Теракты в Париже, помимо их ужасающей сущности, к тому же еще и напомнили мне слова покойного Бернарда Фолла (Bernard Fall), американо-французского историка, военного журналиста и ветерана войны во Вьетнаме. В 1965 году он написал: «Когда страну дестабилизируют и подрывают в ней порядок, то ее не побеждают — а устанавливают в ней более эффективную власть, другой порядок. В буквальном смысле подрывная деятельность — это обеспечение порядка со знаком минус». «Исламское государство» подорвало порядок в западном Ираке и в восточной Сирии, поскольку оно оказалось более эффективным, чем режимы Багдада и Дамаска. То есть, ИГИЛ установило компетентную бюрократическую власть, которая распространяется на все вокруг — от школ до уборки мусора — и которая, фактически сочетаясь с карательными мерами, является незыблемой и стабильной. И при такой территориальной защищенности ИГИЛ, несомненно, превратилось в центральный диспетчерский пункт, который организует теракты в других странах. В конечном итоге «Исламское государство» может прекратить свое существование лишь в том случае, если какая-то другая сила «превзойдет его в эффективности управления и наведении своего порядка».
ИГ возникло как порождение анархии, другими словами — ситуации, которая возникает, когда населенная территория остается без управления, без власти, и когда банды боевиков лишают всех возможности чувствовать себя в безопасности. В результате свержения светского баасистского режима в Ираке в 2003 году и еще одного светского режима баасистов в Сирии в 2011 году эти страны были почти уничтожены, разделены на части и ввергнуты в хаос. Суть тоталитаризма баасистов с последовавшим за ним хаосом предполагала, что в образовавшемся вакууме способна укорениться и процветать только сила, сама по себе являющаяся такой же жесткой и бескомпромиссной. Поэтому, какую бы стратегию мы ни использовали в борьбе с ИГИЛ, она должна, в конечном счете, предусматривать завершающий этап, направленный на то, чтобы превзойти «Исламское государство» в эффективности управления и наведении порядка. В противном случае вновь воцарится анархия, а с ней и ИГИЛ.
Следует ли вводить туда войска?
Несомненно, это позволит сформировать там правительство, альтернативное ИГИЛ. Но для этого необходимо сплочение нации, а у общественности США, Франции или других стран Запада особого стремления к этому нет. Я не стал бы доверять общественным настроениям в данный момент, потому что ярость обманчива, когда дело касается готовности жертвовать на протяжении долгого времени: в какой-то момент люди готовы действовать и приносить необходимые для этого жертвы, а с течением времени эта готовность исчезает. В реальном плане войны необходимо учесть то, какими будут общественные настроения после множества новостных циклов. Настроения эти будут очень отличаться от сегодняшних. Главной ошибкой администрации Буша было то, что она разработала антитеррористическую стратегию — от допросов участников боевых действий на стороне противника до вторжения в страны — исключительно на основе общественных настроений, царивших в первые дни и недели после терактов 11 сентября.
Должна ли быть сформирована международная коалиция?
Несомненно, такая коалиция будет — как и во время вторжения в Афганистан, но она не должна быть такой, как во время ввода войск в Ирак. И она будет помогать. Благодаря международной коалиции можно будет выиграть время: если в войну со временем будет вовлечено много стран, то общественность каждой из этих стран начнет проявлять гораздо больше терпения и демонстрировать понимание в случае возникновения неизбежных неудач и потерь. И все же, идея того, что армия, состоящая преимущественно из христиан — солдат из Америки и Европы, будет постоянно усмирять ожесточившиеся незаконные территории, охваченные исламскими идеями, изначально сомнительна.
Следует ли сотрудничать с режимом Асада и Ираном?
Диктатура Асада — это и есть первая причина того, что в Сирии идет гражданская война. Что же касается Ирана, то захват им — прямой или косвенный — территорий восточной Сирии и западного Ирака привел бы к созданию в регионе еще более могущественного гегемона, враждебного Западу. Подавление ИГИЛ путем усиления позиций Ирана обошлось бы слишком дорого. С другой стороны, шиитские группировки, пользующиеся поддержкой Ирана, не совершают сейчас террористических актов на Западе даже при том, что режим Асада в настоящее время является — при поддержке России — самой серьезной нерелигиозной силой в Сирии. Учитывая, что внешняя политика представляет собой иерархию потребностей, можно сказать, что использовать Асада и его исламское духовенство (а также русских) против ИГИЛ явно в интересах Запада. Главное — обеспечить на востоке Сирии и на западе Ирака более эффективное руководство и навести там порядок — лучше, чем это делает ИГИЛ, используя при этом такие оккупационные войска, такие силы захвата, которые не будут использовать свой вновь установленный суверенитет для организации терактов в странах Запада.
Почему правительство Ирака не в состоянии осуществлять управление этими территориями?
Если бы власти Ирака были в состоянии компетентно и эффективно управлять, они бы прежде всего не потеряли такие города, как Фаллуджа и Рамади. Не следует забывать, что ИГИЛ проявило себя во всем своем ужасном обличье, когда в Мосуле ему удалось продемонстрировать свое превосходство над режимом Багдада, обеспечив более строгий порядок и более эффективное руководство.
А как насчет курдов?
Они могут отчасти помочь решить проблему. Но в силу своего географического положения горный Курдистан, являющийся родиной этнических курдов, в недостаточной степени примыкает к обширным пустынным территориям, которые контролирует ИГИЛ.
А что, если использовать все выше перечисленное, сочетая отдельные элементы? Другими словами, рассмотреть сценарий, в котором будет действовать международная коалиция, будет переброшен ограниченный контингент сухопутных войск, при этом будет постоянно оказываться военная помощь курдам, и по обходным каналам будет достигнута политическая сделка с Дамаском, Багдадом, Тегераном и Москвой. Дело в том, что всего этого добиться будет сложно — по-настоящему очень сложно.
Есть еще доктрина Рамсфельда-Чейни — стратегия, которую эти два политика намеревались применить в Ираке (в отличие от того, к чему они, в конечном счете, пришли) — свергнуть Саддама и быстро уйти из страны. Сейчас же в этом случае придется бомбить, бомбить и бомбить территорию ИГИЛ, резко увеличив количество авиаударов с использованием беспилотников и активизировав разведывательные операции — с тем, чтобы превратить, например, Ракку в такое место, где не смогло бы существовать даже ИГИЛ. Но согласно такому сценарию никакие территории захватывать нельзя. Таким образом, не придется ни с кем «соревноваться», пытаясь продемонстрировать лучшие управленческие способности и умение обеспечить лучший порядок. Хотя, я попросту не представляю, к чему такая стратегия может привести, потому что, в конечном счете, кто-то все равно заполнит пустующее место. Так что, как и план по Ираку, этот план не приведет к решению проблемы.
Прежде всего, необходимо, чтобы в странах Леванта воцарился новый порядок на смену той анархии, которая возникла после падения режимов баасистов. Анархии, в результате которой были обескровлены все промежуточные слои гражданского общества, находившиеся между его верхней ступенью в лице диктаторов и нижней ступени в лице представителей их племен и многочисленных кланов. Запад решил, что этот новый порядок не должен иметь отношения к боевикам ИГИЛ. Но кто и что окажется лучше и эффективнее ИГИЛ? Вот в чем вопрос.
Роберт Каплан — старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности и автор 16 книг, посвященных вопросам внешней политики. Среди них — книга «В тени Европы» (In Europe’s Shadow), публикация которой намечена на февраль.
