Иисус — не такой пацифист, как вам кажется

Христианская вера — вовсе не та религия всеобщей любви, как думают некоторые. А называть ее основателя Иисуса Христа мирным пророком было бы грубой ошибкой. 

Разные виды религиозного фундаментализма, разумеется, не стоит мешать в одну кучу. У иудея–ультраортодокса, который истово верит в библейское мессианство своих притязаний на «Великий Израиль», едва ли найдется много общего с мечтающим о возвращении идеализируемых времен изначального ислама салафитом или радикальным протестантом и католиком-традиционалистом, мечтающими об утверждении христианства по всему миру. 

Однако все они категорически не приемлют «современность», которая сводится к секуляризации, светскому обществу, предполагаемому упадку нравственных и семейных ценностей и потере религией ее прежнего места. Как и в иудаизме, в христианстве были обратные течения, коммунитаристские тенденции, агрессивные заявления и даже поступки в отношении попустительской и чуждой Богу современности.

Отталкиваясь от фундаменталистского прочтения библейского текста, христианские радикалы осуждают гомосексуализм, аборты, внебрачные связи, исследования стволовых клеток и эвтаназию. Их библейский взгляд на мир делит все на черное и белое: с одной стороны стоят чистые души и поборники добра, с другой — силы зла, к которым иногда приписывается ислам. Идеология «крестовых походов» окончательно не исчезла и получила новый толчок в годы Буша после 11 сентября. Влиятельные американские христианские течения, новый «богоизбранный народ», утверждают, что на них возложена великая миссия по преображению мира.

Священные тексты и история христианства, будь то протестантство, католицизм или православие, тесно переплетаются с насилием. Доказательством тому служат хотя бы призывы покаяться церковных иерархов.  

1. Иисус не был таким уж пацифистом

Было бы большой ошибкой называть основателя христианства Иисуса Христа ненасильственным пророком, кем-то вроде предтечи Ганди или Мартина Лютера Кинга. Столь же ошибочно было бы и утверждать, что Новый Завет ознаменовал собой приход «доброго» Бога по контрасту с наполненным войнами и разрушениями Ветхим Заветом.

Разумеется, иудейская библия не сводится к одному лишь насилию, а сам Иисус (как говорится в Евангелии, он пришел на Землю, чтобы дополнить заповеди Моисея, а не упразднить их) отталкивался от старого писания в своих проповедях о любви к Богу и ближнему. Кстати говоря, одной из первых христианских ересей стало маркионитство (по имени жившего с 85 по 160 годы философа Маркиона), который стремился оторвать христианство от иудейских корней, противопоставив «злого» ветхозаветного Бога «доброму» новозаветному.    

Да, еврейский пророк по имени Иисус категорических осуждал насилие. Он призывал к милосердию по отношению ко всем изгоям своего времени: слабоумным, прокаженным, мытарям, иностранцам (знаменитые самаритяне), проституткам, прелюбодейкам, грешникам… То есть, всем тем, кого ни один набожный иудей никогда бы не посадил за свой стол. В этом главная провокация его посыла: «Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию».

Иначе говоря, мы видим поворот в ценностях, который дает о себе знать по сей день: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Евангелие от Матфея 5:43-44). Апостол Павел, который до своего обращения в веру сам преследовал первых христиан, добавлял: «Никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Послание к римлянам, 12: 17-8).

Пленение, суд и смерть на кресте (самое жестокое по тем временам наказание) — Иисус стал жертвой страшнейшего насилия. Но он вовсе не был блаженным пацифистом, которым его многие считают. Жесткость некоторых его фраз буквально бросается в глаза: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Евангелие от Луки 12:49). «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч…» (Евангелие от Матфея 10:34).

Иисус называет своих современников «порождениями ехиднины» (Евангелие от Матфея 12:34), сыплет проклятьями («Горе тебе…»), прогоняет торговцев из храма и отчитывает их: «Мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников» (Евангелие от Луки 19:46). Он грубо обходится с первым учеником Петром: «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Св. Евангелие от Марка 8:33).

Наконец, просит своих учеников взять в руки меч, когда они пойдут говорить о нем миру.

2. Вера угнетенных становится верой угнетателей

За свою историю христианская вера бессчетное число раз становилась жертвой угнетений. В первые три века своей истории до признания императором Константином в 313 году вплоть до «мученичества» во время Французской революции, гражданских войн в Мексике (1920–1930) и Испании (1936–1939). Это не говоря уже об ультраправых диктатурах в Латинской Америке, нацизме и коммунизме. Сотни тысяч православных христиан (священники, монахи и простые верующие) погибли в СССР после большевистской революции, а затем в сталинских и хрущевских лагерях.

Именно угнетенное, но затем взявшее верх христианство заложило основы европейской цивилизации, построило соборы, стало источником вдохновения для авторов общепризнанных шедевров (в архитектуре, музыке, живописи, литературе), создало школы, больницы и благотворительные организации. Оно разослало по всему миру паломников, строителей, миссионеров и проповедников.

Но как тогда объяснить, что в истории этой религии, которая выносит из своего наследия заповедь любви к ближнему и священности жизни, есть столько темных и кровавых страниц? Дело в том, что хотя в этой религии так подчеркивается равенство людей всех рас, классов, каст и полов («Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе», Послание к Галатам 3:28), она послужила основой для ненависти к евреям, сожжения еретиков, появления чудовищных властителей, разграбления городов, убийства людей во время крестовых походов и колониальных завоеваний.

Угнетенная религия сама стала угнетателем. После смерти Христа на кресте первые христианские философы активно распространяли искаженные представления о еврейском народе. А его «рассеивание» после разрушения Иерусалимского храма императором Титом считалось наказанием за отказ признать Иисуса Христа обещанным израильскими пророками мессией.

Понятие «народа–богоубийцы» прочно вошло в христианский вокабуляр. Антииудейский настрой передавался из поколения в поколение с острыми фазами крестовых походов и инквизиции. И хотя эти давние христианские взгляды напрямую не связаны с языческим и расовым антисемитизмом нацистов, только после трагедии Холокоста в ХХ веке христианские церкви, наконец, отказались от презрения к евреям, открыв путь для уважения, диалога и покаяния. 

3. Крестовый поход против джихада

Христианское сознание унаследовало и идеологию «священной войны». Ему потребовалась почти тысяча лет, чтобы отойти от изначального и относительного «пацифизма» Иисуса к концепции «справедливой войны», которую оформили Святой Августин и Фома Аквинский. Война «справедлива», если ее цель — защитить страну, вернуть земли и имущество. Первые западные крестоносцы «по слову божьему» пошли на приступ оказавшихся в руках «неверующих» священных мест.

Крестовый поход — не просто «священная», а «освящающая» война: она делает воина святым и дарует ему отпущение грехов. Пролитая на земле неверных кровь открывает «мученику» врата в рай, дарит ему спасение души. Крестовые походы создали условия для устойчивого взаимоотторжения между христианством и исламом. По сей день мы видим по всему миру идеологическое смешение понятий «крестовый поход» и «джихад». Это было видно после 11 сентября на примере американской войны с терроризмом в Афганистане и Ираке.  

В христианстве тематика «чистоты» веры и страх ереси тоже приводили к самым что ни на есть страшным эксцессам. Инквизиция с ее насильственным крещением, быстрыми судами и казнями открыла новую, пусть и не слишком славную главу в его истории. Таинственность, власть и жестокость инквизиции до сих пор будоражат воображение людей. Ей удалось создать настоящую атмосферу террора во Франции, Испании и Италии. Она стала архетипом религиозного насилия, пугающим символом эпохи, когда церковь могла приговорить к смерти за неугодные ей нравы, мнения и убеждения.

Затем в христианской Европе возник раскол. Распространение выступившего против коррупции католической церкви протестантства (Лютер, Кальвин) встретило противодействие католических властей, что сопровождалось небывалыми всплесками насилия, восстаниями и гражданскими войнами. Одна в те времена еретических и эсхатологических метаний, когда спасение души можно было купить вместе с индульгенцией, религиозное насилие не воспринималось как грех. Как раз наоборот, то было «очистительное насилие, которое отвечало на ревнивый призыв ветхозаветного Бога», — писал историк Дени Крузе в «Войнах за Бога» (1990).

4. Против ереси и демократии

Помимо битв, отречений и анафем стоит отметить и долгую борьбу против любых проявлений «современности», которую развернула обскурантистская церковь в Европе после череды революций. Она отметилась объявлением войны всем либеральным общественным идеям, развитию науки, Просвещению, свободе и демократии. В 1864 году папа Пий IX осудил «чудовищные ошибки современного общества»: свободу прессы и слова, рационализм, научный подход, рационализм, либерализм и социализм. Призывавшие критически проанализировать Священное писание Декарт, Спиноза, Дидро, Вольтер и прочие подверглись резкой критике. Так называемых «модернистов» из числа протестантов и католиков, которые, исходя из археологической истории и критики текстов, посмели поставить под сомнение истинность древних библейских источников и существовавшей веры, отлучили от церкви.

И только на Втором Ватиканском соборе в 1960-х годах непоколебимая и несговорчивая католическая церковь, наконец, проявила больше терпимости, пошла на сближение с протестантами, православными, иудеями и мусульманами, встала на защиту прав человека и демократии. Ценой затяжного внутреннего кризиса она согласилась заново прочесть свои священные книги в свете последних исторических и критических открытий, «демистифицировать» образ Христа, отринуть агрессивное содержание Библии. Христианство провело большую работу по интерпретации и «контекстуализации» Священного писания, чего сейчас так остро не хватает Корану.  

Незадолго до наступления 2000 года папа Иоанн-Павел II попросил прощения за все преступления в истории христианства: ненависть к иудеям, крестовые походы, инквизицию, религиозные войны. Протестанты и православные тоже «покаялись» за насилие, которое омрачало некоторые периоды их истории. Таким образом, большинство церквей вынесли для себя уроки из этой нетерпимости, примирились со «старшими братьями» иудеями, отказались от формулировки «народ–богоубийца» и стали активно осуждать любые проявления антисемитизма. Кроме того, они пытаются наладить диалог с мусульманами, что осложняется отсутствием представительных партнеров и очернением образа ислама в результате деятельности радикальных течений.   

5. Радикалы из протестантов и католиков

Эмансипировавшиеся во время революции протестанты стали лидерами европейской борьбы за свободу, демократию и светское общество. Католики же в конечном итоге смогли взять лучшее из своей истории, вернуться к истокам основателя веры, принять участие в развитии светских государств, активнее помогать всем бедным и обездоленным. Однако нельзя не отметить, что сегодня всем этим достижениям грозит поведение некоторых людей, которые не признают дух Евангелия и заявления лидеров церкви, а также испытывают явную тягу к насилию. 

Так, например, некоторые протестантские движения (прежде всего, в США, Африке, Азии и Латинской Америке) отказываются проводить работу по интерпретации библейского текста и по-прежнему пользуются им для насаждения своих консерваторских взглядов. Доходит до того, что они оспаривают теорию происхождения видов Дарвина. Они опираются на буквальное прочтение Библии, активный набор последователей, обещания искупления, спасения и процветания. Число их сторонников неизменно растет.

Они располагают мощными каналами финансирования, цинично эксплуатируют доверчивость беднейших слоев населения, ведут радикальную борьбу против вседозволенности в нравах, гомосексуализма, абортов, исследований на эмбрионах. Они отвергают светские ценности и нравы, оспаривают западную модель общества с ее претензией на всеобщность.

Агрессивное поведение свойственно также католическим и протестантским группам противников абортов. Активисты приковывают себя к клиникам, где проводят аборты, а до 2009 года в США даже были случаи убийства врачей. В Африке, например, жгут презервативы. В Париже радикалы сожгли кинотеатр, где показывали «Последнее искушение Христа» Скорсезе. Это было еще в 1988 году, однако с тех до сих пор регулярно проводятся шумные демонстрации с протестом против театральных постановок или произведений искусства, которые «оскорбляют чувства верующих». Чаще всего их организуют ультраправые католические течения, которые отвернулись от «модернистов» из Ватикана, поддерживали авторитарные режимы, оправдывали пытки в Алжире. Сегодня во Франции их наследниками стали движения вроде Civitas, которое дало о себе знать в ходе массовых акций протеста против однополых браков в 2013 году.   

Эти радикальные протестантские и католические течения, понятное дело, против диалога с иудеями и мусульманами. Они плодят недоверие к исламу, отрицают правила светского общества, обличают кощунство и «христианофобию». Они мечтают о восстановлении старых порядков, когда церковь устанавливала нравы, и «новом христианстве», которое воспринимается как «цитадель», антипод попустительского либерального общества. Они стремятся «вернуть» власть и влияние в политике, школах, университетах, госаппарате и бизнесе. Переоценивать тенденцию, конечно, не стоит, однако в христианстве явно набирает силу жесткость, которому не чужда (пусть и по большей части словесная) агрессия. И все это неизбежно вновь отдаляет его от центрального послания Иисуса Христа.