Аджит Довал (Ajit Doval) приобрел заслуженную репутацию «ястреба» задолго до того, как стал советником премьер-министра Нарендры Моди по вопросам национальной безопасности (СНБ). Бывший глава внешней разведки (RAW) Дулат называл экс-директора Разведывательного бюро (контрразведка) «ястребом Аджитом Довалом». Довал ушёл в отставку в январе 2005 года. Вскоре без тени смущения он разродился потоком статей в прессе. Уже в качестве СНБ он завершил публицистическую деятельность заявлениями для прессы и парой лекций, в которых прилюдно раскрыл свои взгляды.
Будучи офицером керальского корпуса Индийской полицейской службы 1968 года выпуска, он шел на подвиги с рвением спецназовца. В его послужной список входит внедрение в находящийся тогда в подполье Национальный фронт Мизо (Мизорам) для оказания влияния на его главарей, проникновение под видом пакистанского агента в «Золотой храм» в Амритсаре для добычи развединформации за месяцы до операции «Чёрный гром» в 1988 году, семилетняя служба в Пакистане.
Чтобы получить о нем наиболее точное представление, необходимо обобщить статьи, которые он написал за десять лет между отставкой с поста директора Разведбюро (2005 год) и назначением на должность СНБ (2014 год). В этот период он возглавлял Международный фонд Вивекананды. Его сын руководит мозговым центром «Фонд Индии». Али Ахмед (Ali Ahmed), автор книги «Загадка доктрины Индии: как сдержать войны в Южной Азии», получившей высокое признание, отметил, что «страницы вебсайтов этих фондов, посвященные культуре,... отражают идеи „хиндутвы“», и остроумно заметил, что «идеология приводит к приданию конкретной окраски восприятию национального интереса, оказывая соответствующее цепное влияние на национальную безопасность... Политический авантюризм и личная гиперактивность являются главными составляющими индивидуальных и, что хуже, институциональных просчетов с зашкаливающими угрозами для национальной безопасности» (Kashmir Times, 11 сентября 2015 года). Заметное ухудшение отношений Индии со своими соседями подтверждает правоту этого мнения.
Довал без колебаний берется за работу, засучив рукава. Он отправился в Ирак в ходе миссии по спасению индийских граждан, захваченных в заложники боевиками ИГИЛ; организовал участие индийской армии в «преследовании террористов по горячим следам» вглубь территории Мьянмы, куда потом отправился сам, чтобы смягчить резонанс; звонил пакистанскому послу в Нью-Дели и отчитывал своего визави в Исламабаде в связи с обстрелами Линии контроля (ЛК) со стороны Пакистана; к удивлению многих, следил за соблюдением правопорядка и сдерживанием толпы на похоронах террориста Якуба Менона (Yakub Memon) в Мумбаи; допрашивал делийских полицейских по поводу инцидента с изнасилованием в такси вебслужбы Uber, а также многое другое. Это настоящий человек действия.
Такой стиль импонирует его боссу, Нарендре Моди, который всячески пытается доказать, что он выше всех предшественников, включая Атала Ваджпаи (Atal Vajpayee, бывший премьер-министр Индии). Ему импонируют взгляды и активность Довала.
7 июля 2014 года Группу военных наблюдателей ООН в Индии и Пакистане (ГВНООНИП), располагавшуюся в Нью-Дели на улице Пурана-Кила 1-АБ, попросили освободить здание и прекратить работу. Находившийся здесь с визитом руководитель миротворческих операций ООН Эрве Ладсус (Hervé Ladsous) заявил, что ГВНООНИП выполняет свои функции в соответствии с резолюцией СБ ООН, и её мандат может быть отозван только самим Совбезом (Hindu, 26 июля 2014 года). Более тщательная подготовка операции помогла бы избежать неловкости.
Хариш Кхаре (Harish Khare, известный журналист и политический экперт — прим. ред.) вспоминает, как еще «в августе 2013 года группа из сорока с лишним „экспертов по вопросам безопасности“ самонадеянно выступила с совместным заявлением. Это группа самоуверенных джентльменов настаивала, чтобы тогдашний премьер-министр Индии Манмохан Сингх (Manmohan Singh) отменил намеченную встречу с новоизбранным премьер-министром Пакистана Навазом Шарифом (Nawaz Sharif) на полях ежегодной сессии Генассамблеи ООН». Их совет был прост, как правда: никакого диалога с Пакистаном, пересмотр «затрат и выгод» и разработка новых политических мер, которые «заставят Пакистан платить цену (за урегулирование — прим. ред.)». Он добавил, что «группу возглавлял некий господин Аджит Довал». Эта проницательная статья была озаглавлена «Создавая общенациональный консенсус» (Tribune, 25 сентября 2015 года).
Данная попытка порвать с прошлым затрагивает все стороны жизни страны, выходя далеко за рамки внешней политики и национальной безопасности. Это охватывает и культуру, а также выработку национальных идеалов, которые размывают консенсус, заложенный Ганди-Неру, знакомый индийцам все эти годы. Учитывая набор рецептов Довала, неудивительно, что Индия отменила переговоры с Пакистаном на уровне первых заместителей министров иностранных дел 18 августа 2014 года и советников по вопросам национальной безопасности 22 августа 2015 года.
Если Пакистан завладел умом Довала, то Китай для него — постоянное наваждение. 22 ноября 2014 года на Саммите лидерства под эгидой газеты Hindustan Times он предостерег слушателей (цитата из издания), что «Индия должна быть готова к войне на два фронта, должна создать такие силы сдерживания, которые обеспечат осознание противниками бесперспективности конфликта». Он добавил: «У Индии двое соседей, оба обладают ядерным оружием, поддерживают хорошие отношения и разделяют враждебные настроения по отношению к Индии» (Hindustan Times, 23 ноября 2014 года).
Сомнения Китая
Поразительное невежество. А если оно исходит от СНБ, то это опасно. Мировоззрение Довала застыло в 1960-х годах. Но ведь даже в 1965 году Китай не присоединился к Пакистану в войне с Индией. С 1990-х года Пекин отказался от поддержки идеи референдума в Кашмире и резолюции ООН. Два последних десятилетия он отказывается занимать чью-либо сторону в индийско-пакистанском споре и последовательно выступает за примирение. Все, кто следит за политикой Китая, с этим согласны. Что, Довал выступает тут как некий Питер Пэн, который отказывается взрослеть, или, что еще тревожнее, является действующим воплощением Принципа Питера о незаслуженном продвижении посредственностей?
20 октября 2014 года на выездной сессии Мюнхенской конференции по безопасности в Нью-Дели Довал говорил о развитии отношений с нашим «очень важным соседом» Китаем, но сразу же добавил, что Индия не поступится территориальными интересами. Ни один переговорщик не должен изъясняться в таком духе, не говоря уж о спецпредставителе Индии по пограничным вопросам. В итоге Наяр (KP Nayar) написал в газете Telegraph-Calcutta (23 ноября 2014 года) о сомнениях Китая в полномочиях Довала, а также о тупике в индийско-китайских отношениях, созданном Моди и его верным приспешником.
У Довала слабое понимание фактов, имеющих отношение к пограничному спору. 25 мая 2015 года он в Пекине выразил озабоченность претензиями Китая на Таванг в Аруначал-Прадеше, как будто это нечто новое. Китай особо настаивает на требовании по Тавангу последние 30 лет. Довал же наивно выразил удивление, почему Китай признал линию МакМагона (McMahon Line) в случае с Мьянмой и отказывается делать это в секторе границы с Аруначал-Прадешем.
Ему следовало бы знать, что даже в случае с Индией Чжоу Эньлай (Zhou Enlai) признал прохождение линии МакМагона на саммите 1960 года. Джавахарлал Неру отказался от этого, настаивая, чтобы Китай освободил Аксай-Чин. Они встречались в Нью-Дели в апреле 1960 года, а китайско-бирманское пограничное соглашение было подписано 28 января 1960 года.
Двойные стандарты, присущие режиму Моди, проявились на встречах Довала в Коломбо 1 октября 2014 года — не только с кандидатом от объединенной оппозиции на президентских выборах в Шри-Ланке Майтрипалой Сирисеной (Maithripala Sirisena) и другими оппозиционными лидерами, но и с руководством Национального тамильского альянса прямо накануне его встречи на следующий день с президентом Махиндой Раджапаксе (Mahinda Rajapaksa), и все это во время избирательной кампании.
Все нюансы доктрины Довала раскрываются в двух прочитанных им лекциях. Они пространно цитируются, чтобы донести до нас суть предлагаемых им взглядов. Первая — Х Мемориальная лекция в память о Нани Палкхивалае (Nani Palkhivalae) в университете Шастра в Танджоре в феврале 2014 года. Другая — 4 августа 2015 года в Мумбаи — мемориальная речь памяти Лалита Доши (Lalit Doshi) на тему «Искусство обеспечения государственной безопасности и конфликт ценностей».
Отношения с Пакистаном
В феврале 2014 года Довал заявил: «Пакистан — это сосед, который продолжает обескровливать нас. А что будет, если вдруг ситуация внутри нашей страны резко дестабилизируется? Что мы будем делать? Нам нужно найти долгосрочное, гарантированное и воплощаемое решение. Поэтому, во-первых, принимаем реалии. Во-вторых, обозначаем проблему. А затем выработаем ответ... И в этом случае нам нужно понять, что такое терроризм. Когда мы рассуждаем о терроризме в общем плане, то называем его бессмысленным и античеловечным. Все это верно, но это — тактические моменты. В действительности же, терроризм — это тактика в достижении идеологических или политических преимуществ».
Далее он распространялся на тему «политического ислама» и задал вопрос: «Как решать проблему Пакистана? Знаете, с противником общаются тремя способами. Первый — оборонительный. Это то, чем занимаются сторожа и привратники, то есть не позволяют кому-то войти. Второй — оборонительно-наступательный. Чтобы защитить себя, мы отправляемся туда, где на нас готовят нападение. Сейчас мы в оборонительном режиме. Последний — наступательный режим. Когда мы применяем оборонительно-наступательный способ, мы начинаем работать над уязвимыми местами Пакистана. Это может быть экономика, внутренние вопросы, политика; это может быть международная изоляция, подрыв их работы в Афганистане, воспрепятствование их попыткам поддерживать безопасность в собственных провинциях. Это может быть все что угодно».
«Я не вдаюсь в детали. Но придется отказаться от оборонительного способа, потому что если в меня кинули сто камней, я отражу девяносто, но десять все-таки попадут в меня, и так я никогда не смогу победить. Получается: либо я в проигрыше, либо возникает тупиковая ситуация. Вы кидаете камень, когда хотите, наслаждаетесь миром, когда хотите, устраиваете переговоры, когда хотите. А при оборонительно-наступательном способе мы видим, где пролегает баланс сил».
«Пакистан многократно более уязвим, чем мы. Как только они увидят, что Индия переключилась с оборонительного режима на оборонительно-наступательный, для них это станет неприемлемым». Далее последовала фраза, ставшая расхожей: «Если устроите нам еще один Мумбаи (террористическая атака в 2008 года — прим. ред.), то можете потерять Белуджистан». Это было сказано в лоб и поставило все на свои места — вот основа доктрины Довала во всей ясности.
Он добавил: «Пакистан нам не нужен. Пусть он обескровливает себя проблемой с Талибаном, если не желает отказаться от терроризма как инструмента государственной политики. Второй момент — как действовать в отношении террористических организаций. Третий — надо перекрывать каналы поставки оружия, средств и живой силы. Финансирование можно перекрыть контрфинансированием. Если у них есть пять миллиардов, мы можем перекупить их за восемнадцать, и они будут на нашей стороне. Они наемники. Вы думаете, это великолепные воины? Нет. Так давайте действовать более скрытными путями. Мы превосходим их в деньгах, наша страна больше. Тогда работайте в среде мусульманских организаций, они проявляют бо́льшую готовность. Там всего несколько плохих семей. Наконец, нам нужно сменить парадигму; заняться высокими технологиями и в ответ готовиться к операциям на основе данных разведки» — конечно, тайно, в стиле коммандос.
В августе 2015 года Довал горевал по поводу того, что «индийскому менталитету присуща недооценка своих возможностей. Нам не стоит переоценивать или недооценивать себя — нужно укрепить свои позиции и действовать соразмерно им». Он заявил, что Индии следует создать систему сдерживания нападений на свою территорию. «Если вы провоцируете, то часть ответственности лежит на вас. Но если вы неспособны применить силу, то это равносильно ее отсутствию... Бессмысленно держать в кармане 50 000 рупий и при этом умирать от голода».
Цитируя «Бхагават-Гиту» и Коран, Довал попытался объяснить дилемму, с которой сталкивается выбирающий между «индивидуальной моралью» и «системой ценностей государства». Государство необходимо. «А если оно необходимо, защита государства — его высшая цель. Индивидуальная мораль не может наносить урон более широким интересам общества. Страна должна будет прибегнуть ко всем ресурсам для своей защиты. И при этом она не может позволить подмять свои долгосрочные интересы».
Он привел пример из собственной жизни, чтобы показать, что ценности государства следует ставить выше собственных интересов. «Я родом из семьи браманов-вегетарианцев из штата Уттаракханд. Прослужил семь лет на северо-востоке Индии и еще семь — в Пакистане. Мне не нравилась невегетарианская еда, но иногда приходилось ее есть. При столкновении ценностей нужно самоотверженно жертвовать собственными интересами во имя более высоких интересов государства». К чему это сводится?
Индия не может позволить совершиться еще одному нападению, подобному теракту в Мумбаи, и оставить его без должного, но при этом расчитанного ответа. Но что означают угрозы Довала, что Пакистан может потерять Белуджистан, если не война? Показательны два недавних события. The Indian Express 23 сентября 2015 года сообщила, что незадолго до выхода в отставку главкома сухопутных войск Сингха (V.K. Singh) были уничтожены документы так называемого «Департамента технического обслуживания (ДТО)». Сушант Сингх (Sushant Singh) писал: «Согласно докладам, расследование, предпринятое после отставки главкома, показало, что ДТО провел по меньшей мере восемь тайных операций за рубежом. Также утверждается, что якобы в октябре и ноябре 2011 года «Отделение технического обслуживания» выделяло деньги из средств спецслужб для вербовки лидера сепаратисткой группировки «на территории провинции соседней страны». Таким образом, были проведены две операции, восемь тайных и одна в форме подкупа. Так ли трудно догадаться, что под «соседней страной» понимается Пакистан, а под его «провинцией» — Белуджистан?
Чего и стоило ожидать, представитель Организации освобождения Белуджистана зачитал заявление своего лидера-изгнанника на пресс-конференции в Нью-Дели 4 октября 2015 года. Интересно прочитать отчет об этой пресс-конференции, поскольку его подготовили два компетентных журналиста, Каллол Бхаттачерджи (Kallol Bhattacherjee) и Сухасини Хайдар (Suhasini Haidar). Они пишут: «После освещения случаев обвинения в нарушении прав человека в оккупированном Пакистаном Кашмире Индия готовится занять агрессивную позицию по Белуджистану, что является явным отходом от прежней политики индийского МИД в отношении Пакистана».
«Новый» индийский подход к Белуджистану стал достоянием общественности, когда 4 октября представитель Организации освобождения Белуджистана (ООБ) Баладж Пардили (Balaach Pardili) обратился к собравшимся в Нью-Дели с заявлением лидера ООБ в изгнании Навабзады Хирбийяра Марри (Nawabzada Hyrbyair Marri).
«ООБ, выступающая за независимость Белуджистана от Пакистана, подтвердила газете Hindu присутствие своих представителей в Нью-Дели. Пардили, выходец из Афганистана, живет в Дели с 2009 года, и недавно Навабзада Марри обратился к нему с просьбой представлять его на публичных мероприятиях».
«Проживающий в Лондоне Навабзада Хирбийяр Марри является лидером Движения за освобождение Белуджистана с военизированным крылом, Армией освобождения Белуджистана, и ООБ в роли политического крыла». «Надеюсь способствовать визиту в Нью-Дели Навабзада Марри в ближайшее время», — заявил Пардили изданию The Hindu...
«Хотя динамика новой политики еще не определилась, официальные лица подтвердили «Хинду», что Индия всё больше и больше будет использовать ситуацию на оккупированной Пакистаном территории Кашмира и в Белуджистане по мере того, как Пакистан будет выступать с заявлениями по Джамму и Кашмиру. Один высокопоставленный чиновник заявил: «Это — политика в стадии выработки. Вспомните, что использование оккупированной Пакистаном территории Кашмира и Белуджистана — это старая идея, которую правительство не использовало в течение ряда лет». Примечательно, что советник по национальной безопасности Аджит Довал, с которым связывают продвижение новой линии в отношении Пакистана, был в 2004 году директором Разведывательного бюро...
«В беседе с Hindu Пардили заявил, что чувствует себя в Нью-Дели в безопасности и пользуется поддержкой части партии БДП под руководством Р.С.Н. Сингха и Теджендера Сингха (R.S.N. Singh, Tejender Singh) из «Бхагат Сингх Кранти Сена» (интервью Hindu, 8 октября 2015 года). Придется ли нам ждать еще 20 лет, прежде чем представители RAW напишут об этой операции в своих мемуарах?
ООБ установила присутствие в Индии в 2009 году. Шум поднялся, когда 16 июля 2009 года в Шарм-эль Шейхском коммюнике было просто сказано, что премьер-министр Юсуф Раза Гилани «упоминал, что Пакистан располагает некоторой информацией относительно угроз в Белуджистане и других районах». Партия Конгресс без зазрения совести отказались поддержать премьер-министра Манмохана Сингха.
В линии поведения, предложенной Нью-Дели, дипломатия, в сравнении с принуждением, занимает периферийное место. За этим стоит ложное изображение правления Неру как эры идеализма и романтизма. Неважно, что в сентябре 1947 года он был готов начать войну с Пакистаном за Джунагадх и в декабре 1947 года — за Кашмир; что он дважды концентрировал войска у границ с Пакистаном в 1950 и 1951 годах; применил силу в Ладакхе для возвращения «потерянной территории» на передовых рубежах. За месяцы до обретения независимости он написал пространный меморандум о роли каждого из трех видов вооруженных сил. Именно первому заммининдел Дж.Н.Дикшиту (J.N. Dixit), этому амбициозному и лукавому человеку, оставалось обрести образ «реалиста», дабы создать контраст с более ранним периодом. Он пал так низко, что даже клеветал на некоторых наших лучших дипломатов, намного его превосходящих, как на «недостаточно патриотичных». Покорный журналист подхватил рефрен и многословно писал о «Второй Республике». В моду вошел лорд Керзон (Curzon). Для Дикшита он был «индийским националистом».
В постулатах индийского внешнеполитического истеблишмента возникли четыре отдельных веяния: 1) стремление к великодержавности и заблуждения, продвигаемые Неру; 2) элемент «хиндутвы», привнесенный БДП; 3) гордость в связи с возрождающейся экономикой и, отсюда, вежливое уважение со стороны крупных держав; 4) и, наконец, злорадство по поводу страданий Пакистана. Это — ограниченный взгляд. Не учитываются изменения сейсмических масштабов в соседнем регионе. Тесные отношения Пакистана с Россией — один из таких моментов.
Принимая мировоззрение США
Такие эволюционные волны мышления не беспрецедентны. Американцы проходили через это. В замечательной книге Джеймса Манна «Возвышение вулканов: История военного кабинета Буша» (James Mann, 2004 год) прослеживается возвышение таких персонажей, как Дик Чейни (Dick Cheney), Дональд Рамсфельд (Donald Rumsfeld), Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) и Пол Вольфовиц (Paul Wolfowitz). Как и индийские выскочки, они высмеивали творцов политики былых лет. Вулкан был римским богом огня. Они же молились на непревзойдённую мощь. «У них в глазах стояла непокоримая Америка, Соединенные Штаты, военная мощь которых была бы настолько огромна, что им больше не требовалось идти на компромиссы или соглашения с каким-либо государством или группой стран (если только они сами этого не возжелают)». Такой взгляд на мир, присущий США и сейчас, формировался в течение более трех десятилетий.
Доктрина Довала — это адаптация именно такого взгляда на мир, но без глубокого исследования или обдумывания. Это — продукт опыта и чаяний автора, что и приводит Моди в восторг. Ее первоочередная цель — соседние страны, особенно Пакистан. Она обречена на провал. Южная Азия — это не остров.
Дэниэл Марки (Daniel S. Markey) — старший научный сотрудник, профессор факультета углубленных международных исследований Университета Джона Хопкинса. Его аналитическая работа «Нет выхода из Пакистана: мучения в отношениях Америки с Исламабадом» (Cambridge University Press), отражает глубокое разочарование в Пакистане. Однако он не в восторге и от «жесткой линии» Моди. В статье «Мир через силу: по-индийски» (The Indian Express, 26 января 2015 года) он отмечает, что стратегия Моди «направлена на окончательное разрешение индийско-пакистанского конфликта посредством жесткой демонстрации силы Индии». США увеличивали число тайных операций для подрыва поддерживаемых СССР режимов. «Крайне маловероятно вообразить, что Индия в Пакистане предпримет нечто похожее». Важно и то, что он процитировал статью Довала 2011 года, в которой говорилось, что Индия «могла бы повысить стоимость такой политики для Пакистана и вынудить его сворачивать свою антитеррористическую инфраструктуру». Мир пристально наблюдает за последними тенденциями в Индии.
Для Довала одной-единственной проблемой является терроризм, а не глубокое отчуждение в Кашмире или возобновление прерванного мирного процесса. США и другие постоянные члены СБ ООН будут поддерживать Индию, но только до определенного момента. А что дальше? США возглавят движение по прекращению поддержки, как они это сделали в середине 2002 года, чтобы свести операцию «Паракрам» к ее бесславному окончанию (речь о вооруженном противостоянии вдоль линии контроля и границы после террористической атаки на парламент Индии — прим. ред.). Пакистан представляет жизненно важные интересы для всех членов большой пятерки.
Общей чертой для «реалистов» от Дикшита до Довала является нехватка образования в области всемирной истории и реалий международных отношений. Уроки «холодной войны» обошли индийцев стороной, так как их единственной заботой было то, как сильно она затрагивала интересы Индии. Миром правили политические пристрастия. Артур Шлезингер-младший (Arthur Schlesinger Jr) был убежденным воином «холодной войны», основателем и активистом фронта «Американцы за демократические действия». В 1992 году он поделился размышлениями о том расточительном противоборстве. «Цена для Америки, не говоря уже об отсталых странах, была очень высокой. Свыше 100 тысяч американцев погибли в войнах, которые почти не имели никакого отношения к истинной безопасности США. Американская экономика, которая в 1945 году была объектом зависти для всего мира и двигателем беспрецедентного в истории мирового развития, в 90-е годы барахлила и давала сбои под гнетом невообразимых до начала „холодной войны“ военных расходов последних 40 лет. Хронический дефицит, который был главным наследием периода тех военных расходов, мешал федеральному правительству решать многие серьезные проблемы, накопившиеся в стране. Возможно, хуже всего было то, что американские лидеры иногда без ведома американского народа, а иногда и с его согласия последовательно пренебрегали принципами морали в „холодной войне“, противореча тем идеалам, которые, как предполагалось, Америка должна была защищать. В 1945 году почти все американцы и, возможно, большинство восхищённых иностранцев смотрели на США как на маяк, освещающий путь к лучшему будущему человечества, один из тех идеалов, который важнее танков. В последующие 40 лет американские лидеры сумели убедить многих американцев и почти всех (кроме немногих иностранцев), что США будут действовать совершенно тем же образом, как это всегда делали великие державы. Если американцы двойственно относились к своей победе над СССР, то у них была на то причина».
Тремя опорами доктрины Довала являются: 1) неуместность морали; 2) экстремизм, лишенный какой-либо осторожности и 3) опора на военную мощь. Значительное собрание сочинений школы реалистов от Фукидида (Thucydides, 471-399 годы до н.э.), в особенности его «История Пелопоннесской войны», и Карла фон Клаузевица (Carl von Clausewitz) до покойного профессора Ганса Дж. Моргентау (Hans J. Morgenthau) и современного и блистательного представителя профессора Джона Дж. Миршаймера (John J. Mearsheimer) из Чикагского университета, где когда-то преподавал Моргентау, ускользают от наших «реалистов». А ведь еще был преподобный Рейнгольд Нибур (Reinhold Niebuhr), написавший «Нравственный человек и безнравственное общество: исследование морали и политики». Шестьдесят лет спустя Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyam) писал, что эта книга призвана «напомнить нам, что реалистическая мораль — не то же самое, что моральный реализм; что власть даже на службе справедливости должна признавать свои собственные ограничения, и что демократические государства были склонны к характерному для них высокомерию» (см. статью автора «Мораль и внешняя политика», журнал Frontline от 27 января 2006 года).
Другие страны задолго до нас испытали трагические последствия высокомерия и милитаризма. Наши неореалисты еще хуже. Их высокомерие проникнуто ненавистью и даже ядом. Оно дополняется совершенным незнанием непреложных истин международной системы. Вы помните тех, кто убеждал премьер-министра Ваджпаи согласиться с просьбой США об отправке контингента в поддержку агрессивных действий против Ирака? Он отклонил ее и попросил высказаться на этот счет лидера левого толка: «Товарищ, говори громче, намного громче...». Если бы Ваджпаи пошел на уступку, имидж Индии был бы сейчас запятнан. В 2001 году, во время операции «Паракрам» по первому щелчку советника по национальной безопасности Браджеша Мишры (Brajesh Mishra) они хором потребовали денонсации Договора о водах реки Инд от 1960 года, чтобы лишить Пакистан водных ресурсов. Варварство усугублялось некомпетентностью. Всемирный банк и США были участниками договора. Индия зависела от США в успехе этой операции. Двое из них были бывшими послами в Пакистане. Неореалисты продолжали поиски новых пастбищ. Их клоны в лице телеведущих каждый вечер пронзительно вторят в унисон завсегдатаям из числа отставных дипломатов и военных.
Сам по себе Довал не имеет никакого значения. Именно его должность предоставляет ему платформу и полномочия продвигать свои бессмысленные идеи. На гребне старой волны он увеличил размах и ввел милитаризм в моду. Общественному мнению еще предстоит осознать эту опасность. Для нас это несколько десятилетий назад сделал Уильям Дюрант (William Durant) в работе «Жизнь Греции». Он писал: «В конце узость духа Спарты подкосила даже силу ее души. Она опустилась до использования любых средств для достижения спартанской цели... Ее поглотил милитаризм, превратив ее, некогда столь уважаемую, в источник ненависти и страха для соседей. Когда она пала, поражены были все, но никто не оплакивал ее».
Индия не должна быть Спартой, она должна быть Афинами.
