В наших предыдущих статьях мы говорили о дискуссиях, заставляющих задуматься над тем, что неолиберальный капитализм начинает терять устойчивость, а международный «порядок» с центром в США и Европе — разваливаться на фоне напряженности как по оси Ближнего Востока — Сирии, так и Дальнего Востока.
После того, как победу на выборах в Польше одержала консервативная, популистская, «нелиберальная» партия, выступающая против свободной торговли и мигрантов, споры на этот раз вспыхнули вокруг возможного распада Европы.
На первый взгляд может показаться, что вероятность распада ЕС излишне преувеличена. Лично у меня тоже такое «ощущение». Но при более внимательном рассмотрении я ловлю себя на мысли: «Похоже, я слишком оптимистичен?»
Признаки проявились.
Чувствуя толчки землетрясения, которое сотрясает «Большой Ближний Восток», быстро перекидываясь от Афганистана до Северной Африки, Европа становится мишенью атак исламистских террористов, а также крупнейшего миграционного кризиса современной истории. Хотя долгое время это мигрирующее население было в интересах европейского капитализма, оно сегодня ударяет по периферийным странам Европы, борющихся с последствиями финансового кризиса и экономической стагнации, а также высоким уровнем безработицы среди молодежи. Как только страны периферии стали давать этой миграционной волне возможность быстро прокатиться по ним и достичь богатых стран, обладающих такими финансовыми возможностями, которые позволяют заниматься данной проблемой, получили ускорение два события.
Во-первых, в таких северных странах, как Великобритания, Франция, Германия, Нидерланды, Дания, Бельгия, Финляндия, Швеция, Норвегия, стали набирать силу партии этнонационалистической, ультраправой и даже фашистской направленности, и они начали влиять на более умеренные силы. Эти партии объединяет то, что они выступают на разных уровнях против евроинтеграции, глобализации и даже притока иностранного капитала. Они считают необходимым тратить национальные ресурсы на государственные предприятия, отечественных капиталистов, рабочих и симпатизируют Путину.
Во-вторых, такая одна из важнейших особенностей ЕС, как практика шенгенской зоны и свободного перемещения в ее границах, начала проваливаться, а страны Европы стали ужесточать контроль над своими границами. Например, Венгрия закрыла свою границу с Хорватией колючей проволокой. Спор о выходе Великобритании из ЕС (Brexit) стал приобретать настолько интенсивные формы в этой стране, что вызвал большую озабоченность в США и Франции.
Центр — периферия, религиозные войны и прочее.
Экономическая модель ЕС (и ранее мы тоже говорили об этом) опиралась на отношения зависимости между такими промышленно развитыми странами центра, как Германия, Великобритания, Франция, Нидерланды, и такими странами периферии, как Португалия, Испания, Ирландия, Италия, Греция. Страны периферии выполняли функцию рынков, на которые развитые страны экспортировали излишки производства, и одновременно зону увеличения прибыльности финансового капитала за счет кредитов, финансировавших импорт. Как только вспыхнул финансовый кризис, эти страны вдруг столкнулись с огромным финансовым бременем, будучи лишены такой производственной мощности, которая позволила бы им справиться с этим бременем и иметь возможность своевременно выплатить долги.
Эту ситуацию мы наблюдали в ходе греческого кризиса. Тогда было очевидно, насколько большим давлением и силой санкций обладает Германия в отношении всей Европы, и как Меркель искусно использует все это. Но и у этого давления есть предел.
Греция — небольшая страна. Но возьмем, к примеру, Италию. На прошлой неделе премьер-министр Италии Ренци (Renzi) выступил против финансовой модели, которую Европе навязывает Германия, и заявил, что если Европейская комиссия не одобрит бюджет Италии, то он представит его вновь, без единой поправки. Тем временем министр экономики Франции Макрон (Macron), апеллируя к напряженности между центром и периферией, заявил: «Между кальвинистскими странами Севера и католическими странами Юга вспыхнет религиозная война… Кальвинисты хотят заставить других платить до конца жизни… Они хотят реформ без солидарности и связанных с ней вложений».
А побочным эффектом этих событий стало стремительное падение популярности Меркель в Германии. Граждане ФРГ (конечно, не без влияния таких ультраправых, как ПЕГИДА) стали полагать, что Меркель зашла слишком далеко в вопросе мигрантов, ЕС, свободной торговли. «Если Меркель уйдет, начнется распад Европы», — отметил на прошлой неделе Филип Стивенс (Philip Stephens) из Financial Times.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На первый взгляд может показаться, что вероятность распада ЕС излишне преувеличена. Лично у меня тоже такое «ощущение». Но при более внимательном рассмотрении я ловлю себя на мысли: «Похоже, я слишком оптимистичен?» Стали набирать силу партии этнонационалистической, ультраправой и даже фашистской направленности, а практика шенгенской зоны начала проваливаться.
