Сирийская катастрофа: цветы и российские учреждения

В предыдущем материале мы говорили о том, что многим украинцам сложно провести черту между «заметной» для россиян катастрофой A321 и «незаметной» для них же катастрофой российско-украинской войны — с ее жертвами, разрушениями и болью. Точно так же, анализируя ситуацию объективно, насколько это возможно, — трудно провести черту между катастрофой A321 и российской военной авантюрой в Сирии. Между катастрофической деградацией российских СМИ, общественного мнения, стиля управления и гибнущими россиянами. Начнем с того, что российским чиновникам практически невозможно будет сказать правду о катастрофе над Синаем. Потому что если это был теракт — тогда он более чем вероятное следствие безответственного вступления в войну в Сирии, с бездумным одобрением принятого обывателем. И поэтому жертвы катастрофы, вероятно, станут очередными непризнанными жертвами очередной военной авантюры Кремля. Можно, конечно, возразить: наоборот, теракт — удобный повод для российских «ястребов» еще подзакрутить гайки. Casus belli, позволяющий «окончательно решить» вопрос власти. Но момент неподходящий — «ястребы» ведь обещали «громить врага на его территории»! Убеждали, что потому и пошли в Сирию, чтобы не полез враг матерый. Стало быть, рядовому россиянину, нельзя им верить?

Конечно, российский обыватель не совсем уж бездумен. Просто, как и в случае с агрессией против Украины, он любит думать не о том. Присмотримся к алеппским соснам, за которыми «рядовой» россиянин прелестей русского леса не видит. 9 октября 2015 года не слишком независимый от власти Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), тот самый, что доложил о «рейтинге Путина на новой рекордной высоте», опубликовал любопытный опрос. Озаглавлен документ — «Наши в Сирии». Звучит как явная отсылка к другому, претендующему на маленькую победоносность милитаристскому эпизоду «Крым наш».

Согласно данным ВЦИОМ, на вопрос «Какую поддержку следует оказывать?» (сирийскому режиму) — 40% россиян ответили «помощь военной авиацией, ударами с воздуха». За отправку советников высказались 17%, «помощь сухопутными войсками (наземную операцию)» предпочли 5%. При этом допускались 3 ответа. То есть, каждый, кто был за сухопутную операцию или отправку советников, вполне мог дополнительно выбрать вариант ударов с воздуха. Судя по сумме ответов 182%, при том, что 11% затруднились ответить, — так и происходило.

Но на вопрос «Как вы оцениваете решение президента Путина направить в Сирию российскую военную авиацию для борьбы с террористической организацией Исламское государство?» 38% россиян ответили «целиком одобряю», а 28 «скорее одобряю». В сумме 66%. Очевидно, добавление к сценарию имени «Путин» произвело на респондентов магическое воздействие. В духе «я, конечно, был другого мнения, но уважаемому Владимиру Владимировичу виднее».

ВЦИОМ рапортует с хорошо заметным уклоном в «весомость» и компетентность поддержки: «Решение президента Путина об отправке военной авиации для нанесения ударов по ИГИЛ нашло поддержку большинства россиян (66%). Сторонниками авиаударов являются в первую очередь те, кто регулярно следят за ситуацией в Сирии (84%), мужчины (77%), жители Москвы и Санкт-Петербурга (75%)». Думаю, читатель уловил логику социологов — военное решение Путина массово поддержали хорошо осведомленные мужчины из крупных, образованных городов — кто лучше них может разбираться в таких вопросах!

Проблема в том, что сейчас в Сирии 4 тысячи российских штыков, с танками и артиллерией, в том числе за пределами баз. И это уже далеко не «отправка советников», а таки помощь сухопутными войсками. Которую 95% граждан НЕ поддержали! Также «компетентные» граждане вроде бы поддерживали удары по ИГИЛ. При том, что ВКС России атаковали преимущественно не ИГИЛ. Не значит ли это, что решались какие-то другие задачи — не связанные напрямую с террористической угрозой и задекларированным обеспечением безопасности россиян? Здесь речь не о частном случае манипуляции — мы видим, как работает весь механизм в целом.

Он включает и цинизм пропаганды, и безответственность прикрываемой фиговым листком пула «журналистов, политологов, социологов» власти. И циничную хищность всего мира российских «учреждений». И готовность «им преданного народа» ложь принимать, передоверяя ответственность. Такие вещи непопулярно констатировать. Но это так. Пока рядовой россиянин будет потворствовать манипуляциям, эта цепь не будет разомкнута. А значит, она будет порождать все новые авантюры и жертвы. Посмотрите: согласно данным ВЦИОМ, в январе 2014-го «работу Путина» одобряли 60,6% россиян. А вот с тех пор как он «плотно поработал» на Юго-Востоке Украины и в Сирии, стали одобрять 89,9%. Резкий рост рейтинга зафиксировал не только ВЦИОМ, но и более независимые структуры. В полтора раза больше всенародной любви и лобызания портретов!

Так как житься в России лучше не стало, остается констатировать связку «Крымнаш» — «Сириянаш» — «Путиннаш». Нынешнее российское общество будоражат и влекут военные авантюры как пьяного дурака драка. И Путин, и российские «элиты» постепенно становится заложником порожденного ими же нетрезвого и нездорового азарта. Игра захватывает их самих. Надо сказать, что Сирия, по данным социологов, добавила в рейтинг всего несколько процентов. Да, такова очевидно цена жизней сотен людей, погибших в российском лайнере — 3%-ный скачок рейтинга ввиду вовлечения в сирийскую войну. Основной прирост рейтинга связан с досирийской политикой — то есть, с агрессией против Украины, вылившейся также в конфронтацию с Европой и США. И он оплачен жизнями тысяч украинцев и россиян.

Возможно, этого не хотят замечать российский обыватель и астронавты из Останкино, но для граждан Украины эти взаимосвязи очевидны. А потому, с некоторых пор, многим украинцам трудно провести черту между политикой Путина и позицией его тыла — «рядового россиянина». Отсюда и сложные чувства. И в корне изменившиеся взаимоотношения на уровне «простых людей». И пересмотр множества исторических и ценностных позиций. То есть, абсолютно поменявшийся фундамент, на котором придется отстраивать украинско-российские отношения, когда и если агрессия прекратится. По данным социологов последней мирной осенью 2013-го Россию положительно воспринимали 88% украинцев! С тех пор все переменилось. Война травмировала, но также научила защищаться Украину. А российское общество окончательно пристрастилось к единственной модели самоутверждения — с дубиной войны в руках. Когда науке, производству, культуре, образованию, медицине стало совсем уж нечем похвастаться, российский миф о национальном величии воззвал к кровожадному последнему доводу королей.

Вернемся к сирийскому опросу ВЦИОМ. Авторы опроса «предусмотрительно» не опрашивали россиян по поводу последствий военного вмешательства в сирийский конфликт. Но предложили набор из 2-х сценариев: «России не надо участвовать в сирийском конфликте, а то исламские террористы будут атаковать и Россию», и «России надо участвовать в сирийском конфликте, чтобы остановить исламских террористов на дальних подступах, а не на собственной территории». Это покруче «выбора» в духе «Крестного отца»: «Лука Брацци приставил пистолет к его виску, и мой отец сказал, что либо его мозги, либо его подпись лягут на контракт». Там был вариант, при котором человека без ружья не атакуют. У ВЦИОМ такого варианта нет. Если выбрать невмешательство, то террористы будут атаковать не Россию. Тогда как обойтись без чувства вины по поводу будущих, пусть и не российских жертв террора? Террористов же, кроме России, по утверждению ВЦИОМ, и власти, и СМИ — остановить некому!

29% подопытных вероятно рассудили, что еще чем-то усугублять их нелегкую жизнь в России было бы слишком.А вот 64% анкет зрело им возразили — мочить однозначно лучше в чужих сортирах. Заметим, что речь о возможных атаках на россиян по всему миру не шла. Только на Россию в целом. Не шла речь и о прочих возможных последствиях вмешательства «на дальних подступах». Не надо вмешиваться, потому что усилится поток беженцев в Европу, возможны случайные столкновения с военными других стран, ухудшатся отношения со США, странами ЕС и Ближнего Востока etc. Ничего такого не было.

Россиян, как обычно, погрузили в реальность с единственным измерением. И в нем нет никого, кроме России и исламских террористов. Россия вмешалась — остановила террористов. Не вмешалась — домыслите сами. В любом случае, заметно, что не менее 29% россиян опасались жертв (в варианте некой «атаки на Россию») в этой войне. Но в Кремле искали рецепт вечнозеленого рейтингового пиршества для неувядающего лидера — в 90%, 101%, 100500%. И конечно оваций, чувства могущества, триумфального возвращения за столы переговоров, неловкого ерзания поверженных перед телекамерами оппонентов — в сладостный момент снятия санкций. Да, при вторжении в Сирию большинство «рядовых» и «нерядовых» россиян ожидало жертв с одной стороны. Включая, конечно, неизбежных многочисленных сирийских гражданских. Но их под российскими бомбами, как известно, никогда не бывает. Как никогда не было погибших на Украине псковских десантников и не существует задержанных грушников.

Россияне умеют отрицать. А потому перспективы расследования катастрофы A321 туманны. Уже сейчас неудобные показания экспертов по поводу нее директивным образом «правятся». Не всех экспертов можно «поправить». Зато можно заведомо обвинить в предвзятости, как несостоявшийся трибунал по малайзийскому лайнеру. Глава международного комитета Совета Федерации РФ Косачев уже изверг уникальный по своей российскости вывод о том, что Великобритания приостановила полеты в Египет не потому, что беспокоится о своих гражданах — но исключительно потому, что хочет насолить России.

То, что получив информацию из разведисточников и данные экспертов, страна обязана (!) оценить всю серьезность ситуации и позаботиться о гражданах, в понимание высокопоставленного российского чиновника не укладывается. Россия «заботится» о безопасности россиян, исключительно воюя в Сирии. Даже после того, как в Египте погибли 224 человека! Российская власть привыкла диктовать общественному мнению, что ему думать и чувствовать. А российское общество, в массе своей, не привыкло задавать власти лишних вопросов. Лишь посочувствует «слегка погибшим, но издалека», — как писал и пел Владимир Семенович Высоцкий. Так спокойнее. Так стабильнее.

Чем возражать «власти от Бога», лучше уж послушать на ночь дурман-сказки от Дмитрия Киселева — вторящего тягучим как шлейф от горящего торфяника интонациям северокорейских телевоспевальщиц. Словно «эхо друг друга»! «Эхо друг друга»... Именно так — словами красивой советской песни «Эхо любви» — Киселев внезапно метафорировал встречу Путина с Асадом. Упомянув и про изоляцию (Асада?), и про проверку готовности (опять же, Асада?) идти до конца. Уж не знаю, рад ли Путин таким посланиям из ящика. В песне дальше по тексту про «край наползающей тьмы, за гранью смертельного круга». В котором Путин и Асад, надо полагать, встретятся и не расстанутся. Если не пойдут до конца? А пока Асад — «здоров, спортивен, эмоционален, собран, серьезен, мужественен, уважителен, открыт, деликатен, уверен, надежен, решителен, держит себя с достоинством» — цитата из российских «Вестей» образца октября 2015-го. И это главное.

Не то, что в следующем 2016 году российские расходы на здравоохранение сокращаются на 8%, а на образование — на 8,5%. На чем тоже лежит «асадочек» внеплановых и растущих вместе с российской группировкой и ее гиперактивностью расходов на Сирию. И не то, что пенсии в реальном выражении снижаются и пенсионные накопления замораживаются третий год подряд. Да, в общем, и не то, что на самом деле произошло с российскими гражданами в небе над Синаем. Подпирая Асада, Россия встала двумя ногами и уже четырьмя базами на Ближнем Востоке, действий России все на свете боятся, а рейтинг вождя достиг спутников ВКС!

Вот такие душевные арабские сказки для внутрироссийского употребления. Ну, это помимо всегдашних разговоров про аморальных хохлов. Что ж... «Аморальным хохлам» остается соболезновать слепому доверию россиян к тем, кому нельзя доверять, всепоглощающему отрицанию очевидного, выбору без выбора и сказкам без хорошего для них же, россиян, конца. Остается «анализировать это». Чтобы понимать, с чем придется сосуществовать и как придется жить — в новом, навсегда изменившемся мире. В мире, в котором плата за циничную вседозволенность «учреждений» и отрицание реальности рядовыми гражданами неизмеримо высока.