12 ноября на Украине произошло довольно знаменательное событие: впервые в правовом поле появились понятия «гендерная идентичность» и «сексуальная ориентация», а дискриминация по этим признакам была отдельно прописана в Кодексе законов о труде (КЗоТ).
Но то, как это произошло и какими событиями сопровождалось внесение соответствующей поправки, делает эту историю гораздо более интересной.
Длинная история
Внесение этой антидискриминационной поправки в трудовое законодательство — одно из требований, выдвинутых Евросоюзом в рамках переговоров по либерализации безвизового режима с Украиной. Соответствующий пункт содержится, в частности, в недавнем пятом отчете Еврокомиссии перед Европарламентом и Советом ЕС о прогрессе Украины в выполнении плана действий по визовой либерализации.
Это необходимое, хоть и не достаточное условие. Среди прочих — интерпретация и имплементация антидискриминационных норм в соответствии с европейскими стандартами, выделение существенных средств на борьбу с дискриминацией, разработка соответствующей правительственной стратегии, проведение тренингов для чиновников, судей и прокуроров, организация информационных кампаний, налаживание диалога с представителями национальных меньшинств.
Для жителей ЕС это может звучать странно, но Евросоюз выдвигал подобные условия и к другим странам в рамках либерализации визового режима (Молдова) или приближения к перспективе членства (Сербия). Причина здесь не столько в неуклонной приверженности брюссельских чиновников защите прав человека, сколько в предотвращении притока беженцев из соответствующих стран. Если в стране, откуда прибыл человек, жалующийся на дискриминацию, имеются необходимые антидискриминационные нормы в законодательстве, соответствующая организационная инфраструктура — это даст европейским властям основания отказать ему в убежище.
Над принятием «антидискриминационного пакета» законов работало еще правительство Николая Азарова в 2013 г. Но поправку в КЗоТ тогда внести не удалось: консервативная пророссийская фракция в пропрезидентской Партии регионов взбунтовалась, отказавшись голосовать за «содомские законы» и раздувая гомофобскую истерию в обществе. Социальный консерватизм наложился на вопросы внешнеполитической ориентации, поляризация общества нарастала, кульминацией этого процесса стали проевропейские протесты, приведшие к свержению Виктора Януковича в феврале 2014 года.
После этого следовало бы ожидать быстрого принятия всех «проевропейских» законов, но в реальности этого не произошло: в условиях конфликта на востоке страны новая власть побоялась вносить в публичное пространство дополнительный раздражитель, который стал бы дополнительным козырем в пророссийской пропаганде, ориентированной на консервативные слои населения, и послужил бы дальнейшему разжиганию насилия. Соответствующие опасения доносили до ЕС, и к задержке отнеслись с пониманием. Однако само требование никуда не делось, и крайний срок для принятия необходимых законов неумолимо приближался.
Буря и натиск
В то же время, под шумок «проевропейских реформ» в парламенте был зарегистрирован проект нового Трудового кодекса (ТК). Этот документ, внесенный четырьмя депутатами из пропрезидентской и оппозиционных фракций (в том числе и спикером Владимиром Гройсманом), является старым проектом, направленным на сужение прав профсоюзов, который безуспешно продвигали при Януковиче. Пятого ноября ТК был принят в первом чтении — за него голосовали как за проект, олицетворяющий необходимые реформы, отказ от всего советского (действующий КЗоТ был принят в начале 1970-х) и европейскую интеграцию. Однако единственное, что действительно было связано с евроинтеграцией — запрет дискриминации ЛГБТИКА+ — в документе как раз отсутствовало.
Необходимую поправку попытались принять в сессионном зале, но на словах «сексуальная ориентация» зал загудел. За поправку проголосовали лишь 117 депутатов, при необходимых 226. Результаты голосования возмутили проевропейскую интеллигенцию: представительницы столичного «среднего класса» устроили пикетирование Верховной Рады 10 ноября, в последний день, который оставался на принятие 10 «безвизовых» законопроектов для того, чтобы они были учтены на предстоящих переговорах о безвизовом режиме с ЕС. Однако и в этот раз приняты были лишь некоторые из требуемых законов (например, касательно немедленного рассмотрения судами дел, связанных с депортацией иностранцев). Поправка к КЗоТу о запрете дискриминации не была поддержана — только для того, чтобы включить ее в повестку, потребовалось шесть голосований. В результате сама поправка набрала лишь 207 голосов.
Дедлайн для ее принятия был продлен. 11 ноября президент Петр Порошенко выступил с заявлением о том, что он любит свою жену и детей и выступает за традиционные ценности, но призывает защитить от дискриминации ЛГБТИКА+. А супруга одного из депутатов, голосовавших против поправки, Егора Соболева, выгнала его за это из дома — эта драма широко обсуждалась в социальных сетях.
12 ноября либеральная общественность снова собралась под парламентом, требуя все же проголосовать за антидискриминационный законопроект № 3442. Давление протестующих на улице совмещалось с давлением пропрезидентских сил в парламенте. Владимир Гройсман на протяжении часа ставил на голосование эту поправку, объявлял перерыв, снова предлагал проголосовать.
После седьмого голосования спикер взял слово: «Мы выступаем с вами за семейные ценности и ни в коем случае, я слышу какие-то фейки, говорящие, что на Украине могут быть хоть какие-то однополые браки. Не дай Бог, чтобы это произошло, и мы никогда не будем это поддерживать». Он пообещал депутатам, что в правительстве может появиться специальный уполномоченный по вопросам семьи. Лишь после этого, при девятом голосовании, поправка была принята 234 голосами.
Горькая победа
Сама поправка, вокруг которой было сломано столько копий, является чисто декларативной нормой, которая вовсе не гарантирует ЛГБТИКА+ реальной защиты их трудовых прав. Работодатель, желающий уволить работника, может найти множество благовидных предлогов для этого, а доказать в суде, что настоящей причиной увольнения или отказа в приеме на работу была дискриминация, попросту невозможно. Это понимают и сторонники, и противники поправки. Голосуя за чисто техническую норму, они на самом деле декларировали свою позицию по «мировоззренческим» вопросам.
Многие из них делали это вполне искренне — политики тоже люди, и консервативные предрассудки им не чужды. Но в огромной степени происходившее в украинском парламенте объясняется борьбой популистов за народные симпатии, особенно обострившейся в контексте выборов в местные органы власти.
Игра на традиционализме консервативного избирателя не является чем-то новым для украинской политики. На новый уровень она вышла в 2013 году, когда общество охватила моральная паника по поводу надвигающегося «Евросодома». Но это не значит, что условно «проевропейские» политики и избиратели разделяли, в отличие от пророссийских, ценности секуляризма и социального прогресса.
Характерным результатом такого положения дел стал рост популярности партии «Самопомощь», возглавляемой мэром Львова Андреем Садовым. Декларируя приверженность «курсу проевропейских либеральных реформ», Садовой стал одним из самых популярных политиков в стране, если верить социологическим опросам. Для многих либералов он олицетворяет надежды на новое поколение просвещенных политиков. В то же время, «Самопомощь» является социально консервативной и даже клерикальной партией: сам Садовой недавно со скандалом уволил львовскую чиновницу, которая публично раскритиковала активность церковных структур в школах.
Именно «Самопомощь» была помехой для принятия антидискриминационной поправки: проголосовать успешно смогли только после того, как фракция все же неохотно изменила свою позицию. Важно понимать, что вся эта история проходила накануне второго тура выборов мэра во Львове, где оппонентом Садового был кандидат от ультраправой партии «Свобода» Руслан Кошулинский. Перед политиком стояла задача завоевать симпатии наиболее консервативных избирателей.
Ироническим было положение участников протеста под Верховной Радой: многие из них были вынуждены протестовать против той политической силы, за которую сами с энтузиазмом голосовали всего лишь год назад на парламентских выборах. Фактически, повторилась история со взлетом и падением популярности той же «Свободы»: своими успехами на выборах 2012 г. эта партия была обязана той же столичной либеральной интеллигенции, которая увидела в них олицетворение собственных идеалов, но позже жестоко разочаровалась. Позже эта аудитория оказалась в плену иллюзий относительно «Правого сектора», а потом — «Самопомощи». Похоже, этот цикл будет повторяться до тех пор, пока офисные работники в крупных городах Украины не научатся читать программные документы партий вместо того, чтобы полагаться на медиа-образ.
В то же время, нельзя сказать, что участники протеста были озабочены правами человека. За либеральными лозунгами зачастую скрывалось лишь желание заполучить заветный безвизовый режим. Примечательно, что организаторы акции (направленной, по идее, на защиту ЛГБТИКА+ от дискриминации) были весьма не рады перспективе появления на акции самих ЛГБТИКА+. В ходе напряженной дискуссии от них требовали оставить дома радужные флаги и никоим образом не демонстрировать свою идентичность. Конфликт показал, что многие «либералы» и «правозащитники» интересуются правами человека лишь в той мере, в которой такая риторика служит достижению их частных утилитарных интересов. Возмущение действиями депутатов было вызвано по большей части несоблюдением требований ЕС, а не собственно дискриминационными практиками.
«Сказать, что после этого я не испытала радости от принятого закона — это ничего не сказать. На самом деле хотелось плакать от бессилия. От понимания того, что сейчас тысячи людей возле телевизоров укрепились в своем негативном отношении к ЛГБТ. Им прямо сказали — это не нормально и никогда нормой не станет, мы сделаем для этого все возможное. А закон этот был принят не из-за нашего давления, а из-за давления Европейского Союза», — резюмирует активистка ЛГБТ-организации «Инсайт» Елена Шевченко.
Тем временем, похоже, в украинской большой политике все больше кристаллизируются два крупных блока: праволиберальные пропрезидентские силы, ориентированные на умеренную линию в вопросах внутренней политики и на сотрудничество с ЕС, против клерикально-националистических сил, делающих ставку на мобилизацию консервативного и радикально настроенного электората. В таком ключе можно проинтерпретировать новости о том, что партия УКРОП (связанная с олигархом Игорем Коломойским и националистическим «Правым сектором») поддержала кандидатов от «Самопомощи» на выборах в таких крупных городах, как Кривой Рог и Николаев, а «Самопомощь», в свою очередь, выразила поддержку кандидату от УКРОПа в Днепропетровске.
Для тех левых, которые ориентируются на участие в парламентской политике, в таких условиях целесообразно стремиться к заключению альянса с либералами, которые уже несколько лет подряд активно ищут ту силу, которая могла бы реализовать их чаяния, но каждый раз лишь жестоко разочаровываются. Социал-демократическая реформистская леволиберальная патриотическая партия отвечала бы ожиданиям этих людей гораздо больше, чем «Свобода» или «Самопомощь».
Трудовой кодекс как символ
Отдельно стоит рассмотреть ситуацию, сложившуюся вокруг нового Трудового кодекса. Теперь, когда необходимая поправка была внесена в действующий КЗоТ, существует большая вероятность того, что проект нового ТК снова будет похоронен под ворохом более актуальных законов. Во всяком случае, голосов в его защиту в среде заинтересованных лиц и организаций сегодня почти не слышно. Две крупнейшие профсоюзные федерации страны подписали обращение, направленное против принятия ТК во втором чтении, и пригрозили инициировать механизмы социального диалога для того, чтобы не допустить этого.
Совместный представительский орган работодателей — Федерация работодателей Украины (ФРУ) — тоже традиционно воздерживается от лоббирования нового ТК. На протяжении последних шести лет ФРУ критикует законопроект, со своей стороны, за излишнюю «социалистичность» и неактуальность и грозится внести собственный проект. Но до сих пор никакой проект ими не был предложен, и позиция работодателей сводится на практике к тому, чтобы похоронить существующий проект нового ТК.
С другой стороны, стало очевидно, что стратегии, благодаря которым небольшой коалиции малочисленных леворадикальных групп удавалось блокировать принятие ТК все предыдущие годы, дают сбой в новых условиях, сложившихся после Майдана. Расчет делался на работу с медиа: журналистам, не имевшим своей точки зрения на тему трудового законодательства, левые донесли свою оценку ТК как зловредной инициативы непопулярной власти, направленной против большинства населения.
СМИ часто брались за тему ТК, делая из нее историю о коварстве правительства. Был сформирован некий общественный консенсус в оценке ТК, с которым приходилось считаться его лоббистам. Помогали и акции протеста, проводившиеся во время формирования повестки дня ВР — то есть, активисты старались предотвратить само вынесение ТК на рассмотрение, и часто им это удавалось: раздраженные депутаты выходили и уверяли, что никакой ТК и не планировали рассматривать (несмотря на наличие такого пункта в предварительных документах). В условиях, когда за ТК не стояли никакие влиятельные лоббисты, этих крупиц было достаточно для того, чтобы чаша весов склонялась в сторону непринятия Кодекса — даже при пассивной позиции профсоюзов.
Сегодня процесс законотворчества в ВР стал более грубым и непредсказуемым: как видим, президент может продавить нужные законы через парламент методами, находящимися на грани фола. У СМИ в условиях конфликта на Востоке появились темы, гораздо более «актуальные», чем трудовое законодательство; да и былой однозначно критичной настроенности по отношению к любым правительственным инициативам уже нет. Напротив, в обществе появился острый запрос на «реформы», и под этим соусом можно подать любой закон. Наконец, само проведение уличных акций сегодня требует намного большей ответственности, чем раньше: толерантность общества к насилию выросла, и необходимо считаться с рисками, исходящими от политических оппонентов и от полиции, нервно реагирующей на любую «несанкционированную» активность после инцидентов с гранатами под ВР.
Это значит, что если в принятии ТК будут заинтересованы влиятельные политические силы, то у них будет больше шансов провести его через парламент, чем было до сих пор. Вопрос в том, есть ли такая заинтересованность?
Работодатели, в массе своей, не нуждаются в изменении трудового законодательства — отчасти потому, что они полагаются на другие инструменты обеспечения своих интересов, отчасти из-за желания сохранить корпоративистскую схему отношений с работниками, отчасти, наоборот, из-за недостаточно радикальных предлагаемых изменений.
За годы борьбы против ТК он был значительно улучшен под давлением активистов. На сегодняшний день главные пункты, вызывающие возражения, — это разрешение увольнять одиноких матерей, вести видеонаблюдение за работниками, а также игнорировать мнение профсоюзной организации при увольнении. Однако на практике видеонаблюдение и без того установлено на большинстве рабочих мест, где работодатель имел такое желание (супермаркеты, банки и т. д.). А профсоюзы, даже там, где они присутствуют, практически не пользуются теми широкими правами, которыми их наделяет действующее законодательство.
Реформисткое желание
Таким образом, в большой степени действующий КЗоТ важен скорее как символ того, что хотя бы в теории государство признает примат прав работника, нежели как реальный инструмент защиты этих прав на практике. Настоящие прогрессивные требования должны быть сосредоточены не на защите старого закона (хотя, безусловно, это важно в символической плоскости), а на построении реального низового рабочего движения, которое бы имело желание и способности себя защитить, вне зависимости от того, что написано в том или ином законе. Примерами ростков такого движения могут служить неформальные протесты и «дикие стачки», никак не оформленные в рамках законодательства и системы социального партнерства, но добивающиеся практических результатов в восточных регионах Украины.
Но есть одна группа населения, которая может всерьез поставить перед собой задачу добиться принятия ТК: это все те же «лидеры мнений», которые ранее агитировали общество голосовать за «Свободу», а потом за «Самопомощь». Либерально-патриотичная интеллигенция вполне может сегодня схватиться за проект ТК как за «либеральную европейскую реформу» и «отход от советских норм». В таком случае именно тот рычаг, который до сих пор помогал активистам бороться против ТК, может сработать в противоположном направлении.
В обществе существует мощный запрос на «реформы», которые были обещаны более года назад. О содержательной стороне «реформ» никто никогда не говорил; в лучшем случае уточнялось, что они должны окончательно порвать с советским прошлым и приблизить страну к «европейским» стандартам. До сих пор единственной успешной реформой в смысле общественного восприятия было обновление полиции. Принятие закона, который мало на что повлияет в реальной жизни, но сыграет роль внушительного символа процесса обновления и реформирования страны, будет отвечать и интересам власти.
Если ТК будет принят, это станет результатом не классового наступления работодателей на интересы работников, а медийно-упрощенного восприятия общественно-политической жизни в сегодняшней Украине.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
12 ноября на Украине произошло довольно знаменательное событие: впервые в правовом поле появились понятия «гендерная идентичность» и «сексуальная ориентация», а дискриминация по этим признакам была отдельно прописана в Кодексе законов о труде. Но то, как это произошло и какими событиями сопровождалось внесение соответствующей поправки, делает эту историю гораздо более интересной.
