По статистике последних лет в России, за преступления, предусмотренные 275 статьей УК РФ («Госизмена»), ежегодно осуждаются от 4 до 6 человек. В 2014 году этот показатель утроился и отбывать наказание в колонию отправились 15 человек. Но к концу 2015 года и этот своеобразный рекорд может пасть. Количество уголовных дел по «шпионским» статьям позволяет предположить, что на Россию накатила волна шпиономании. Сразу оговорюсь, что в данной статье речь пойдет о нескольких конкретных делах. Поскольку все они проходят под грифом секретно, опираться приходиться лишь на обрывочную информацию.
В ноябре 2012 года президент России Владимир Путин подписал документ, согласно которому были внесены поправки в три статьи уголовного кодекса. Так в текст статьи «государственная измена» (275 УК РФ) было добавлено более подробное описание признаков состава преступления. Среди прочих, появилась формулировка «оказание иной помощи государству в деятельности, направленной против безопасности РФ». Таким образом, границы в рамках которых можно было предъявить обвинения по данной статье, оказались сильно размытыми. Также стоит отметить поправки к статье 283 УК РФ (Разглашение государственной тайны). Согласно новой редакции, преследованию могут подвергнуться лица, не имеющие доступа к гостайне, но тем или иным образом случайно ее узнавшие и разгласившие.
В череде «шпионских» дел особняком стоит история Светланы Давыдовой — многодетной матери из маленького городка Вязьма в Смоленской области. Процесс по ее делу шел по четко разработанному алгоритму. Однако именно осечка силовиков в этой истории сейчас позволяет говорить о том, что определенный процент фигуратов «шпионских» дел абсолютно безосновательно содержится в СИЗО, либо уже отбывает наказание в колониях.
Подробности дела Давыдовой широко известны, так что обратимся сразу к нескольким интересным моментам. Первый из них — сотрудникам ФСБ потребовался практически год для того, чтобы найти основания для предъявления обвинения многодетной матери. Второй момент — сразу после ареста Давыдовой некоторые СМИ распространили информацию о том, что она сообщила в украинское консульство информацию о переброске солдат не в Донбасс, а в приграничный с Украиной регион России.
Почти через год после рокового звонка в дом к Давыдовой приходят сотрудники ФСБ. Ее задерживают, дом обыскивают. В скором времени состоялся первый допрос у следователя вместе с адвокатом по назначению, потом избрана мера пресечения — арест на 2 месяца. Дальше был допрос, на котором обвиняемая во всем признается. Государственный адвокат Стебенев позже заявил, что обжаловать арест не будет, так как лишняя шумиха в прессе может навредить детям. Краеугольным камнем в деле оказалась экспертиза на предмет секретности сведений, которые Давыдова передала представителям посольства Украины.
«Первоначально специалисты оценивали информацию о том, что войска перебрасываются из одного региона России в другой. Эти сведения были признаны государственной тайной. Но затем в дело вступили независимые адвокаты, которые не дали исказить информацию, которую Давыдова передала посольству Украины. Выяснилось, что в телефонном разговоре речь шла о переброске войск на территорию Украины. Эти сведения были признаны недостоверными», — рассказывает Иван Павлов, адвокат Светланы Давыдовой и руководитель объединения Команда 29, которое больше 10 лет занимается вопросами института гостайны.
Делу Давыдовой не суждено было дойти до суда. Этому способствовал общественный резонанс, работа адвокатов, а также превышение некого незримого предела, которое случилось, когда были озвучены физиологические подробности пребывания Давыдовой в СИЗО. Молодая многодетная мать, которая в камере сцеживает молоко, чтобы избежать лактостаза — экзистенциальный рубеж, на котором чекисты были повержены. Экспертиза признала недостоверными сведения из разговора Давыдовой с представителем Украинского посольства. Следователь удовлетворил ходатайство адвокатов о прекращении уголовного дела. Государственного адвоката Стебенева лишили статуса.
Практически год следователи ФСБ собирали доказательства, анализировали результаты экспертиз, отбирали показания для того, чтобы не оставить шанса Давыдовой выбраться из этой истории. Но случилась осечка. Это было политическое решение, считает Иван Павлов. Остается неясным, зачем потребовалось искажение содержания разговора Давыдовой с посольством. С высокой вероятностью можно предположить, что от тюрьмы Светлану спасла фактура и вмешательство высших политических чинов. Практика по дальнейшим делам, которые будут описаны ниже, позволяет предположить, что без административного вмешательства в современной России помочь обвиняемому в госизмене очень сложно.
По словам экспертов из Команды 29, обычно в «шпионских» делах сотрудники ФСБ действуют по отработанной схеме, с которой вы могли ознакомится на примере дела Давыдовой. Кроме роли госадвоката, который не всегда качественно исполняет свои обязанности, стоит отметить множество подписок, которые дают защитники. Это специфика расследований, которыми занимаются органы госбезопасности. Ни в МВД, ни в СК подобная практика не развита столь широко. В данных делах общественный резонанс играет важнейшую роль, подписка о неразглашении лишает защиту этого фактора. Следствие и суд идут за закрытыми дверями. Шансы на справедливый исход в таких случаях стремятся к нулю.
Но в деле моряка Сергея Минакова случилось иначе. Минакова обвинили в шпионаже, предъявили обвинение и арестовали. В Лефортовском изоляторе он провел несколько месяцев. Когда о самом факте существования дела Минакова стало известно общественности, адвокатам из Команды 29 предложили защищать его. Об этом юристы уведомили следователя. По стечению обстоятельств, того же, который вел дело Давыдовой. Через три дня после этого дело Минакова было прекращено, сам он уехал в родную Феодосию и на связь впредь выходил не очень охотно. Подробности его дела, скорее всего, мы так никогда и не узнаем.
В связи со столь резким маневром следственного управления ФСБ появилось несколько предположений. Первое — независимые адвокаты нарушили отработанную схему. Второе — если поднять остальные досье по «шпионским» статьям, не окажется ли так, что все подобные дела несколько раздуты? На примете оказались сразу три обвиняемых. Геннадий Кравцов — бывший сотрудник ГРУ, Евгений Петрин — экс-сотрудник московского патриархата РПЦ и Юрий Солошенко — директор полтавского завода, гражданин Украины.
Первые двое обвинялись в госизмене, последний — в шпионаже. Интересно, что до встуления в дело Петрина и дело Кравцова адвокатов из Команды 29, их интересы представлял госадвокат Стебенев. Тот самый, который не стал оспаривать арест Светланы Давыдовой. Совпадение ли, но Кравцов, как и Давыдова, в присутствии Стебенева практически сразу дал признательные показания. Позже от от них отказался. Его обвиняли в том, что он совершил государственную измену, отправив резюме в Швецию.
Кравцов на протяжении 15 лет работал радиоинженером в ГРУ и уволился оттуда в 2005 году. В 2010 он посчитал, что срок секретности вышел и решил устроиться на работу в Швецию. Сложно назвать это намерение серьезным и полностью осознанным, это был скорее эмоциональный порыв. Кравцов испытывал стресс из-за того, что не смог адаптироваться к гражданской работе. Он описал свои навыки в резюме, перевел его через google-translate и отправил письмо в Швецию. Ему отказали, сославшись на то, что берут на работу только граждан Швеции.
Можно предположить, что уголовного дела Кравцова могло и не быть, но исход истории предопределило следующее письмо, которое бывший радиоинженер отправил в Белоруссию. Он узнал, что в академии имени Можайского, на специальности, которую он получил, учится большое количество граждан из соседнего государства. Тогда Кравцов написал письмо на имя министра обороны Белоруссии, где, как можно предположить, выразил надежду на то, что в этой стране его навыки пригодятся больше, чем в России.
Поскольку это дело находится под грифом секретно, вся информация о нем стала известна от жены Геннадия Кравцова Аллы. Можно предположить, что именно письмо в Белоруссию заинтересовало сотрудников ФСБ. Задерживать Кравцова сразу они не стали, только изъяли компьютер. Причем сделано это было незаконно — судебного разрешения не было. Около года контрразведчики изучали содержимое ноутбука. После получения результатов экспертиз, отбора свидетельских показаний и основательной подготовки линии обвинения, Кравцова арестовали.
Адвокаты из Команды 29 вошли в его дело весной 2015, к тому моменту в СИЗО Лефортово Кравцов провел почти год. На суде защитой было заявлено более 20 ходатайств, в том числе и о назначении независимой экспертизы. Но все они были отклонены. По словам Ивана Павлова, 10-15 лет назад работать в подобных делах было проще. «Права адвокатов существенно ограничились, как и права обвиняемых. Последнее дело по госизмене за тот период я закончил в начале 2003 года. Если сравнивать с нынешними, это просто день и ночь», — рассказывает адвокат.
Павлов вспоминает, что, например, в деле Григория Пасько, которого в конце 90-х обвинили в госизмене, благодаря допросу экспертов, 58 из 60 пунктов обвинения суд отверг. В деле Кравцова допросить их на стадии предварительного следствия как и в самом суде защите не дали. Суд приговорил Кравцова к 14 годам лишения свободы. Защита собирается оспорить это решение.
Дела Петрина и Солошенко до суда пока не дошли. Поэтому, не останавливаясь на подробностях, можно отметить несколько симптоматичных моментов. Во-первых, адвокатам за полгода не дали возможности ознакомиться с материалами дела Петрина, Во-вторых, защитников долгое время не допускали к обвиняемым. Попасть к Юрию Солошенко адвокатам Ивану Павлову и Евгению Смирнову не удалось и по сей день. Следователь Микрюков уведомил их о письменном отказе обвиняемого от услуг. Фактически, это очередное нарушение со стороны следственных органов, так как подобные бумаги должны заполняться в присутствии адвокатов.
Интересы Солошенко по-прежнему представляет защитник по назначению Кисель. По словам Ивана Павлова, практика недопуска независимых адвокатов в дела, связанные с гостайной, существовала в начале 90-х, но позже Конституционный суд отменил ее. Теперь есть основания полагать, что фактически эта традиция возрождена. К концу 2015 года есть все основания предположить, что кроме увеличения количества «шпионских» дел, можно говорить о смещении акцента на резко обвинительный.
Руководитель Команды 29 Иван Павлов считает, что основной причиной увеличения количества дел по 275 статье является конфликт на юго-востоке Украины и усиление милитаристских взглядов в России, поиск внешних врагов, которому сопутствует поиск внутренних. Можно предположить, что в связи с этим был увеличен негласный норматив по «шпионским» делам. "Всегда была эта палочная система, где в зависимости от количества расследованных дел, зависит карьера всех: начиная от оперов, заканчивая судьями, не говоря уже о следователях«,- считает Павлов.
Также стоит добавить, что определенная часть граждан России в подобных делах руководствуется традиционной фабулой «наказания без вины не бывает». Так, 48% опрошенных ВЦИОМом заявили, что основания отправить Светлану Давыдову в колонию действительно были. Поскольку примерно тот же сегмент граждан скорее всего считает, что сейчас необходимо жить по законам «полувоенного» времени, сегодня обвинение в шпионаже или госизмене — это на 99,9 % обвинительный приговор. Так что можно предположить, что пока отношение к подобным делам со стороны общества не станет более взвешенным и не появится соответствующий запрос, искать справедливости в суде будет очень трудно.
