«Я очень люблю Россию, но на расстоянии», — говорит жительница Эстонии Татьяна Магерова. Она руководит реабилитационным центром для наркозависимых в городе Нарва, расположенном на самой границе с РФ, в двух часах езды от Санкт-Петербурга.
Нарва — третий по величине и самый русский город Эстонии: его население составляет около 60 тысяч человек, более 95% из них — русскоязычные. Большинство приехали сюда в советский период из других регионов СССР, многие работали на «Кренгольмской мануфактуре» — крупнейшем текстильном предприятии республики. В начале 1990-х комбинат приватизировали, а несколько лет назад — закрыли. Сейчас в Нарве и регионе самый высокий уровень безработицы в Эстонии, за последние 20 лет население города сократилось на четверть.
Чтобы оказаться в России, Татьяне Магеровой достаточно пересечь мост через реку, связывающий Нарву с ее соседом — Ивангородом. Правда, это сделать не так просто — в самом центре Нарвы, у въезда на мост, расположен КПП со шлагбаумом, здесь проходит межгосударственная граница. Несмотря на это, жители города нередко ощущают более тесную связь с Россией, нежели с Эстонией — многие смотрят федеральные каналы и придерживаются пророссийских взглядов.
Вместо эстонского — английский
Многие нарвитяне плохо говорят по-эстонски. Министр социальной защиты республики, недавно посетивший город, выступал с помощью переводчика, а молодые русскоязычные люди нередко общаются со своими эстонскими сверстниками по-английски. При этом эстонское гражданство имеет менее половины населения Нарвы, еще 35% — граждане РФ, а 15% — неграждане.
Такой статус в стране существует уже более 20 лет — после восстановления независимости Эстонии его получили бывшие граждане СССР, переселившиеся в республику после 1940 года, а также их потомки. Неграждане не могут участвовать в парламентских выборах и работать на госдолжностях. Стать гражданином можно, сдав экзамены на знание эстонского языка и конституции страны.
Процесс натурализации прошел и Михаил Комашко, журналист нарвской студии Радио 4, которое вещает на русском языке. Его родители приехали в город в 1980-х годах, Михаил родился уже здесь. «Многие эстонцы думают, что русские — это мигранты. Но есть две разные ситуации: есть люди, которые изначально переехали в другую страну, как турки в Германии. Здесь же люди перемещались в рамках одного большого государства и при этом оставались титульной нацией. Не местным ты здесь себя не чувствуешь», — рассказывает он.
Эстонский язык Михаил учил в школе, но плохо владеет им из-за недостатка общения. Однако планы властей перевести обучение в русских школах на государственный язык не помогут решить проблему, считает он. «Я не жил в англоязычной стране, но английский знаю гораздо лучше, чем эстонский», — констатирует журналист.
«Мы расплачивамся за политику Сталина»
Так же считает и Татьяна Магерова, дети которой получают высшее образование в Западной Европе. По ее словам, мотивация учить эстонский у людей часто отсутствует из-за националистической политики эстонского государства.
«Получается, что мы теперь расплачиваемся за политику Сталина. Но от репрессий пострадали все народы», — отмечает она. К примеру, дед самой Татьяны пережил раскулачивание. Что же касается оккупации Эстонии в 1940 году, то «это была геополитическая игра, передел сфер влияния», полагает Магерова.
Она — негражданка, не говорит по-эстонски и причин получать эстонское гражданство не видит. «Я аполитичный человек, не верю никому из политиков», — отвечает Татьяна на вопрос о возможности избирать депутатов парламента.
Родина — Эстония, отечество — Россия
Большинство жителей Нарвы живут в российском информационном пространстве и ощущают принадлежность к России. Однако это не означает, что все они поддерживают политику Кремля — многие скорее тяготеют к соседней стране в культурном отношении, отмечает сотрудник Международного центра обороны и безопасности в Таллине Рийна Кальюранд.
Эти слова подтверждает пример директора Нарвского дома детского творчества Галины Мольдон. Ее родители приехали сюда из России в 1949 году, когда ей было всего пять месяцев. «Я всю жизнь живу в Эстонии, и это моя страна, но мое отечество в России. Это язык, память моих предков, культурные ценности», — объясняет Мольдон.
Впрочем, многих привлекает и политическая позиция Москвы. Татьяна Магерова смотрит российское телевидение и одобряет действия России на Украине: «Крым вернулся домой, это русские земли». А от введения санкций против РФ в первую очередь пострадали сами эстонские предприятия, отмечает она: «С соседом нужно дружно жить и торговать. Глупо, когда из-за своей политики ты наступаешь сам себе на горло».
Крымский сценарий в Нарве — маловероятен
В то же время переезжать в Россию Татьяна не планирует: «Там другой жизненный уклад, я к нему не привыкла». Опасения же, что Нарва может стать вторым Крымом, по ее мнению, беспочвенны. «Это глупости. Зачем России нужна Эстония? Всех же надо кормить», — полагает женщина.
Рийна Кальюранд также согласна с тем, что повторение крымского сценария в Эстонии маловероятно. Во-первых, балтийская страна — член НАТО. Во-вторых, большинство русскоязычных хотят мирно жить в Эстонии, отмечает эксперт. А более эффективную интеграцию, по ее мнению, может обеспечить позитивное отношение эстонских властей к этой части населения.
«Мы часто говорим, что русскоязычные не хотят интегрироваться, не уважают наш язык и культуру. Это неправильный подход. Нужно показать, что в нашей стране жить приятно и безопасно. Тогда они сами захотят учить язык», — уверена Рийна Кальюранд. По ее мнению, хорошим жестом было бы предоставить гражданство всем людям старше 50 лет.
Кроме того, нужно уделять больше внимания позитивным вещам, связанным с Россией, к примеру, русской культуре, добавляет Кальюранд. «Русскоязычные говорят, что уважают Эстонию, но в то же время любят Россию. А мы будто выдвигаем им условие — если ты хочешь быть с нами, то должен ее ненавидеть, а они этого не могут», — подвела итог эксперт.
