Ничто так не побуждает к действию как внешнее давление. Если страна борется за выживание, она становится — при благоприятном исходе — страной безграничных возможностей. Тогда можно за два года провести реформы, с которыми другие государства не справляются и на протяжении 20 лет. Квартету Меркель-Порошенко-Олланд-Путин, который соберется в пятницу в Париже для обсуждения Украины, следует подумать об этом. Украина сейчас находится в этом процессе. Она меняется коренным образом.
Кто же тут не вспомнит исторические примеры! 200 лет назад, когда войска Наполеона стояли у ворот Берлина, когда Пруссия потерпела военное поражение и потеряла свои территории, барон Штейн и князь Гарденберг начали действовать. Они инициировали то, что вошло в историю как «прусские реформы». Цели, согласно зачинателям, состояли в том, чтобы «усилить стремление к всеобщему благу и готовность действовать в интересах народа, использовать дремлющие и взявшие неверный курс силы, созвучие духа нации, ее убеждений и потребностей, с одной стороны, и государственных органов — с другой». Короче говоря, «революция в хорошем смысле.... для великой цели облагораживания человечества, с помощью мудрого управления, а не насильственных перемен». Более того, результатом действий агрессора стало следующее: разрозненные княжества в совместной борьбе против Наполеона превратились в германскую нацию.
Тот, кто сегодня путешествует по Украине, постоянно оказывается в состоянии дежавю. Ничто не свидетельствовало о том, что эта дружная смесь народов и религий, которая населяет (наряду с Россией) крупнейшее государство Европы, будет способна что-либо противопоставить действиям российской армии, ее вспомогательных отрядов, а также пропагандистским кампаниям. Но Путину это удалось, и он будет себя горько упрекать: украинцы стали независимой современной нацией, политической нацией, такой как Швейцария, причем неважно, разговаривают ли они в повседневной жизни на русском, украинском или татарском языке.
Это общее впечатление. Не меньше поражают и отдельные факты. Еще весной можно было часами читать сообщения о том, что Украина — несостоявшееся государство и находится на пороге дефолта. Тогда существовали определенные основания утверждать такое. Тем не менее это уже не актуально.
И коснемся «основы», то есть экономики: макроэкономическая ситуация стабилизировалась. После резкого падения с началом российско-украинского конфликта в феврале 2014 года Киев, впервые за последнее время, отмечает небольшой плюс в текущем квартале. С весны наблюдается удвоение валютных резервов, а частные инвесторы согласовали в конце августа списание 20% долга Украины. Закрытие 50 нежизнеспособных банков позволило «очистить» финансовый сектор.
Внешнеполитической ахиллесовой пятой многих стран на востоке Европы был и остается энергетический сектор. Несколько лет назад Украина опережала Германию и являлась крупнейшим потребителем российского природного газа. В 2014 году она впервые купила у России менее половины потребляемого топлива. Эксперты рассчитывают на полный разрыв в 2019 году, в том числе в отношении транзита газа. В экономическом плане такой сценарий — для России тоже — безумие. Ни в одной другой сфере столь четко не проявляется то, какую высокую цену вынужден платить регион за имперскую «евразийскую» политику Путина.
Впрочем, остаются открытые вопросы: привлечет ли снова инвесторов нынешняя стабилизация на Украине? Как переживет страна предстоящую зиму, если каменный уголь из оккупированных территорий в Восточной Украине вовремя не попадет на электростанции? Наконец, недовольство вызовет и увеличение внутренней цены на газ в три раза. Она уже сейчас является темой предвыборной борьбы — 25 октября пройдут региональные и муниципальные выборы.
Однако реформы пока не завершены. Началась «деолигархизация»: ликвидируется монополия принадлежащих олигархам концернов, чтобы обеспечить контроль и конкуренцию. Тендеры реализуются более прозрачно — хорошим подспорьем стало электронное правительство. Сокращается количество чиновников — министерство экономики уволит до конца года почти половину своих сотрудников. Но оставшимся сотрудникам повысят зарплату, чтобы они были менее коррумпированы. Вакансии размещаются в открытом доступе. Интерес со стороны соискателей огромен.
Последний, но не менее важный факт: никогда прежде Украина не получала столько международной поддержки. Правда, Запад не отправил солдат и не поставил даже оружия, чтобы помочь жертвам нападения. Финансовая помощь Киеву скромна, кажется, ее едва хватает — незначительный процент того, что получила маленькая, сопротивляющаяся реформам Греция — но все же это лучше, чем ничего.
И на крайний случай: в отличие от периода аннексии Крыма Украина снова располагает дееспособной армией. Ее численность увеличилась до 280 тысяч человек. Теперь она может выполнить самую прекрасную задачу любого солдата: держать противника на расстоянии в условиях мира, угрожая тем, что он может понсти ощутимые потери. Но все это не имело бы никакой цены, если бы не то стремление к всеобщему благу и готовность действовать в интересах народа, то «созвучие духа нации, ее убеждений и потребностей, с одной стороны, и государственных органов — с другой». В случае с Украиной: тысячи «волонтеров» на общественных началах заняты там огромным делом реформ, а некоторые из них с недавних пор работают официально.
Кого это удивляет? Украинцы хотят того, что мы считаем неотъемлемым для нас: они хотят жить «как в Европе». Из-за этого они не приезжают (пока?) к нам в массовом порядке. Сначала они хотят попытаться у себя. Хорошая причина для Берлина и Брюсселя помогать им энергичнее, чем до сих пор. Петру Порошенко — тоже. Только президент Украины должен понимать, что существует одна опасность: после того как он помог стране устоять в — надеюсь, действительно закончившейся — открытой войне, его могут не выбрать на новый срок. Уинстон Черчилль не избежал этой участи в 1945 году. Такова жизнь — по крайней мере, в условиях демократии.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ничто так не побуждает к действию как внешнее давление. Если страна борется за выживание, она становится — при благоприятном исходе — страной безграничных возможностей. Украина сейчас находится в этом процессе. Она меняется коренным образом. Время вспомнить исторические примеры: 200 лет назад барон Штейн и князь Гарденберг инициировали «прусские реформы».
