Еще до того, как Крым стал российским, украинским или даже советским, он был турецким. Точнее османским. И Россия уже аннексировала Крым — задолго до 2014 года — в 1783 году. Это произошло после шестилетней войны с турками, в ходе которой Россия, в сущности, уничтожила флот Османской империи. Этот конфликт завершился в 1774 году подписанием Кючук-Кайнарджийского мирного договора, который историки считают началом длительного и медленного заката Османской империи.
Проиграв Крым России, Османская империя впервые в истории передала мусульманских подданных христианской державе (крымские татары, которые решительнее всех остальных сопротивлялись захвату этого полуострова Москвой в 2014 году, являются остатками сообщества, оставленного там Османской империей — и они снова столкнулись с притеснениями со стороны своего нового владельца). Как написал Бернард Льюис (Bernard Lewis) около 200 лет назад, та война и договор, ознаменовавший собой ее окончание, стали «переломным моментом в отношениях между Европой и Ближним Востоком».
Однако это был не последний конфликт между Россией и Турцией. В течение следующих двух столетий они неоднократно сталкивались друг с другом, поскольку Российская империя продвигалась все глубже и глубже на османские территории: Балканы, Кавказ, Черное море и Дарданеллы. Один молодой российский офицер написал о том, как русские сражались с турками, французами и британцами в Крыму в 1854 году. Эта книга, которая позже получила название «Севастопольские рассказы», стала второй опубликованной работой Льва Толстого.
Таким образом, в том, что произошло вчера, когда Турция и Россия пытались выяснить, кто и где находился в небе над узкой полоской земли, нет ничего нового для отношений двух некогда великих держав.
Именно это они из себя и представляют. И Турция, и Россия в своем собственном понимании остаются огромными, многонациональными империями, и эта убежденность до сих пор пульсирует в их столицах, уже давно лишившихся огромных участков своих территорий, которые они до сих пор стремятся вернуть. Сегодня и Турция, и Россия представляют собой ослабевшие региональные державы, отчаянно пытающиеся увеличить свое влияние — влияние, которое соответствовало бы статусу империи. И в процессе они встают на свои прежние позиции — как будто следуя велению мышечной памяти. «Скажите, вы когда приезжаете в Турцию — вы там верите хоть одному турку?— написал известным прокремлевский блогер Максим Кононенко. — Ну так ведь все люди, которые сегодня выступали от имени Турции — они такие же турки. И верить им, конечно, нельзя».
Некоторые россияне рассматривают инцидент со сбитым российским бомбардировщиком в более широком историческом контексте: как пишет либеральное издание Slon.ru, это происшествие стало первым реальным военным конфликтом между Россией и НАТО. Однако российские власти пытаются представить этот инцидент исключительно как конфликт между Россией и вспыльчивыми и воинственными турками. В среду, 25 ноября, в вечернем выпуске новостей, практически полностью посвященном инциденту с бомбардировщиком, был сделан акцент на том, что весь вторник Вашингтон, Европа и даже НАТО критиковали Турцию, подчеркивая, что один самолет и одно нарушение воздушных границ не приведет к началу более масштабного конфликта.
В любом случае, НАТО и европейцы являются положительными персонажами в такой интерпретации событий — впервые в новейшей истории России. Почему? Потому что Турция — главный злодей в этой истории — пытается расколоть гигантскую историческую коалицию против терроризма, коалицию, одной из основ которой является Россия. Как сообщалось в вечерних новостях, деэскалация, которой пытаются добиться западные страны, «нужна в первую очередь для того, чтобы конфликт не навредил борьбе с терроризмом вообще и с запрещенным в России ИГИЛ в частности».
То есть Россия настаивает на том, что она выполняет работу, необходимую для защиты цивилизованного мира от угрозы терроризма — работу, которая принесет пользу не только России, но и Франции, Великобритании и США. (Однако в новостях забыли упомянуть о том, что она не принесет никакой пользы Турции и ее правительству, которое симпатизирует исламистам.) Почти так же Россия изображала свою роль во Второй мировой войне — особенно в последнее время: Россия отразила угрозу со стороны фашизма на благо неблагодарного Запада, который потерпел бы сокрушительное поражение, если бы не помощь Москвы.
Именно поэтому, за ширмой пропаганды и циничных геополитических маневров, Москва находит критику Запада ее роли в Сирии такой расстраивающей и даже оскорбительной. С точки зрения России, такие жалобы стары как мир, это давние попытки Запада блокировать имперские амбиции России при всяком удобном случае и без всякой видимой причин: в 19 веке Запад даже создал альянс с Османской империей против христианской Руси. И, к великому огорчению России, такое постоянное вмешательство Запада в значительной степени замедляет рост Российской империи.
В то же время Россия традиционно рассматривала Турцию как буфер против европейской экспансии. «Если мы позволили турецкому правительству существовать в Европе, то только потому, что это правительство — под влиянием нашего превосходства — подходит нам больше, чем любое другое правительство, которое моет возникнуть на его руинах», — написал российский министр иностранных дел Карл Нессельроде в 1830 году. Знакомо звучит? Стремление поддерживать стабильность в не слишком дружелюбных соседних державах, продолжая при этом постепенно откусывать участки их периферии, глубоко засело в российском государственном сознании. Эти другие державы существуют — в том или ином виде — как зеркала, в которых Россия видит себя империей и гордится собой.
Я кратко рассказала историю, потому что конфликт вокруг сбитого российского бомбардировщика в воздушном пространстве Турции — если верить моим источникам в американском правительстве, это было воздушное пространство Турции — заключается не в бомбардировщике, не в воздушном пространстве, не в ИГИЛ и даже не в НАТО. Это конфликт двух империй, Российской и Османской, которые продолжают распадаться по сей день, спустя множество десятилетий после их официального исчезновения. Посмотрите на Украину и Молдову, на Сирию и Ирак. Это предсмертная агония империй, следы их наследия — и весь мир пытается сдержать и смягчить конвульсии этого перехода.
Это конфликт двух лидеров, Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана (Recep Tayyip Erdogan), которые считают себя наследниками двух давно канувших в лету империй. Они возродили эти империи в сознании своих граждан, постоянно размахивая перед ними голограммами прошлого величия. Поэтому неудивительно, что с ростом числа сторон в сирийском конфликте и потенциала каждой из них, первая вспышка произошла между двумя лидерами, которые так остро ощущают фантомные боли от потерянных территорий.
