Комитет Сената США по вооруженным силам провел на прошлой неделе слушания с тем, чтобы решить вопрос о том, как нам следует относиться к действиям России на Ближнем Востоке и в Европе. После того, как меня пригласили выступить, я обнаружил, что одна из тем моего доклада вызвала споры среди других докладчиков, сенаторов, работников аппарата и даже (в последовавшей электронной переписке) чиновников администрации. Эта словесная баталия является отражением того замешательства и несогласованности, которые наблюдаются в политике США, пока мы приспосабливаемся к новому этапу в отношениях с Россией.
Суть вот в чем: во вступительной части своего доклада я заявил, что считаю ошибочным реагировать на возобновившуюся активность Владимира Путина, называя Россию «экзистенциальной угрозой», как это делают некоторые представители власти. Когда русские слышат, что мы считаем их угрозой нашему существованию, у них обостряется националистическая истерия. Они приходят к выводу, что наши страны выбрали курс на конфронтацию и движутся к войне, и что Вашингтон, должно быть, готовится к этой войне. Мы выглядим такими же безумцами, как и они.
Но проблема не только в том, что мы вводим в заблуждение русских. Мы вводим в заблуждение и себя тоже. Понятие «экзистенциальная угроза» оправдано лишь потому, что Россия, как и мы, располагает огромным ядерным арсеналом. Да, это угроза, но она существует всегда — даже когда наши двухсторонние отношения ничем не омрачены. И хотя эту проблему игнорировать нельзя, сейчас она не более актуальна, чем месяц или год назад.
В этом вопросе некоторые сенаторы и другие докладчики со мной не согласились. Действия России, по их мнению, противоречат интересам США и угрожают мировой стабильности. И они хотят предупредить людей о растущей угрозе.
С тем, что это необходимо, я полностью согласен. Но горячая риторика может затруднить разработку эффективных ответных мер. Она не придаст политике США нового импульса, а может лишь парализовать ее.
После окончания холодной войны американские высокопоставленные политики и политологи не уделяли такого внимания опасности ядерной войны с Россией — и вполне обоснованно. Эта опасность значительно уменьшилась. Но мы не всегда четко понимали, почему. Когда США действовали с применением военной силы — например, на Балканах или в Ираке — американцев не беспокоило, что русские могут ответить тем же. Но как будут реагировать США теперь, когда мы видим, что Россия берет инициативу на себя? Некоторые скажут, что единственный способ избежать конфронтации — это бездействие.
Безрассудные и рискованные действия России — на Украине и в Сирии — создают проблемы, которые США не смогут решить, бряцая своим ядерным оружием или сохраняя абсолютную пассивность. Для того чтобы предпринять эффективные ответные меры, нам придется для начала признать и смириться с той новой ситуацией, в которой мы оказались. Вашингтону необходим точно выверенный и внятный политический курс, поскольку он будет направлен не только против «экзистенциальной угрозы», которая исходит от России.
Стивен Сестанович — профессор Колумбийского университета и старший научный сотрудник Совета по международным отношениям. Автор книги «Максималист: Америка в мире от Трумэна до Обамы» (Maximalist: America in the World From Truman to Obama).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Когда русские слышат, что мы считаем их угрозой нашему существованию, у них обостряется националистическая истерия. Они приходят к выводу, что наши страны выбрали курс на конфронтацию и движутся к войне, и что Вашингтон, должно быть, готовится к этой войне. Мы выглядим такими же безумцами, как и они. Но проблема не только в том, что мы вводим в заблуждение русских.
