Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В 2014 году, лихорадочно перебирая возможные ответы на революцию на Украине, воспринимавшуюся как чрезвычайно острая политическая угроза, Кремль, после аннексии Крыма и ряда ситуативных импровизаций, сделал ставку на хорошо известный и проверенный инструмент — создание управляемого конфликта.
В 2014 году, лихорадочно перебирая возможные ответы на революцию на Украине, воспринимавшуюся как чрезвычайно острая политическая угроза, Кремль, после аннексии Крыма и ряда ситуативных импровизаций, сделал ставку на хорошо известный и проверенный инструмент — создание управляемого конфликта.
Выбор был непростым. Аннексировав Крым, Путин сделал заявку на создание нового мирового порядка. Тогда его повсеместно обвиняли в отрыве от реальности, но этот отрыв был частью стратегического плана.
Однако если аннексия Крыма — шаг к новой, столь желаемой Кремлем, реальности, то выбор «замороженного» конфликта на Донбассе — это триумф реальности старой. Между прочим, тот факт, что инструмент был выбран настолько устаревший, грубый и «вчерашний», заслуживает отдельного разговора и лучше всего прочего отражает сущность предлагаемого «русского мира».
Были у Москвы и другие альтернативы, но в итоге был избран самый безопасный из самых рискованных вариантов.
Опыт десятилетий управления «замороженными» конфликтами на постсоветской территории компенсировал Москве отсутствие по-настоящему хороших идей и вдохновения.
В кризисной ситуации, когда времени было мало, а уровень неопределенности зашкаливал, кремлевские стратеги выбрали, как Остап Бендер в своем знаменитом сеансе одновременной шахматной игры, «хотя и устаревшую, но довольно верную защиту Филидора».
Это помогло свести к минимуму непредвиденные повороты событий. Начиная с лета 2014 года, конфликт в Донбассе следовал траектории, хорошо знакомой по примерам событий в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии.
Ориентироваться на местности Москве стало легче, но за все приходится платить. Бросая вызов мировому порядку, не стоит надеяться на безопасную и предсказуемую партию. Игра ва-банк не может быть осторожной.
Кремль заплатил и продолжает платить за снижение неопределенности в конфликте высокую цену. И именно эта цена может стать ресурсом Украины.
Ключ к решению конфликта на Донбассе спрятан в позиции России. В Москве должны как можно полнее осознать риски и потери, которые несет России продолжение войны. Эта цена слагается из потерь в репутации, ослабления безопасности, подрыва мягких силовых возможностей России и общего ухудшения ее позиций в мировой политике. Фактически, своей тактикой в отношении Украины Россия добивается результатов, прямо противоположных ее национальным интересам.
Главный риск заключен в том, что в результате действий Москвы роль и значение военной силы на постсоветском пространстве значительно возрастут, что приведет в конечном итоге к сокращению как возможностей России навязывать что бы то ни было своим соседям, так и силовых преимуществ по отношению к ним же.
Рост военных бюджетов, а вместе с ними и взаимного недоверия, быстро сделают постсоветское пространство похожим, скорее, на Восточную Азию, чем на Западную Европу. Сравнив, скажем, Германию и Китай, можно легко увидеть, как силовые преимущества по-разному реализуются в разной среде.
Дальше существенно возрастут издержки на поддержание интеграционных проектов Москвы. В отличие от европейских, эти построены на политике, а не на экономике.
Их движущей силой является способность Москвы платить за лояльность партнеров, примерно так же, как это было четверть века тому назад с социалистическим блоком.
Продолжая войну на Украине, Кремль подрывает собственную платежеспособность, одновременно увеличивая запросы своих оставшихся союзников в регионе.
Сконструировав на части восточной территории Украины искусственную идентичность — Советский Союз в миниатюре, Москва продемонстрировала всему миру свою модель развития.
Многие ужаснулись. Что хуже всего для Кремля, ужаснулись и многие из целевой аудитории «русского мира».
Использование военной силы почти всегда подрывает т.н. «мягкие» возможности влияния: имидж, ценности, репутацию. Война США в Ираке двенадцать лет назад, даже ведущаяся во имя распространения демократии и безопасности, завершила, по мнению многих, эпоху американской гегемонии.
Война России на Украине ради возврата в самое мрачное прошлое может поставить под вопрос региональный статус России — статус, ни у кого не вызывавший сомнений еще два года назад.
Каждый день войны отдаляет Россию от статуса великой державы, а не приближает к нему.
Вера российского руководства в силу геополитики и сфер влияния не выдерживает проверки действительностью: возможности России влиять на общемировые процессы стремительно сокращаются, несмотря на территориальные приобретения.
Контроль над Украиной, к которому стремятся в Кремле, даже будучи достигнутым, уже ничего не даст, кроме проблем. Конкретизация этих рисков, разворачивание их исторической перспективы дадут более полное представление о ситуации, в которую загнал себя Кремль.
Нашим текущим интересам отвечает как можно более полное осознание Москвой угроз, которые несет в себе текущая ее стратегия в отношении Украины.
Сегодняшние украинско-российские отношения находятся в стадии игры с нулевой суммой, где царит полное недоверие, а выигрыш одной стороны равен проигрышу другой. Как правило, в таких отношениях лучше всего не просто увеличивать издержки противостояния для оппонента, но и держать его в курсе всех их деталей.
В кризисной ситуации, когда времени было мало, а уровень неопределенности зашкаливал, кремлевские стратеги выбрали, как Остап Бендер в своем знаменитом сеансе одновременной шахматной игры, «хотя и устаревшую, но довольно верную защиту Филидора».
Это помогло свести к минимуму непредвиденные повороты событий. Начиная с лета 2014 года, конфликт в Донбассе следовал траектории, хорошо знакомой по примерам событий в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии.
Ориентироваться на местности Москве стало легче, но за все приходится платить. Бросая вызов мировому порядку, не стоит надеяться на безопасную и предсказуемую партию. Игра ва-банк не может быть осторожной.
Кремль заплатил и продолжает платить за снижение неопределенности в конфликте высокую цену. И именно эта цена может стать ресурсом Украины.
Ключ к решению конфликта на Донбассе спрятан в позиции России. В Москве должны как можно полнее осознать риски и потери, которые несет России продолжение войны. Эта цена слагается из потерь в репутации, ослабления безопасности, подрыва мягких силовых возможностей России и общего ухудшения ее позиций в мировой политике. Фактически, своей тактикой в отношении Украины Россия добивается результатов, прямо противоположных ее национальным интересам.
Главный риск заключен в том, что в результате действий Москвы роль и значение военной силы на постсоветском пространстве значительно возрастут, что приведет в конечном итоге к сокращению как возможностей России навязывать что бы то ни было своим соседям, так и силовых преимуществ по отношению к ним же.
Рост военных бюджетов, а вместе с ними и взаимного недоверия, быстро сделают постсоветское пространство похожим, скорее, на Восточную Азию, чем на Западную Европу. Сравнив, скажем, Германию и Китай, можно легко увидеть, как силовые преимущества по-разному реализуются в разной среде.
Дальше существенно возрастут издержки на поддержание интеграционных проектов Москвы. В отличие от европейских, эти построены на политике, а не на экономике.
Их движущей силой является способность Москвы платить за лояльность партнеров, примерно так же, как это было четверть века тому назад с социалистическим блоком.
Продолжая войну на Украине, Кремль подрывает собственную платежеспособность, одновременно увеличивая запросы своих оставшихся союзников в регионе.
Сконструировав на части восточной территории Украины искусственную идентичность — Советский Союз в миниатюре, Москва продемонстрировала всему миру свою модель развития.
Многие ужаснулись. Что хуже всего для Кремля, ужаснулись и многие из целевой аудитории «русского мира».
Использование военной силы почти всегда подрывает т.н. «мягкие» возможности влияния: имидж, ценности, репутацию. Война США в Ираке двенадцать лет назад, даже ведущаяся во имя распространения демократии и безопасности, завершила, по мнению многих, эпоху американской гегемонии.
Война России на Украине ради возврата в самое мрачное прошлое может поставить под вопрос региональный статус России — статус, ни у кого не вызывавший сомнений еще два года назад.
Каждый день войны отдаляет Россию от статуса великой державы, а не приближает к нему.
Вера российского руководства в силу геополитики и сфер влияния не выдерживает проверки действительностью: возможности России влиять на общемировые процессы стремительно сокращаются, несмотря на территориальные приобретения.
Контроль над Украиной, к которому стремятся в Кремле, даже будучи достигнутым, уже ничего не даст, кроме проблем. Конкретизация этих рисков, разворачивание их исторической перспективы дадут более полное представление о ситуации, в которую загнал себя Кремль.
Нашим текущим интересам отвечает как можно более полное осознание Москвой угроз, которые несет в себе текущая ее стратегия в отношении Украины.
Сегодняшние украинско-российские отношения находятся в стадии игры с нулевой суммой, где царит полное недоверие, а выигрыш одной стороны равен проигрышу другой. Как правило, в таких отношениях лучше всего не просто увеличивать издержки противостояния для оппонента, но и держать его в курсе всех их деталей.
