Главная стратегическая цель в войне с террором не достигнута. После 11 сентября она заключалась в том, чтобы лишить террористов любых убежищ. Ведь именно для этого Соединенные Штаты и Британия ввели войска в Афганистан, сделав это лишь после того, как талибы отказались выдать им руководство «Аль-Каиды» и закрыть лагеря подготовки террористов. Но сегодня крупный террористический анклав существует в самом сердце Ближнего Востока.
Реакция Обамы на этот огромный стратегический провал оказалась весьма невыразительной. Он всячески стремится подчеркнуть, что хотя авиаудары продолжатся, американские наземные войска не будут направляться в Ирак и Сирию для уничтожения «Исламского государства». Британская реакция оказалась еще более ничтожной: бомбить ИГИЛ, но только по иракскую сторону границы. В результате Королевские ВВС не могут нанести удар по городу, где скорее всего задумывались и планировались осуществленные на прошлой неделе парижские атаки.
Теперь Дэвид Кэмерон пытается сменить курс и собирается в ближайшие недели обосновать в парламенте нанесение ударов по сирийской территории. Но он пока недостаточно уверен в успехе, а поэтому воздерживается от назначения сроков голосования. Поскольку Джереми Корбин (Jeremy Corbyn) твердо намерен заставить своих лейбористов выступить даже против авиаударов, голосование будет непростым, и премьер не может допустить второго поражения при голосовании в палате общин по вопросам войны и мира.
Вместо этого он ответит на доклад специального комитета по иностранным делам, который выступает против военных действий в Сирии. Даунинг-стрит полагает, что это даст депутатам возможность заявить о поддержке решения, позволяющего британским войскам наносить удары по ИГИЛ в Сирии. У него есть надежда, что тем самым будут созданы условия для голосования по этому вопросу в палате общин до Рождества.
Между тем, Франция наносит удары по ИГИЛ как в Ираке, так и в Сирии, хотя и действует только с воздуха. События последних месяцев показали, что авиаударами можно сдержать ИГИЛ, но не разгромить его.
Все это является полным провалом западного руководства, и президент Обама несет за это значительную долю ответственности. Не желая повторять ошибки Джорджа Буша, он делает собственные ошибки, которые приведут к ужасным последствиям на десятилетия.
А это дает удобную возможность Путину. На сегодня путинская интервенция в Сирии не имеет почти никакого отношения к уничтожению ИГИЛ. Москва опасалась, что режим Асада вот-вот падет, и поэтому свои первые удары нанесла по другим повстанческим группировкам. Но теперь, когда Путин начал добиваться желаемых уступок по вопросу будущего Сирии, ситуация стала меняться. «Русские смогут утвердить режим правопреемника. Это факт. Мы должны относиться к этому реалистично», — признался один из приближенных Кэмерона. Другой источник из британского правительства сказал, что новому сирийскому правительству придется дать согласие на расширение российской военно-морской базы и на создание на своей территории российских постов перехвата.
Теперь Путин непосредственно втянется в борьбу против ИГИЛ. Что показательно, на этой неделе Москва подтвердила, что ее гражданский авиалайнер действительно подвергся террористической атаке в Египте. После этого Россия нанесла серию ударов по Ракке, где находится штаб-квартира ИГИЛ.
Насколько далеко готов зайти Путин? Выступая в сентябре на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, он радостно позиционировал себя в качестве лидера, реально ведущего войну против ИГИЛ. Поскольку Обама не собирается вводить наземные войска, возникает вопрос: а не захочет ли Путин, у которого уже есть танки в Сирии, воспользоваться шансом и направить свои войска на захват Ракки? Это стало бы самой мощной со времен холодной войны демонстрацией востребованности и влияния России. Как это ни абсурдно звучит, благодаря таким действиям он сможет заявить, что Россия сегодня защищает цивилизацию от экстремизма.
Всего несколько недель тому назад американцы были убеждены, что Москва в Сирии откусила слишком большой кусок и не сможет его прожевать. Но теперь ясно, что путинская интервенция обеспечила русским средиземноморскую базу в этой стране и дала им по сути дела право вето при формировании сирийского правительства.
Другая важная стратегическая цель Путина — вбить клин между Восточной и Западной Европой. Ему в этом очень помогли провальные действия Ангелы Меркель во время наплыва беженцев. Она не только спровоцировала усиление этого потока своим непродуманным приглашением всем сирийским беженцам приезжать в Европу, но и затем вынудила восточноевропейские страны против их воли принимать у себя мигрантов. Негативная реакция уже налицо, так как новое польское правительство дало понять, что не намерено выполнять это соглашение ЕС.
Меркель поставила свои позиции под угрозу и внутри страны. Британские дипломаты теперь по секрету говорят о том, что у нее мало шансов выставить свою кандидатуру на выборах в 2017 году. Однако некоторые министры считают, что ее положение и того хуже. Один из них заметил: «Меркель в состоянии упадка. Это может стать приговором, и не исключено, что она даже не доберется до этих выборов».
Растрата политического капитала Меркель будет иметь серьезные последствия для переговоров Кэмерона об условиях, на которых Британия может остаться в ЕС. Предполагалось, что канцлер сумеет убедить другие страны Евросоюза согласиться на его требования. Теперь же Меркель может не хватить для этого политических сил, даже если она захочет это сделать. Безусловно, трудно понять, как она сможет убедить новое правительство Польши согласиться на требование Кэмерона о том, что мигранты могут претендовать на льготы и налоговые скидки, только прожив в ЕС четыре года.
Парижские атаки напоминают о том, насколько серьезна террористическая угроза. Борьба с исламским экстремизмом это задача всего нынешнего поколения в области безопасности, но западные страны в настоящее время с этой задачей не справляются. Если мы всерьез настроены на уничтожение исламского экстремизма, нам для начала следует проявить готовность приложить необходимые усилия для выдавливания ИГИЛ из Сирии и Ирака.
