Когда путинская Россия, воспользовавшись кризисом на Украине, решила отстоять собственные исторические интересы и вернуть в свои владения огромный крымский регион, многие западные аналитики объявили о зарождении новой холодной войны.
По их словам, современная Россия подобно СССР после Второй мировой войны стремится проводить экспансионистскую политику. И мы обречены на возникновение нового железного занавеса.
В этом случае НАТО (Организации Североатлантического договора) следовало бы всерьез рассмотреть военные варианты, чтобы умерить путинские аппетиты.
Подобная необходимость «сдерживания» со стороны Запада в сочетании с интерпретацией высказываний и действий Кремля аргументирует выдвигаемый многими тезис о предстоящей холодной войне 2.0. Эта гипотеза находила себе подтверждение и в знаменитой фразе Путина, который некоторое время назад назвал демонтаж Советского Союза «величайшей стратегической ошибкой ХХ века».
Российский вице-премьер Игорь Шувалов только повысил тон конфронтации. Вскоре после вступления в силу экономических санкций со стороны Вашингтона и Брюсселя он озвучил громогласные заявления из разряда «нас не напугаешь».
Этот бросающий вызов стиль дискурса находит свое объяснение в истории России — страны, которая на протяжении веков отстаивала свой территориальный суверенитет, оказывая сопротивление Западу и Востоку, Югу или Северу. Так что, если в мире и есть страна, способная терпеть удары — равно как и наносить их — то это Россия.
И в самом деле, русские, похоже, неплохо уживаются с санкциями — так же, как и во время биполярного конфликта с многочисленными проявлениями изоляции. Один из самых популярных сегодня московских баров называется «Санкции», а под хэштегом #sanctions множатся анекдоты о последствиях экономических ограничений для страны.
Гораздо большее воздействие оказывают нынешние низкие международные цены за баррель нефти, особенно мучительно они сказываются на российских доходах от экспорта.
Многие энтузиасты новой холодной войны — а в США, Европе и России таковых хватает — предпочитают не делать ставку на потенциальные противоречия между двумя экономическими сверхдержавами в современном мире: США и Китаем.
Обе страны слишком взаимозависимы с точки зрения торговли и инвестиций. Объемы двустороннего экспорта и импорта исчисляются 600 миллиардами долларов. США являются основным направлением китайских иностранных инвестиций, и наоборот. К тому же, Китай вкладывает около трети своих огромных валютных резервов — 4 триллиона долларов — в казначейские облигации США.
В этом смысле вместо того, чтобы отдаляться от Пекина, Западу намного легче сделать злодея из Путина и в его лице представить главного геостратегического антагониста.
Терроризм
Тем не менее совершающийся в последние недели рост международного терроризма открыл кремлевскому лидеру широкие возможности.
«Исламское Государство» подложило самодельную бомбу, приведшую к крушению российского самолета Metrojet в Египте, провело целую серию терактов 13 ноября в Париже. И по доступной нам пока информации именно ИГИЛ стал источником вдохновения для массовых убийств в Сан-Бернардино (штат Калифорния) на прошлой неделе.
Бич терроризма, существование этого общего для всех «врага» в итоге вновь сближает Россию и Запад.
С одной стороны, Кремль Путина желал бы оставить в прошлом собственные разногласия с США и Европой. Если это правда, что популярность президента внутри страны повысилась во многом благодаря возвращению Крыма, то Путин прекрасно понимает, что дальнейшую поддержку населения ему обеспечит то, что сами русские понимают под жизнью в «нормальной» стране.
Иными словами, они крайне дорожат идеей стабильности, общественной безопасностью, а также более обширными связями с Западом. И борьба с терроризмом находит большой резонанс в России. Если исключить 11 сентября, Россия является страной, где за последние 20 лет произошло больше всего террористических атак.
С другой стороны, если еще недавно Франция отказывалась от сделки по продаже ВМФ России военной техники с высокими ТТХ, таких, как военные корабли класса «Мистраль», то последний визит Франсуа Олланда в Москве с целью обсудить совместные действия по борьбе с терроризмом сигнализирует о нормализации двусторонних отношений.
И многие другие европейские лидеры поддерживают (в большинстве своем — негласно) бомбардировки, осуществляемые ВВС России по объектам ИГИЛ в Сирии.
До недавнего времени Обама и Путин не решились бы встретиться лицом к лицу. Однако, неофициальная беседа «тет-а-тет», проведенная лидерами во время последнего заседания G20 в Турции, выражает степень серьезности, с которой такие гиганты, как США и Россия, относятся к фрагментированному ИГИЛ — и готовы к сотрудничеству в борьбе с этим кошмаром.
«Враги моих врагов — мои друзья». Эта известная логика стратегической игры работает на сближение между Москвой и западными столицами.
Терроризм, таким образом, выступает в качестве мощного тормозящего фактора в развитии того, что многим казалось очередной версией холодной войны.
