Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Этот город — второй по размерам в охваченном вооруженным конфликтом Донбассе. Линия разграничения с мятежными районами пролегает всего в паре десятков километров, однако Украина сохранила Мариуполь под своим контролем. Многие жители региона не доверяют сложившейся политической системе, а власти не знают, как включить местную политическую идентичность во всеукраинский контекст.
Этот город — второй по размерам в охваченном вооруженным конфликтом Донбассе. Линия разграничения с мятежными районами пролегает всего в паре десятков километров, однако Украина сохранила Мариуполь под своим контролем.
С окончанием боев выяснилось, что многие жители региона не доверяют сложившейся политической системе, а власти не знают, как включить местную политическую идентичность во всеукраинский контекст.
Недостаток популярности
25 октября по всей Украине прошли местные выборы — избиратели выбирали депутатов городских советов и мэров. В Мариуполе голосование не состоялось — выборы в городе были сорваны и перенесены на более поздний срок. Задолго до этого нынешние «элиты» встали перед дилеммой: если на контролируемых Украиной территориях Донбасса выборы состоятся, то больше всего голосов получит Оппозиционный блок — преемник Партии регионов, правившей при Януковиче.
Власть не желала этого допускать — это продемонстрировало бы ее низкую популярность на Донбассе. Отказаться от проведения выборов тоже было нельзя — это создало бы впечатление, что руководства страны боится свободного волеизъявления жителей региона.
Сложившаяся ситуация, — а ее можно обозначить как тупиковую, — является, в первую очередь, следствием провальной политики украинских властей. Она также связана с особенностями недавней истории восточных областей, системой ценностей и политических предпочтений их жителей.
Как отмечает Сергей Куделя, на протяжении последних десятилетий среди жителей Донбасса преобладала региональная идентичность — в отличие о других регионов Украины, здесь себя ассоциировали в первую очередь с собственным городом или регионом, а не государством в целом. Еще одна характерная черта — сильная патерналистская культура региона.
«Народный директор»
Лучше понять местную специфику можно на примере Мариуполя. Располагаясь на побережье Азовского моря, город обладает крупным портом и является важным транспортным узлом. В отличие от некоторых депрессивных районов Донбасса, прошедших через деиндустриализацию, Мариуполь сохранил с советских времен развитую промышленность.
Крах Советского Союза в начале 1990-х годов погрузил бывшие советские республики в хаос: социальные структуры распадались, население погружалось в нищету, а герои криминальных воин истребляли друга в борьбе за первоначальное накопление капитала. Невыплата зарплат, банкротства заводов, массовые увольнения, безработица и разгул бандитизма — все то, что ассоциируется с выражением «лихие девяностые», не прошло мимо Мариуполя.
Но здесь были свои особенности. Знаковой фигурой для города стал «красный директор» Владимир Бойко. Этот человек возглавлял Мариупольский металлургический комбинат им. Ильича (ММК) — один из крупнейших производителей черных металлов в Украине. Несмотря на кризис, охвативший экономику в 90-х годах, ММК процветал, наращивал производство и набирал новый персонал. Используя гигантское предприятие в качестве плацдарма, Бойко стал личностью намного более влиятельной, чем директор завода или мэр. «Ему удалось совершить чудо — не только сохранить завод, но и превратить его в остров стабильности на всем постсоветском пространстве», — в таких высокопарных словах отзывалось о Бойко после его смерти популярное городское издание. До некоторой степени это отражало отношение многих мариупольцев.
Бойко начал свою карьеру на комбинате в конце 50-х годов простым рабочим. За год до распада СССР коллектив комбината избрал его генеральным директором. На протяжении многих лет Бойко позиционировал себя в качестве «народного директора», власть которого держится не на страхе рабочих перед начальством, а на авторитете и уважении. Местные жители считали, что глава комбината ведет скромную жизнь, живет в городской многоэтажке, а с шести утра уже обходит цеха. При этом Бойко являлся фактическим собственником комбината.
На стене его огромного кабинета многие годы висела репродукция картины «Ленин в Смольном», написанная советским художником Бродским в 1930 году. На ней Ленин изображен сосредоточенно работающим в окружении аскетичной обстановки. Бойко, кажется, соотносил себя с советским лидером, — не с бескомпромиссным революционером, но с государственником, создателем мощной державы.
Территория госкапитализма
На фоне окружающей разрухи Бойко создал нечто вроде государства в государстве, которым правил твердой рукой на протяжении четверти века. Персонал меткомбината им. Ильича и компаний, входящих в орбиту его влияния, достигал 100 тыс. человек. Годовая выручка ММК превышала миллиард долларов.
Но амбиции Бойко простирались далеко за пределы комбината. Пока новоиспеченные собственники бывших государственных предприятий выводили валюту в оффшоры, ММК им. Ильича строил новые производства и содержал огромную социальную инфраструктуру. Прибыль от экспорта металла позволяла финансировать городские больницы, санатории, спортивные комплексы, доплачивать учителям и пенсионерам, а работникам выдавать беспроцентные кредиты.
Говорят, лидер Соцпартии Александр Мороз — партия получала финансовую поддержку от Бойко в середине 2000-х — однажды побывав на комбинате, назвал его «примером социализма». Сам Бойко склонялся не столько к социализму, сколько к тому, что он называл «государственным капитализмом».
Бойко часто занимался разрешением проблем города: например, в конце 90-х годов, когда российский монополист Газпром закрыл газовый вентиль для Мариуполя, директор комбината отправился в Москву и добился возобновления поставок. Подобные сюжеты не были единичными: скорее их можно назвать типичными. В других ситуациях, после того как центр принятия решений переместился в Киев, — Бойко отправлялся в украинскую столицу, где лоббировал нужные решения.
Можно говорить о том, что в какой-то степени жители города, работники комбината и их семьи перепоручили свои судьбы генеральному директору: именно от него зависело процветание предприятие и благополучие значительной части горожан. Этот неформальный пакт в обмен на личную лояльность гарантировал стабильную занятость и социальную поддержку даже после выхода на пенсию.
Со временем, впрочем, от горожан и работников потребовалась еще и политическая лояльность. Показательная история произошла во время парламентских выборов 2006 года, когда кампанию Социалистической партии (СПУ) — она позиционировала себя в качестве умеренной социал-демократической силы — поддержали основные масс-медиа ММК: газета «Ильичевец», выходившая тиражом в 100 тыс. экземпляров, и Мариупольское телевидение.
ПР практически не имела конкурентов на Донбассе
СПУ получила в Мариуполе 18% голосов — самый высокий результат политической силы по стране. Этого хватило, чтобы Бойко и его соратники прошли в украинский парламент. Но было недостаточно, чтобы противостоять становлению политической монополии Партии регионов (ПР). Созданная местными олигархическими кланами, ПР практически не имела конкурентов на Донбассе. Одним из ключевых бенефициаров этого политического проекта был олигарх Ринат Ахметов — собственник Метинвеста и конкурент Бойко по металлургическому бизнесу.
В конечном итоге, под воздействием экономического кризиса и прямого давления, Бойко сдался, продав ММК Метинвесту в 2010 году. Теперь на его политическое наследие претендовала только ПР, окончательно подмявшая под себя весь регион.
В контексте конфликта, разгоревшегося на Донбассе в 2014 году, идеология ПР требует более подробного рассмотрения. Эта политическая сила упирала на региональный патриотизм и активно спекулировала на проблеме русского языка, обещая придать ему статус второго государственного. Партия прибегала к мифам об экономической мощи Донбасса и особенном менталитете его жителей. На протяжении многих лет «регионалы» именовали своих политических оппонентов «фашистами» и «бандеровцами». С этой целью ПР, по примеру российских официозных идеологов, инструментализировала советские нарративы о Второй мировой войне. Все это оказало значительное влияние на последующие события.
Майдан, аннексия, война
Массовые протесты, бегство президента Януковича и аннексия Крыма Россией в марте 2014 года радикально изменили политический ландшафт. Политическая инертность, которую много лет приписывали Донбассу, сменилась активностью противников нового киевского правительства: в городах проходили пророссийские митинги, административные здания захватывали группы сепаратистов.
Растерянные функционеры Партии регионов самоустранились от событий. В апреле сторонники самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) захватили здание мариупольского городского совета и здание управления милиции, штурмовали воинские части, и частично взяли город под свой контроль. Когда в мае сепаратисты организовали «референдум» об отделении от Украины, в Мариуполе было открыто четыре участка для голосования. В средине июня, после непродолжительных уличных боев, город был возвращен под контроль Киева. Во время перестрелок погибло порядка 20 человек с обеих сторон.
С тех пор в городе царило относительное спокойствие. Ключевое слово — «относительное», поскольку обстановку в Мариуполе можно было назвать спокойной лишь на фоне полномасштабных боев, развернувшихся в соседних районах Донбасса. Самый значительный эпизод, повлекший человеческие жертвы, произошел в январе 2015 года. Обстрелу подверглись жилые многоэтажные дома в восточной части Мариуполя. Тогда погиб 31 мирный житель, ранения получили более сотни человек.
Пока продолжались боевые действия, горожане жили в постоянном напряжении. Регулярно возникали слухи о наступлении на город вооруженных сил ДНР или даже регулярной российской армии. Панику подогревали все: местные политики и командиры добровольческих батальонов, сосредоточенных вокруг города, требовавшие более активных действий со стороны украинской армии, и лидеры сепаратистов, угрожавшие взять Мариуполь штурмом. Раздражение горожан подогревалось присутствием бойков полка Азов, патрулировавших улицы. На знаменах этого добровольческого подразделения, вошедшего в структуры Министерства внутренних дел, изображена неонацистская символика, а ядро полка составляют праворадикалы.
Выборы, которых не было
С началом перемирия обстановка несколько разрядилась, и на первый план вышли проблемы мирного времени. С учетом потери Донецка и других территорий области, значение города для Украины возросло. Формально статус города остается прежним, однако в 2014 году в Мариуполь переехал офис губернатора Донецкой области. Мэром города пока остается Юрий Хотлубей, занимающий кресло с 1998 года.
Когда Партия регионов была у власти, в Мариуполе и в Киеве, Хотлубей сохранял ей безусловную лояльность. Сейчас, когда Оппозиционный блок находится в оппозиции, Хотлубей демонстративно дистанцировался от этой политической силы. Критику в адрес Оппозиционного блока можно объяснить тем, что у этой силы есть собственный кандидат на пост мэра — один из топ-менеджеров Метинвеста. По странному совпадению, его фамилия — Бойченко — напоминает о «красном директоре» Бойко.
Пришедшие к власти в 2014 году право-центристские и право-консервативные партии, зачастую прибегали к «патриотической», а иногда откровенно националистической риторике. Для многих жителей Донбасса с их высоким неприятием украинского национализма, транслируемые «патриотами» политические установки были чужды. В Мариуполе эти силы сделали ставку на местных малоизвестных активистов, проявивших себя на волне событий последних двух лет.
На парламентских выборах осенью 2014 года Мариуполь предсказуемо голосовал за Оппозиционный блок. Перспектива того, что ситуация повторится в нынешнем году, у центральных властей явно не вызывала оптимизма. Идею о том, что выборы в регионе лучше отменить или перенести на год-полтора, первым открыто высказал губернатор Донецкой области Павел Жебривский — политик с право-консервативным бэкграундом. Назначенный президентом Порошенко в июне 2015 года, уже в июле новый губернатор заявил, что под воздействием российской пропаганды «местные жители в Донбассе дезориентированы», и «им трудно сделать осознанный выбор».
Выход подсказала сама жизнь: выборы были назначены, но в Мариуполе так и не состоялись — при деятельном участии местных отделений партий, входящих в правящее большинство в украинском парламенте. В ночь накануне голосования тираж бюллетеней был заблокирован в типографии. Избиратели, которых никто ни о чем не предупредил, приходили на участки, но не имели возможности проголосовать из-за отсутствия бюллетеней.
Бюллетени задержали активисты и члены избиркома от неформального объединения «Демократические силы», в которое вошли, кроме прочих, представители «Солидарности», «Батькивщины», УКРОПа, Радикальной партии. Они заявили, что бюллетени напечатаны с ошибками и могут быть использованы для фальсификаций в пользу Оппозиционного блока.
«Насколько существенными были обнаруженные нарушения, сказать сложно. Однако часть членов комиссии посчитали их достаточными», — пояснил Роман Кисленко, аналитик Донецкой областной организации Комитета избирателей Украины — организации, занимающейся мониторингом нарушений во время избирательного процесса.
Типография «Приазовский рабочий», где был изготовлен тираж бюллетеней, действительно является собственностью Рината Ахметова, близкого к «Оппозиционному блоку». И все же объяснения, которые давали своим действиям противники Оппозиционного блока, не выглядели достаточно убедительными. Как показывали опросы, ОБ и без фальсификаций мог получить высокие результаты. «Все понимали уровень поддержки той или иной партии, все делали социологию, поэтому нельзя отрицать, что были политические силы, заинтересованные в срыве выборов», — сказал Роман Кисленко из КВУ.
Выборы были сорваны не только в Мариуполе, но и в Красноармейске Донецкой области. Из-за конфликтов в местном избиркоме там тоже не удалось вовремя изготовить бюллетени. Украинский парламент вынужден был принять отдельный закон, назначив новое голосование на 29 ноября.
Кризис представительства
Срыв выборов снизил до минимума и без того невысокий процент жителей Донецкой области, имевших возможность проголосовать. По данным донецкого областного отделения Комитета избирателей Украины, на подконтрольной Украине территории Донецкой области в избирательные списки внесено 1 млн. 90 тыс. избирателей — всего 32,9% избирателей Донецкой области.
Если отнять от этого числа чуть более 400 тыс. избирателей Мариуполя и Красноармейска, и учесть невысокую явку, то получится, что в нынешних выборах приняли менее 7% избирателей Донецкой области.
Стоит учитывать, что переселенцы, которых, по данным УВКБ ООН, в Украине более 1,4 миллионов (среди них около 1 млн. избирателей), также лишены возможности голосовать. Подавляющее большинство из них являются выходцами из Донецкой и Луганской областей, есть и беженцы из аннексированного Крыма. Принятый летом закон о местных выборах, на который возлагали множество надежд, так и не предоставил переселенцам право принимать участие в голосовании.
Стратегия властей прагматична: всеми доступными методами они препятствуют своим оппонентам из Оппозиционного блока, опасаясь роста их влияния. Там, где этого добиться не удается, власти идут на компромисс. Так, многие отмечали, что Центральная избирательная комиссия (фактически подконтрольна президенту) неприкрыто содействовала представителям Оппозиционного блока в избирательной комиссии Мариуполя.
В администрации президента Порошенко боятся не бывших «регионалов» как таковых, но лишь того, что они будут подконтрольные другому олигархическому клану. Ярким подтверждением этого является партия «Наш край». Это новый политический проект, курируемый из администрации президента, собирающий под своим крылом оставшихся не у дел бывших функционеров Партии регионов.
Украинские националисты и правые радикалы, не так широко представленные во власти, но интегрированные в силовые структуры, руководствуются идеологическими мотивами и, похоже, искренне считают, что прежде, чем проводить выборы, мировоззрение местных жителей надо откорректировать.
В своих публичных заявлениях и представители власти, и националисты ссылаются на то, что победа Оппозиционного блока отдаст регион в руки сепаратистов. Так ли это? Массовые иллюзии по поводу самопровозглашенных сепаратистских республик имели место в самом начале конфликта, но и тогда их поддерживали не более трети населения Донецкой и Луганской областей. Сейчас, после многочисленных бедствий и разрушений войны, симпатии к сепаратистам сильно уменьшились. Более того, даже на территории ДНР и ЛНР половина жителей выступает за сохранение региона в составе Украины.
То, что Оппозиционный блок набирает в Донбассе электоральные баллы — это проблема. Но не потому, что он претендует на политическое представительство региона. Это представительство как раз стоило бы расширить. Проблема в том, что Оппозиционный блок, как и подавляющее большинство партий в украинском парламенте, представляет собой подконтрольный олигархам политический проект. Его лидеры обещают защищать интересы жителей восточных областей, но на самом деле хотят реванша за проигрыш на Майдане и досрочных парламентских выборов.
Весной 2014 года Партия регионов — наследником которой является Оппозиционный блок (ОБ) — хотя и контролировала большинство голосов в местных советах в Донецкой и Луганской областях, практически полностью потеряла свой авторитет. Согласно опросам, лишь 4% респондентов в обеих областях желали видеть представителей Партии регионов в новом правительстве. Однако власти оказались настолько беспомощны, что спустя полтора года местный избиратель вновь голосует за наследников «регионалов».
Впрочем, несмотря на близкую восточным областям риторику, которую использует Оппозиционный блок, доверие к нему остается низким. Об этом свидетельствует рекордно низкая явка. Можно предположить, что ОБ не получал бы и такой поддержки, если бы на политической сцене было место для внятной альтернативы, учитывающей экономическую и культурную специфику Донбасса.
Такая сила должна была бы дистанцироваться как от олигархических кланов, так и от национализма, вносить социальную повестку и искать возможности для восстановления региона. Более того, такая партия, вопреки существующим стереотипам, не должна быть пророссийской, поскольку даже на неконтролируемых Украиной территориях Донбасса отношение к действующему руководству России является весьма сдержанным.
Так или иначе, в результате выброшенными за борт электоральной политики оказываются избиратели и переселенцы Донбасса. Можно исключить эту идентичность из публичной сферы, как это фактически происходит сегодня, но это станет лишь еще одним препятствием для становления единой и демократической Украины.
Сложившаяся ситуация, — а ее можно обозначить как тупиковую, — является, в первую очередь, следствием провальной политики украинских властей. Она также связана с особенностями недавней истории восточных областей, системой ценностей и политических предпочтений их жителей.
Как отмечает Сергей Куделя, на протяжении последних десятилетий среди жителей Донбасса преобладала региональная идентичность — в отличие о других регионов Украины, здесь себя ассоциировали в первую очередь с собственным городом или регионом, а не государством в целом. Еще одна характерная черта — сильная патерналистская культура региона.
«Народный директор»
Лучше понять местную специфику можно на примере Мариуполя. Располагаясь на побережье Азовского моря, город обладает крупным портом и является важным транспортным узлом. В отличие от некоторых депрессивных районов Донбасса, прошедших через деиндустриализацию, Мариуполь сохранил с советских времен развитую промышленность.
Крах Советского Союза в начале 1990-х годов погрузил бывшие советские республики в хаос: социальные структуры распадались, население погружалось в нищету, а герои криминальных воин истребляли друга в борьбе за первоначальное накопление капитала. Невыплата зарплат, банкротства заводов, массовые увольнения, безработица и разгул бандитизма — все то, что ассоциируется с выражением «лихие девяностые», не прошло мимо Мариуполя.
Но здесь были свои особенности. Знаковой фигурой для города стал «красный директор» Владимир Бойко. Этот человек возглавлял Мариупольский металлургический комбинат им. Ильича (ММК) — один из крупнейших производителей черных металлов в Украине. Несмотря на кризис, охвативший экономику в 90-х годах, ММК процветал, наращивал производство и набирал новый персонал. Используя гигантское предприятие в качестве плацдарма, Бойко стал личностью намного более влиятельной, чем директор завода или мэр. «Ему удалось совершить чудо — не только сохранить завод, но и превратить его в остров стабильности на всем постсоветском пространстве», — в таких высокопарных словах отзывалось о Бойко после его смерти популярное городское издание. До некоторой степени это отражало отношение многих мариупольцев.
Бойко начал свою карьеру на комбинате в конце 50-х годов простым рабочим. За год до распада СССР коллектив комбината избрал его генеральным директором. На протяжении многих лет Бойко позиционировал себя в качестве «народного директора», власть которого держится не на страхе рабочих перед начальством, а на авторитете и уважении. Местные жители считали, что глава комбината ведет скромную жизнь, живет в городской многоэтажке, а с шести утра уже обходит цеха. При этом Бойко являлся фактическим собственником комбината.
На стене его огромного кабинета многие годы висела репродукция картины «Ленин в Смольном», написанная советским художником Бродским в 1930 году. На ней Ленин изображен сосредоточенно работающим в окружении аскетичной обстановки. Бойко, кажется, соотносил себя с советским лидером, — не с бескомпромиссным революционером, но с государственником, создателем мощной державы.
Территория госкапитализма
На фоне окружающей разрухи Бойко создал нечто вроде государства в государстве, которым правил твердой рукой на протяжении четверти века. Персонал меткомбината им. Ильича и компаний, входящих в орбиту его влияния, достигал 100 тыс. человек. Годовая выручка ММК превышала миллиард долларов.
Но амбиции Бойко простирались далеко за пределы комбината. Пока новоиспеченные собственники бывших государственных предприятий выводили валюту в оффшоры, ММК им. Ильича строил новые производства и содержал огромную социальную инфраструктуру. Прибыль от экспорта металла позволяла финансировать городские больницы, санатории, спортивные комплексы, доплачивать учителям и пенсионерам, а работникам выдавать беспроцентные кредиты.
Говорят, лидер Соцпартии Александр Мороз — партия получала финансовую поддержку от Бойко в середине 2000-х — однажды побывав на комбинате, назвал его «примером социализма». Сам Бойко склонялся не столько к социализму, сколько к тому, что он называл «государственным капитализмом».
Бойко часто занимался разрешением проблем города: например, в конце 90-х годов, когда российский монополист Газпром закрыл газовый вентиль для Мариуполя, директор комбината отправился в Москву и добился возобновления поставок. Подобные сюжеты не были единичными: скорее их можно назвать типичными. В других ситуациях, после того как центр принятия решений переместился в Киев, — Бойко отправлялся в украинскую столицу, где лоббировал нужные решения.
Можно говорить о том, что в какой-то степени жители города, работники комбината и их семьи перепоручили свои судьбы генеральному директору: именно от него зависело процветание предприятие и благополучие значительной части горожан. Этот неформальный пакт в обмен на личную лояльность гарантировал стабильную занятость и социальную поддержку даже после выхода на пенсию.
Со временем, впрочем, от горожан и работников потребовалась еще и политическая лояльность. Показательная история произошла во время парламентских выборов 2006 года, когда кампанию Социалистической партии (СПУ) — она позиционировала себя в качестве умеренной социал-демократической силы — поддержали основные масс-медиа ММК: газета «Ильичевец», выходившая тиражом в 100 тыс. экземпляров, и Мариупольское телевидение.
ПР практически не имела конкурентов на Донбассе
СПУ получила в Мариуполе 18% голосов — самый высокий результат политической силы по стране. Этого хватило, чтобы Бойко и его соратники прошли в украинский парламент. Но было недостаточно, чтобы противостоять становлению политической монополии Партии регионов (ПР). Созданная местными олигархическими кланами, ПР практически не имела конкурентов на Донбассе. Одним из ключевых бенефициаров этого политического проекта был олигарх Ринат Ахметов — собственник Метинвеста и конкурент Бойко по металлургическому бизнесу.
В конечном итоге, под воздействием экономического кризиса и прямого давления, Бойко сдался, продав ММК Метинвесту в 2010 году. Теперь на его политическое наследие претендовала только ПР, окончательно подмявшая под себя весь регион.
В контексте конфликта, разгоревшегося на Донбассе в 2014 году, идеология ПР требует более подробного рассмотрения. Эта политическая сила упирала на региональный патриотизм и активно спекулировала на проблеме русского языка, обещая придать ему статус второго государственного. Партия прибегала к мифам об экономической мощи Донбасса и особенном менталитете его жителей. На протяжении многих лет «регионалы» именовали своих политических оппонентов «фашистами» и «бандеровцами». С этой целью ПР, по примеру российских официозных идеологов, инструментализировала советские нарративы о Второй мировой войне. Все это оказало значительное влияние на последующие события.
Майдан, аннексия, война
Массовые протесты, бегство президента Януковича и аннексия Крыма Россией в марте 2014 года радикально изменили политический ландшафт. Политическая инертность, которую много лет приписывали Донбассу, сменилась активностью противников нового киевского правительства: в городах проходили пророссийские митинги, административные здания захватывали группы сепаратистов.
Растерянные функционеры Партии регионов самоустранились от событий. В апреле сторонники самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) захватили здание мариупольского городского совета и здание управления милиции, штурмовали воинские части, и частично взяли город под свой контроль. Когда в мае сепаратисты организовали «референдум» об отделении от Украины, в Мариуполе было открыто четыре участка для голосования. В средине июня, после непродолжительных уличных боев, город был возвращен под контроль Киева. Во время перестрелок погибло порядка 20 человек с обеих сторон.
С тех пор в городе царило относительное спокойствие. Ключевое слово — «относительное», поскольку обстановку в Мариуполе можно было назвать спокойной лишь на фоне полномасштабных боев, развернувшихся в соседних районах Донбасса. Самый значительный эпизод, повлекший человеческие жертвы, произошел в январе 2015 года. Обстрелу подверглись жилые многоэтажные дома в восточной части Мариуполя. Тогда погиб 31 мирный житель, ранения получили более сотни человек.
Пока продолжались боевые действия, горожане жили в постоянном напряжении. Регулярно возникали слухи о наступлении на город вооруженных сил ДНР или даже регулярной российской армии. Панику подогревали все: местные политики и командиры добровольческих батальонов, сосредоточенных вокруг города, требовавшие более активных действий со стороны украинской армии, и лидеры сепаратистов, угрожавшие взять Мариуполь штурмом. Раздражение горожан подогревалось присутствием бойков полка Азов, патрулировавших улицы. На знаменах этого добровольческого подразделения, вошедшего в структуры Министерства внутренних дел, изображена неонацистская символика, а ядро полка составляют праворадикалы.
Выборы, которых не было
С началом перемирия обстановка несколько разрядилась, и на первый план вышли проблемы мирного времени. С учетом потери Донецка и других территорий области, значение города для Украины возросло. Формально статус города остается прежним, однако в 2014 году в Мариуполь переехал офис губернатора Донецкой области. Мэром города пока остается Юрий Хотлубей, занимающий кресло с 1998 года.
Когда Партия регионов была у власти, в Мариуполе и в Киеве, Хотлубей сохранял ей безусловную лояльность. Сейчас, когда Оппозиционный блок находится в оппозиции, Хотлубей демонстративно дистанцировался от этой политической силы. Критику в адрес Оппозиционного блока можно объяснить тем, что у этой силы есть собственный кандидат на пост мэра — один из топ-менеджеров Метинвеста. По странному совпадению, его фамилия — Бойченко — напоминает о «красном директоре» Бойко.
Пришедшие к власти в 2014 году право-центристские и право-консервативные партии, зачастую прибегали к «патриотической», а иногда откровенно националистической риторике. Для многих жителей Донбасса с их высоким неприятием украинского национализма, транслируемые «патриотами» политические установки были чужды. В Мариуполе эти силы сделали ставку на местных малоизвестных активистов, проявивших себя на волне событий последних двух лет.
На парламентских выборах осенью 2014 года Мариуполь предсказуемо голосовал за Оппозиционный блок. Перспектива того, что ситуация повторится в нынешнем году, у центральных властей явно не вызывала оптимизма. Идею о том, что выборы в регионе лучше отменить или перенести на год-полтора, первым открыто высказал губернатор Донецкой области Павел Жебривский — политик с право-консервативным бэкграундом. Назначенный президентом Порошенко в июне 2015 года, уже в июле новый губернатор заявил, что под воздействием российской пропаганды «местные жители в Донбассе дезориентированы», и «им трудно сделать осознанный выбор».
Выход подсказала сама жизнь: выборы были назначены, но в Мариуполе так и не состоялись — при деятельном участии местных отделений партий, входящих в правящее большинство в украинском парламенте. В ночь накануне голосования тираж бюллетеней был заблокирован в типографии. Избиратели, которых никто ни о чем не предупредил, приходили на участки, но не имели возможности проголосовать из-за отсутствия бюллетеней.
Бюллетени задержали активисты и члены избиркома от неформального объединения «Демократические силы», в которое вошли, кроме прочих, представители «Солидарности», «Батькивщины», УКРОПа, Радикальной партии. Они заявили, что бюллетени напечатаны с ошибками и могут быть использованы для фальсификаций в пользу Оппозиционного блока.
«Насколько существенными были обнаруженные нарушения, сказать сложно. Однако часть членов комиссии посчитали их достаточными», — пояснил Роман Кисленко, аналитик Донецкой областной организации Комитета избирателей Украины — организации, занимающейся мониторингом нарушений во время избирательного процесса.
Типография «Приазовский рабочий», где был изготовлен тираж бюллетеней, действительно является собственностью Рината Ахметова, близкого к «Оппозиционному блоку». И все же объяснения, которые давали своим действиям противники Оппозиционного блока, не выглядели достаточно убедительными. Как показывали опросы, ОБ и без фальсификаций мог получить высокие результаты. «Все понимали уровень поддержки той или иной партии, все делали социологию, поэтому нельзя отрицать, что были политические силы, заинтересованные в срыве выборов», — сказал Роман Кисленко из КВУ.
Выборы были сорваны не только в Мариуполе, но и в Красноармейске Донецкой области. Из-за конфликтов в местном избиркоме там тоже не удалось вовремя изготовить бюллетени. Украинский парламент вынужден был принять отдельный закон, назначив новое голосование на 29 ноября.
Кризис представительства
Срыв выборов снизил до минимума и без того невысокий процент жителей Донецкой области, имевших возможность проголосовать. По данным донецкого областного отделения Комитета избирателей Украины, на подконтрольной Украине территории Донецкой области в избирательные списки внесено 1 млн. 90 тыс. избирателей — всего 32,9% избирателей Донецкой области.
Если отнять от этого числа чуть более 400 тыс. избирателей Мариуполя и Красноармейска, и учесть невысокую явку, то получится, что в нынешних выборах приняли менее 7% избирателей Донецкой области.
Стоит учитывать, что переселенцы, которых, по данным УВКБ ООН, в Украине более 1,4 миллионов (среди них около 1 млн. избирателей), также лишены возможности голосовать. Подавляющее большинство из них являются выходцами из Донецкой и Луганской областей, есть и беженцы из аннексированного Крыма. Принятый летом закон о местных выборах, на который возлагали множество надежд, так и не предоставил переселенцам право принимать участие в голосовании.
Стратегия властей прагматична: всеми доступными методами они препятствуют своим оппонентам из Оппозиционного блока, опасаясь роста их влияния. Там, где этого добиться не удается, власти идут на компромисс. Так, многие отмечали, что Центральная избирательная комиссия (фактически подконтрольна президенту) неприкрыто содействовала представителям Оппозиционного блока в избирательной комиссии Мариуполя.
В администрации президента Порошенко боятся не бывших «регионалов» как таковых, но лишь того, что они будут подконтрольные другому олигархическому клану. Ярким подтверждением этого является партия «Наш край». Это новый политический проект, курируемый из администрации президента, собирающий под своим крылом оставшихся не у дел бывших функционеров Партии регионов.
Украинские националисты и правые радикалы, не так широко представленные во власти, но интегрированные в силовые структуры, руководствуются идеологическими мотивами и, похоже, искренне считают, что прежде, чем проводить выборы, мировоззрение местных жителей надо откорректировать.
В своих публичных заявлениях и представители власти, и националисты ссылаются на то, что победа Оппозиционного блока отдаст регион в руки сепаратистов. Так ли это? Массовые иллюзии по поводу самопровозглашенных сепаратистских республик имели место в самом начале конфликта, но и тогда их поддерживали не более трети населения Донецкой и Луганской областей. Сейчас, после многочисленных бедствий и разрушений войны, симпатии к сепаратистам сильно уменьшились. Более того, даже на территории ДНР и ЛНР половина жителей выступает за сохранение региона в составе Украины.
То, что Оппозиционный блок набирает в Донбассе электоральные баллы — это проблема. Но не потому, что он претендует на политическое представительство региона. Это представительство как раз стоило бы расширить. Проблема в том, что Оппозиционный блок, как и подавляющее большинство партий в украинском парламенте, представляет собой подконтрольный олигархам политический проект. Его лидеры обещают защищать интересы жителей восточных областей, но на самом деле хотят реванша за проигрыш на Майдане и досрочных парламентских выборов.
Весной 2014 года Партия регионов — наследником которой является Оппозиционный блок (ОБ) — хотя и контролировала большинство голосов в местных советах в Донецкой и Луганской областях, практически полностью потеряла свой авторитет. Согласно опросам, лишь 4% респондентов в обеих областях желали видеть представителей Партии регионов в новом правительстве. Однако власти оказались настолько беспомощны, что спустя полтора года местный избиратель вновь голосует за наследников «регионалов».
Впрочем, несмотря на близкую восточным областям риторику, которую использует Оппозиционный блок, доверие к нему остается низким. Об этом свидетельствует рекордно низкая явка. Можно предположить, что ОБ не получал бы и такой поддержки, если бы на политической сцене было место для внятной альтернативы, учитывающей экономическую и культурную специфику Донбасса.
Такая сила должна была бы дистанцироваться как от олигархических кланов, так и от национализма, вносить социальную повестку и искать возможности для восстановления региона. Более того, такая партия, вопреки существующим стереотипам, не должна быть пророссийской, поскольку даже на неконтролируемых Украиной территориях Донбасса отношение к действующему руководству России является весьма сдержанным.
Так или иначе, в результате выброшенными за борт электоральной политики оказываются избиратели и переселенцы Донбасса. Можно исключить эту идентичность из публичной сферы, как это фактически происходит сегодня, но это станет лишь еще одним препятствием для становления единой и демократической Украины.
