Среди жертв, пострадавших от конфликта, возникшего вслед самолетному кризису, не только турецкие бизнесмены. Турки в России тоже переживают непростые времена.
В канун Нового года торговые центры близ Красной площади, главного символа Москвы, обычно кишмя кишат посетителями. Но в эти дни всюду царит гнетущее безлюдье. У торговых рядов, установленных прямо в центре площади по случаю Нового года (по величине они немногим меньше рынка, размещаемого в районе Султанахмет на месяц Рамадан), — тоже безлюдье, несмотря на куда более умеренные цены. Люди не приходят не только из-за опустившейся ниже нуля температуры и поднявшегося ветра. Это следствие тех трудностей, которые России приходится переносить в условиях тающего рубля, санкций, обвала цен на нефть и экономического кризиса.
Проблемы в российской экономике продолжаются уже давно. И до международных санкций, и даже тогда, когда баррель нефти стоил 120 долларов, экономический рост в России был ниже двух процентов. Сейчас экономика сократилась почти на пять процентов, и это явно отражается на жизни населения. После падения курса рубля общий уровень потребления снизился на 10%. Уменьшились инвестиции. Бюджетные корректировки, связанные с урезанием федерального бюджета, затронули практически все секторы за исключением военной промышленности. Москва и так входит в число самых дорогих городов мира, и с каждым днем жить здесь становится все труднее.
Особенно остро кризис с Турцией проявит себя в области продовольственной инфляции. Продукция на полках овощных и фруктовых отделов магазинов, на которые я наткнулся, гуляя по городу, в основном пришла из Турции. Это было понятно по названиям турецких брендов на экранах кассовых аппаратов. Запасы иссякнут, а продукция, поступающая из Ирана, Африки или другого какого-нибудь места, будет стоить дороже.
Цели — призрачные
Товарооборот между двумя странами был на уровне 33 миллиардов долларов. Озвучивались такие амбициозные цели, как увеличение объема двусторонней торговли до 100 миллиардов долларов в краткосрочной перспективе. Теперь эти цели, можно сказать, канули в прошлое. Прямые потери доходов Турции, прежде всего в области торговли и туризма, превысят пять миллиардов долларов в год. А по некоторым оценкам, дойдут до 12 миллиардов.
Счет за уничтожение российского военного самолета Кремль поначалу выставил бизнесу, введя запреты и ограничения на импорт из Турции. Он создал барьеры на пути турецкой рабочей силы, объявил об односторонней отмене безвизового режима и ввел комплексные ограничения, которые практически остановят туристический поток из России в Турцию.
На этом фоне и состоялась моя поездка в Россию. Приглашение от правительства Москвы принять участие в мероприятии, нацеленном на привлечение и стимулирование инвестиций, было особенно важно для меня в период, когда после уничтожения российского самолета отношения России и Турции оказались на грани разрыва.
Международные санкции, наложенные на Россию из-за аннексии Крыма и ее агрессивной позиции в ходе гражданской войны на Украине, нанесли серьезный удар по российской экономике. Если в августе 2014 года один доллар можно было купить за 35 рублей, то сейчас — за 70. Когда вдобавок к 50%-ной девальвации рубля цены на нефть упали почти на 60%, сокращение экономики стало сопровождаться явной инфляцией. Инвесторы отвернулись от России. Турция, которая не присоединилась к санкциям, с одной стороны, обрела важное преимущество с точки зрения экспорта, с другой — получила возможность упрочить свое доминирование в секторе строительных и субподрядных услуг. С репрессивными мерами Кремля эта история подошла к концу. Отнюдь не счастливому…
Жаль
Вопрос о перспективах на будущее я задаю одному из министров правительства Москвы, руководителю департамента внешнеэкономических и международных связей Сергею Черемину. В его ответе слышится сожаление по поводу происходящего. «Драматическое событие, очень жаль», — говорит Черемин. Он продолжает, что местное правительство не хотело бы, чтобы эта ситуация разрушила дружественные отношения, поскольку это навредит каждой из двух сторон. По словам Черемина, порядка 20% всех строительных работ в Москве выполняют турки, и сигналы тревоги начинают звенеть прежде всего для этого сектора.
«О прямом устранении турецких фирм из инфраструктурных инвестиций речи не идет, но они ощутят определенные последствия, — говорит Черемин. — Ранее турецкие фирмы напрямую участвовали в тендерах. Полагаю, локализовавшиеся здесь филиалы не будут обладать прежним влиянием».
С Алексисом Родзянко, главой AmCham, членами которой являются крупные международные фирмы, работающие на российском рынке, мы встречаемся в Центре международной торговли, где проходит мероприятие «It’s Time for Moscow». Родзянко обращает внимание на открывающийся из окна вид и ряд гигантских небоскребов, вырастающих один за другим. Указывая на «Башню на Набережной» — комплекс из трех зданий, — он говорит: «Это работа ENKA» (турецкий холдинг, один из лидеров турецкого строительного рынка — прим. пер.). Родзянко сообщает, что ENKA — второй по величине (после правительства Москвы) владелец коммерческой недвижимости в городе. «Турки давно здесь, и эта новая ситуация указывает на очень сложный для них процесс», — добавляет Родзянко. Бизнесмен подчеркивает, что этот инцидент еще более усугубит и без того ныне проблемный российский инвестиционный климат, а власти должны разделять бизнес и политику. Кроме того, он полагает, что основная причина напряженности связана с персональными особенностями лидеров двух стран.
Беспокойство нарастает
Напряженность в отношениях России и Турции оборачивается серьезными проблемами не только для турецких бизнесменов, работающих в России, но и для живущих в этой стране турок. Да, можно сказать, что сейчас в их повседневной жизни нет каких-либо серьезных и часто встречающихся проблем. Во всяком случае пока они продолжают жить нормальной жизнью и не испытывают необходимости скрывать свою турецкую идентичность. Вместе с тем беспокойство и страх растут.
За время пребывания в Москве я беседовал со многими людьми — от торговцев до местных жителей, от бизнесменов до политиков. Узнавая, что я турок, почти никто из них не демонстрировал какой-либо ненормальной реакции. А подчас, — интересная деталь — когда разговор заходил о Турции, первой фразой были воспоминания об отдыхе в нашей стране. И только после моего вопроса люди начинали говорить о самолетном кризисе.
Я прихожу в редакцию одного из самых популярных новостных сайтов страны www.dni.ru и беседую с его главным редактором Алексеем Тарасовым. Меня встречают на четвертом этаже здания времен коммунистического периода, которое стоит на берегу Москвы-реки, напротив Храма Христа Спасителя. Тарасов отмечает, что в большинстве своем российский народ не испытывает какой-либо неприязни к туркам, и выражает надежду на преодоление нынешней политической напряженности. Мы говорим о жалобах турок, о том, с чем им приходится сталкиваться в России. Мой собеседник утверждает, что негативные практики не носят распространенного характера, а ультраправые, националистические массы, на которых возлагают ответственность за такие действия, составляют не более 10% населения.
После того, как Путин в своем историческом выступлении осудил атаку турецкого истребителя и заявил, что «пособники террористов ударили нас в спину», в подконтрольных СМИ начался нескончаемый поток критики в адрес Турции. Демонизировали в первую очередь турецкую «политическую клику», но крен в сторону враждебности породил чувство ненависти и у простых людей. До сих пор живы в памяти кадры атаки на посольство Турции в Москве, когда активисты закидали это здание камнями и яйцами. Призывы бойкотировать турецкие сериалы и предложение отменить соглашения об обмене студентами звучали в парламенте страны. А в Библиотеке иностранной литературы в Москве закрыли российско-турецкий научный центр.
Нетурецкий тандыр
Как сообщило информагентство Sarinform 2 декабря, сеть ресторанов под названием «Turkish Tandir» в городе Саратов заменила первое слово в своем названии на «bistro». Опять же этот новостной сайт информировал о начале рейдов наркополиции в места проживания турецких студентов. Газета The Moscow Times написала, что за первую неделю кризиса за помощью в турецкое посольство обратились порядка тысячи студентов.
Другой пример — желание 300 турецких студентов, которые учатся в Национальном исследовательском ядерном университете «МИФИ» в России (с целью участия в проекте строительства АЭС «Аккую»), вернуться в Турцию и оставаться там до тех пор, пока ситуация не утихнет (о чем говорится в отправленном МИД письме).
Один из корреспондентов информагентства Cihan в Москве Яшар Ниязбаев (Yaşar Niyazbaev) отмечает, что в первые дни кризиса такие инциденты случались особенно часто, тем не менее в последнюю неделю все пошло на спад, причем почти на 90%. Турецкие рабочие, занятые в секторах, не связанных со строительством, возобновляют свои контракты, сообщает Ниязбаев.
Конечно, это не нужно понимать как полное отсутствие проблем. Ведь вышеприведенные примеры — суровая реальность. Ниязбаев рассказывает, что и несколько лет назад в рамках борьбы с терроризмом некоторые студенты, которые обучались в России ядерной инженерии, были отчислены из вуза из-за критических высказываний об Асаде в Facebook. Вместе с тем Ниязбаев упоминает, что от своих коллег-журналистов он получал слова поддержки «если начнется травля, мы не дадим вас в обиду».
В настоящее время в России проживает около 80 тысяч турок, из них 10 тысяч — в Москве. Никто не знает, как на эти цифры повлияют визовые барьеры. Загадкой остается даже вопрос о том, какие меры наказания будут применены к тем, кто въехал в страну до 1 января, по безвизовому режиму, а покинет ее после этой даты.
Но это проблемы, которые можно преодолеть. Основное несчастье свалится на голову бизнесменов. Не говоря уже об упущенных возможностях. Ожидается, что в ближайшие 15-20 лет площадь земельных участков, занятых под жилую и коммерческую застройку, составит 2,5 тысячи квадратных километров. Черемин рассказал о подготовке проекта строительства новой автомагистрали, которая должна в определенной мере разгрузить дорожное движение в городе. Кроме того, говорится и о планах по обновлению города, которые затронут старые промышленные районы. Министр правительства Москвы упомянул о значительном прогрессе, достигнутом в создании медицинского кластера в «Сколково» с привлечением иностранных специалистов. Но в этой сфере Турции энтузиазм не проявить (если учесть место, которое она занимает сегодня в области медицины).
Следует добавить, что широкомасштабные проекты строительства и реконструкции территорий у Москвы-реки, о которых говорит главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, тоже создадут широкое поле для бизнеса. И это именно тот бизнес, в котором особенно заинтересованы турки. Также следует учесть инвестиционные проекты создания новых спортивных объектов общей площадью 11 тысяч гектаров для Чемпионата мира 2018 года.
Что будет дальше? Снижение напряженности, возникшей между Турцией и Россией, — сценарий маловероятный. Резкие угрозы Путина в адрес Турции на традиционной ежегодной пресс-конференции не позволяют надеяться на это. Эрдоган тоже в долгу не остается. Можно сказать, что речь идет об отражении напряженности между НАТО и Россией. В период холодной войны был Генри Киссинджер (Henry Kissinger), который проводил челночную дипломатию в переговорах между советским лидером Леонидом Брежневым и Ричардом Никсоном (Richard Nixon). Сегодня трудно найти такого ценного дипломата, который мог бы выступить посредником между Обамой и Путиным или на более низком уровне между Путиным и Эрдоганом. В то время как госсекретаря США Джона Керри отличает весьма впечатлительная натура, его турецкий коллега Мевлют Чавушоглу (Mevlüt Çavuşoğlu) не делает ничего, кроме как похожими словами отстаивает тезис Эрдогана и взывает к консенсусу, пусть эти призывы и остаются без ответа.
И работающие в России турки, и здравомыслящие русские желают скорейшей нормализации отношений между двумя странами. Но они понимают, что у них не так много причин надеяться на это в краткосрочной перспективе. Сергей Черемин, который еще совсем недавно был в составе московской делегации, подписавшей соглашения о сотрудничестве сроком на три года с Анкарой и Стамбулом, подводит итог так: «Нынешняя ситуация не отвечает интересам ни одной, ни другой страны».
