Вольфганг Ишингер (Wolfgang Ischinger), глава Мюнхенской конференции по безопасности, рассуждает о новых альянсах в борьбе против «Исламского государства», а также о провале Европы в сирийском кризисе.

Путин демонстрирует определенную готовность действовать вместе с Западом. Однако Запад не должен проводить крестовый поход на Ближнем Востоке, подчеркивает Ишингер.

Stern: Г-н Ишингер, после террористической атаки в Париже стали говорить о поворотном пункте и даже о войне. Так ли это, находимся ли мы сейчас в состоянии войны?

Вольфганг Ишингер: Я предпочел бы быть очень осторожным с этим понятием. Террористы считают, что они находятся в состоянии войны с Западом. Однако мы не хотим объявлять военное положение и приводить в движение наши армии. И я не думаю, что мы должны обращаться к статье Устава НАТО о коллективной защите.

— И тем не менее: во Франции введено чрезвычайное положение, тысячи солдат патрулируют улицы Парижа.

— Теракты имеют характер, сходный с проведением военных действий. И нам следует серьезно к ним относиться. Однако объявление войны в конечном счете будет на руку только так называемому «Исламскому государству»: дело в том, что именно оно хочет распространить войну все дальше в Европу, именно оно намерено расколоть наше общество.

— Так должен ли Запад — в том числе Германия — сейчас реагировать?

— Запад, наконец, должен избавиться от одного ужасного заблуждения — от заблуждения, что нам не следует вмешиваться в то, что происходит в Сирии. Гражданская война началась там четыре года назад. А мы в течение четырех лет только шумели и сотрясали воздух. Асад должен уйти — такие слова мы слышали все время. Однако мы ничего не сделали для того, чтобы добиться этой цели.

— И Германия ничего не предпринимала?

— Ни Германия, ни другие западные страны. Включая, кстати, Соединенные Штаты, где президент Обама провел «красную линию» только для того, чтобы потом от нее отказаться. Мы считали, что гражданская война в Сирии с ее сотнями тысяч жертв интересует нас — в лучшем случае — в моральном отношении. Но сегодня эта гражданская война пришла к нам: вместе с миллионами беженцев и вместе с откровенным террором. Мы упустили четыре года.

— Но говорят, что мир в Сирии невозможен, если Асад останется.

— Это в моральном и в политическом отношении важная и правильная цель — избавиться от массового убийцы Асада. Но это может быть лишь вторым шагом. К этой неприятной моральной проблеме мы должны подойти с позиции реал-политики.

— Аморальный компромисс ради в моральном отношении более высокой цели?

— Да! Поскольку в настоящее время нужно вести борьбу против так называемого «Исламского государства» и добиться прекращения огня в гражданской войне.

— Для этого в прошлую субботу министры иностранных дел 17 государств во второй раз собрались в Вене.

— Да. Наконец, начала вырисовываться совместная стратегия. Кстати, именно Соединенные Штаты подхватили эту инициативу, а не Европа — к сожалению. Европа вновь заняла выжидательную позицию, несмотря на настоятельные требования со стороны министра иностранных дел Штайнмайера.

— Какую роль при этом играет Россия и проводимая Путиным военная операция на стороне Асада? В настоящий момент Россия почти ничего не предпринимает против «Исламского государства».

— Своим вмешательством Путин ставит Запад в ситуацию цугцванга. Однако и с российской стороны наблюдается определенная готовность действовать вместе с Западом.

— Поскольку Россия также является мишенью для террористических нападений «Исламского государства»? Об этом свидетельствует российский пассажирский авиалайнер, который, вероятно, был сбит над Синаем — тогда погибли 224 человека.

— Хотя ситуация ужасна, я, тем не менее, вижу определенную возможность того, что огромная пропасть между Россией и Западом будет уменьшена. Путин, судя по всему, в настоящее время разделяет приоритеты: сначала общий фронт борьбы против «Исламского государства», но параллельно с этим подготовка к выборам — политическое новое начало для Сирии.

— Такого рода российский документ распространяется в ООН — речь идет о 18-месячном плане, целью которого является поиск политического решения.

— Россия хотела бы, чтобы режим Асада как последний фактор стабильности сохранился хотя бы частично. При этом личность Асада не имеет большого значения. Это предложение не должно отклоняться с порога только потому, что оно пришло из Москвы.

— Совместные действий протии «Исламского государства» требуют большего военного участия со стороны Запада.

— Одних бомбардировок с воздуха недостаточно. Сами по себе военные действия не должны быть табу. И Германия при этом не может и не должна оставаться в стороне. И здесь до недавнего времени воспринимались как табу разговоры о зонах безопасности для сирийского населения.

— В такого рода защищенных военными зонах безопасности могут найти для себя убежище люди, которые спасаются как от банд головорезов «Исламского государства», так и от бочковых бомб Асада.

— И в таком случае необходима защита как с воздуха, так и на земле.

— То есть, немецкие наземные войска все же должны быть отправлены в Сирию?

— Скорее всего, нет. Запад не должен проводить крестовый поход на Ближнем Востоке. Скорее, арабские государства в рамках мандата ООН могут сформировать наземные войска, которые получат масштабную поддержку со стороны Запада. Хотим ли мы вновь пассивно наблюдать за тем, как погибнут еще десятки тысяч людей и сотни тысяч превратятся в беженцев? Потребуется еще какое-то время для победы над «Исламским государством», а также для поиска политического решения в Сирии. Поэтому мы незамедлительно должны изучить вопрос о возможности создания зон безопасности и гуманитарных коридоров. В Германии эти вопросы пока почти не обсуждаются.

— Почему так происходит?

— Мы вздохнули с облегчением, когда Соединенные Штаты и Великобритания в 2011 году отказались от военной интервенции в Сирии. В конечном итоге, мы были рады тому, что эта чаша нас миновала. Но сейчас время почти упущено. Пары конференций и заявлений недостаточно.

— Вы критикуете бездействие европейских глав правительств?

— В Европейском Совете речь шла лишь о борьбе с причинами возникновения потоков беженцев. А что было сделано? Ничего. У Евросоюза, по-прежнему, нет никакой обоснованной стратегии в отношении Сирии. Но ведь это самое главное! Прошли те времена, когда Евросоюз мог позволить себе быть внешнеполитическим бумажным тигром. Давно пора проснуться. Теперь речь идет не только о беженцах — для нас это вопрос жизни и смерти.

69-летний Вольфганг Ишингер является одним из лучших специалистов в области глобальной внешней и внутренней политики в области безопасности. Он был послом в Вашингтоне и в Лондоне. С 2008 года он возглавляет Мюнхенскую конференцию по безопасности, а с 2015 года руководит еще и комиссией ОБСЕ по вопросам европейской безопасности.