Прямая военная атака России по боевикам в Сирии в очередной раз доказала всю тактическую сложность внешней политики Кремля. Еще не так давно многие наблюдатели даже в самой России едва ли допускали возможность этого. Подтверждают данную точку зрения признания западных политиков в том, что они не в состоянии верно оценить некоторые действия России и ее авиаудары в Сирии, а также тот факт, что для логичного понимания внешнеполитической тактики Кремля необходимо провести более детальный анализ. Как бы то ни было, Москва начала военные действия в Сирии, потратив несколько недель для подготовки столь беспрецедентной меры, в то время как ставшая еще более запутанной сирийская проблема вызывает в мировых кругах самую разную реакцию. После советской атаки на Афганистан нынешняя военная кампания в Сирии стала первой подобной мерой России, реализованной за пределами Содружества Независимых Государств. Помимо «предполагаемых» преимуществ, эта военная операция непременно повлечет за собой и определенные затраты для России.
Цели военной атаки
Россия начала свою военную операцию в Сирии, даже не дождавшись реакции на сделанное несколько дней тому назад предложение Путина в ООН о необходимости создания широкой коалиции для борьбы с терроризмом в Арабской Республике. Это произошло именно тогда, когда Соединенные Штаты в рамках своей инициативы в том же международном органе провели заседание с участием лидеров и высшего руководства некоторых стран для укрепления существующей международной коалиции, а Москва как бы «унизила» ее участников. Именно по этой причине сенатор Джон Маккейн обвинил правительство Барака Обамы в том, что Россия вновь стала принимать участие в ближневосточных событиях.
В качестве основания для начала военной операции в Сирии Кремль назвал просьбу «законного правительства Дамаска» и борьбу с «терроризмом», который угрожает интересам кабинета Асада. Тем не менее ни для кого не секрет, что у России есть более важные цели. Москва прекрасно осознает, что своими атаками, которые не согласованы с действиями международной коалиции, не в состоянии ликвидировать «терроризм» в Сирии. Невзирая на сомнения Москвы относительно расширения области своих авиаударов на иракскую территорию, существует еще один момент, который доказывает наличие у России более серьезных целей. Дело в том, что по времени ее атака по боевикам в Сирии совпала с последней операцией талибов по захвату города Кундуза в Афганистане.
Эта акция «Талибана», ставшая одним из важнейших боевых успехов группировки за последние несколько лет, создала для России не меньше угроз, чем от «Исламского государства», и Москва неоднократно заявляла о своей озабоченности по данному поводу. Таким образом, встает следующий вопрос: если «законное» правительство Кабула «попросило» бы российское руководство предпринять военные меры против «Талибана» (к слову, 201-я дивизия российских вооруженных сил базируется в Таджикистане на расстоянии 100 километров от Кундуза), то согласился бы Кремль выполнить эту просьбу? Скорее всего, ответ был бы отрицательным. Вместе с тем вряд ли можно было согласиться с той аргументацией России, что она направила свои войска в Сирию для борьбы с «терроризмом» и лучше всего с этим злом бороться не на своей территории.
Важнейшей целью России является сохранение своего «единственного места геополитического базирования» на Ближнем Востоке и побережье Средиземного моря, а также использование этой области в качестве плацдарма для влияния на политические процессы региона. Одним из основных условий сохранения этого места можно считать удержание у власть «преданного Кремлю» сирийского правительства. В связи с этим Москва, оказывая помощь Дамаску и начав ради этого свои непосредственные авиаудары по сирийской территории, добивается того, чтобы в образовавшемся вакууме власти продемонстрировать собственную военно-политическую мощь, принципиальность сохранения за собой «места геополитического базирования» и намерение оставить у власти и укрепить «преданное Кремлю» правительство Сирии. На основании этого Москва, как видно, не сильно отличает друг от друга разные группировки сирийской оппозиции, поэтому целью авиаударов может оказаться любая из них, если она создает угрозу существованию правительства в Дамаске.
Можно также предположить, что целью России является не только сохранение у власти Башара Асада, но и укрепление собственных позиций в Сирии, чтобы воспользоваться этим для влияния на любое политическое соглашение, заключенное в переходный или уже «постасадовский» период. Вероятно, еще одной целью России можно считать и то, что в случае распада Сирии «преданное Кремлю» правительство хотя и утратит часть территории, но останется независимым и будет контролировать западную часть нынешней страны, то есть средиземноморское побережье. Сложная ситуация в Сирии не позволяет как-либо прогнозировать дальнейшие сценарии, однако, по всей видимости, Москва в нынешних условиях считает наилучшей альтернативой обеспечение собственных геополитических интересов в плане сохранения «преданного себе правительства» и именно этим руководствуется российское военное командование, выбирая цели для своих очередные авиаударов.
Данное обстоятельство, то есть антагонизм Москвы и Запада с его региональными союзниками, добивающихся смены политического режима в Дамаске, объясняет их критику по поводу бомбовых ударов российской авиации. Между тем если эти атаки приведут к ослаблению ИГИЛ и помогут решить проблему беженцев, то западные страны выступят в поддержку России, потому что это сократит их собственные расходы. Более того, некоторые из них только порадуются, если русские застрянут в этом «сирийском болоте». Тем не менее эти страны прекрасно осознают, что Москва преследует более важные цели и это вызывает у них явное беспокойство.
Трудности и затраты
Причастность к сирийскому кризису многих игроков, влияние на него самых разных внутренних, региональных и международных факторов непременно создаст ряд трудностей для военной авантюры России и будет для нее весьма затратным. В связи с этим стоит упомянуть ограниченные военные возможности этой страны, проблемы логистического управления сил, участвующих в операции, связанные с нею финансовые расходы, обширность территории военных действий и протесты по этому поводу со стороны внутренних, региональных и международных сил. Конечно, помощь сирийских, иракских и иранских спецслужб может сделать эти атаки более эффективными, однако их данные вряд ли помогут проведению продолжительной и крупномасштабной военной операции.
Тот факт, что в разговоре о российской военной операции в Сирии Путин сделал акцент на трех составляющих — «поддержке действий сирийской армии», «ограничении российского участия только ударами с воздуха» и «четких временных рамках операции», — может означать его понимание собственных скромных возможностей и оставлять за Россией право прекратить свое участие в военной кампании, если ситуация начнет развиваться самым неожиданным образом. В связи с этим за последние дни разные представители российского руководства многократно заявляли о том, что данные авиаудары имеют временный характер. Принимая во внимание это обстоятельство, в современных условиях представить детальный анализ нынешней операции не представляется возможным. Между тем создается впечатление, что ее краткосрочной целью является демонстрация Россией собственной мощи, оценка текущей ситуации и, как уже отмечалось выше, сохранение и укрепление правительства в Дамаске. То, что Россия в принципе добивается уничтожения «терроризма» в Сирии и сможет добиться в этом успеха, вызывает серьезные сомнения.
Также не следует забывать и о существенных материальных расходах. Если западные государства напрямую или опосредованно компенсируют часть затрат на свою военную операцию в самом «регионе», то Россия находится не в той ситуации, чтобы делать то же самое, поэтому вынуждена компенсировать их за счет собственных средств, что в самое ближайшее время добавит ей еще больше экономических проблем. Кроме того, Россия понимает, что в результате ее военной операцией в Сирии не только не уменьшится, а напротив возрастет вероятность симметричных и несимметричных действий со стороны ИГИЛ в ближневосточном регионе и на ее собственной территории. В связи с этим стоит даже оживать, что в разных российских городах из жажды мести боевики могут вновь осуществить террористические акты.
Намеренная или случайная атака российских ВВС по силам сирийской оппозиции, не относящихся к «Исламскому государству», вероятность их ответных действий в ущерб российским интересам в Сирии и резкая критика самой операции в регионе и во всем мире также обернутся для России определенными потерями. В связи с этим стоит вспомнить об объявлении войны России, которое (пока по неподтвержденным данным) сделали некоторые оппозиционные группировки, включая «Джейш Аль-Ислам», и о совместной декларации Франции, Германии, Катара, Саудовской Аравии, Великобритании, США и Турции с критикой российских атак, в которой среди прочего подчеркивается, что данная мера «приведет к усилению терроризма и экстремизма». Помимо этого, весьма примечательно замечание министра обороны США Эштона Картера, который сравнил российскую военную операцию в Сирии с «выливанием бензина в костер».
Судя по прошлому опыту, Запад и его союзники в регионе лишь относительно могут влиять на Россию касательно ее политики не только в Сирии, но и других частях света. Таким образом, военная операция Москвы с целью оказания поддержки правительству в Дамаске, скорее, походит на некую азартную игру, потому как в случае провала «намеченных планов» российская сторона лишится своих всего того, что она уже имеет или может получить. В частности, будет весьма сомнительной возможность ее участия в международной коалиции и согласования с ней будущих военных действий объединенных держав. Помимо этого, сократятся шансы России каким-то образом повлиять на состав переходного и «постасадовского» правительства (если, конечно, такой сценарий будет иметь место).
Выводы
Для России основной целью военной операции в Сирии является сохранение собственного «единственного места геополитического базирования» на Ближнем Востоке и средиземноморском побережье за счет удержания у власти и укрепления «своего вассального правительства», а также использование этого места в качестве плацдарма для того, чтобы оказывать влияние на политические процессы в регионе. Одновременно с этим запутанность сирийской проблемы и наличие в ней множества внутренних факторов, которые находятся вне контроля Москвы, вряд ли помогут осуществлению «намеченных» планов. По всей видимости, Россия не относится к данной мере «стратегически» и последняя военная акция на сирийской территории, как, впрочем, и вся ее ближневосточная политика лишена определенной долгосрочной стратегии. Принимая во внимание данное обстоятельство и существующие сложности, российскую военную операцию следует расценивать как банальную «демонстрацию силы», которая в зависимости от произведенной ею реакции и последующих событий может оказаться выигрышной и проигрышной. Все же тот факт, что Россия вслед за Западом предприняла вмешательство в ближневосточную политику, возможно, приведет ее к осознанию того, что хотя она и начала данную военную авантюру, это вовсе не значит, что она же ее и закончит, а если ситуация не будет поддаваться никакому контролю с ее стороны, эта страна еще больше втянется в военное противостояние и понесет колоссальные расходы.
