Расхожая мудрость гласит, что государства в XXI веке живут в основном в либеральном мировом порядке. И хотя существует определенное недовольство нынешним мировым порядком, большинство людей на Западе хотят верить, что остальной мир признает либеральные принципы в качестве желательного способа организации международных дел. Но текущие события наглядно показывают, что такая расхожая мудрость выдает желаемое за действительное: мировой порядок - это не согласованный набор международных договоров, а сфера острой политической борьбы, и сохранение либерального характера такого порядка вряд ли можно считать гарантированным.
Европа и Соединенные Штаты Америки - это архитекторы и распорядители в области правил, норм и институтов, которые совместно составляют так называемый либеральный международный порядок. Можно сказать, что проект по строительству либерального порядка зародился в эпоху Pax Britannica, когда ведущие мировые державы в лице европейских империй, США, Японии и в меньшей степени Османской империи постепенно рационализировали определенные аспекты отношений друг с другом. Развитие свободной торговли, расширение свода норм международного публичного права, использование арбитража как механизма урегулирования межгосударственных споров с обязательным исполнением его решений, формализованные институты и соглашения, регулирующие торговлю, коммуникации и процесс колонизации — все эти международные достижения можно считать зачатками сегодняшнего либерального порядка.
В двадцатом веке этот зарождавшийся либеральный порядок под американским руководством прошел как минимум три фазы значимого развития: после Первой мировой войны, когда была создана злополучная Лига Наций и заключены многочисленные договоры о контроле вооружений; с учреждением Организации Объединенных Наций и международных финансовых институтов на основе Бреттон-Вудского соглашения; и в 1970-е годы, когда Запад признал личные права человека в качестве основы мирового сообщества. А когда в начале 1990-х годов распался советский блок, возникло такое впечатление, что пользующаяся американской поддержкой система правил и организаций это единственная схема регулирования межгосударственных отношений. Однополярный мир во главе с Америкой означал, что либеральный порядок стал тотальным и всеобъемлющим. По крайней мере, так казалось.
Но как отмечает Джон Айкенберри (John Ikenberry), сегодняшний мировой порядок на самом деле является синтезом двух созидательных проектов. Первый это, конечно же, наступление либерализма в XIX и XX веке. Но есть и намного более раннее предприятие по строительству международного порядка, начатое европейскими государствами в середине XVII века, особенно в виде Вестфальского мира.
Каждый студент, изучающий международные отношения, знает, что ведущие державы Европы собрались в 1648 году в Вестфалии не только для того, чтобы официально положить конец кровопролитной Тридцатилетней войне, которая едва не разорвала христианский мир на части, но и чтобы установить некие основополагающие правила, уменьшающие вероятность возникновения таких конфликтов на континенте в будущем. Безусловно, собравшиеся там государственные мужи не добились полного успеха по второму направлению: Мюнстерским и Оснабрюкским договорами не удалось искоренить войну на европейской земле, отнюдь. Но появившийся после Вестфальского мира порядок во многом и надолго определил и сформировал европейскую, а позднее и мировую политику.
Следует особо отметить три центральных основы Вестфальской системы, которые действуют по сей день, по крайней мере, номинально: это правовое равенство между суверенными государствами, соблюдение территориальной целостности государств и согласие не вмешиваться в их внутренние дела. В совокупности эти базовые правила составляют сердцевину так называемой Вестфальской системы и фундамент, на котором должны строиться все будущие проекты по созданию международного порядка, в том числе, либерального.
Таким образом, международная политика в XXI веке следует двум четким логическим принципам: это вестфальская логика, в которой подчеркивается автономия, незыблемость и неприкосновенность государств, а также их территориальных юрисдикций, и наложенная на нее либеральная логика, настаивающая на неумолимом искоренении различий между составными частями международной системы. Чисто вестфальский мировой порядок толерантен по отношению к плюрализму между государствами, однако либеральный порядок требует, чтобы государства послушно подчинялись либеральным принципам во внешней политике (да и в некоторых важных аспектах внутренней политики тоже).
Неудивительно, что вестфальские элементы международного порядка получили наибольшее признание и широко применяются сегодня. В мире мало государств, либеральных или нет, которые готовы отказаться от своего суверенного права на независимость, автономию и неприкосновенность. И напротив, национальные правительства демонстрируют гораздо меньше согласия с либеральными компонентами мирового порядка. Свобода торговли, демократическое государственное управление, национальное самоопределение, приверженность нормам международного права — этими вещами дорожат далеко не все, а поддерживать и продвигать их готова лишь малая часть мирового сообщества.
На самом базовом уровне в мировой политике существует раскол, по одну сторону которого стоят государства (Россия, Китай и прочие нелиберальные страны), считающие, что Вестфальской системы «вполне достаточно» для устроения международной политики, а по другую - те, кто предан идее защиты либерализма и его распространения на основы этой системы. Более того, некоторые из наиболее серьезных международных кризисов сегодняшнего дня можно рассматривать как проявление этого фундаментального противоречия. Нагляднее всего это проявляется в Сирии, где либеральный Запад и его нелиберальные хулители весьма заметно соперничают друг с другом, пытаясь навязать свои принципы и правила применения международного свода законов.
Вполне предсказуемо Соединенные Штаты и их союзники, выстраивая свою аргументацию по поводу Сирии, прибегают к либеральным аспектам мирового порядка. Запад настаивает, что Асад совершает военные преступления против собственного народа, что даже во время войны надо придерживаться определенных правил, что внешний мир обязан защищать гражданское население от вреда и бесправия, и что государственный суверенитет нельзя использовать в качестве оправдания, чтобы действовать безнаказанно и совершать убийства. Вестфальский порядок - это никакой не порядок, его правила допускают массовую бойню ни в чем не повинных людей.
Однако Асад и его спонсоры с легкостью предъявляют опровержения и контрдоказательства в ответ на такие обвинения. Они говорят, что Сирия - это суверенное государство, а следовательно, она обладает монопольным правом на законное применение силы в пределах своих границ. Иностранные армии не могут вести боевые действия в Сирии без согласия Дамаска. Только сирийский народ, а не чужаки, может решать, какая в стране должна быть форма правления. Только он может выбирать своих руководителей. А если государственную власть лишить возможности поддерживать порядок в пределах своих национальных границ, то будет разрушена всякая надежда на сохранение мира в других частях нашего земного шара.
Многим на Западе кажется совершенно очевидным, какая сторона права: диктаторы типа Асада и Путина явно виновны в отвратительном цинизме и безжалостном прагматизме. Такие правители прибегают к формулировкам из международных правил только тогда, когда это соответствует их интересам: они изображают из себя верных ревнителей норм международного права, потому что отчаянно нуждаются хоть в каких-то доводах в оправдание своего жестокого применения силы. Но если эти же нормы мешают их политическим амбициям, они будут с такой же легкостью попирать их. Ни один нормальный человек не станет прислушиваться к нотациям Башара аль-Асада о правилах международного поведения — ведь его правительство сбрасывает на гражданское население бочковые бомбы и терроризирует его. А кто станет слушать Владимира Путина, который нагло воспользовался формулировками о праве наций на самоопределение в оправдание вторжения в Крым и его аннексии?
Но обвинения в цинизме и откровенном лицемерии можно адресовать и другой стороне. В конце концов, война является оправданной и обоснованной по нормам международного права только в том случае, если она ведется в целях защиты страны и нации, либо если ее санкционировал Совет Безопасности ООН. Ни одно из этих условий не было выполнено, когда американцы начали наносить бомбовые удары по целям в Сирии (не говоря уже о вторжении в Ирак в 2003 году). Запад также нередко закрывает глаза на вопиющие нарушения прав человека, либо очень избирательно применяет международные правила. Так, он поддержал провозглашенную Косово независимость, но в то же время, отказывает в праве на самостоятельность другим самопровозглашенным регионам.
Истина состоит в том, что международный порядок - это путаный, часто оспариваемый и весьма противоречивый набор заявленных правил и ожиданий. В этом наборе нет ясных и четко изложенных принципов, которые мировые лидеры могли бы применять объективно. Скорее, международный порядок предлагает широкое разнообразие нормативных предписаний, которые государственные деятели могут использовать и используют в оправдание самых разных действий, как либеральных, так и решительно анти-либеральных. Международный порядок - это вместилище норм, но он не является фиксированным и согласованным, и в нем по существу нет ничего либерального.
Гуманитарный кризис в Сирии - это очередной международный спор, в котором стороны оспаривают право на управление международным порядком в будущем — то есть, кто будет определять его содержание и принимать решения о применении его норм. От сегодняшних нелиберальных государств нельзя ждать, что они будут соблюдать главенство вестфальских норм, которые привлекают их лишь в той мере, в какой они привлекали деспотичных монархов и религиозных мракобесов из Европы XVII века. Выступающие против них либеральные государства и их общества будут и дальше пытаться строить весь мир по собственному образу и подобию, не признавая высокомерие и завышенную самооценку своих действий.
Пока еще рано похоронным звоном оплакивать кончину либерального международного порядка, однако события в Сирии и других странах указывают на то, что либеральная система взглядов на мировой порядок вызывает меньше уважения, чем вестфальские принципы, когда дело доходит до реального применения правил. А если это верно сегодня, то в предстоящие годы такого уважения будет еще меньше — как на словах, так и на деле. Либеральный мировой порядок постепенно исчезает. Вестфальская система, которую ненадолго затмил своим ярким светом либерализм, снова возрождается. Эта система, пусть потрепанная и изношенная, по-прежнему неуклюже ворочается, демонстрирует свою жизнеспособность, силу и даже незаменимость.
Питер Харрис — доцент политологии университета штата Колорадо.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Расхожая мудрость гласит, что государства в XXI веке живут в основном в либеральном мировом порядке. И хотя существует определенное недовольство нынешним мировым порядком, большинство людей на Западе хотят верить, что остальной мир признает либеральные принципы в качестве желательного способа организации международных дел.
