Эти крупные хищники похожи на непонятых и гонимых реликтов давно ушедшей эпохи. Они чувствуют, узнают и уважают друг друга, даже когда готовы вцепиться друг другу в глотки. Некоторым образом, они всегда стоят плечом к плечу. Все они искренне презирают слабость их собеседников, которые говорят о какой-то нравственности, чтобы скрыть собственный беспомощный идеализм или же мелочный цинизм. Они ставят на первое место принятие решений и авторитет среди народа, который они не сводят к безликому «населению», а намереваются вести к перспективам мощи и влияния (эта цель, быть может, и спорна, но, по крайней мере, четка и ясна). Для них коллектив — это нечто большее суммы личных интересов, что-то великое. Они поняли, что залог устойчивой популярности — это готовность на время пожертвовать рейтингами здесь и сейчас.
Залитый кровью Ближний Восток стал сейчас главным театром столкновений двух политических моделей, и в этой борьбе европейские демократии больше не играют первые роли. Они называют себя конечным этапом человеческого прогресса, воплощением истины, справедливости и добра, однако переживают глубочайший социальный, нравственный и политический кризис. Острый кризис представительности и доверия к их политическому аппарату. Они в полной мере ощущают давление со стороны более уверенных в себе и решительно настроенных властей, которые бросают им вызов и берут верх. Россия, Китай, Иран, авторитарные фигуры вроде Асада, Эрдогана и Ас-Сиси — все они по-своему отражают этот кардинальный поворот в системе моделей власти.
Поэтому у нас высмеивают их планы, чтобы подорвать доверие к ним. Их оскорбляют, чтобы не нужно было их выслушивать. Их пытаются смешать с последними фигурами регресса вроде кровавых, но харизматичных лидеров исламистских групп, которые тоже добиваются для себя статуса «государства» и формируют для этого поражающую нас централизованную структуру.
Правда в том, что наши старые государственные структуры не в силах совладать с агрессивностью и влиянием новичков. Возвращение жесткой вертикали политической власти становится ответом на массовую материализацию экономики (в связи с бурным ростом цифровой сферы), расширение горизонтальной составляющей общественных связей и развития самых разных сообществ, которые не признают границ и ставят под сомнение понятия государства, нации и гражданина (он сводится к потребителю предположительно бесплатных услуг). Почти что завершившийся успехом проект создания плавучих городов в международных водах (то есть, вдали от налоговых и общественных ограничений) служит самым радикальным тому примером. С такой точки зрения государство воспринимается как неэффективная и прожорливая структура, которая живет за счет новых капиталистов цифровой эпохи. Подобные города — не просто плод больного воображения безумного ученого. Они появятся завтра. Но они будут не для вас! Место там будет зарезервировано лишь тем, кто может позволить себе вырваться из обреченной на жизнь в современной демократии людской массы.
Таким образом, повсюду на Западе идея государства ставится под сомнение и приравнивается к социально-экономическому регрессу, хотя границы сейчас важны как никогда, потому что делают возможным сосуществование современных обществ, которые дробит на части достигший апогея индивидуализм и поиск самых разных структур и смыслов. Наши старые страны возводят какие-то жалкие «стены», чтобы защититься от «вторжений», которые они не в состоянии не то, что сдержать, а даже четко увидеть. Однако ведь именно стремление к упразднению границ и смешению всего и вся, отрицание иерархии ценностей и поведения, а также понятия «долга» европейского гражданина привели к тому, что сегодняшняя Европа увядает, разрывается на части, оказалась целью настоящего штурма.
Потерявший ориентиры Запад заплутал в утопиях о текучести и нематериальности и применяет ко всем горизонтальный взгляд на человечество. Что касается западного «политика», его это тоже не обошло стороной. У него больше нет ничего общего с фигурой государственного деятеля. Наши политики валяются в «нормальности», как в чудодейственной грязи. Они давно уже не рискуют повести за собой стадо сытых и тучных сограждан. Они лишь вписывают в норму и законы «социальные преобразования» всех мастей, которые должны представлять текущее состояние прогресса и современности их стран. Именно это, по их мнению, и значит — «управлять». Однако тут уже давно никто ничем не управляет и не руководит. У нас занимаются лишь согласованием и организацией нескончаемого «общественного диалога», который парализует процесс принятия решений. Поиск наименьшего общего знаменателя представляется как исполненный добродетели выбор большинства. У нас наслаивают друг на друга все новые «представители», ширят местный клиентелизм, покупают (все более относительное) общественное спокойствие, не сулят ничего масштабного и великого. «Крови и слез» тут тоже нет. Просто жизнь в неспокойном мире, который отдан во власть торгашей и товаров. В результате интерес тает, а нелюбовь к политике и общее безразличие наших граждан пускают все более глубокие корни... Популисты же радостно потирают руки в предвкушении того, как подгребут все под себя.
Такое неприятие препятствий, риска, смелости и выбора неизбежно ведет наших политиков к отторжению авторитетных политических фигур, которым хватает отваги построить свою популярность на отрыве, исключительности и даже примерности. Риск потерять рейтинг в попытке построить лучшее будущее стал неприемлемым для западной политической среды, которая в один голос лепит на всех смельчаков ярлыки авантюризма, демагогии или даже фашизма. Мы упиваемся тем, что у нас «нормальные» лидеры, но на самом деле у нас есть лишь обыкновенные политики, которые трясутся при мысли о прямой демократии или даже прямом волеизъявлении разъяренных их явным бессилием сограждан. Они настолько оторваны от собственного народа, что предпочитают и дальше втридорога (долги, законы) впаривать ему огарки под видом свечей, изоляцию и отказ под видом свободы и вольных суждений.
Но это еще не все. Наш политический класс не довольствуется тем, что выдает посредственность за благодетель. Наше руководство терпеть не может тех иностранных коллег, которые пользуются (а иногда и злоупотребляют) властью и авторитетом. Ни одна голова не должна подниматься выше других. Нужно поскорее разнести в пух и прах автократов и просвещенных деспотов, заклеймить их грозным взглядом и мстительно вскинутым пальцем, окрестить их тиранами или, в лучшем случае, лидерами «демократур» с самыми что ни на есть черными планами. Зачем? Чтобы заменить их более представительными «умеренными»? Если цель действительно в этом, то мы видим полный провал глобальных масштабов. Но ведь в этой трагикомической отповеди, в этом жалком всплеске негодования и нелепых анафемах есть и немалая доля зависти. Ведь эти сильные лидеры представляют собой живое и слишком уж стойкое оскорбление для надменного стирания национальных интересов и самосознания, высшего демократического порядка, который стремится разнести свои «естественные» блага по всей планете.
На фоне такого горизонтального проекта любая вертикаль становится величайшей гнусностью. В результате такие фигуры как Милошевич, Саддам Хусейн, Каддафи и Асад становятся чем-то совершенно нестерпимым. Как им удается остаться у власти вопреки всей крови и агрессии? И какого черта народы так их поддерживают? Они наверняка безнадежно темны, они еще не видели света! Необходимо понимать, что эти крупные политические хищники прекрасно осознают кипучий коммунитаризм, который подрывает их композитные государства. И они справляются с ним. Пусть иногда и весьма жестко. Чтобы сохранить не только власть, но и государства, которые в прошлом были нами же бессовестно раскроены вопреки всякому здравому смыслу.
В настоящий момент среди «выживших» в устроенной нами «чистке» политических аномалий тон задает Владимир Путин. Небывалое дело! Этот человек осмелился вобрать в свое мировоззрение и риторику всю российскую историю, как светлые, так и темные моменты. И это работает! Его рейтинги все так же высоки, тогда как мы смиренно и униженно просим покаяния и с легким сердцем перечеркиваем целые эпохи национальной истории, которые поставили нас во главе мира и его судеб. Под грохот пушек, потому что тогда именно так создавались империи. Ценой пролитой крови, как нашей, так и наших противников.
Как новый царь посмел на церемонии открытия Олимпиады в Сочи включить сталинский период в ретроспективу грандиозной истории России? Тут все тоже просто: он понимает, что история — это плоть нации. Современность и ее утопии есть в каждой эпохе. Простить другим и себе политические ошибки прошлого значит сделать их частью исторической и людской преемственности, объединить народ, сделать его выше, поставив его в выходящий за его рамки горизонт. Такая амнезия ослабляет коллективное и национальное сознание в каждом из нас и в глазах всего мира. Без памяти о прошлом будущее — всего лишь темная пропасть. Владимир Путин провел связь между первыми царями, белыми, красными и самим собой. Нужно не осуждать его, а попытаться понять. Он ведет политику в России и на Ближнем Востоке, где мы еще не пришли в себя от его внезапного и решительного военного вмешательства.
Сейчас, без сомнения, подходящее время, чтобы задуматься о качествах хорошего лидера, который смог бы провести наши старые нации между препятствий современности. Но во имя чего похожий на меня человек должен мной руководить? Он что, способен эффективно представлять мои интересы только в силу этой самой похожести? Потому что они думает так, как я? Но почему тогда у руля должен стоять кто-то другой, а не я? Разве не должен он быть выше меня, смотреть дальше, стремиться ввысь, думать о коллективе, понимать мир и стоящие задачи, обладать исключительной волей, знать, как поставить себя? Разве государственный деятель кичится своей «нормальностью» как почетным орденом? Не должен ли он, наоборот, проявить некие экстраординарные качества и черты характера? Ведь только исключительность дает легитимность и время на реализацию национального проекта в кишащем крокодилами болоте под названием международная арена. Особенно, если ему хотят помешать.
Мы в Европе мирно почиваем в объятьях иллюзии мира и процветания, которая усыпляет народы и элиту, не дает им увидеть поднимающуюся угрозу как снаружи, так и внутри страны. Речь тут идет не о радикальном исламе (он — всего лишь волк в раскрытой настежь овчарне), а об отказе наций и государств от их самосознания со всеми его богатствами, сложностями и парадоксами. Во Франции национальная гордость тает, как снег на солнце. Сейчас время покаяния и унизительного коллективного самобичевания в стремлении угодить нашим партнерам и противникам, которые оспаривают даже жалкие остатки нашей былой мощи. Этот стыд самого себя размывает национальное единство и чувство принадлежности к глубокому, богатому, славному, пусть и неизменно болезненному прошлому. Нужно в срочном порядке задуматься о последствиях нашего упрямого прославления «нормальности» в политике, которая лишь прикрывает безответственность и отказ от сложной руководящей работы. Разве можно считать эту нормальность спасительной или даже полезной в стране, которая все больше погружается в политическую и стратегическую незначительность и практикует массовый гипноз населения, чтобы заставить его поверить в светлое будущее? Все государства нуждаются в авторитетных и ответственных фигурах: быть может, они и несовершенны, но им хватает смелости принимать решения и воплощать свое мировоззрение в масштабном политическом проекте. Во всяком случае, это лучше, чем ни на что не решаться, слушать всех, пытаться угодить каждому, поставить пластинку какофонии эгоизма и корпоративизма и назвать это оперой. Все это лишь пустая рисовка. И настоящее преступление.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Эти крупные хищники похожи на непонятых реликтов давно ушедшей эпохи. Они узнают и уважают друг друга, даже когда готовы вцепиться друг другу в глотки. Некоторым образом они всегда стоят плечом к плечу. Все они искренне презирают слабость их собеседников, которые говорят о какой-то нравственности, чтобы скрыть собственный беспомощный идеализм или же мелочный цинизм.
