Торговля постепенно возобновляется между Киевом и Донецком, несмотря на действующее эмбарго, однако жизнь продолжает оставаться тяжелой для тех людей, которые живут на линии фронта на Украине. И война может вернуться в этот регион в любой момент.
Жители небольшого украинского городка Авдеевка наделены большим чувством юмора. Черного юмора.
Это становится особенно заметным, если приехать туда и посетить строение, расположенное на Молодежной улице, 20 — это девятиэтажный жилой дом на окраине города. Перед домом еще можно заметить следы трамвайных рельсов, хотя трамваи, на самом деле, уже давно по ним не ходят. Дальше располагается участок потемневшей и неиспользованной земли, а еще в паре сотен метров начинается лес.
Жители Авдеевки называют этот дом «разукрашка» — это слово используется для обозначения контурных рисунков для раскрашивания. Или рисунков, в которых надо соединять точки. Именно так и выглядит этот дом №20 на Молодежной улице. Дверей в нем нет. На том месте, где раньше были окна, зияют пустые проемы, а большинство балконов разрушены. Тем не менее 18 семей продолжают жить внутри этих руин. Кто как может.
Этому зданию не повезло — оно стоит непосредственно на линии фронта между Украиной и самопровозглашенной Донецкой Народной Республикой. За небольшим лесом находится населенный пункт Спартак, а еще дальше расположена взлетно-посадочная полоса Донецкого аэропорта, или, по крайней мере, обгоревшие стальные и бетонные конструкции, которые от нее остались. Нигде в другом месте бои не были такими продолжительными и такими интенсивными, как в этом районе.
«Разукрашке» не повезло, поскольку этот дом расположен, по сути, прямо рядом с Донецком, и снаряды, выстреливаемые сепаратистами, взрываются здесь почти каждый день. Последними из погибших жителей этого дома оказались бабушка и ее внук. Эту женщину нашли под кучей обломков, а ребенка – у дверного проема соседней квартиры. Это случилось в июле.
«Будем надеяться, что они были последними жертвами», — говорит солдат, однако уверенности в этом нет. Его подразделение разместилось в соседнем доме. Несмотря на прекращение огня, в последние дни обстрелы возобновились.
Почти забытая война
Однако мир уже не уделяет большого внимания Украине — взоры его сместились в сторону Сирии, а также потока беженцев, направляющихся в Европу, тогда как война на краю континента оказалась почти полностью забытой. Но она еще не закончилась. Она всего лишь находится в спящем состоянии и готова возобновиться при наличии желания у тех, кто ее начал.
Этот конфликт продолжает оставаться фактом жизни для жителей Авдеевки. Он сделал для них недосягаемым расположенную поблизости провинциальную столицу Донецк, а ближайшие большие города, где есть торговые центры, больницы и кинотеатры, находятся на расстоянии сотен километров. Подача электричества возобновилась, однако горячей воды, по-прежнему, нет, многие окна просто заколочены досками, а магазинные полки остаются наполовину пустыми. На фоне бесконечного дождя в последние дни октября этот город напоминал кладбище.
Авдеевка стала символом границы, разделяющей страну на два региона: здесь, на находящейся под украинским контролем части бывшей Донецкой области, и там, где находится самопровозглашенная республика пророссийских сепаратистов. Военные действия, в основном, прекратились, однако в обоих лагерях мнение относительно противоположных сторон стало еще более жестким, и при этом одна из них находится под контролем «террористов», а другая — «фашистов».
Однако, несмотря на официальную пропаганду, существуют многочисленные нити, связывающие противоборствующие стороны. Донецк не может жить без остальной Украины, а Украина не может жить без Донецка: у каждой стороны есть что-то, чего нет у другой стороны. Конечно, есть люди, способные получать выгоду как раз из сложившейся ситуации. А еще есть люди, жизнь которых превратилась в каждодневную борьбу за выживание.
Кому это известно лучше, чем Мусе Магомедову? Он является генеральным директором коксохимического завода в Авдеевке, который когда-то был крупнейшим в Европе. В настоящее время завод в день производит 8500 тонн коксующегося угля – топливного материала, вырабатываемого из угля и используемого при производстве стали. «Прошлой зимой я был уверен в том, что нас ожидает катастрофа, и что завод будет разрушен», — говорит Магомедов.
Магомедову 45 лет, он родом из Дагестана, расположенного на Северном Кавказе. Он носит красно-белую форму Метинвеста — холдинговой компании, которая занимается производством стали и добычей полезных ископаемых и принадлежит Ринату Ахметову, самому богатому украинскому олигарху.
«Бандиты и мародеры»
«Этот коксохимический комбинат был краеугольный камнем его империи», — говорит Магомедов. Он подходит к окну и показывает то место, где расположена шипящая и нагретая до температуры в тысячу градусов батарея коксохимических печей. Ядовитый белый пар вырывается наружу, когда открываются двери, а весь завод покрыт слоем пыли и копоти. Он был открыт в 1963 году, но создается впечатление, что он был построен в самые ранние годы индустриализации.
Когда началась война, Ахметов перебрался в Киев. Этот бывший король Донецка был также одной из основных финансовых опор свергнутого президента Виктора Януковича, хотя его роль сегодня не до конца ясна. В прошлом году Ахметов называл сепаратистов «бандитами и мародерами», однако с того момента он почти не высказывался по этому поводу, поскольку пытается сохранить свою империю.
В конце октября, когда украинцы направились к избирательным урнам в ходе местных выборов, голосование было отменено в Мариуполе, в городе, где расположен крупнейший металлургический комбинат Ахметова. Выборы там были отменены после многочисленных случаев обнаружения фальшивых бюллетеней — в типографии, принадлежащей Ахметову. Этот миллиардер стремится иметь дружественно настроенных политиков всегда, когда это возможно. На самом деле, говорят, что он предлагает свои услуги обеим сторонам конфликта — потому что граница между Украиной и сепаратистскими районами как раз проходит через сеть его компаний.
Полная абсурдность ситуации на востоке Украины отражается в империи Ахметова. Его коксохимический завод в Авдеевке зависит от поставок угля, добываемого на шахтах в тех местах, которые в настоящее время находятся под контролем повстанцев. Коксующийся уголь, производимый на заводе в Авдеевке, необходим для работы металлургических предприятий этого олигарха, и многие из них также находятся на удерживаемой повстанцами территории. Однако конечный продукт затем должен быть отгружен в портах, расположенных в контролируемых правительством регионах. Тот факт, что экономика восточной Украины сильно зависит от производства стали, помогает объяснить, почему Авдеевка была столь важной целью во время войны.
«Мы живем в условиях пролонгированной чрезвычайной ситуации, — отмечает Магомедов. — Мосты в этом регионе взорваны, железнодорожные пути повреждены, и поэтому уголь уже не поставляется, линии высоковольтных передач не работают, и на заводе возникали пожары, которые мы не могли потушить; девять рабочих были убиты, а 700 уехали из города. Около 3700 рабочих еще остаются здесь».
Магомедов последние 16 месяцев провел преимущественно в своем кабинета — там у него есть комната для отдыха. Внутри сооружена импровизированная кровать, а рядом с ней лежит бронежилет.
Торговое эмбарго
Он был вынужден 12 раз закрывать коксохимический завод из-за работы артиллерии и перестрелок. Но что означает закрыть подобное предприятие? Если просто выключить оборудование, то это приведет к его разрушению; завод должен постоянно обогреваться. А тепло производится с помощью газа, который является побочным продуктом производства коксующегося угля. «Наше спасение состояло в том, что мы смогли подключиться к газовым сетям, расположенным в сельских районах, но это было исключительно опасное дело», — подчеркивает он.
Пока, по крайней мере, все это в прошлом. Однако у Магомедова сегодня - другие заботы. Его коксохимические печи потребляют ежедневно 12 тысяч тонн каменного угля, и этот уголь поставляется из западных районов, а некоторые поставки приходят даже из Соединенных Штатов и Австралии, расположенной на расстоянии в 14 тысяч километров. Однако есть шахты, которые добывают высококачественный каменный уголь и которые находятся всего в нескольких часах езды в Донецкой и Луганской «Народных Республиках». Но правительство в Киеве ввело торговое эмбарго в отношении этих сепаратистских регионов. А те, кто нарушают действующее эмбарго, обвиняются в пособничестве «террористам».
Но, как и на любой войне, торговля с врагом продолжается. Муса Магомедов, который в остальных случаях открыто говорит о своем заводе, демонстрирует определенную долю сдержанности, когда его спрашивают о трансграничной торговле. «Да, — говорит он, наконец, — мы покупаем уголь из Краснодона в Луганской Народной Республике. Однако в настоящее время его количество не превышает 10 тысяч тонн в месяц», — добавляет он.
А коксующийся уголь затем направляется обратно в мятежные республики, в том числе на металлургический завод в Енакиево, расположенный недалеко от Донецка и также принадлежащий Ахметову?
«Да, однако, это предприятие платит налоги Украине. Именно поэтому Киев разрешает мне отправлять туда коксующийся уголь», — говорит Магомедов.
То есть, звучащие в Киеве обвинения о том, что Ахметов финансирует террористов, являются необоснованными?
«Я убежден в том, что сепаратисты оказывают влияние на металлургические заводы, но я не знаю, каким именно способом. Если бы они помогали террористам, то Киев немедленно закрыл бы их», — отмечает Магомедов.
Работа рука об руку
Ему, конечно же, известно, что его ответ не является абсолютно точным. Он, несомненно, знает, что сепаратисты получают выгоду от этой торговли. По сути, в этой сделке участвует Киев, а повстанцы и Ахметов работают рука об руку: Украине нужен уголь из расположенных на востоке страны шахт. Поставщики в сепаратистских регионах должны регистрироваться в Киеве и осуществлять там все финансовые операции. Однако это секрет полишинеля, что некоторое количество денег оказываются в руках других людей в мятежных республиках с помощью фиктивных транзакций. Даже министр угольной промышленности Луганской Народной Республики был вовлечен в такого рода сделки, однако он, судя по всему, зашел слишком далеко, и в результате в октябре его арестовали его собственные люди. Говорят, что он «незаконно» продал 3 миллиона тонн угля непосредственно Украине.
Войны не ведутся в интересах простых людей, и жители Авдеевки прекрасно это понимают. Однако они недовольны двойными стандартами: хотя торговля между востоком и западом возобновилась, их жизнь становится все более сложной.
Жертвами сложившейся ситуации становятся такие люди, как руководитель смены Артур Быгу с измазанным сажей лицом, — он стоит около шестой коксовой батареи. Быгу работает в Авдеевке, но живет в Ясиноватой, в городе, расположенном на территории Донецкой Народной Республики. В конце каждой недели он совершает 20-километровую поездку домой к своей жене и двум своим детям. Заводской автобус уже давно перестал ходить, а дороги перекрыты, однако существуют проходы с неофициальными блокпостами, через которые он может проехать на велосипеде. А когда идет дождь, он вынужден из-за грязи на дороге добираться пешком.
«Это непросто», — говорит Быгу, отвечая на вопрос о том, как он перемещается между двумя столь различными мирами. Он рассказывает о своей десятилетней дочери, которая посещает школу, находящуюся под контролем сепаратистов. Она там учит историю Украины по российским учебникам. «Но наше влияние как родителей сильнее, — говорит Быгу. — Она понимает, что происходит». Быгу также говорит, что его соседи ему завидуют: «потому что у меня есть работа, и я получаю заработную плату в гривнах. В Народной Республике, где принимают только российские рубли, гривна ценится так же, как и доллары», — говорит он
Страх поражения
Однако самое плохое — это пересечение границы, говорит он. «Охранники часто смотрят на меня с нескрываемой ненавистью, — говорит Быгу. — Для людей в Донецке я – укроп, украинский патриот. Тогда как украинцы, наоборот, ведут себя так, как будто я сепаратист, что еще хуже. Недоверие к нам очень даже ощутимо».
Подобные подозрения объясняют, почему многие люди, живущие на линии прекращения огня, либо вообще не проголосовали на проходивших в октябре местных выборах, либо отдали свои голоса бывшим союзникам Януковича. В таких городах, как Славянск, 70% жителей вообще не потрудились прийти не избирательные участки. В Авдеевке выборы не состоялись «по соображениям безопасности». Реальная причина, однако, состояла в том, что правительство Украины боялось проиграть.
Город Донецк расположен в 10 километрах от Авдеевки, однако прямого сообщения между ними больше нет. Люди вынуждены совершать объезд длиной в 150 километров и проходить через три официальных блокпоста. Сам город, по-прежнему, выглядит таким же разбитым, как это было в течение нескольких месяцев тяжелых боев, а его улицы, в основном, пусты, что не подтверждает мнения о том, что покинувшие Донецк в разгар военных действий люди стали возвращаться. На самом деле, вернулись лишь молодые люди, потому что они хотят таким образом уклониться от призыва в украинскую армию. Большая часть магазинов остаются закрытыми, и то же самое можно сказать о кинотеатрах. Только оперный театр продолжает работать, и в первую неделю ноября там в программе значится опера Верди «Бал-маскарад».
Температура понизилась до обычного для осени уровня, однако отопление здесь - редкость, потому что не хватает природного газа и угля, а также потому, что и то, и другое стоит дорого. В продовольственных магазинах покупатели достают свои сотовые телефоны, чтобы конвертировать рублевые цены в более привычные гривны. Килограмм мяса стоит приблизительно 5 евро, килограмм рыбы - 6 евро, а в газетах полно объявлений о том, где можно найти более дешевые продукты. Помощь из Москвы оказалась не такой щедрой, как утверждалось.
Выживать в новой Народной Республике сложно, и в этом состоит главная забота живущих там людей. «Если я хочу поехать в Мариуполь, на украинской стороне, чтобы снять деньги, я должен встать в очередь на границе в семь часов утра», — говорит Андрей Корниенко, работающий в донецком Оперном театре. В последний раз мне не удалось попасть туда до 6 часов вечера, когда закрывается граница. Я вынужден был провести все ночь в поле. Это унизительно».
Торговля с врагом
Люди в Донецке отказываются говорить о местных сепаратистских лидерах, и многие из них просто боятся открывать рот. И, кажется, никто не знает, что будет дальше. Официальный представитель вооруженных сил теперь говорит, что желания провозгласить Новороссию вплоть до Крыма никогда не было. Эта идея, говорит он, существовала только в головах простых людей. Однако лидеры повстанцев использовали обещания относительно создания Республики Новороссия для того, что бы мотивировать восточных украинцев и склонить их к борьбе с остальной частью Украины. Россия, однако, больше не поддерживает этот проект и таким образом превращает Донецкую Народную Республику в республику без цели.
Деньги — самая большая проблема у повстанцев. Они могут зарабатывать только за счет добываемого на их территории угля, и этим объясняется та стрессовая ситуация, в которой находится министр угольной промышленности. В прошедшие выходные он с мрачным видом сидел у себя в кабинете и жаловался на то, что он не получил «ни одного рубля» в качестве поддержки за девять месяцев. Из 38 действовавших раньше шахт сегодня работают лишь 13, а 40% шахтеров уехали. Более того, продолжает министр, цена добычи почти в пять раз превышает нынешнюю рыночную цену. Помимо этого, многие шахты оказались затопленными во время войны. «Но, несмотря на все это, у нас дела, вероятно, обстоят лучше, чем у вас со всеми вашими беженцами в Европе», — говорит министр, не скрывая своего злорадства.
По словам министра, его задача состоит в том, чтобы «обеспечить выживание этого сектора». Каждый шуруп и каждый болт должны быть сохранены, говорит он и добавляет, что уголь, как и электричество, нужно продавать врагу, украинцам. Сложное финансовое положение также означает, что угольные шахты и металлургические предприятия не будут национализированы, добавляет он. «Выяснение отношений с олигархами отложено до более спокойных времен», — недавно заявила сепаратистская газета, название которой можно перевести как «Новороссия». Лидеры этих республик решили «дать местным промышленным кланам возможность использовать свои финансы и энергию в борьбе против украинских фашистов», — было подчеркнуто в этой газете. Газета имела в виду олигархов Ахметова и Дмитрия Автономова.
29-летний Автономов является членом шахтерской династии, которая владеет тремя шахтами, две из которых расположены недалеко от его родного города Тореза — рядом с тем местом, куда в июле 2014 года упал самолет Малазийских авиалиний. Автономов младший пытается продавать принадлежащий его семье уголь, а также уголь, добываемый на других небольших частных шахтах, через свою компанию «Донбассуголь». Он имеет ученую степень по экономике и финансам, а начал он торговать углем еще когда учился в университете.
Окна штаб-квартиры его компании выходят на Площадь Ленина в Донецке, где и сейчас стоит некое подобие этого революционного лидера. «Украина нас предала», — говорит Автономов. Однако это не мешает ему вести с ней бизнес. Его компания зарегистрирована в Киеве, где он платит 11-процентный налог с оборота, а еще 20% из своей прибыли он отдает сепаратистскому правительству. «Однако доход не является самой главной вещью в настоящий момент, — говорит он. — Все наше внимание сосредоточено сегодня на том, чтобы поддерживать шахты в рабочем состоянии».
Посещение шахты «Прогресс» в Торезе показывает, что это одна из лучших шахт в сепаратистской Донецкой Народной Республике. Из 2300 шахтеров, когда-то работавших на ней, осталось 1800. Производство угля на шахте увеличилось по сравнению с самыми страшными днями войны, и сегодня оно находится на уровне 2100 тонн угля в день, что намного меньше 3000 тонн, добывавшихся в прежние времена.
Сейчас час дня, и директор шахты Александр Клименчук, а также генеральный директор головного предприятия Владимир Мандриченко опускаются в шахту на глубину 1300 метров вместе с дневной сменой. «Самые плохие дни войны пришлись на момент крушения самолета Boeing в конце июля 2014 года», — говорят они. Именно тогда была разрушена линия высоковольтных передач, что привело в остановке насосов. «Каждый час 500 кубометров воды попадали в ствол шахты».
Бескомпромиссные слова, полные ненависти
Своей рукой Клименчук показывает, до какого уровня доходила вода, и становится понятно, что шахта была почти полностью затоплена. Украинцы в тот момент наступали, и шахта также оказалась под обстрелом. Клименчук хранит у себя в кабинете несколько осколков от снарядов. «В двух километрах от шахты вражеские танки были остановлены», — говорит он.
Работа на шахте полностью прервалась на четыре месяца, но затем работа возобновилась. Это относительно безопасная шахта, и она отличается в этом отношении от смертельно опасных шахт в других местах Донецкой области, где аварии со смертельным исходом происходят с удручающей регулярностью. Однако воздух под землей - далеко не такой чистый, а температура там держится на уровне 35 градусов по Цельсию. Шахтеры продолжают работать так же, как это делалось в 1935 году: один с отбойным молотком, двое с лопатами.
«Они зарабатывают около 450 долларов в месяц, — говорит директор шахты Клименчук. — Даже в наших условиях это жалкая заработная плата. Раньше мужчины зарабатывали в среднем 1500 долларов, и это было неплохо. Мы могли себе позволить летать в Турцию и проводить отпуск на пляже. Сегодня мы даже не можем добраться до Черного моря».
Руководитель шахты и генеральный директор головного предприятия поднимаются наверх в клетке подъемника, они говорят то, что можно услышать почти везде в этой Народной Республике. Они никогда не простят украинцам то, что они бомбили свой собственный народ. И если украинцы вновь пойдут в наступление, они возьмут в руки оружие и вновь отбросят «врага». Так же, как они сделали это в прошлом году.
Это бескомпромиссные и даже наполненные ненавистью слова. Однако воинственный тон служит еще итому, чтобы скрыть определенную степень беспомощности. Люди считают, что их бросили на произвол судьбы: о них не заботится Москва, которая заставила их поверить в будущие тесные связи с русским миром, и они наказаны Киевом с помощью безжалостного эмбарго и презрения. Однако сейчас - отличное время для начала процесса сближения с украинским сепаратистским востоком. Но, судя по всему, правительство в Киеве не воспользуется и этой возможностью.
