В этом году исполнилось 65 лет эксперименту, проведенному чешским учителем Мирославом Дедичем над цыганскими детьми. Создав для детей из цыганских семей школу-интернат, Дедич доказал, что им можно привить интерес к учебе. О том, как возникла в селе Кветушин на юге Чехии «Школа мира», и зачем ее директор прятал от своих воспитанников письма родителей, слушайте в рубрике «Исторические прогулки».
Первая встреча учителя Мирослава Дедича с цыганскими детьми была не из приятных. Присланный по распределению на военный полигон Болетице молодой педагог в растерянности смотрел на учеников, явно не знакомых с санитарной гигиеной и плевавших друг в друга прямо на уроке. Но очень быстро Мирославу Дедичу удалось усадить этих детей за парты. Как? Он заметил, что они очень любят музыку, и развлекал их игрой на скрипке, или же заставлял их взять в руки книгу за вознаграждение — игру в футбол на школьном дворе. Постепенно учитель пришел к выводу, что его воспитанники поддаются обучению, но развиваться в правильном направлении им мешают их же собственные родители — неграмотные и суеверные люди. Чтобы дети как можно больше времени проводили в школе и как можно меньше дома, Дедич предложил им оставаться в школе и на ночь — там их ждали теплые постели, хорошее питание и даже радиоприемник: в своих семьях цыганята о таких удобствах могли только мечтать.
«Я хотел, чтобы родители поняли — происходящее с их детьми идет на пользу как детям, так и семьям в целом. Некоторые родители осознали это, но позже, вначале они были настроены отрицательно. Можно сказать, что большинство семей в штыки принимало то, что происходило в школе»,- так описывал Мирослав Дедич свою борьбу с родителями школьников. Борьбу, из которой он вышел победителем.
«Однажды дети пришли в школу и говорят: „Мы скоро уедем, потому что мама с папой перестают работать в Кветушине и уезжают, в другом месте нам будет лучше“. И я помню, как я сказал им: „А вы тоже хотите уехать?“ Были дети, которые хотели уехать, но были и те, которые говорили: „Мы бы лучше остались в школе, но мама с папой едут, и мы должны с ними“. А когда я со всеми прощался — я это не планировал, я особенно и не верил, что они вернутся, но когда я с детьми прощался, я сказал им: „Слушайте, дети, если вы думаете, что в школе вам было было лучше, чем будет с родителями, я вас буду ждать здесь еще 14 дней“. Ну, а потом случилось неожиданное — на 12-й день дети стояли перед школой. В разорванной одежде, грязные, похудевшие, глаза печальные. Они просили, чтобы я оставил их в школе, как и обещал. Так это все и произошло».
«Возникновение кветушинской школы было связано с поиском новых подходов к цыганскому „вопросу“. Кроме того, послевоенное время в Чехословакии было периодом расцвета педагогики, поиском новых путей воспитания нового коммунистического человека», — описывает время создания школы историк Музея цыганской культуры Михал Шустер.
«Когда он проходил мимо, у нас перехватывало дыхание…»
В 1952 году кветушинская школа, которую назвали в патетическом духе того времени «Школой мира», превратилась в детский дом. «Эксперимент» по превращению цыганских детей в полноценных граждан социалистического общества в целом проходил успешно, но иногда Мирославу Дедичу все-таки приходилось прибегать к телесным наказаниям. У дверей в классе висел «Макаренко» — названный в честь советского педагога кожаный ремень. Именно им педагог воспитывал непослушных детей. Вообще, телесные наказания основатель школы считал нормальной частью воспитательного процесса. Для поддержания дисциплины он использовал и более оригинальные методы — например, хранил одежду, в которой дети поступали в детский дом. Когда ребенок рвался уйти из школы, ему приносили его одежду, чтобы тот осознал, чего лишается с уходом из Кветушина.
В глазах воспитанников Дедич был полубогом. Вот как вспоминает о своем пребывании в школе Ольга Бандиова. В Кветушин она попала в 13 лет, будучи совсем неграмотной. Позднее она получила высшее образование и стала учительницей.
«Когда я пришла в детский дом в Кветушине, больше всего я стыдилась того, что не умею читать и писать. Я не умела даже расписываться и выжидала, когда в классе никого не будет, чтобы вволю поупражняться на доске. Я изо всех сил старалась учиться, и учитель Дедич это понимал и старался мне помочь. Я радовалась, что меня приняли в школу, где из меня могли сделать человека, и все мы были этому рады. Дедич был для нас большим авторитетом. Когда он проходил мимо, у нас перехватывало дыхание».
Дедич хотел, чтобы настоящим домом для его учеников был Кветушин, а не их родные семьи. Когда дети подрастали и покидали детский дом, отправляюсь на учебу в ПТУ, на выходные и каникулы они все равно возвращались в Кветушин — к себе домой.
«У нас они чувствовали себя как дома. Это чувство мы поддерживали и при помощи журнала, который мы печатали на машинке каждую неделю или две и рассылали выпускникам по почте. Дети сообщали им новости детского дома, я давал советы — что надо сделать, о чем не забыть. Так мы поддерживали контакт с нашими выпускниками», — рассказывал Дедич несколько лет назад в эфире Чешского радио.
Цензура во имя высшей цели
Энтузиаст своего дела, он искренне верил, что интернат может дать цыганскому ребенку намного больше, чем его собственные родители, не понимающие всей важности образования. И если родители упорствовали в попытке вернуть ребенка домой, писали ему письма с призывами бросить школу — а таких родителей было достаточно, то учитель прибегал к крайним мерам.
Мирослав Дедич не скрывал, что иногда менял текст писем, приходивших в школу от родителей учеников. Все призывы родителей бросить школу он безжалостно вычеркивал, заменяя их пассажами в стиле: «Как мы рады, что ты учишься, сынок». Родителям препятствовали и в посещении детей, что нетрудно было сделать, учитывая, что школа находилась на территории военного полигона, работавшего по пропускной системе. Если верить некоторым источникам, Дедич однажды ударил цыганку, которая не хотела расставаться со своими детьми.
В этом году в Чехии был снят документальный фильм «Спрятанные письма», посвященный кветушинскому «эксперименту». Он с успехом демонстрируется на чешских фестивалях. Уже по названию фильма понятно, что в нем поднимаются вопросы морального характера. И главный вопрос, так и остающийся в фильме открытым — имел ли право учитель возводить барьеры между детьми и родителями даже во имя благой цели — превращения цыган в полноценных членов общества?
Была ли цель Дедича достигнута? Что стало с тремя сотнями детей, который прошли через кветушинский детский дом в 1950-1960-е годы? Говорит историк Михал Шустер: «Многие из учеников Дедича продолжили учебу в ПТУ и других учебных заведениях, некоторые из них еще долгое время состояли в переписке или лично общались с учителем. Безусловно, положительный образовательный эффект школа для детей имела».
Тем не менее, о судьбе многих воспитанников «Школы мира» ничего не известно, поскольку в 1960 году она была расформирована, и детей распределили по другим детским домам. Даже авторы фильма «Спрятанные письма» не сумели отыскать никого, кто бы мог противопоставить свой рассказ о Кветушине рассказу ныне 90-летнего заслуженного педагога Мирослава Дедича. Сам же Дедич по-прежнему уверен в правильности своих педагогических методов. Историк Шустер, которому несколько лет назад довелось пообщаться с учителем лично, рассказывает:
«Было видно, что он по-прежнему полон энтузиазма в отношении дела своей жизни. Главной целью для него было дать детям образование. Что касается избранных им средств, то он понимает, что все не так просто, и конфликты с родителями были ему неприятны. Но он видел перед собой свою цель, и она для него до сих пор важнее всего».
