Администрация Обамы утверждает, что российский президент Владимир Путин в своих зарубежных авантюрах проводит политику образца XIX века, подразумевая тем самым, что Путин в проигрышной позиции. Администрация права в том, что место Путина — в XIX веке, однако это не значит, что он обязательно проиграет в борьбе за мировое влияние. Чтобы обыграть его, Западу нужно понять, в чем смысл менталитета XIX века, особенно российского менталитета.
Прежде всего, правление Путина напоминает царствование Николая I, который успешно восседал на троне с 1825 по 1855 годы. 30 лет — это достаточно много, чтобы оказаться в числе проигравших в истории, но этого не произошло. Подобно Путину, Николай правил при помощи тайной полиции, которая при нем становилась все строже и влиятельнее. Идеологическим фундаментом для царя была знаменитая триада «православие, самодержавие, народность», и этой же формулой сегодня пользуется Путин, чтобы управлять Россией. Как и в XIX веке, такой подход таит в себе важные последствия для внутренней и внешней политики.
Как отмечает профессор Ричард Пайпс (Richard Pipes), в вотчинной России царь владел всем и раздавал своим друзьям то, что хотел. Точно так же поступает и Путин. Карен Давиша (Karen Dawisha) называет режим Путина клептократией, и это довольно точно; но Путин может назвать невероятно богатую династию, правящую сегодня Россией, просто современной формой довольно обыкновенного царизма.
Путин высоко чтит некоторые уроки истории. В начале 1904 года, незадолго до злополучной русско-японской войны, царский министр внутренних дел Вячеслав фон Плеве произнес знаменитую фразу: «Нам нужна маленькая победоносная война». Конечно, та война не была ни маленькой, ни победоносной, но Путин построил свою успешную карьеру, умело применяя эту идею Плеве и действуя по принципу: используй смелость и наглость во внешней политике для сохранения политической власти внутри страны.
Так, в 1999 году Путин стал популярен благодаря своему обещанию убивать чеченцев в ответ на взрывы домов, которые на самом деле осуществили не чеченцы. Свою вторую успешную войну он провел фигурально — против олигархов в 2003-2004 годах, конфисковав без законных на то оснований самую крупную частную компанию России «ЮКОС». В 2008 году Путин развязал свою короткую, идеальную пятидневную войну против Грузии.
В 2011-2012 годах зимние уличные протесты среднего класса стали серьезным вызовом для Путина, когда он официально вернулся на президентский пост, и это породило новую череду проблем. С тех пор (а может, и раньше) Путин в своей внешней политике фокусирует внимание на внутренних проблемах, которые ему угрожают, о чем говорят многие обозреватели. Забыв о необходимости периодически вести войны, Путин быстро исправился, начав проводить агрессивную политику против Украины. Этот конфликт стал для него подарком на всем известной тарелочке с голубой каемочкой в силу дипломатической наивности ЕС и пассивности США. В феврале-марте 2014 года такая политика привела к очередной маленькой и победоносной войне в Крыму, который Путин присоединил к России, получив при этом рейтинг одобрения в 88%. Имея столь высокий уровень поддержки в вопросе аннексии, Путин достиг зенита политической славы и успеха.
Но тут наш герой допустил ошибку, попытавшись начать более крупную войну на востоке Украины. Этот конфликт превратился в кровопролитную войну в самых восточных областях страны, и он не был ни маленьким, ни победоносным. Украинцы сплотились как серьезная нация и начали упорно обороняться. Мало кто из местных жителей и из россиян поддержал идею аннексии Донбасса, а Запад ввел против России серьезные экономические санкции, сделав это в момент падения мировых цен на нефть.
Путин явно не знал, что делать. Он даже исчез на несколько дней, заставив некоторых людей беспокоиться, а других надеяться. Затем, как всегда полный энергии и сил, он испробовал все старые советские трюки из 1980-х годов. Он где мог нарушал воздушное пространство и в классической манере направлял подводные лодки в шведские воды. Но он также проявил новаторство, похитив на эстонской территории офицера эстонской разведки спустя всего два дня после того, как эту страну посетил Обама и твердо гарантировал ее безопасность.
Методом проб и ошибок Путин сделал свой выбор: Сирия. Он неоднократно оплакивал смерть ливийского диктатора Муаммара Каддафи, обвиняя в этом американский спецназ, что является весьма оригинальной интерпретацией. А теперь он решил спасти другого диктатора-единомышленника — Башара аль-Асада. Внешние условия и момент для этого оказались весьма подходящими. Путин не мог действовать в Сирии эффективно без иранского содействия; но иранцам надо было ждать подписания ядерной сделки в формате 5+1, и лишь после этого подписания он смог спокойно начать свою новую авантюру. Поэтому в преддверии действий в Сирии Путин сначала сговорился с Ираном и создал разведывательный центр в Багдаде, готовясь вырвать Ирак из зубов американцев. Неплохое наступление со столь скудными ресурсами.
Нарочито медленно, на протяжении нескольких недель, со всей требуемой открытостью Россия переправляла в Сирию военную технику и войска, о чем все мы могли прочитать в газетах. Редко кто так широко рекламировал свои военные интервенции, если не считать Соединенные Штаты. Ни одна западная держава явно не собиралась этому противодействовать. На тот случай, если в Америке вдруг возникнет какое-то сопротивление его планам, Путин в сентябре сообщил о них президенту Обаме, прибыв в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН.
Очевидно, он понял ответ Обамы абсолютно ясно: США и пальцем не пошевелят. Спустя два дня Путин начал бомбить Свободную сирийскую армию, которую поддерживают и снабжают Соединенные Штаты. По сообщениям прессы, около 90% весьма интенсивных российских авиаударов были направлены против мирных районов на западе Сирии, которые Запад хотел превратить в бесполетную зону, дабы обезопасить население. Сейчас многие из этих мирных сирийцев с большой скоростью бегут в Европу.
Нет нужды говорить о том, что европейцы, у которых отсутствует стратегия, взаимодействие, оборона и внешняя политика, растерялись и не смогли дать эффективный ответ. Видимо, ситуация здесь останется без изменений еще какое-то время. Бездействие — это им удается лучше всего. В итоге они могут начать с Россией переговоры, и тогда может случиться что угодно, о чем Путин хорошо знает.
Еще лучше для Путина то, что массовый наплыв политических беженцев в Европу может привести к закрытию Шенгенской зоны, которая является одной из самых привлекательных черт Евросоюза. Швеция и Франция уже ввели временный контроль на своих границах. Однако ничто не длится так долго, как «временные» меры, или, как любил говорить Адам Улам (Adam Ulam) (американский советолог, профессор Гарварда, автор ряда книг — прим. пер.), в международной политике «дольше всего сохраняется временное».
Дополнительным бонусом для Путина является то, что многие поддерживающие его антииммигрантские партии в Европе, обычно получающие 10-20% голосов, сегодня резко идут в гору, а традиционные центристские партии понятия не имеют, что делать с войнами на Ближнем Востоке и с потоками беженцев, ставшими их результатом. Избиратели хотят, чтобы политики знали, о чем говорят, или, по крайней мере, действовали. Так было до парижских атак 13 ноября, и такая же ситуация сохраняется сегодня, приобретая все большую актуальность.
Читатель может возразить, заявив, что Путин рискует со своей сирийской политикой, которая может привести к всплеску терроризма в России. Но в представлениях Путина здесь нет никакого риска. Достаточно вспомнить Россию XIX века. Единственным убитым царем там был либеральный бедняга Александр II, а крайне реакционные цари Николай I и Александр III мирно почили в своих постелях. Для Путина терроризм внутри страны — это прекрасное оправдание для новых репрессий. В конце концов, на Северном Кавказе, где процветает связанный с ваххабизмом терроризм, Путин регулярно побеждает на выборах, набирая как минимум 100% голосов.
А теперь Франция и США задумались об альянсе с Путиным против «Исламского государства». Как все это похоже на XIX век…
Андерс Аслунд — старший научный сотрудник Атлантического совета (Atlantic Council).
