Популисты и консерваторы погубят ЕС?

Atlantico: В какой степени подъем национализма в странах-членах ЕС (как в Польше на прошлых выходных) может ослабить Евросоюз?

Ален Валлон: Победа на воскресных парламентских выборах стала для бывшего премьера Ярослава Качиньского и его партии «Справедливость и развитие» впечатляющим реваншем над проевропейскими либералами в лице Дональда Туска и Эвы Копач. Все это происходит на фоне краха левых, которые явно не в силах пойти по пути обновления и найти ответ на стоящие сегодня проблемы. Первым шагом в этом направлении для Ярослава Качинского (брат-близнец погибшего в авиакатастрофе президента Леха Качиньского) стало избрание в мае президентом ультраконсерватора и его верного сторонника Анджея Дуды.

Тем не менее, как вы отметили, отношение этого открыто националистического объединения к Европе довольно неоднозначное. Ему придется прояснить свою позицию, которая сейчас несет на себе явную печать оппортунизма: оно стремится сохранить выгоду от принадлежности к ЕС, но в то же время представить себя объединяющей силой для всех недовольных и выставить ЕС козлом отпущения. Это не говоря уже о невозможности обойтись без ЕС на фоне действий Путина на Украине и в целом на восточных и прибалтийских границах Европы.

Для Евросоюза подъем популизма на континенте и его способность повлиять на политический настрой стран становятся весьма острым вопросом. Существует серьезный риск блокировки всего механизма. Если ничего не будет сделано, чтобы это предотвратить (основная ответственность тут ложится на тройку Евросовета, Европарламента и Еврокомиссии), последствия могут быть весьма тяжелыми.

Жерар Боссюа: Да, процесс европейского строительства сдает позиции на фоне нападок на европейские институты. Тем не менее основная мысль отцов-основателей Европы, Монне, Шумана, Гаспери и Аденауэра по-прежнему ведет за собой наши умы и сердца: общеевропейский мир, которого удается добиться благодаря не имеющей аналогов в мире общей системы принятия решений. Ее, конечно, недостаточно, но она работает. Ее положение подрывает и тот факт, что общая техноструктура неспособна заниматься политикой, то есть учитывать трудности людей и принимать решения для их преодоления.

Кроме того, она может обесцениться и в наших умах, если мы трезво не оценим все, что принес Евросоюз европейским гражданам. При этом строительство единой Европы принесло мир на нашу землю. Оно сформировало уникальное и мирное политическое пространство, движущей силой и символом которого является доверие и сотрудничество Франции и Германии. Валютная стабильность перестала быть проблемой, призрак девальвации остался в далеком прошлом. Возникший при де Голле ведомственный кризис удалось преодолеть ценой усиления межправительственных структур и временного отказа от федерации, что должно было порадовать поборников суверенитета. Финансовый и банковский кризис удалось преодолеть с помощью создания в 2012 году различных механизмом вроде Договора о стабильности, координации и управлении, Европейского механизма солидарности, Единого надзорного механизма и Единого механизма решения. Так почему же тогда Варуфакис, Орбан, Качиньский, «Подемос», Меланшон, Блохер, Ле Пен и Берлускони так ненавидят единую Европу? Потому что вопреки классическому анализу социально-политического и культурного отношения граждан к концу наций, люди плохо представляют себе, как можно жить под началом столь большого и разнообразного объединения как Европа.

— Португалия зашла в настоящий демократический тупик после прошедших в начале месяца выборов. Может ли это стать ударом для Европейского Союза?

Ален Валлон: Не думаю, что Португалия надолго засядет в этом тупике, когда у правительства есть лишь меньшинство в парламенте, а получившая большинство левая оппозиция не в силах преодолеть внутренние разногласия. Кроме того, страна уже продемонстрировала способность справляться с трудностями. Мне даже кажется, что при возобновлении европейского строительства она станет одной из самых конструктивных сил, которые выступят против угрожающих системе центробежных течений.

— Означают ли эти результаты выборов провал европейского проекта или, по крайней мере, его части?

Жерар Боссюа: Если бы приход левых к власти в какой-либо стране автоматически означал удар по Европе, ее бы, наверное, уже не осталось. Противники Европы существуют как на левом, так и на правом фланге: им нужен возврат к двусторонним дипломатическим практикам. Но мы сейчас живем в XXI веке, и такая инициатива стала бы просто немыслимым шагом назад. Ципрас в Греции прекрасно понимал тяжелые последствия отказа от плана финансового спасения и заставил избирателей принять горькую (возможно, даже излишне) пилюлю, которую прописали стране европейские институты и МВФ.

Некоторые хотят другую Европу, и к ним следует относиться серьезно, потому что народы готовы последовать за ними. Они хотят, чтобы Европа защищала их, как это делают их государства в плане занятости и соцобеспечения. Они хотят ограничения экономической глобализации при расширении туризма и усилении контроля за массовой миграцией. Польша перешла на правый и антиевропейский фланг, как уже поступили Венгрия, Чехия и Словакия. По всей видимости, страх перед мигрантами, носителями другой культуры, стал причиной такого голосования против раздела ответственности перед беженцами с Ближнего Востока и Африки.

Для придания смысла единству и возврата идеалов 1948-1950 годов необходимо задействовать демократию против сложившейся практики общеевропейской системы, какими бы ни были ее технократические качества. Только демократия позволит побороть евроскептицизм, недоверие, замкнутость и национализм. У граждан должна быть возможность демократическим образом потребовать от европейского руководства отчет о его политике, так как они не убеждены, что ЕС защищает их и их будущее. Решение хронической проблемы безработицы, открытие широкого цивилизационного горизонта — все это необходимо для того, чтобы придать смысл европейскому строительству. Оправданы ли были политические решения Баррозу и Юнкера? А что насчет действий так часто упоминаемого франко-немецкого дуэта? Решение в том, чтобы сделать европейские институты подотчетными перед парламентом и добиться формирования многонациональных, свободных и многоязычных СМИ, чтобы объединить умы людей в стремлении к общеевропейским интересам, но в то же время сохранить верность культурам и нациям стран-членов.

Федеративное управление должно быть установлено в трех секторах. Во-первых, это социальная, валютная, экономическая и фискальная политика. Во-вторых, это миграционная политика и пограничный контроль. Наконец, это инновационная экологическая политика и разработка новой модели производства. Только так можно написать европейскую историю, которая будет с уважением относиться к национальным государствам и станет открытой для многонационального будущего европейских народов. Движемся ли мы к выходу из кризиса или же к распаду союза? Мы живем в нестабильное время. У наших дверей война. Все может в любой момент измениться. Ничто нельзя принимать как данность. Урок Монне и Шумана — это урок политической смелости и инноваций. Нужно найти того, кто сможет им воспользоваться.

Ален Валлон: У двух этих случаев мало общего. В первую очередь беспокойство вызывает поражение проевропейских либеральных сил в Польше. Речь идет о третьей по населению стране в ЕС, которая прочно утвердилась в самом центре европейской системы. Однако теперь она переходит практически под монопольную власть объединения консерваторов, которые поддерживают самые ретроградные позиции польской церкви, и чей национализм с примесью американизма времен холодной войны противоречит основополагающим ценностям «Солидарности».

Как бы то ни было, не бывает настоящей демократии без оппозиции, которая предлагает достойный альтернативный проект. Она возродится. Но только при этом условии. Нельзя ограничиваться одной лишь критикой реакционных и даже гротескных мер (церковь и НАТО — это не программа!), которые в будущем, скорее всего, примут польские консерваторы.

На европейском уровне новый расклад в Польше будет в первую очередь выгоден для Дэвида Кэмерона, который непременно постарается опереться на польских консерваторов в попытке добиться пересмотра условий членства Великобритании в ЕС. А это весьма плохая новость для Франции, которой не следует делать никаких серьезных уступок британским партнерам. Наконец, это не сулит ничего хорошего всем тем, кто (во главе с Германией) рассчитывал на смягчение позиции Польши по размещению беженцев.

— Как объяснить потерю доверия европейского населения к ЕС? Можно ли говорить о начале конца ЕС в его нынешнем виде?

Ален Валлон: Во многом все это связано с общим ощущением неспособности повлиять на политические решения, которые напрямую касаются людей и их жизни: больницы в сельских регионах и школы в городских, закрытие промышленного предприятия в области с и так уже высокой безработицей, подрывающее рентабельность требование соответствия европейским нормам, столкновение некогда рентабельных отраслей с мировой конкуренцией и демпингом, ощущение потери ориентиров в смешанной среде, где центральные или местные власти забросили свою регулятивную функцию. Пропасть между этими конкретными проблемами и политическим руководством создает все более сильное чувство фрустрации, которое в определенный момент доходит до такого насыщения, такого горького фатализма, что человек становится легкой жертвой для популистской демагогии, пользующейся им лишь в собственных предвыборных целях. За всю свою еще молодую историю Европейский Союз впервые столкнулся с опасным сочетанием различных течений, которые чувствуют, что ветер дуем им в спину, и поэтому готовы расшатать всю европейскую систему, хотя без нее их страны оказались бы брошенными на растерзание львам глобализации. Остановить этот процесс и его распространение возможно. При том условии, что мы сделаем эту задачу своим приоритетом. Европа стоит на перепутье. Но ей не следует бояться противостояния с теми, кто хотел бы «балканизировать» ее. Она должна и может укрепить основы лидерства государств-основателей и доказать на деле, что не бежит от ответственности.

Ален Валлон (Alain Wallon), журналист, специалист по общественной антропологии, бывший сотрудник Европейской комиссии.

Жерар Боссюа (Gérard Bossuat), преподаватель Университета Сержи-Понтуаз.