У нынешней вспышки враждебности между Россией и Турцией будет много последствий. Одно из них, относящееся к сфере экономики, отразится не только на двусторонних отношениях. Проект доставки российского природного газа сначала в Турцию, а затем в Европу поставлен на прикол. В этом проекте, получившем название «Турецкий поток», есть множество проблем, но он все равно был гораздо ближе к реализации, чем любая из альтернатив. Остается множество вопросов. Сможет ли Турция в достаточном количестве получать энергоресурсы без поставок из России? И еще более важный момент: есть ли какой-то другой партнер, способный воспользоваться своим двусторонним сотрудничеством с Турцией, чтобы на базе этих отношений начать поставки через Турцию в Европу энергетических ресурсов, и таким образом оттолкнуть Россию в сторону, лишив ее статуса ведущего поставщика для европейских потребителей?
В последние годы потребление газа в Турции устойчиво увеличивается, составив в 2014 году 48 миллиардов кубометров. Почти все свои потребности Турция удовлетворяет посредством импорта, в основном из России (57% в 2013 году). Рост потребления газа и энергии в целом вот уже несколько десятилетий сопровождается стабильным и значительным ростом турецкой экономики. Нет оснований полагать, что эта позитивная тенденция скоро прекратится. Но в то же время, как отмечает Управление энергетической информации США, «из-за быстрого роста спроса объем годового потребления газа в Турции приближается к лимиту годовой емкости в импортной инфраструктуре страны [имеются в виду трубопроводы и мощности СПГ].
Поэтому неудивительно, что Москва и Анкара начали переговоры по «Турецкому потоку». Для Турции это было продолжением сотрудничества с хорошо знакомым партнером. Для России — план Б после кончины проекта «Южный поток». «Турецкий поток» должен был стать новым трубопроводом, создающим новые мощности для наращивания экспорта в Турцию и доставки российского газа на турецко-греческую границу, то есть, прямо на порог Евросоюза. Последнее обстоятельство особенно важно: Россия обвиняла Брюссель в том, что он вынудил Болгарию прекратить строительство «Южного потока». Поскольку Турция не является членом ЕС, Брюссель никак не мог повлиять на проект «Турецкого потока», не имея здесь никакого права голоса. После прокладки газопровода европейские потребители должны были сами решить, хотят ли они покупать российский газ из «Турецкого потока» на границе ЕС.
Теперь приходится пересматривать всю ситуацию. Вопрос первый: каковы газовые альтернативы Турции? Догадок и предположений становится все больше: появились даже теории о том, что газ из Израиля пойдет в Турцию, а затем в Европу, хотя турецкие официальные лица это всячески отрицают. Какие еще страны готовы поставлять свой газ в Турцию? Учитывая наличие политического взаимопонимания с Анкарой, этим могут заинтересоваться Саудовская Аравия и Катар. Но война в Сирии и в Ираке с его правительством шиитского большинства делает сооружение трубопровода нереальным, а поставки СПГ — всегда сложно и исключительно дорого.
Следующий вариант — Иран. Здесь двусторонние отношения сложны, и это мягко сказано. Но Иран сосед Турции, и у него вторые в мире запасы природного газа. Кроме того, уже запущен процесс снятия санкций с этой страны. Какие бы обиды и недовольства ни существовали между Тегераном и Анкарой, Евросоюз и его главные члены очень хотят улучшить отношения с Ираном. В этой связи европейцы могут призвать Турцию стать мостом между иранскими газовыми богатствами и европейскими потребителями. Это вполне правдоподобно, особенно с учетом длящейся уже лет десять дискуссии о том, как Иран может снизить зависимость Европы от российского газа.
Но прежде чем это произойдет, придется преодолеть множество препятствий. А это и отсутствие новых трубопроводов (не говоря уже об инфраструктуре СПГ) для доставки иранского газа в Европу или хотя бы в соседнюю Турцию, и вопрос о том, в состоянии ли иранская газовая отрасль решить эту колоссальную задачу. Очевидно, что после продолжительных санкций иранская газовая отрасль далеко не самая современная и эффективная. А еще при оценке перспектив поставок нефти и газа из Ирана следует помнить, что на энергетический сектор страны очень сильно влияет характер иранского государства. В этом плане заслуживает внимания исследовательский анализ, опубликованный в 2013 году Оксфордским институтом энергетических исследований (Oxford Institute for Energy Studies), где приводятся основополагающие причины, по которым Иран не в состоянии стать крупным экспортером природного газа. «Хотя санкции могут показаться очевидным ответом на эту загадку, большую часть времени до 2010 года они оказывали очень скромное воздействие. Европейские компании долгие годы активно сотрудничали с газовым сектором Ирана. Таким образом, главный вывод работы состоит в том, что для понимания причин, по которым Иран не смог стать крупным газовым экспортером, очень важны внутренние факторы». Автор исследования Дэвид Рамин Джалилванд (David Ramin Jalilvand) называет следующие факторы: раздробленность и политизированность экономики, субсидии, отказ от иностранного участия в иранской газовой отрасли и политике, а также межведомственные конфликты.
Нет сомнений, что все эти проблемы решаемы, а приход иранской нефти и газа на мировые рынки будет укреплять глобальную энергетическую безопасность. Однако в данный момент мы не можем утверждать, что иранский газ легко и быстро удовлетворит растущий турецкий спрос, а затем проложит себе путь на европейские рынки.
Единственная оставшаяся страна — Азербайджан. Они с Турцией являются соседями, между ними налажены хорошие отношения, и они вместе строят Трансанатолийский газопровод (TANAP), по которому газ из Азербайджана планируется поставлять в Европу. Поэтому, когда начался кризис между Москвой и Анкарой, Азербайджан и Турция объявили, что строительство Трансанатолийского газопровода будет ускорено. Вначале его строительство планировалось завершить к 2018 году. Но новая дата завершения пока не объявлена, и было бы слишком оптимистично считать этот трубопровод свершившимся фактом, полагая при этом, что он со временем нанесет мощный удар по российскому присутствию на газовых рынках Европы.
Здесь очень много вопросов. Сумеет ли Азербайджан выполнить свои обещания по экспорту? Мы знаем, что главным источником газа для TANAP должно стать гигантское месторождение Шах-Дениз, и что в этом году другой трубопровод для азербайджанского газа (Трансадриатический) получил новую индульгенцию от Третьего энергетического пакета ЕС. Это произошло из-за задержек с газовыми поставками в Европу со второй очереди Шах-Дениза, которая также должна заполнять трубы TANAP. Нам также известно, что в прошлом десятилетии, когда изменились геополитические приоритеты, Грузия перешла с российского на азербайджанский газ. Но сегодня появилась информация о том, что Тбилиси и Газпром могут начать переговоры о наращивании поставок из России, которая сегодня обеспечивает 8% грузинского импортного рынка.
Далее грузинский министр энергетики подчеркнул, что его стране придется покупать газ у Газпрома, если Азербайджан не увеличит поставки с Шах-Дениза. Есть ли серьезные сомнения в том, что Баку сумеет выполнить планы освоения этого месторождения? Сыграет ли какую-то роль падение нефтяных цен? Ведь азербайджанская национальная нефтяная компания ГНКАР финансирует разработку Шах-Дениза из доходов от продажи нефти. Насколько негативными будут последствия от недавнего пожара на буровой ГНКАР, на долю которой приходится 60% добычи компании?
Ответы на все эти вопросы надо найти до того, как начнутся дискуссии о возможном увеличении азербайджанского газового экспорта в Турцию и Европу. Политика это тоже немаловажный фактор: хотя уже 20 с лишним лет идут разговоры о том, что Азербайджан может стать для России серьезным конкурентом по газу в Европе, отношения между Москвой и Баку остаются довольно дружественными. Азербайджанские руководители очень осторожно высказываются на тему усиления конкуренции с Россией, даже с началом украинского кризиса.
Кто-то может сказать, что замороженный карабахский конфликт дает Москве дополнительные рычаги воздействия на Баку, сдерживая его устремления. Но если принять во внимание потенциальные трудности ГНКАР, нам следует задать вопрос о том, не пора ли этой азербайджанской государственной компании согласиться на предложение Газпрома о поставках российского газа. А если это произойдет, окажется ли российский газ в трубах Трансанатолийского газопровода? Или российский газ пойдет на удовлетворение нужд внутренних потребителей, а азербайджанский на экспорт?
В любом случае, все попытки Турции удовлетворить свой спрос на газ без дополнительного экспорта из России будут дорогостоящими и потребуют огромных усилий. Вскоре мы увидим, какой выбор сделает Анкара, и повлияет ли это на позиции российского газа на европейских рынках.
