Андрей Макаревич: я существую, как и существовал

20 декабря группа «Машина Времени» выступит с редким концертом в Лондоне. В преддверии лондонского концерта обозреватель Русской службы Би-би-си по вопросам культуры Александр Кан обсудил с основателем и бессменным руководителем группы Андреем Макаревичем его отношение к Лондону и Британии, изменения в составе «Машины Времени», его сольные музыкальные проекты, политическую активность и художническую деятельность.

Би-би-си: «Машина Времени» выступает с концертом в «Палладиуме» — месте для любого битломана, а вы неоднократно признавались в страстной любви к «Битлз», легендарном. В этом зале прошел знаменитый концерт 13 октября 1963 года, который принято считать началом битломании. Вы сознательно хотели выступить в этом зале или же это случайный выбор?

Андрей Макаревич: Нет-нет, это выбор промоутеров, к которому мы, собственно говоря, никого отношения не имели. Я знаю, что сначала шла речь о Royal Albert Hall, еще какие-то залы рассматривались, но, в конечном счете, остановились на «Палладиуме». Но я никаким излишним фетишизмом не страдаю на этот счет. Ну да, 50 лет тому назад там играли Beatles, но мало ли где они играли. Лучше от этого они играть не стали. Хуже тоже.

— В Лондоне вы выступаете не так часто, но, тем не менее, записали здесь альбом [в 2007 году на студии Abbey Road группа записала альбом Time Machine]. Что для вас означают Лондон, Британия?

— Для меня это одно из самых стильных мест на планете, несмотря на все то, что происходит с миром за последнее десятилетие. Я очень люблю этот город и за архитектуру, и за его культурную самобытность. Лондон, Британия в течение десятилетий задавали тон в музыке и моде, это продолжается и по сей день. Сам я вырос на музыке, которая появилась в Англии, и мне просто очень приятно там бывать. А то, что мы выступаем в Лондоне не так часто, так это не наш выбор. Артисты выступают там, куда их пригласили. Если нас будут приглашать чаще, мы готовы выступать хоть каждый месяц.

— Что вы представите лондонскому слушателю — будут ли это классические хиты или новые вещи? Ведь эта проблема — сочетание старых, любимых публикой песен и новых, которые в данный момент важны для артиста, — она стоит перед любой группой со стажем. Как вы ее решаете?

— Я не считаю, что здесь есть какая-то проблема. Надо просто чувствовать процентное соотношение, найти баланс, который будет комфортен в первую очередь тем, кто заплатил деньги и купил билеты.

Так что будут и старые песни, которые мы играем, между прочим, без всякого отторжения, и будут песни новые. Мы группа концертная и как-то интуитивно чувствуем, сколько нужно песен, которые знают все, песен, которые знают лишь наши преданные поклонники, и песен, которые не знает почти никто.

— Хотелось бы поговорить о составе группы. «Машина Времени» существует — страшно сказать! — четыре с половиной десятилетия. Официальная дата основания — 1969 год. Музыкантов через группу прошло немало, хотя костяк нынешнего состава — [бас-гитарист Андрей] Кутиков, [барабанщик Виктор] Ефремов работают с вами практически все это время, с 1979 года. В то же время привычный для всех [гитарист Евгений] Маргулис вновь ушел. Как воспринимает эти изменения ваша преданная аудитория? Не высказывает недовольства? И как вы сами относитесь ко всему этому?

— Что касается последней перемены, когда на место Маргулиса пришел гитарист Игорь Хомич, ни я, ни мы все не слышали ни одного недовольного голоса. Это даже несколько удивило, потому что, когда несколько лет назад вместо [клавишника Петра] Подгородецкого пришел [Андрей] Державин, публика на это реагировала куда более активно, не все были довольны. Здесь же, после первого же выступления с Игорем, все вопросы были сняты. Он настолько вписался в музыкальную фактуру и дал нам то, чего нам на самом деле не хватало, что только глухому это может быть непонятно.

— В то же время наряду с «Машиной» у вас множество других проектов — их можно назвать сольными, хотя каждый из них имеет свое название: «Оркестр креольского танго», «Идиш-Джаз». Что побуждает вас к ним обращаться и как они соотносятся с «Машиной»?

— Еще есть проект, который называется Your 5 и который появился совсем недавно, но уже с большим успехом выступил в Европе. Что меня побуждает? Мне просто интересно пробовать новые возможности, новые музыкальные краски.

«Машина времени» — чудесный инструмент, но он не универсальный. Он играет свою определенную «машинскую» музыку, которую я тоже очень люблю. Но меня тянет в сторону свинга, джаза, и я ничего не могу с этим поделать. Да и почему я должен с этим что-то делать, наступать на горло собственной песне?

— А исследуя еврейское музыкальное наследие, музыку идиш, вы решили сделать акцент на слове «джаз», назвав свою группу «Идиш-Джаз».

— Ну, если послушать два наши альбома — «Идиш-Джаз» и «Идиш-Джаз-2», то становится совершенно очевидным, что это именно джаз. Есть, конечно, еще и клезмер, музыка еврейских местечек, но то, что мы делаем, к ней никакого отношения не имеет. Мы записали песни, написанные еврейскими иммигрантами, которые приехали в Америку в период становления джаза, в начале ХХ века и написали там прекрасные, именно джазовые песни.

Многие из них и до сих пор остаются великими так называемыми «вечнозелеными» джазовыми стандартами. А многие, к сожалению, забылись совсем. Не потому, что они хуже — просто в успехе, в памяти людской всегда есть элемент лотереи.

И поэтому оба альбома у нас состоят примерно поровну из хорошо известных, всеми любимых стандартов, с одной стороны, и теми песнями, которые хорошо бы вспомнить, — они этого заслуживают. Но, повторяю, это именно добрый старый традиционный джаз.

— Вы упомянули эти альбомы. А вот альбомы «Машины», что с ними?

— Мы собираемся писать новый альбом. Вот после зимних каникул соберемся, и будем записывать новый альбом, как это ни странно. За несколько лет, пока мы ничего не записывали, накопился материал. Часть этих песен мы записали уже год назад и тогда же выложили в сети, остальные пока еще никто не слышал.

— То есть, в следующем 2016 году можно ждать нового альбома «Машины времени»?

— Да-да, именно так.

— На том же концерте «Битлз» в «Палладиуме», о котором мы говорили, произошел эпизод — я сейчас напомню, хотя вы наверняка о нем знаете. Джон Леннон в присутствии королевской семьи, как известно, ехидно уколол высшую аристократию, сказав: «Те, кто сидят на дешевых местах, — аплодируйте. Остальные — трясите драгоценностями». Не в этом ли исток неизбежно бунтарского оппозиционного отношения к власти, характерного для рок-музыки и для вас в частности?

— Я не думаю, что это было таким уж проявлением отношения к власти, потому что совсем скоро от той же власти они приняли ордена с большим, по-моему, удовольствием. Исток такого отношения скорее в классовом противостоянии, которое в Англии, как мне представляется, намного сильнее, чем в России. Мол, мы пролетарии, мы рабочий класс, мы бедный класс, а вы — богатый класс. Так что это не власть, это другое.

— При относительной мягкой, характерной видимо для почти всей интеллигенции оппозиционности советского периода, в постсоветское время вы особой политической активностью не отличались вплоть до начала белоленточного движения осенью 2011 года, ну и затем с началом событий на Украине. Что именно вас лично затронуло и заставило говорить?

— Ну а вы как сами думаете? Я об этом много, очень много уже говорил. Что, я должен повторять еще раз?

— Хорошо, повторять, наверное, не стоит, действительно сказано много. Но слова эти ваши вызвали очень жесткую волну критики в ваш адрес, даже травлю, в том числе и со стороны тех, кто был в свое время воспитан на ваших песнях. Были отмены концертов, были срывы концертов. Это наверняка было очень и очень больно и трудно? Как вы пережили этот момент?

— Вы знаете, что я вам на это скажу… Во-первых, мы давно живем. Мы все это проходили минимум дважды — в конце 70-х и в году 82-83-м. Так что я все это очень хорошо помню. Тексты те же, приемы те же. С той только разницей, что тогда мир был один, а сейчас есть мир реальный и мир виртуальный.

И на все, что происходит в мире виртуальном, я забиваю очень большой болт. Что и вам советую сделать. А в реальном мире я существую, как и существовал — ко мне подходят люди, жмут руки, говорят мне спасибо. Мы играем концерты, работаем. Вот и все.

— Одно время ходили разговоры даже о том, что ваша позиция, в частности по вопросу Украины, вызвала разногласия даже внутри, «Машины Времени». Так ли это и, если да, то преодолены ли они?

— Это чушь из того самого виртуального мира, и я советую вам поменьше обращать на всю эту ерунду внимания. Все это давно прошло, и нечего об этом вспоминать, группа живет нормальной жизнью, дает концерты, никаких проблем у нас нет.

— Ну и отлично. Еще вопрос о другой стороне Вашей деятельности. Вы регулярно выставляетесь как художник, в том числе и здесь в Лондоне была выставка. Какое место художническая деятельность занимает в Вашей жизни?

— Точно такое же, как и музыка, только мне, к сожалению, не хватает на все времени. Это единственная неразрешимая проблема. Очень хочется сесть, поделать какие-то графические вещи, тем более что все время просят. Просят галереи, просят выставить новые работы. Последняя выставка прошла в Москве с очень большим успехом. Хорошо бы сесть порисовать, но не всегда есть такая возможность, к сожалению. Уезжаешь туда, уезжаешь сюда, а по дороге, на коленке это делать невозможно.

— Следите ли вы музыкальными новинками, записями каких-то новых молодых групп?

— Нет, нет..

— Ну а старых любимцев — ну, скажем новые работы Пола Маккартни или «Роллинг стоунз»?

— Нет, тоже практически нет. Я слушаю очень много джаза, в основном старого. Это какая-то бескрайняя поляна изумительно красивой музыки. Это эпоха, когда в моде были красивые мелодии, красивые аранжировки, хорошие голоса и очень высокая исполнительская культура. И оттуда можно черпать и черпать вдохновение до конца жизни.