Многосторонняя финансовая мобилизация Китая

Совет директоров Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) недавно одобрил заявку Китая на вступление в число акционеров банка — работа над заявкой велась около десяти лет — и передал её на окончательное одобрение правительствами стран-акционеров. Впрочем, членство в ЕБРР является лишь одним из проявлений быстро возрастающей роли Китая в международных финансовых институтах. Вопрос теперь в том, станет Китай мотором перемен в этих институтах или нет.

Глобальный финансовый кризис поколебал международную финансовую архитектуру, застав врасплох многие институты. К примеру, Международный валютный фонд стремился серьёзно сократить свою активность в предшествовавшие кризису годы. Но кризис также помог им проявить свой характер. Многие из институтов — не только МВФ, но также ЕБРР и Европейский инвестиционный банк — в итоге продемонстрировали способность к гибкому реагированию и в результате получили расширенные мандаты и дополнительный капитал.

Кризис также подорвал легитимность «Большой семёрки», объединяющую страны, которые стали источником проблем, одновременно придав свежие силы «Большой двадцатке». На фоне этих трансформаций Китай получил возможность для расширения глобального влияния — и он твёрдо намерен её использовать, несмотря на сопротивление отдельных стран. Например, Китай планирует использовать своё президентство в «Большой двадцатке» в 2016 году для продвижения амбициозной повестки дня.

Более того, участие Китая в проектах международного сотрудничества растёт невиданными ранее масштабами и темпами. Китай является членом многих многосторонних институтов, включая некоторых региональных игроков, например, Африканский банк развития (АБР) и Межамериканский банк развития (МАБР). С их помощью Китай углубляет свои внешние отношения, в частности, путём совместных инвестиций в проекты по всему миру. К примеру, в прошлом году Китай существенно расширил сотрудничество с АБР, создав Фонд «Африка: Растём вместе» размером $2 млрд.

Аналогичным образом, китайские государственные фонды благосостояния стали важными, якорными инвесторами в инвестиционных механизмах, созданных как Международной финансовой корпорацией Всемирного банка, так и ЕБРР с целью привлечения долгосрочного институционального капитала в свои проекты. Один из таких фондов — SAFE — сейчас является единственным инвестором в подобном механизме ЕБРР, при том что Китай формально ещё даже не вступил в эту организацию.

Китай также создаёт новые институты. Учреждение Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) попало в этом году в заголовки мировых новостей, причем не только из-за активного противодействия США, но и потому, что такие страны, как Великобритания и Германия, всё равно к нему присоединились. Китай также сыграл ключевую роль в создании с партнёрами по БРИКС — Бразилия, Россия, Индия и Южная Африка — Нового банка развития (НБР), чья штаб-квартира расположилась в Шанхае.

Далее, существует китайский «Фонд Шёлкового пути» размером $40 млрд, предназначенных для поддержки инфраструктурных проектов, которые необходимы для реализации выдвинутой президентом Си Цзиньпином стратегии «Один пояс, одна дорога». Эта стратегия нацелена на улучшение торговых связей и коммуникаций на территории Евразии. «Фонд Шёлкового пути» — на сегодня это наиболее амбициозный проект Китая — затмевает деятельность традиционных международных финансовых институтов с точки зрения как масштабов, так и широты охвата. Первая инициатива фонда — плотина гидроэлектростанции Карот в Пакистане стоимостью $1,65 млрд — предполагает не только прямое кредитование проекта, но и долевое инвестирование в компании, которые заняты строительством плотины и отвечают за её эксплуатацию в течение последующих 30 лет.

Пока «Фонд Шёлкового пути» является односторонней инициативой, поэтому он относится к той же категории институтов, что и Китайский банк развития или государственный инвестиционный конгломерат CITIC. Однако китайские власти заявляют, что фонд открыт для присоединения к нему других стран, что, впрочем, кажется маловероятным, учитывая масштабы китайских обязательств.

Несмотря на впечатляющие размеры инвестиционных проектов Китая, руководство страны до сих пор было сравнительно консервативно в отношении институциональных инноваций. Однако в последнее время функционеры Коммунистической партии Китая ведут обсуждение идеи экспериментального, нового, многостороннего финансового института, предназначенного для «восстановления окружающей среды», то есть для поддержки крупных проектов с целью регенерации земель, очищения воды и улучшения качества воздуха.

Создать такой институт будет не просто: он нуждается в глобальной координации с целью привлечения потенциальных акционеров, а также в крупных субсидиях, без которых инвестиции будут невозможны. Однако подобная серьёзная институциональная инновация помогла бы заполнить важный пробел в глобальной финансовой архитектуре, а также укрепить лидерство Китая в финансировании реабилитации окружающей среды.

Одновременно китайские институты занимаются менее масштабными инновациями, выступая лидерами в выработке более гибких и быстрых подходов к финансированию. Например, первый президент АБИИ Цзинь Лицюнь объявил о планах ликвидировать некоторые наиболее неэффективные элементы, свойственные уже существующим институтам, например, советы директоров с постоянным местопребыванием, а также миграционные ограничения при найме сотрудников.

Несмотря на всё это, растущая роль Китая в глобальных финансах вряд ли глубоко изменит принципы работы существующих институтов. Конечно, те инновации, которые — как планы Цзиня — подчеркивают недостатки в существующих структурах, могут помочь вдохновить процесс реформ. А ЕБРР, без сомнения, может пригодиться для опыта Китая в экспериментальных проектах и в их масштабировании.

Однако главная цель АБИИ и НБР, как представляется, не в том, чтобы трансформировать ландшафт многосторонних финансовых институтов, а в том, чтобы увеличить их мощность, одновременно демонстрируя способность Китая создавать исключительно современные институты. Что касается ЕБРР, то доля Китая в банке будет крошечной, по крайней мере, на первых порах. Китайцы заявляют, что они здесь, чтобы учиться. И действительно, совместные с ЕБРР инвестиции могут дать китайским компаниям необходимые знания — а потенциально даже защиту — по мере того, как они проникают на новые рынки.

Сейчас кажется вероятным, что возросшее участие в работе многосторонних институтов изменит Китай больше, чем он — эти институты, даже несмотря на то, что в них растёт право голоса страны, отражая её растущие взносы. Ближе познакомившись с практикой работы давно существующих институтов (включая сотрудничество с группами гражданского общества и содействие местному самоуправлению), Китай сможет отточить собственную стратегию участия в проектах в Африке и других частях света. Более того, у Китая появится возможность улучшить собственную модель развития.

Однако в долгосрочной перспективе те проблемы развития, с которыми Китай сталкивается дома (в первую очередь, это быстрое ухудшение экологической обстановки), могут подтолкнуть его к принятию на себя более активной, трансформирующей роли двигателя глобальных институциональных инноваций.