Приходит век борьбы за источники. За то, что от них осталось

Эра ископаемого топлива так просто не закончится. Людям приходится продолжать поиски, искать глубже и выдумывать новые технологии, как подобраться к ресурсам. ХХ век был веком энергетического размаха, а XXI есть и будет веком борьбы за то, что осталось. Вопрос в том, что после XXI века и всех этих боев останется от людей.

ЦМЧ, говорит ЦМЧ: «Центральный мозг человечества сигнализирует опасность!» Недавно эту фразу из чехословацкого сериала «Гости» заставил вспомнить проект Handy, финансируемый грантом НАСА. Handy чрезвычайно похож на Центральный мозг человечества из культового сериала. Это математическая модель, разработанная профессором Сафой Мотшэрии, которая якобы может просчитать будущее развитие нашей цивилизации.

А учитывая то, что говорит Handy, нам остается только надеяться, что так же, как и в сериале, в систему где-то вкралась ошибка. Ведь математически наиболее вероятно, что элиты будут все больше отмежевываться от остального общества, потреблять больше ресурсов, присваивать их себе и беззастенчиво истощать их, что приведет к голоду в остальном мире и наконец - к гибели цивилизации.

Современные споры о будущем нашей планеты и, прежде всего, о достаточности и устойчивости ресурсов часто напоминают мрачные предсказания, предвещающие Армагеддон. XXI век якобы станет веком борьбы за воду, нефть и другие ресурсы, которые будут быстро истощаться. После нефтяного пика наступит пик меди, железа, цинка и природного газа — пик всего. И истощенная планета превратится в пустыню из постапокалиптической научной фантастики.

По крайней мере, так утверждают сторонники теории, которую еще два века назад сформулировал Томас Мальтус. «Рост популяции людей приведет к исчерпанию ресурсов и ее последующему сокращению до минимума». По мнению американского ученого Роберта Дункана, сокращение объемов добычи нефти приведет к концу промышленной революции и возвращению к той жизни, которую многие миллионы лет назад вели первые люди в Танзании.

И это должно случиться уже в 2025 году. Но некоторые ученые и экономисты отвергают подобные мрачные прогнозы. Выход они видят, как же иначе, в инновациях и новых технологиях. И хотя теория нефтяного пика, согласно которой уже в 70-е годы в США должно было произойти сокращение добычи нефти, до сих пор оправдывалась, в последние годы она была опровергнута открытием сланцевой добычи. Прогнозируемые доступные для добычи запасы нефти увеличиваются с каждым годом, так что даже по состоянию на сегодня запасов нефти нам хватит примерно на 27 лет. А уже через несколько лет и эта цифра может поменяться. Нефти достаточно, но она может быть скрыта в местах, где до сих пор добывать было невыгодно или невозможно из-за несовершенства технологий. И как заявил бывший министр нефти Саудовской Аравии Ахмед Заки Ямани, «каменный век закончился не потому, что кончились камни». Таким образом, главный вопрос XXI века, скорее, состоит не в том, исчерпаются ли источники или нет, а в том, кто их будет контролировать.

Ледяная война между державами

Циники и реалисты скажут, что войны за источники велись всегда: начиная с войн за контроль над путями транспортировки соли в Древнем Риме, в которых легионерам платили солью, вплоть до боев за доступ к нефти на Ближнем Востоке, которые продолжаются уже 50 лет. Однако правда в том, что сегодня спектр источников, за которые стоит бороться, расширился и растет по мере технического прогресса, увеличиваясь за счет все новых элементов периодической таблицы.

При этом технологии являются лишь одним из локомотивов спроса. Главным же двигателем является демография, и ее рост неумолим. Ожидается, что к 2050 году население Земли достигнет 9,5 миллиардов человек, что на 35% больше, чем сегодня. Так что за одно поколение добавится новая Африка и Китай.

Несмотря на то, что мировой спрос на источники сегодня падает, учитывая рост численности населения, тенденция ясна. Потребление, разумеется, увеличится намного больше, чем на 35%, потому что четыре миллиарда людей, которые сегодня живут меньше чем на пять долларов в день, не будут жить так всю жизнь. При этом выбраться из этих трудных жизненных условий будет очень затратно. Для понимания: в развитом мире один человек в год потребляет 20 тысяч килограмм металлов — от алюминия до цинка.

«Надвигающиеся войны за ресурсы не будут мальтузианской борьбой за истощающиеся источники, как нам рассказывают, пугая, сторонники теорий нефтяного пика и пика всего остального. Новые технологии нам помогут найти методы более эффективной, чистой и экономичной добычи. Однако государства будут соперничать за максимальное количество этих источников, а их каждому потребуется множество. И это значит предъявить права на землю, вернее морское дно, где эти источники находятся», — говорит Даниэль Масгроати, советник в Министерстве торговли США.

По его словам, будут регионы, где начнутся войны между народами. В первую очередь, речь идет о регионах, граничащих с морями и океанами. Сначала важнее всего будут нефть и природный газ, но вскоре на первом плане окажутся и минеральные ресурсы. И совсем неслучайно, что именно приморские области сегодня являются источниками геополитической напряженности. Мест, где может разгореться конфликт, существует сразу несколько. В Восточно-Китайском море японцы оспаривают у Китая якобы незначительные острова, а скорее пустынные скалы.

Официально все дело - в националистических причинах. Однако многие забывают о том, что, помимо скал в море, речь идет и о 40 тысячах квадратных километров морского дна, а также о нефти и минеральных богатствах под ним. То же и в Южно-Китайском море, куда ведет самый оживленный торговый путь мира. Недавно Китай, страна, которая сегодня больше всех нуждается в сырье, стряхнула пыль с древней карты, на которой у Тайваня нет права на самостоятельное существование, и которая дает Китаю право владеть 90% Южно-Китайского моря, что, разумеется, не придется по душе девяти соседним государствам. Недавние китайские нападения на вьетнамские рыболовецкие суда и строительство нефтяных платформ и искусственных островов, на которых находятся военные базы в спорных водах, лишь доказывают, что Пекин настроен серьезно. Напряженность из-за Южно-Китайского моря сейчас царит не только в отношениях Китая с Филиппинами и другими странами региона, но и в отношениях Китая с США, у которых - свои интересы в этой области. При этом самоуверенный Китай совершенно не настроен делиться властью с американцами.

Есть еще и Арктика. Ледяная пустыня на крайнем севере, где можно встретить только белых медведей, в последние годы превратилась в объект повышенного интереса со стороны «арктических» государств: России, США, Норвегии, Дании и Канады. Арктическая политика является одним из приоритетов, главным образом, для россиян. По оценкам, Арктика скрывает 15% мировых запасов нефти и 30% запасов природного газа, которые по мере таяния ледников из-за глобального потепления становятся все более доступными. Роль играет и торговый путь по Северному Ледовитому океану, который может значительно ускорить транспортировку грузов с одного конца света в другой.

При этом ни одной стране не принадлежит географический Северный полюс и область Северного Ледовитого океана, который его окружает. Прилегающие арктические страны, граничащие с Северным Ледовитым океаном, ограничены 370-километровой зоной вблизи побережья. Россия в этом регионе восстанавливает свои старые военные базы, готовит модернизацию флотилии, рассчитанную на 10 лет, и расширяет там свое военное присутствие. Российский интерес к территории вечной мерзлоты доказывают августовские военные учения, в которых приняло участие 40 тысяч военнослужащих, а также собственные заявления Кремля. «Арктика для нас означает природные ресурсы, транспорт, и мы не должны забывать о рыбе и морепродуктах. Потенциал тут огромен», — заявил недавно министр экономики Алексей Улюкаев.

Военное преимущество России в этом регионе очевидно. Если у американцев есть только два действующих ледокола, то у россиян их - 41, а еще 11 планируется построить. СМИ пишут не о новой холодной, а о ледяной войне. Согласно Центру стратегических и международных исследований (CSIS), Россия в Арктике опустила ледовый занавес и своим военным присутствием старается ограничить доступ в этот регион. И это несмотря на то, что при низкой цене на нефть и после распада связей между российскими и западными фирмами в связи с антироссийскими санкциями, большая часть проектов по добыче в Арктике остановлена. «Арктическая область милитаризуется, и нет ни одного форума или места, где могли бы обсуждаться вопросы безопасности в этом регионе. Ситуация меняется с каждым годом», — говорит директор европейской программы CSIS Хитер Конли. При этом как Россия, так и Дания, и Канада требуют от ООН, чья конвенция по морскому праву регулирует проблему, расширить их территорию. В регион рвется и Китай, который в 2013 году отправил по северному пути, то есть в воды, которые всегда исторически использовала Россия, свои первые суда.

Но то, что страны стремятся заполучить влияние над обширными богатыми территориями, еще ничего не значит. Как отмечает один из самых авторитетных ученых современности Вацлав Смил, большие войны никогда не ведутся первично за ресурсы. Неясно, будут ли в XXI веке источники провоцировать конфликты, или они станут лишь одной из причин столкновений, которые по большей части являются идеологическими. Однако точно известно, что ресурсы сами становятся оружием. Это очевидно на примере нефти, цены на которую упали за последний год с 100 до 50 долларов. Опасную игру с нефтью ведет ее крупнейший мировой добытчик Саудовская Аравия. С ее стороны это не только битва с другими производителями, но и борьба за удержание господства нефти как таковой.

Конец нефтяного века?

На заседании нефтяного картеля ОПЕК в ноябре прошлого года ярко выступил министр нефти Саудовской Аравии Али Нуайми. Он доходчиво объяснил своим коллегам, что нужно сохранить существующую добычу нефти, потому что надо бороться с американской добычей из сланцев. Если члены ОПЕК хотят сохранить свою долю на рынке, они должны уничтожить сланцевую добычу низкими ценами.

Но, как подчеркивает агентство Bloomberg, за официальной позицией Саудовской Аравии, заключающейся в войне со сланцами, многие видят стремление навредить Ирану и Исламскому государству. Вполне видимая рука Нуайми, потянувшая цены вниз, преследовала и еще кое-какие цели. За ней скрывался самый большой саудовский страх, который вызван не пиком нефти, а пиком спроса.

Саудовская Аравия уже много лет боится того, что климатические изменения и высокие цены на нефть поспособствуют росту энергетической эффективности и переходу на альтернативные источники — прежде всего на развивающихся рынках, которые рассчитывают на экономический рост. Саудовцы видят, как спрос на черное золото, которое принесло несметные богатства пустынному королевству, постепенно падает. Правда, об этом саудовцы публично никогда не говорят.

Тем не менее три года назад Нуайми заявил, что спрос достигнет пика намного раньше, чем предложение. А недавно он сказал, что будет твердо и решительно выступать против тех, кто стремится ограничить использование ископаемого топлива и тем самым навредить интересам производителей нефти.

Мухаммед Саббан, который был советником Нуайми до 2013 года, заявил агентству Bloomberg, что до падения цен Саудовская Аравия рассчитывала, что пик спроса придется на 2025 год. Опустив цены, саудовцы выиграли время. По мнению аналитика Bank of America Мэррил Линч, нефть по цене около 60 долларов за баррель отсрочит пик спроса на пять лет. Более низкая цена, такая, как сегодня, отложит его еще на больший срок. То есть, цель одна — отсрочить окончание нефтяного века.

Но это очень опасная игра. Да, саудовцы расшатали геополитическую ситуацию, и с проблемами столкнулись такие страны, как Венесуэла, Россия и Иран, что, вероятно, также было одной из целей снижения цен на нефть, потому что иранские расходы намного выше саудовских, но дешевое сырье вскоре может начать уничтожать и саму Саудовскую Аравию.

Саудовцы понимают свою зависимость от нефти. «Наша цель — избавиться от излишней зависимости от нефти», — заявил Нуайми еще в конце 2013 года. Поэтому Саудовская Аравия выстроила на побережье Красного моря Университет имени короля Абдаллы, который больше всего напоминает крепость. Его неусыпно охраняют до зубов вооруженные солдаты с моря и на суше, а за их спинами сидят рядом друг с другом мужчины и женщины без платков. Но полиция, которая следит за соблюдением традиций в городах Саудовской Аравии, этих людей не беспокоит. Саудовцы не скрывают, что университет призван подготовить их к отказу от нефти, будь то по причине низкого спроса или из-за недостатка доступных источников.

Энергетический game changer

И совсем не похоже, что удерживаемая на низком уровне Саудовской Аравией цена на нефть как-то беспокоит Соединенные Штаты. Напротив, поговаривают о том, что США ситуация устраивает именно потому, что создает проблемы Ирану и России. При этом в начале года казалось, что добыча из сланцев, которая была новым хитом американской энергетической политики, не сможет пережить падения цен. Но фирмы продемонстрировали свою жизнестойкость. Через шесть месяцев после спада цен на нефть обанкротилось лишь пять компаний, которые ведут добычу из сланцев. В то время, как нефтяные мегапроекты остановлены, потому что они слишком накладны, открыть среднее сланцевое месторождение стоит 10 миллионов долларов — и можно начинать добычу через несколько месяцев. Также фирмам удалось, по данным компании Sanford C. Bernstein, снизить расходы на четверть. Все это означает, что отрасль умеет быстро адаптироваться к изменениям. Но вопрос в том, как долго она продержится.

По данным, полученным журналом The Economist, который в июне изучил балансы 62 крупнейших компаний, занимающихся добычей из сланцев, дела с их финансированием обстоят намного хуже, чем утверждают их самоуверенные руководители. Прежде всего, проблема - в высокой задолженности и в том, что инвесторы по-прежнему готовы кредитовать фирмы лишь с перспективой прибыли, если цена на нефть пойдет вверх. Но вскоре все может измениться. По мнению Мирослава Заичка из Высшей экономической школы, эксперта по энергетике, то, что некоторые фирмы банкротятся, еще не означает, что, когда цена на нефть вырастет, они не смогут открыться снова. «Технологии в добыче нефти постоянно меняются.

Пять лет назад почти никто ничего не слышал о добыче нефти из сланцев. Кроме того, фирмы очень эффективны в том, насколько быстро способны начать добычу. Поэтому я не боюсь, что этот сектор исчезнет», — говорит Заичек. Разоряться сланцевые компании, по всей видимости, будут, но потом эти фирмы войдут в более крупные объединения, и добыча продолжится.

В этой мировой энергетической войне у американцев есть ясная цель — быть энергетически независимыми. В английском языке используется выражение «game changer» — это фактор, который меняет направление и суть процесса. Новым фактором на мировой сцене стала эта политика энергетической самостоятельности США, объявленная Джорджем У. Бушем и полностью поддержанная его преемником Бараком Обамой. Именно эта политика помогла дать старт технологическому буму и новой добыче нефти и газа из сланцев, а также расширить добычу на традиционных территориях, таких, как Техас, и на территориях относительно новых, таких, как Аляска.

Энергетическая независимость должна помочь США сохранить статус первой мировой державы. «У Америки есть силы уничтожить Россию ценами на нефть: давайте наводним рынок сырьем и поставим Путина на колени», — призвала в прошлом году Госсекретарь времен Буша Кондолиза Райс. В частности, поэтому американские республиканцы добиваются во внешней политике снабжения Европы большими объемами природного газа.

Но с энергетической независимостью связан и пониженный американский интерес к Ближнему Востоку. Американцы ушли из Ирака, потому что не справлялись там, а не справлялись потому, что у них не было четкого плана, что делать с этой страной, а, возможно, и потому, что нефть в этом регионе уже не является таким же главным национальным интересом для США, каким она была прежде. Договор с Ираном также связан с ресурсами. Когда на рынке появится иранская нефть, цены, очень вероятно, останутся на низком уровне или даже еще больше упадут. Это еще больше ослабит Россию, а также опасное Исламское государство.

А ведь путинская Россия избрала ту же стратегию. То, что свои природные богатства она хочет использовать в качестве оружия, доказывает не только российский интерес к Арктике. Попытка сближения России и Китая тоже обусловлена, прежде всего, ресурсами. Россия стремится найти альтернативного потребителя своего газа на случай, если Европе он станет не нужен. Однако это маловероятно, потому что, несмотря на все попытки ЕС диверсифицировать источники и ограничить зависимость, России удалось договориться с Германией об увеличении мощности газопровода «Северный поток», по которому в Европу по дну Балтийского моря поступает российский газ.

По мнению товарного аналитика и автора книги «Еще более холодная война» Марина Катусы, россияне заинтересованы в максимальном контроле над торговлей энергетическим сырьем. «Путинская стратегия в этой еще более холодной войне имеет две фазы. Сначала расширить российские источники так, чтобы доминировать на всех энергетических рынках, прежде всего в Европе и Азии. А затем сломить доминирование американского доллара в торговле энергетическим сырьем и таким образом нанести удар по самому доллару», — пишет Катуса. Бесспорно то, что Кремль обрадовался бы ослаблению доллара, но вопрос в том, насколько реальны подобные планы, и есть ли на это у современной России силы. Сегодня российская экономика стоит на коленях именно из-за низких цен на нефть и газ. Экономические санкции из-за агрессии на Украине — на втором месте.

Но вопросом является и то, что для Запада лучше. Какая Россия проявит больше агрессии — сильная или слабая? Мнения об этом кардинально расходятся, однако фактом остается то, что фашизм и нацизм лучше «всходили» в условиях экономического развала, а не процветания. Но может быть и наоборот. Например, китайский националистический напор и безмерная жажда ресурсов неразрывно связаны с процветанием.

Голубое золото

Писатель Марк Твен как-то сказал, что виски существует для того, чтобы его пить, а вода, чтобы за нее бороться. Его слова сегодня более актуальны, чем когда-либо. Теперь даже в годовых докладах ЦРУ предвещают борьбу за воду и сельскохозяйственные угодья. По оценке ЦРУ, к 2040 году без постоянного доступа к питьевой воде в мире будет жить 780 миллионов людей, а через 25 лет, по оценке ОЭСР, в регионах с недостатком воды будет проживать 43% населения Земли. Так что может случиться, что именно вода, а не нефть, станет самым ценным сырьем XXI века.

«Вода будет большой проблемой: уже сейчас кое-где за нее воюют. Когда девять лет назад я говорил с американским профессором Лэндисом о Сирии, он утверждал, что проблемы с водой и потерей урожайности угодий могут спровоцировать там катастрофу. Тогда я махнул на это рукой, но посмотрите, что творится там сегодня. Нечто подобное произошло в Ливии. Своими бессмысленными проектами Каддафи сумел за 30 лет ликвидировать запасы воды, накопленные за миллионы лет, — говорит Вацлав Бартушка, который преподает теорию безопасности в New York University, и тут же добавляет: Если посмотреть на карту Йемена, то видно, как территория восставших хуситов перекрывается с территорией, где больше всего не хватает воды».

В Йемене, где бушует гражданская война, причины которой неоднородны, существует острая нехватка воды. Говорят даже о том, что для страны это самая большая угроза — большая, чем война. По данным британского издания The Guardian, столица Йемена Сана, которую сейчас контролируют повстанцы, в 2017 году может стать первым крупным городом, где вода совершенно кончится. Цена воды выросла до невероятных цифр, потому что для ее добычи используют нефтяные насосы, которые в условиях войны тоже крайне дороги. Половина населения не имеет доступа к питьевой воде и зависит от гуманитарной помощи. До войны ситуация с водой тоже была катастрофической, но вместо того, чтобы инвестировать в накопление дождевой воды и переработку, власти добывали воду из земли. Она быстро кончается, и никто не знает, на сколько ее еще хватит.

«К 2050 году большое количество стран не сможет накормить своих граждан и обеспечить их питьевой водой. И если вода и почва не двигаются, то люди могут это сделать. Стоит ожидать роста миграции между странами и континентами, а это будет подливать масла в огонь потенциальных конфликтов», — предупреждает аналитик Шинейд Леан из Future Directions International. Современная миграционная волна в Европу лишь доказывает это. И хотя нельзя сказать, что недостаток воды и пищи был единственной причиной, они все же сыграли свою роль.

Истощающиеся запасы воды заставят затронутые государства вести агрессивную политику. Это в первую очередь касается тех государств, которые делят между собой речные бассейны. Таких регионов в мире 263, и через них протекает 60% всей пресной воды.

В этом свете наиболее подверженным риску выглядит регион Гималаев. Тибетское нагорье высотой 4500 метров над уровнем моря является крупнейшим источником питьевой воды на свете после арктических и антарктических ледников. Реки, которые вытекают оттуда, снабжают водой почти половину мирового населения в Ките и Южной и Юго-Восточной Азии. При этом Китай начал отводить водные источники на свой загрязненный и перенаселенный северо-восток, что может негативно сказаться на других странах в регионе.

С другой стороны, как говорит доктор Тереза Семандер-Магнюссон из Стокгольмского международного водного института, к счастью, вода — это то, о чем даже враждебные друг другу страны способны договориться. Например, Израиль с Иорданией и палестинским самоуправлением, между которыми вообще отношения чрезвычайно напряженные, смогли договориться об использовании воды, потому что она совершенно необходима для всех.

В 2010 году в своей книге «Наступает голод» журналист Джулиан Крибб написал, что войны в XXI веке будут идти под знаком разваливающихся государств, восстаний, гражданских конфликтов и столкновений на безлюдных территориях. Пока события в мире подтверждают его слова. Источники и сырье не обязательно будут единственной причиной конфликтов, и, вероятно, нам не стоит опасаться, что они совершенно исчерпаются, но стремление их контролировать точно будет на протяжении долгого времени определять историю XXI века.