«Господин председатель, господин Генеральный секретарь, коллеги-делегаты, дамы и господа. Спустя 70 лет после основания ООН целесообразно подумать о том, чего смогли добиться совместными усилиями члены этой организации.
На пепелище Второй мировой войны, став свидетелем немыслимой силы атомного века, Соединенные Штаты работали со многими странами Генеральной Ассамблеи ООН над тем, чтобы предотвратить третью мировую войну. Мы формировали альянсы с бывшими противниками, поддерживали возникновение сильных демократий, подотчетных своим народам, а не внешним силам. Мы создавали международную систему, которая строго наказывает тех, кто выбирает путь конфликта вместо пути сотрудничества, вырабатывали порядок, который признает достоинство и равную ценность личности во всем мире.
Вот плоды работы семи десятилетий. Вот идеал, к которому стремится эта организация. Конечно, не раз бывало, что мы все, коллективно, не оправдывали этих идеалов. За эти семь десятилетий жертвами ужасных конфликтов в мире стало несчетное число людей. Однако мы медленно, но неуклонно двигались вперед, добиваясь того, чтобы система международных норм и правил функционировала лучше и более последовательно.
Именно такой международный порядок обеспечил беспрецедентные успехи в процветании человечества. Именно эти совместные усилия позволили наладить дипломатическое сотрудничество между крупнейшими державами мира, дать толчок мировой экономике, благодаря которому более миллиарда людей во всем мире сбросили с себя оковы нищеты. Благодаря действию именно этих международных принципов удавалось ограничивать крупные страны в навязывании своей воли меньшим странам. Именно это обеспечило развитие демократии, свободы личности на каждом континенте.
Это реальный прогресс. Его можно подтвердить документально. По спасенным жизням, по подписанным соглашениям, по побежденным болезням, по накормленным голодавшим. Тем не менее, мы собрались сегодня здесь, зная о том, что прогресс человечества никогда не движется по прямой. Наша работа далеко не закончена, опасные современные течения рискуют затянуть нас обратно в мир, полный хаоса.
Сегодня мы видим крушение диктаторов и слабых государств, из-за которого невинные мужчины, женщины и дети вынуждены бежать через границы. Этот процесс имеет эпохальные, эпические масштабы. Образовавшийся вакуум заполняют жестокие террористические сети. Технологии, которые создают превосходные возможности для отдельных людей, используются и теми, кто распространяет дезинформацию, подавляет несогласных, радикализирует молодых людей. Глобальные потоки капитала могут обеспечивать рост инвестиций, но могут создавать и пагубные экономические кризисы, ослабляя работающих людей и порождая неравенство.
Как мы должны реагировать на эти тенденции? Есть те, кто считает: идеалы, закрепленные в Уставе ООН, недостижимы или устарели. Что они — наследие послевоенной эры и вряд ли подходят нашим дням. Эти люди считают, что нужно вернуться к правилам, которые действовали на протяжении большей части истории человечества, до учреждения ООН. Они верят, что власть — это игра с нулевой суммой, когда проигрыш одного является выигрышем другого, что сильное государство всегда может принудить к чему-либо слабое, что в наш век стремительных перемен порядок может быть насажден только силой, а правами личности можно пренебречь.
Мы видим, что некоторые из крупных держав самоутверждаются таким образом, что это нарушает международное право. Мы видим подрыв основ демократических принципов и прав человека, которые являются фундаментальными для миссии ООН. Информация в этих державах строго контролируется, а пространство для гражданского общества сужается. Нам говорят, что это нужно для предотвращения хаоса, что это единственный путь для борьбы с терроризмом, для недопущения вмешательства иностранных сил. Согласно этой логике, мы должны поддерживать таких тиранов, как Башар Асад, который сбрасывает бочковые бомбы на невинных детей, потому что альтернатива — еще хуже.
Все больший скептицизм относительно нашего международного порядка можно найти и в передовых демократиях. Мы видим все большую поляризацию, все чаще сталкиваемся с политическим параличом. Ультраправые, а иногда и ультралевые движения настаивают на прекращении торговых связей, которые связывают нации, призывают к строительству стен, чтобы сдержать мигрантов. Есть зловещая опасность эксплуатирования страхов обычных людей — в виде призывов к религиозной и национальной вражде, расизму, антисемитизму, апелляции к прошлому, которое было славным, пока не появились инакомыслящие или инаковерующие. Это политика «мы» против «них».
От этого полностью не защищены и Соединенные Штаты, даже в условиях, когда наша экономика растет, а большая часть наших войск выведена из Ирака и Афганистана. Мы наблюдаем серьезные обсуждения по поводу роли США в мире, и в них слышны голоса тех, кто считает, что мы должны быть в оппозиции к старым врагам, к предполагаемым противникам, например, к поднимающемуся Китаю или возрождающейся России, к революционному Ирану или исламу, который якобы несовместим с миром. Мы слышим аргумент о том, что единственна сила, которая важна для США, — это воинственная риторика или демонстрация военной мощи, что дипломатия и сотрудничество не работают.
Как президент США я отдаю себе отчет в тех опасностях, которые перед нами стоят. Доклады о них проходят через мой стол каждый день. Я являюсь главнокомандующим самой могущественной военной силы в мире, и мы не замедлим оказать помощь собственной стране или нашим союзникам в одностороннем порядке и с применением силы, если это потребуется.
Но сейчас я выступаю перед вами с уверенностью, что мы, страны мира, не можем вернуться к старым путям конфликтов и принуждений. Мы не можем смотреть вспять. Мы живем в условиях всеобщей интеграции, мира, где каждый из нас заинтересован в успехе друг друга. Мы не можем повернуть вспять эти силы интеграции. Ни одна из стран в этой ассамблее не может изолировать себя от угрозы терроризма, риска финансовых кризисов, потоков мигрантов, опасности глобального потепления. Неурядицы, которые мы видим, вызваны не просто соперничеством между государствами или какими-то отдельными идеологическими течениями. Если мы все не сможем более эффективно работать вместе, то мы все пострадаем от последствий. Это верно и в отношении Соединенных Штатов.
Как бы ни была сильна наша армия, как бы ни была крепка наша экономика, США не могут в одиночку решать все мировые проблемы. Трудный урок Ирака показал, что даже сотни тысяч наших отважных солдат и триллионы долларов из нашей казны сами по себе не могут принести стабильность в иностранное государство. Мы не добьемся успеха без совместной работы с другими странами, при соблюдении международных норм, принципов и права, которые придали бы легитимность нашим усилиям. До тех пор, пока мы вместе не победим идеи, вовлекающие различные части общества в конфликт, например, в том же Ираке, любой эффект от применения военной силы будет лишь временным.
Так же как и в том, что сила сама по себе не способна навести порядок в мире, я уверен, что репрессии не могут подменить сплоченность общества для достижения успеха. История последних двух десятилетий подтверждает, что диктатуры нестабильны. Сегодняшние диктаторы превращаются в искру для завтрашних революций. Вы можете посадить в тюрьму своих оппонентов, но вы не можете отправить в заточение идеи. Вы можете попытаться контролировать информацию, но вы не можете превратить ложь в правду. Обнажать коррупцию, вызывая новые ожидания у людей, — это не заговор финансируемых США некоммерческих организаций. Это технологии, социальные сети, непреодолимое желание людей самим выбирать, как ими будут управлять.
Я действительно уверен, что в сегодняшнем мире контроль над той или иной территорией не является мерилом силы. Процветание и прогресс не определяются лишь доступом к недрам и способностью добывать из них сырье. Сила стран зависит от успеха их людей — их знаний, их инноваций, их воображения, креативности, драйва, их возможностей. А это все, в свою очередь, не может существовать без соблюдения прав личности, правильного управления и гарантий личной безопасности. И внутренние репрессии, и иностранное вмешательство — все это свидетельства неспособности государства обеспечить прочность этих основ.
Политика и солидарность на основе демонизации других, на базе религиозной и межэтнической вражды поначалу может показаться эффективной, но время неизбежно обнажит ее слабость. История учит, что такая политика выпускает на поверхность темные силы, которые делают мир для всех нас менее безопасным. Мы уже жили в таком мире и ничего не приобретем от возвращения в те времена.
Вместо этого я считаю, что нам нужно двигаться вперед в деле отстаивания своих идеалов. Нельзя их бросать сейчас, в этот критический и опасный момент. Нужно придать реальное выражение нашим лучшим надеждам, а не глубочайшим страхам. ООН была создана людьми, которые предвидели, что страны мира будут в большей безопасности в случае соблюдения общих элементарных норм и правил, в случае сотрудничества в разрешении конфликтов. И сильные страны прежде всего несут ответственность за то, чтобы отстаивать такой международный порядок.
Позвольте привести конкретный пример. Став президентом, я ясно дал понять, что одно из главных достижений ООН, режим нераспространения ядерного оружия, подвергается угрозе со стороны Ирана. Исходя из этого, Совет Безопасности ООН ужесточил санкции против иранского правительства, и многие страны присоединились к нам в деле обеспечения этих санкций. Вместе мы продемонстрировали, что законы и соглашения что-то значат.
Мы понимали, что цель санкций — не просто наказать Иран. Нашей целью было выяснить, способен ли Иран изменить курс, принять на себя ограничения и позволить мировому сообществу контролировать мирный характер своей ядерной программы. На протяжении двух лет США вместе со своими союзниками — Россией и Китаем — вели сложные переговоры. Их результатом стало долговременное и всеобъемлющее соглашение, согласно которому Иран не может получить ядерное оружие, но имеет доступ к мирной атомной энергии. Если эта сделка будет полностью реализована, запрет на ядерное оружие будет усилен, потенциальная война будет предотвращена, а наш мир станет безопаснее. Вот в чем сила международной системы, когда она работает как надо.
Эта же верность международному праву определяет и нашу реакцию на другие вызовы, которые существуют в мире. Возьмем аннексию Россией Крыма и последовавшую за этим агрессию на востоке Украины. У Америки совсем немного экономических интересов на Украине. Мы осознаем глубокую и сложную историю отношений между Россией и Украиной. Но мы не можем оставаться в стороне, когда возмутительным образом нарушаются суверенитет и территориальная целостность страны. Если в случае с Украиной это останется для России без последствий, это сможет произойти с любой из стран, представители которых здесь сегодня собрались. Вот на чем основаны санкции, которые США и наши партнеры ввели в отношении России. Это не желание вернуться к холодной войне.
Российские средства массовой информации, контролируемые властями, могут преподносить это как возрождение страны. Этот взгляд, кстати, разделяют и многие политики и комментаторы в США, которые всегда скептически относились к России, — они считают, что новая холодная война по сути уже началась. Но посмотрите на результат. Народ Украины сейчас более, чем когда-либо, заинтересован в том, чтобы присоединиться к Европе, а не к России. Санкции привели к бегству капиталов, спаду экономики, падению курса рубля, эмиграции все большего числа образованных россиян.
Представьте себе обратную ситуацию, если бы Россия пошла путем подлинной дипломатии, если бы она работала вместе с Украиной и международным сообществом для того, чтобы обеспечить защиту своих интересов. Это было бы лучше и для Украины, и для России, и для всего мира. Поэтому мы продолжаем настаивать на том, что этот кризис должен быть разрешен так, чтобы суверенная и демократическая Украина могла сама определять свое будущее и контролировать свою территорию. Не потому, что мы хотим изолировать Россию, нет, мы отнюдь этого не хотим, но потому, что нам нужна сильная Россия, Россия, которая бы работала вместе с нами над укреплением международной системы как единого целого.
Аналогичным образом, в Южно-Китайском море у США нет притязаний на какие-либо территории. У нас нет территориальных претензий. Но, как и каждая из собравшихся здесь наций, мы заинтересованы в том, чтобы обеспечивались элементарная свобода навигации, свобода торговли, а любые споры разрешались бы с помощью международного права, а не силой. Так что мы будем подталкивать Китай и любые другие страны, имеющие притязания на эту часть морской территории, решать споры мирным путем.
Я говорю это, понимая, что дипломатия — очень тяжелый труд, что результаты порой бывают неудовлетворительными и непопулярными в политическом отношении. Но я убежден, что руководители больших государств обязаны идти на такие риски именно потому, что у них есть сила защитить свои интересы, если дипломатия не срабатывает.
Я также считаю, что для того, чтобы двигаться вперед в условиях этой новой эры, каждому нужны силы признаться себе в том, что избранный курс не дает результата. В течение 50 лет США проводили в отношении Кубы политику, которая не улучшила жизнь кубинского народа. Мы изменили это. У нас остаются разногласия с кубинским правительством. Мы будем и дальше выступать за соблюдение прав человека. Но мы будем решать эти вопросы через дипломатию, через усиление торговых связей и связей между людьми. Когда эти контакты дадут результат, я уверен, что наш Конгресс неизбежно снимет торговое эмбарго, которому больше не будет места (аплодисменты).
Перемены на Кубе не произойдут мгновенно. Однако я уверен, что открытость, а не принуждение является лучшей гарантией реформ и лучшей жизни для народа Кубы, который это заслужил. Я также считаю, что Куба добьется успеха на основе сотрудничества с другими странами.
Если отстаивать международные стандарты — в интересах крупных держав, то для других членов международного сообщества это еще важнее. Посмотрите, что происходит в мире — от Сингапура до Колумбии и Сенегала. Мы видим факты, подтверждающие, что добиваются успеха те страны, которые проводят всеобъемлющую политику мира и процветания внутри своих границ, одновременно сотрудничая с другими государствами.
Такой путь открыт теперь и для Ирана, который и по сей день прежде всего использует силу, чтобы продвигать свои интересы. Может показаться, что эта сила позволяет Ирану урегулировать свои споры с соседями, но в итоге это подпитывает конфликты на конфессиональной почве и создает еще больше проблем для самого Ирана. Иранский народ вправе гордиться своей историей, которая свидетельствует о его выдающемся потенциале. Но, скандируя «Смерть Америке!», новых рабочих мест не создашь и более безопасной страну не сделаешь. Если Иран выберет иной путь, это будет благом для безопасности региона, для самих иранцев и для всего мира.
Конечно, во всем мире нам придется противостоять странам, которые отвергают эти уроки истории, где междоусобицы, территориальные споры, религиозные войны ведут к гуманитарным бедствиям и появлению террористических анклавов. Там, где основы государства окончательно разрушены, мы должны действовать, но мы будем сильнее, если будем действовать сообща.
В этих общих усилиях всегда будет доля США. Исходя из уроков прошлого, не только Ирака, но, например, Ливии, где мы присоединились к международной коалиции под эгидой ООН для предотвращения массового кровопролития. Даже после того, как мы позволили ливийскому народу избавиться от власти тирана, наша коалиция могла и должна была сделать больше, чтобы заполнить образовавшийся вакуум. Мы признательны Организации Объединенных Наций за усилия, направленные на то, чтобы сформировать в Ливии правительство единства, мы будем помогать любому правительству Ливии в работе по объединению страны. Но мы также понимаем, что нам, международному сообществу, надо эффективнее работать в будущем — чтобы помочь нарастить потенциал государствам, которые находятся в бедственном положении, не дожидаясь момента, когда они распадутся.
Поэтому мы должны приветствовать тот факт, что США вскоре объединят усилия с более чем 50 странами для усиления миротворческих сил ООН — вертолетами, разведкой, военными госпиталями и десятками тысяч солдат (аплодисменты). Эти новые возможности позволят не допустить массовых расправ и сделают так, что мирные соглашения будут не просто словами на листке бумаги. Но нужно делать это совместно, совместно усиливать коллективные возможности, чтобы обеспечивать безопасность там, где нарушен порядок, поддерживать тех, кто желает справедливого и прочного мира.
Нигде наша приверженность международному порядку не проходит таких испытаний, как в Сирии. Когда диктатор убивает десятки тысяч людей, представителей своего собственного народа, это не вопрос внутренних дел одной отдельной страны. Это человеческие страдания в таких масштабах, которые затрагивают всех нас. Аналогичным образом, когда группы террористов обезглавливают пленников, обращают в рабство женщин, избивают невинных людей — это не проблема внутри границ отдельной страны, это проблема всего человечества.
Я говорил это раньше и повторю еще раз. Мы не видим оправданий для существования такого апокалиптического культа, как ИГИЛ, и не стоит ждать от нас извинений за использование силы против него в составе широкой коалиции стран. Мы поступаем так, будучи убежденными: для террористов, которые совершают такие преступления, не должно быть спокойного места на Земле. Мы подтвердили это десятилетней борьбой с «Аль-Каидой», экстремистам не одержать над нами победу.
Военная сила необходима, но недостаточна для того, чтобы разрешить ситуацию в Сирии. Прочная стабильность установится лишь тогда, когда народы Сирии придут к соглашению, которое позволит им жить в мире. США готовы работать с любой страной, включая Россию и Иран, чтобы разрешить этот конфликт. Но сначала нам надо признать, что после кровопролития и резни, которые были в Сирии, возвращение к довоенному статус-кво в этой стране невозможно.
Давайте вспомним, как все это началось. Асад отреагировал на мирные протесты эскалацией репрессий и убийств, что, в свою очередь, создало условия для нынешней междоусобицы. Асад и его союзники уже не могут умиротворить большинство населения, которое стало жертвой применения химического оружия и неизбирательных бомбардировок. Реализм диктует нам, что мы должны заключить соглашение, чтобы положить конец войне и избавиться от ИГИЛ. Но этот же реализм говорит, что нужен управляемый процесс перехода власти от Асада к новому лидеру и правительству, которые бы осознавали, что хаосу должен быть положен конец, а сирийцы должны получить возможность начать восстановление страны.
Мы знаем, что ИГИЛ, вышедшая из хаоса войны в Ираке и Сирии, нуждается для выживания в постоянной войне. Но нам также известно, что они получают новых сторонников из-за ядовитой идеологии. Частью нашей совместной работы должно быть отвержение экстремизма, которым заражаются все больше молодых людей. Нужно, чтобы мусульмане отвергали тех, кто искажает ислам для проповеди насилия и нетерпимости к иноверцам, а не мусульмане — отвергали невежество тех, кто сводит ислам к терроризму (аплодисменты).
Это займет время. Простого ответа на сирийский вопрос нет, как нет его и на изменения, которые происходят в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Но так много семей нуждаются в помощи, которую они больше не могут ждать. Вот почему США готовы открыть свои границы перед все большим числом беженцев. Вот почему мы продолжим оставаться самым крупным донором помощи этим людям. Сегодня мы начинаем предпринимать новые усилия для того, чтобы наш народ, предприниматели, университеты, НКО включались в эту поддержку — ведь в лицах страдающих семей мы, нация иммигрантов, видим отражение себя самих.
Конечно, если мыслить по-старому, участь беженцев, бессильных, маргиналов, обездоленных, ничего не значит — ведь они находятся на обочине жизни, на периферии интересов мирового сообщества. Сегодня наша забота о них определяется не просто нашей совестью, но и нашими собственными интересами. Это вопрос нашей общей безопасности. Цель ООН — не просто не допускать конфликтов, но и стимулировать такие действия, которые будут улучшать жизнь на этой планете.
Обязательства, которые мы взяли на себя в достижении цели устойчивого развития, подтверждают это. Я верю, что капитализм был лучшим способом создания благосостояния и возможностей за всю историю мира. Но мы знаем, что слишком для многих людей — от жителей больших городов до обитателей маленьких деревень — процветание по-прежнему является недостижимым. Как напомнил нам Его Святейшество Папа Франциск, мы сильны тогда, когда больше всего заботимся о самых слабых, когда считаем их равными нашим дочерям и сыновьям в том, что касается человеческого достоинства.
Мы можем победить заболевания, которые можно предотвратить, можем справиться со СПИДом и ВИЧ. Можем победить пандемии, которые не знают границ. Может, это и не показывают постоянно по телевизору, но, остановив распространение лихорадки Эбола, мы спасли больше жизней, чем нам когда-либо удавалось.
Вместе мы можем победить крайнюю нищету, устранить барьеры для достижения возможностей. Но для этого мы должны последовательно заботиться о своем народе, чтобы фермеры могли кормить больше людей, чтобы предприниматели могли начать бизнес, не давая взяток, чтобы молодые люди могли получить навыки для успеха в условиях экономики, ориентированной на знания.
Мы можем содействовать росту с помощью торговли по новым стандартам. Это и есть то, чем мы занимаемся с помощью Транс-Тихоокеанского партнерства, торгового соглашения, которое охватывает почти 40% мировой экономики, откроет рынки, защитив при этом права рабочих и окружающую среду. Это сделает развитие устойчивым.
Мы можем снизить загрязнение окружающей среды, чтобы наши дети не жили в постоянном страхе глобального потепления. Изобретательность, благодаря которой мы вошли в промышленную эру и эру компьютерных технологий, позволит нам приручить и потенциал от экологически чистой энергии. Ни одной стране не удастся избежать последствий глобального изменения климата. И лучше всего проявлять в этом лидерскую роль, заботясь в первую очередь о будущих поколениях. США готовы работать с любой страной, готовой внести в это свой вклад, — чтобы в Париже мы могли собраться вместе и решить эту сложнейшую задачу (С 30 ноября по 11 декабря ООН проведет в Париже международную конференцию по экологии. — РС).
И, наконец, наше видение будущего этой Ассамблеи, моя вера в то, что движение вперед лучше движения назад, обязывает нас защищать демократические принципы, благодаря которым общества добиваются успеха. Начну с простого посыла: катастрофы, которую мы наблюдаем сейчас в Сирии, не происходит в странах, где есть реальная демократия, где уважают универсальные ценности, на защите которых должна стоять ООН (аплодисменты).
Я признаю, что демократия может приобретать различные формы в различных регионах мира. Сама идея, что народ может управлять сам собой, зависит от того, позволяет ли правительство людям выражать свою уникальную культуру, уникальную историю, уникальный опыт. Но некоторые универсальные истины самоочевидны. Никто не хочет быть брошенным за решетку только за то, что он молится. Нельзя допускать безнаказанного насилия над женщинами, нельзя запрещать девочкам ходить в школу. У людей должна быть свобода мирно обращаться с просьбами к властям, не опасаясь произвольного применения в ответ тех или иных законов против них. Это не идея какой-то отдельной страны или отдельной культуры. Это принципиальное условие прогресса человечества. Это краеугольный камень ООН.
Я понимаю, что во многих уголках нашей планеты люди придерживаются иного мнения. Что при сильном руководстве никаких оппонентов быть не может. Я слышу это не только от противников Америки, но в частном порядке и от некоторых наших друзей. Я с этим не согласен. Я верю в то, что правительство, которое подавляет мирный протест, не демонстрирует силу, это демонстрация слабости и страха (аплодисменты). История демонстрирует, что те страны, которые опасаются своего собственного народа, в конечном счете распадаются. А сильные институты, построенные на согласии управляемого народа, существуют еще долгое время после того, как уходит любой из отдельных их руководителей.
Вот почему наши сильнейшие лидеры — от Джорджа Вашингтона до Нельсона Манделы — показали, что важно строить сильные демократические институты и не допускать стремления к вечной власти одних и тех же людей. Лидеры, которым удалось изменить конституцию, чтобы постоянно находиться у власти, просто подтверждают этим, что они не смогли построить успешную страну для своего народа — ведь никто из нас не может жить вечно. Они цепляются за власть ради нее самой, а не ради улучшения жизни людей, которым они должны служить.
Я понимаю, что демократия может вызывать разочарование. Демократия в США определенно несовершенна, иногда она может даже не справляться со своими функциями. Но демократия — постоянная борьба за то, чтобы у нашего народа было больше прав, чтобы голос большего числа людей был услышан — это то, что позволило нам стать самой сильной нацией в мире (аплодисменты).
Это не просто вопрос принципа, это не какая-то абстракция. Демократия, инклюзивная демократия, делает страны сильнее. Когда оппозиция получает возможность бороться за власть на выборах, страна получает новые идеи. Когда свободные СМИ могут информировать общество, это помогает выявить и победить коррупцию и злоупотребления. Когда процветает гражданское общество, люди могут решать свои проблемы, проблемы, которые не под силу решить самому правительству. Когда открыты двери для эмигрантов, страны более динамично и продуктивно развиваются. Когда девочки могут ходить в школу, работать, реализовать свой неограниченный потенциал — тогда полностью реализует свой потенциал и страна (аплодисменты).
В этом и состоит главная сила Америки. Не все в Америке со мной согласны. Это часть демократии. Здесь, в Нью-Йорке, можно идти по улице мимо церквей, синагог, мечетей, где люди свободно молятся. Американская нация, нация иммигрантов, отражает все разнообразие мира — здесь можно встретить людей из любой его точки (аплодисменты). В этой стране каждый может внести свой вклад и принять участие — не важно, кто ты, откуда, как ты выглядишь, кого любишь. Вот что делает нас сильными.
Я верю — то, что верно для Америки, верно и для всех зрелых демократий. В этом нет ничего случайного. Мы можем гордиться нашими странами, не противопоставляя себя друг другу. Мы можем быть патриотами, не демонизируя кого-то другого. Мы можем сохранять свою религиозную или этническую идентичность, традиции, не унижая идентичность других. Наша система основана на понимании того, что абсолютная власть влечет за собой абсолютную коррупцию, но простые люди в массе своей — хорошие, для них важна семья и дружба, вера и достойная тяжелая работа, что система сдержек и противовесов со стороны правительства может позволять всему этому существовать.
Я верю, что это и есть наше общее будущее, к которому мы все должны стремиться. Мы должны верить в достоинство каждого человека, находить общий язык, предпочитать сотрудничество конфликтам. Это не проявление слабости, это проявление силы (аплодисменты). Это практическая необходимость в нашем взаимосвязанном мире.
И наш народ понимает это. Представьте себе либерийского врача, который ходил от двери к двери в поисках больных лихорадкой Эбола, чтобы рассказать семьям, что делать при ее симптомах. Представьте себе иранского лавочника, который после ядерной сделки говорит — «Слава Богу, теперь мы можем предложить покупателям больше разных товаров по лучшей цене!» Представьте себе американцев, которые в 1961 году, когда я только родился, спускали флаг на здании американского посольства в Гаване, а этим летом вернулись туда, чтобы поднять его вновь (аплодисменты). Один из этих людей сказал кубинскому народу: «Мы можем сделать многое для них, а они — для нас. Мы любим их». На протяжении 50 лет мы игнорировали этот факт.
Представьте себе семьи, которые бросают все, что у них было, они идут через пустыню, плывут через шторма, чтобы найти убежище, чтобы спасти своих детей. Один из сирийских беженцев, которого тепло приняли в Гамбурге, дали ему крышу над головой, сказал: «Мы чувствуем, что по-прежнему есть люди, которые любят ближнего».
Люди наших Объединенных Наций не так сильно отличаются друг от друга, как им порой говорят. Они могут быть напуганы, их могут учить ненависти, но в них находит отклик надежда. История знает много примеров ложных пророчеств, распавшихся империй, которые думали, что сила всегда права. Это будет повторяться, будьте уверены. Наше призвание — предложить другой тип руководящей роли, руководства, достаточно сильного, чтобы осознать: у всех народов мира есть общие интересы, универсальные принципы, у нас одно человечество на всех.
Те, кто 70 лет назад создавал ООН, понимали это. Давайте с этой верой пойдем в будущее — это единственный способ гарантировать, чтобы оно стало лучшим и для моих, и для ваших детей.
Спасибо вам большое (аплодисменты)».
