Мой двухнедельный тур по Европе пришёлся на время, когда европейские перспективы могут вызывать либо крайний пессимизм, либо конструктивный оптимизм.
Сначала плохие новости. Париж угрюм (если не сказать депрессивен) после ужасного теракта в середине ноября. Экономический рост во Франции по-прежнему анемичен; безработные и многие мусульмане недовольны властями; ультраправый «Национальный фронт» Марин Ле Пен, похоже, неплохо выступит на предстоящих региональных выборах. В Брюсселе, где было полупустынно и действовал режим чрезвычайного положения из-за риска терактов, органам Евросоюза ещё только предстоит разработать единую стратегию действий в связи с наплывом мигрантов и беженцев, не говоря уже о решении проблем нестабильности и насилия в соседних с ЕС странах.
За пределами еврозоны — в Лондоне — опасаются негативных финансовых и экономических последствий происходящего в этом валютном союзе. Миграционный кризис и последние теракты означают, что референдум о продолжении участия в ЕС, который будет, вероятно, проведён в следующем году, может привести к выходу Великобритании из Евросоюза [сокращенно Brexit]. После чего, по всей видимости, произойдёт распад самой Великобритании, поскольку Brexit спровоцирует провозглашение независимости Шотландии.
Тем временем в Берлине возрастает давление на немецкого канцлера Ангелу Меркель. Её решение удержать Грецию в еврозоне; её смелый, но непопулярный поступок — принять миллион беженцев; скандал с компанией Volkswagen; ослабление экономического роста (вызванное замедлением в Китае и развивающихся странах) — всё это вызывает критику даже со стороны её собственной партии.
Франкфурт стал разделённым городом (в смысле выбора политики): Бундесбанк выступает против политики количественного смягчения и негативных учётных ставок, а Европейский центральный банк (ЕЦБ), тем временем, готов двигаться ещё дальше в этом направлении. Однако бережливые немецкие вкладчики — домохозяйства, банки, страховые компании — крайне раздражены решениями ЕЦБ, который облагает их (и другие ключевые страны еврозоны) налогом ради субсидирования безрассудных, как принято считать, кутил и должников в периферийных странах еврозоны.
В такой обстановке становится невозможным полноценный экономический, банковский, бюджетный и политический союз, который безусловно необходим стабильному валютному союзу. Ключевые страны еврозоны выступают против расширения солидарности и совместной ответственности по рискам, а также против ускорения интеграции. По всей Европе набирают силу как правые, так и левые популистские партии, выступающие против ЕС, евро, мигрантов, против торговли и рынка.
Однако среди всех проблем, с которыми столкнулась Европа, именно миграционный кризис может стать экзистенциальным. На Ближнем Востоке, в Северной Африке и в регионе, протянувшемся от Сахеля до Африканского Рога, примерно 20 миллионов человек покинули свои дома; гражданские войны, рост насилия и недееспособность государств стали нормой. Европа с трудом справляется с миллионом беженцев, но что она будет делать, когда их станет 20 миллионов? Если Европа будет не в состоянии защищать свои внешние границы, тогда Шенгенское соглашение развалится, на большей части территории ЕС вновь появятся внутренние границ, покончив со свободой передвижения — ключевым принципом европейской интеграции. Однако предлагаемое иногда решение — закрыть двери перед беженцами — лишь усугубит проблему, поскольку это приведёт к дестабилизации таких стран, как Турция, Ливан и Иордания, которые уже приняли миллионы людей. Идея платить Турции и другим странами за то, чтобы они удерживали беженцев, является дорогим и неустойчивым решением.
Проблемы Ближнего Востока (в широком смысле, включая Афганистан и Пакистан) и Африки не могут быть решены одними лишь военными и дипломатическими средствами. Экономические факторы, движущие этими (и другими) конфликтами, будут меняться в негативную сторону. Глобальное изменение климата ускоряет процесс деградации земель и истощения водных ресурсов, что оказывает катастрофическое влияние на сельское хозяйство и другие отрасли экономики, тем самым вызывая насилие на почве этнических, религиозных, социальных и других разногласий. Лишь масштабное выделение финансовых ресурсов в духе плана Маршала (в первую очередь на восстановление Ближнего Востока) способно гарантировать долгосрочную стабильность. Сможет и захочет ли Европа внести в это дело свой вклад?
Если экономические проблемы не будут решены, конфликты в этих регионах со временем приведут к дестабилизации Европы, поскольку произойдет радикализация миллионов отчаявшихся и потерявших надежду людей, которые будут винить Запад в своих бедах. Даже в маловероятном случае строительства стены вокруг Европы, многие найдут способ проникнуть через неё, в том числе и те, кто будет терроризировать Европу в течение долгих десятилетий. Именно поэтому некоторые комментаторы, подливая масла в огонь, говорят о варварах у ворот и сравнивают европейскую ситуацию с началом конца Римской империи.
Но Европа не обречена на крах. Кризисы, с которыми она сейчас столкнулась, могут привести к большей сплочённости и расширению солидарной ответственности по рискам, а также к дальнейшей институциональной интеграции. Германия могла бы принять больше беженцев (хотя, конечно, не по миллиону в год). Франция и Германия могли бы содействовать, в том числе финансово, военной интервенции против Исламского государства. Страны Европы и остального мира, в том числе США и богатые страны Персидского залива, могли бы выделить крупные суммы на поддержку беженцев, а в дальнейшем на перестройку недееспособных государств и создание экономических возможностей для сотен миллионов мусульман и африканцев.
Это будет дорого с фискальной точки зрения как для Европы, так и для мира. Нынешние целевые бюджетные показатели придётся соответствующим образом менять и в еврозоне, и глобально. Но альтернативой является глобальный хаос, или даже, как предупреждает папа Франциск, начало Третьей мировой войны.
Есть свет в конце тоннеля и для еврозоны. Вскоре наступит циклическое восстановление экономики, которое будет поддерживаться мягкой монетарной политикой ещё в течение нескольких лет, а также более гибкими бюджетными правилами. В банковском секторе расширится солидарная ответственность по рискам (ближайший шаг — система страхования вкладов на территории всего ЕС), а со временем будут одобрены и более амбициозные предложения относительно бюджетного союза. Структурные реформы — пусть и медленно — будут продолжаться, постепенно увеличивая потенциальный и реальный экономический рост.
До сих пор кризисы в Европе, как правило, вели — пусть и медленно — к усилению интеграции и расширению солидарной ответственности по рискам. Сегодня, когда появились угрозы существованию не только еврозоны (начиная с Греции), но и самого Евросоюза (начиная с Brexit), понимающим ситуацию лидерам Европы следует сделать всё для сохранения тенденции к углублению союза. В мире старых и новых великих держав (США, Китай и Индия), а также слабеющих держав-ревизионистов (например, Россия и Иран), разделённая Европа является геополитическим карликом.
К счастью, дальновидные лидеры в Берлине (а их там не так уж мало, как обычно кажется) понимают, что будущее Германии — в сильной и более интегрированной Европе. Вместе с разумными лидерами в других странах Европы они понимают, что на этом пути требуются новые формы сплочённости, в том числе единая внешняя политика, которая способна справиться с проблемами в соседних с Европой регионах.
Однако сплочённость начинается дома. Это означает, что надо отразить атаку популистских и националистических варваров внутри Европы, поддерживая совокупный спрос, а также реформы, содействующие росту экономики, что обеспечит устойчивое восстановление рабочих мест и доходов.
Нуриэль Рубини — профессор в Школе бизнеса им. Стерна в Университете Нью-Йорка, глава Roubini Global Economics. Он был старшим экономистом по международным делам Панели экономических советников Белого дома при администрации Клинтона, работал в МВФ, Федеральном казначействе США и Всемирном банке.
