Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если верить теории в книге «Роковой 15-й год», 15-й год каждого века задает тон всему столетию. 15-й год — это поворотный момент, стык двух столетий. В истории на 15-е годы всегда приходились знаковые события. 2015 год был богат на трагические события и хорошие новости и сулит непростое будущее для Запада и его культурной гегемонии.
Если верить теории в книге «Роковой 15-й год», 15-й год каждого века задает тон всему столетию. 2015 год был богат на трагические события и хорошие новости и сулит непростое будущее для Запада и его культурной гегемонии.
Atlantico: В книге «Роковой 15-й год» описывается теория, по которой тон каждому веку задает его 15-й год. Как вы могли бы ее объяснить?
Бернар Лешербонье: 15-й год — это поворотный момент, стык двух столетий. В истории на 15-е годы всегда приходились знаковые события. 1615 год стал годом смерти Людовика XIV и первым шагом в эпоху Просвещения. 1815 год был отмечен поражением Наполеона при Ватерлоо и зарей промышленной революции. В 1914 году Первая мировая война привела человечество в ХХ век.
В книге «Роковой 15-й год» я писал, что 2015 год должен быть насыщен событиями и выделил три линии разлома, которые намечались еще в 2014 году: исламистский терроризм, переустройство политического пейзажа во Франции с усилением Национального фронта и неизбежные войны на Ближнем Востоке. Но все это — продолжение долгих тенденцией, и поэтому ясновидением здесь и не пахнет. Сегодня политический и цивилизационный раскол сопровождается технологическим и экономическим. Поэтому меня очень волнует вопрос: как мы вступим в XXI век?
— Какие итоги 2015 года можно подвести с учетом этой теории? Какие отрицательные и положительные события нужно отметить в первую очередь? Что нас ждет дальше?
Бернар Лешербонье: Управлявшие нашей страной поколения определенно выбиваются из сил и больше не на одной волне с историей. Политические силы не в состоянии справиться с ситуацией. Думаю, в ближайшие годы нас ждет смена поколений, за которой последуют масштабные политические перестановки на фоне нацеленной на молодежь затяжной войны.
Александр дель Валль: Мы движемся в будущее, где нас ждет постепенный и неумолимый упадок Запада. Это не означает его распад или исчезновение: речь идет о потере гегемонии и интеллектуального и идеологического влияния. В новой мировой парадигме другие цивилизации будут все меньше и меньше считаться с западными ценностями, хотя все они, как ни парадоксально, взяли на вооружение западные технологии. Сейчас мы видим четкое разграничение между распространением разработанных на Западе технологий и неприятием гегемонии Запада, его «высокомерия» и даже его самых по-настоящему высоких ценностей вроде прав человека (они слишком часто становились предлогом для воспринятых как проявление неоколониализма военных вмешательств…).
Второй важный момент: мы вступаем в многополярный мир, о чем говорит стратегическое усиление дуэта Россия-Китай, подъем Индии (она становится символом неприсоединившейся державы и отстаивает свой собственный курс), возвращение на первый план Ирана, Турции и Египта, не говоря уже о Бразилии и ЮАР, государствах Юго-Восточной Азии (Индонезия, Малайзия) и Германии, которая фактически стала лидером Европы. Турция стремится занять лидирующую позицию на Ближнем Востоке, обрести независимость от Запада и в то же время выбить себе место в ЕС. Иран продолжает соперничество с Саудовской Аравией в целом ряде связанных друг с другом конфликтов. Бразилия, Колумбия и Мексика оспаривают друг у друга лидерство в Латинской Америке… Каждая страна хочет расширить свое влияние на уровне новых геоэкономических и геоцивилизационных полюсов на фоне усиления реваншистского самосознания (ирредентизм, регионализм, фундаментализм, радикальный исламизм, нео-конфуцианство и т.д.).
Происходящие события наводят на мысль, что глобализация оказывается не такой уж и счастливой, и что сформировавшийся после холодной войны (и терактов 11 сентября 2001 года) мир будет характеризоваться формированием идеологических и геополитических полюсов, которые ориентируются на собственные прерогативы, стремятся избавиться от господства Запада и придерживаются реальной политики. Прежде всего, об этом говорит самоутверждение путинской России, которая с 2013 года (то есть со второго украинского кризиса) заявляет, что больше не позволит американцам просто так вмешиваться в ситуацию в ее ближнем зарубежье и даже на Ближнем Востоке. Эта новая Россия не собирается позволять американцам дестабилизировать дружеские режимы и создавать угрозу для ее непосредственных интересов во имя так называемых прав человека, которые, кстати, нередко нарушаются друзьями Запада вроде исламистских монархий Персидского залива… Турция стремится стать новой Османской империей и активно действует в Сирии и Ираке, в палестинском и суннитском вопросе и т.д. Россия же возвращает Крым, до конца защищает режим Башара Асада и сближается с Китаем в рамках антинатовской Шанхайской организации сотрудничества. Последовавшее за холодной войной десятилетие, когда Америка могла делать, что хотела и где хотела (пусть ее решения зачастую давали весьма посредственные результаты), осталось в прошлом. Россияне, китайцы, а также колумбийцы, бразильцы, индийцы и мусульманские страны не хотят и не могут вести войну с США, но требуют, что все приняли во внимание их мировоззрение, самосознание и право отказаться от западной либеральной демократии.
Будь-то БРИКС, ШОС (эта антинатовская организация включает в себя Россию, Китай, среднеазиатские страны и таких наблюдателей как Индия и Иран), движение неприсоединившихся во главе с Индией или Организация исламского сотрудничества (57 настроенных против светского государства и прав человека стран), Запад больше не является примером. Скорее, он даже превратился в мишень, хотя с материальной точки зрения ему подражают даже больше, чем раньше. Здесь можно также упомянуть о стремлении китайцев и их союзников создать альтернативу МВФ, развернуть конкуренцию с долларом и свергнуть его с пьедестала. Остались в силе и рефлексы холодной войны. Россия и Китай все же входят в привилегированный клуб пяти постоянных членов Совета безопасности ООН, тогда как с другой стороны существует множество стран, которые остались за бортом сформированных после Второй мировой войны институтов (Индия, Мексика, Бразилия, ЮАР, Япония, Индонезия, Турция, Иран, Нигерия…). Они хотят получить причитающуюся им часть мирового пирога и открыто требуют этого.
Таким образом, многополярный мир характеризуется не только глобализацией (наивные души считали ее счастливой и неконфликтной), которая расшатывает недостаточно сильные страны подъемом новых «антигегемонических образований», а также появлением и усилением транснациональных мафиозных групп и формирования вроде ИГ, которые активно плодят хаос (точно так же как сепаратисты пользуются ослаблением центральной власти). Иначе говоря, утверждения о том, что рыночная глобализация разрушает и расшатывает национальные государства, на самом деле ошибочны. Если национальное государство сильно, оно становится более националистическим (как Китай, Индия, Иран, Турция, Россия и т.д.) и укрепляет свои позиции, тогда как в противном случае оно оказывается жертвой западной гегемонии, сепаратизма и радикального исламизма и распадается, как Судан, бывшая Югославия, Сирия, Ирак, Йемен, Ливия и т.д. То есть, глобализация означает вовсе не конец национального самосознания и приход «общепланетарного гражданства» (несмотря на обоснованность беспокойства по поводу изменения климата), а как раз таки подъем мировоззренческих концепций, которые могут носить националистический, империалистический, фундаменталистский или регионалистский характер.
Иначе говоря, 2015 год ознаменовал собой посмертный триумф Сэмюэла Хантингтона, которого демонизировали и поливали грязью за то, что он посмел заявить, что окончание холодной войны не упразднит национальное самосознание, а наоборот лишь породит новые конфликты на его основе. О правоте его слов свидетельствует обстановка на всех континентах, даже в Западной Европе с сепаратистами в Бельгии и Испании, не говоря уже об ультранационалистах в Японии, Китае, Вьетнаме и Корее или стремящихся к мировому халифату фанатичных исламистах.
Если говорить о позитивных моментах, в 2015 году началось потенциально положительное сближение Ирана с остальным международным сообществом. И если в Ливии и Сирии арабские революции эволюционировали в ужасный исламизм, Тунис стал первой арабской страной, которая решительно двинулась по пути демократической смены власти, несмотря на теракты и постоянные угрозы. Возможно, в ближайшие годы примеру Туниса последуют и другие арабские страны, как это было в 1980-х годах в Латинской Америке, когда в нескольких странах установилась демократия после десятилетий военных диктатур. Другим положительным моментом стало осознание реальности потепления климата: последняя климатическая конференция оказалась настоящим успехом на фоне провала предыдущих. Нельзя не порадоваться тому, что страны вроде Китая и США подписали соглашение, хотя при этом и отказались от ограничений.
Наконец, после исламистских терактов в Париже, по всей Европе и США наблюдаются перемены в поведении некоторых западных лидеров, например, Олланда и Трампа, которые начинают говорить, что Россия — не страшный враг, а союзник перед лицом общей угрозы. После новой холодной войны, которая достигла апогея в период с 2013 года по лето 2015 года (тогда мы вплотную подошли к серьезному конфликту с Россией), напряженность скорее все же спадает, а западные государства, по всей видимости, согласны вернуть Россию в сообщество наций, несмотря на сохраняющиеся трения и разногласия.
— Что может повлечь за собой эта новая многополярная организация мира? Как следует вести себя Западу и в частности Франции?
Александр дель Валль: Западу и Франции нужно извлечь уроки из прошлого. Думаю, последствия войны в Ливии были настолько катастрофическими, что Запад не может повторить подобную дипломатическую и стратегическую ошибку. Если он хочет сохранить ведущую роль в стремящемся к многополярной системе мире, ему придется отказаться от своих комплексов и высокомерия, перейти от контрпродуктивной постколониальной политики к честной и открытой защите своих долгосрочных интересов.
Если Запад хочет, чтобы его уважали, ему следует вернуться к реальной политике и сосредоточить внимание на ключевых зонах интересов, а не распыляться на глобальные цели, которые одновременно истощают его и вызывают ненависть к нему. Ему нужно принять, что мир больше не ориентирован на него, отстаивать свои ценности на своей территории, а не впустую пытаться навязать их другим, кому они совсем не нужны. Нам следует принять это «раззападнивание» мира, которое лично я называю «второй деколонизацией». Это явление вовсе не обязательно является угрозой. Речь идет о геополитическом и идеологическом факте, который нам необходимо осознать. То есть, допустить, что у других стран и цивилизаций могут быть другие ценности.
Сегодня, как мне кажется, существуют два противоположных Запада. Первый возник во время холодной войны и сразу же после нее: его формируют атлантизм, высокомерная зацикленность на свободной торговле и «общечеловеческих» ценностях. Второй представляет собой плод многополярного мира, отталкивается от реальной политики, смены геополитических и цивилизационных ориентиров. Примерно то же самое существовало в прошлом в эпоху французской колонизации. Республиканцы (сегодня их назвали бы «левыми») стремились принести «цивилизацию» туземным «недонародам», тогда как правые монархисты, как ни парадоксально, выступали против колониальной авантюры, считали, что она лишь отвлекает внимание, распыляет силы и мешает защищать наши интересы. То есть, гуманисты были за вмешательство, а националисты против.
Сегодня линия раскола проходит между западным глобализмом и переориентированным национализмом. Примерно то же наблюдалось и в эпоху марксизма. Сейчас же проблема остра как никогда: стоит ли еще отстаивать наши общечеловеческие ценности, раз нам сложно привить их даже собственным «неогражданам», особенно в районах, где живут представители третьего поколения иммиграции, а оставленная релятивизмом пустота была заполнена новым самосознанием вроде того, что несут радикальные исламисты…
Нам, скорее, стоило бы выбрать второй вариант: сосредоточиться на нашей собственной территории и отстоять наши ценности тут перед тем, как пытаться принести их кому-то еще. Вмешательство серьезно дискредитирует эти прекрасные ценности. Сегодня они даже вызывают ненависть к нам, потому что рассматриваются не как подарок, а как прикрытие, оправдание новой формы колониализма. Иначе говоря, все это лишь вызывает ненависть к нам и ослабляет наши позиции.
— Какими будут главные проблемы грядущего века? И как с ними справиться?
Александр дель Валль: Главная проблема на будущее — это кровь экономики и человеческого общества, то есть энергетика. Нужно будет постараться обойтись без стран Персидского залива, которые являются очагом радикального исламизма и его главным спонсором. Поэтому борьба с исламизмом тесно связана с трансформациями в энергетической сфере. Нужно как можно скорее отказаться от производителей углеводородов из Персидского залива для борьбы с загрязнением окружающей среды, радикальным исламизмом и зависимостью от этих тоталитарных государств, которые хотят исламизировать весь мир. Вторая задача в том, чтобы восстановить престиж Запада, который серьезно померк, несмотря на деколонизацию. Но добиться этого получится только в том случае, если сосредоточимся на наших интересах, оставим в прошлом высокомерие и неоимпериализм. Третий и самый важный момент: наш самый страшный враг кроется в том, что я называю западным комплексом. Речь идет об этническом, культурном и цивилизационном мазохизме в угоду универсалистскому восприятию человечества, которое должно смести все традиции и самосознание, начиная с наших.
Как ни странно, Запад заносчив, когда пытается насаждать свои идеи и ценности по всему миру, однако на своей территории сам попирает их, дискредитируя христианско-иудейские и греко-римские корни, которые и легли в основу этих самых ценностей (пусть все и представляется так, словно они взялись из ниоткуда). Этот западный комплекс очень опасен, потому что питает ненависть к себе, культуру самопринижения, настоящую социальную патологию, которую необходимо срочно излечить. Это влечет за собой серьезные последствия, в том числе на местном уровне, в пригородах, где живут приехавшие из-за пределов Европы мигранты. Как можно обеспечить интеграцию новоприбывших, если мы сомневаемся в наших собственных ценностях, прививаем ненависть к нашей собственной религиозной истории и политическому прошлому? Запад ошибся, когда поверил, что сможет отказаться от христианско-иудейских и греко-римских корней, создать чисто идеологическое или юридическое самосознание. Ни одна система ни откуда просто так не берется. Ни одно дерево и цветущая ветвь не может прожить без корней. Поэтому Западу будет нужно обратиться к собственному самосознанию, если он хочет добиться интеграции масс новоприбывших. В противном случае он погибнет. И будет сам в этом виноват.
Бернар Лешербонье — преподаватель Университета Париж-XIII, автор множества исторических эссе и романов.
Александр дель Валль — признанный геополитолог, преподаватель международных отношений в Университете Метца и бывший сотрудник газеты France Soir.
Второй важный момент: мы вступаем в многополярный мир, о чем говорит стратегическое усиление дуэта Россия-Китай, подъем Индии (она становится символом неприсоединившейся державы и отстаивает свой собственный курс), возвращение на первый план Ирана, Турции и Египта, не говоря уже о Бразилии и ЮАР, государствах Юго-Восточной Азии (Индонезия, Малайзия) и Германии, которая фактически стала лидером Европы. Турция стремится занять лидирующую позицию на Ближнем Востоке, обрести независимость от Запада и в то же время выбить себе место в ЕС. Иран продолжает соперничество с Саудовской Аравией в целом ряде связанных друг с другом конфликтов. Бразилия, Колумбия и Мексика оспаривают друг у друга лидерство в Латинской Америке… Каждая страна хочет расширить свое влияние на уровне новых геоэкономических и геоцивилизационных полюсов на фоне усиления реваншистского самосознания (ирредентизм, регионализм, фундаментализм, радикальный исламизм, нео-конфуцианство и т.д.).
Происходящие события наводят на мысль, что глобализация оказывается не такой уж и счастливой, и что сформировавшийся после холодной войны (и терактов 11 сентября 2001 года) мир будет характеризоваться формированием идеологических и геополитических полюсов, которые ориентируются на собственные прерогативы, стремятся избавиться от господства Запада и придерживаются реальной политики. Прежде всего, об этом говорит самоутверждение путинской России, которая с 2013 года (то есть со второго украинского кризиса) заявляет, что больше не позволит американцам просто так вмешиваться в ситуацию в ее ближнем зарубежье и даже на Ближнем Востоке. Эта новая Россия не собирается позволять американцам дестабилизировать дружеские режимы и создавать угрозу для ее непосредственных интересов во имя так называемых прав человека, которые, кстати, нередко нарушаются друзьями Запада вроде исламистских монархий Персидского залива… Турция стремится стать новой Османской империей и активно действует в Сирии и Ираке, в палестинском и суннитском вопросе и т.д. Россия же возвращает Крым, до конца защищает режим Башара Асада и сближается с Китаем в рамках антинатовской Шанхайской организации сотрудничества. Последовавшее за холодной войной десятилетие, когда Америка могла делать, что хотела и где хотела (пусть ее решения зачастую давали весьма посредственные результаты), осталось в прошлом. Россияне, китайцы, а также колумбийцы, бразильцы, индийцы и мусульманские страны не хотят и не могут вести войну с США, но требуют, что все приняли во внимание их мировоззрение, самосознание и право отказаться от западной либеральной демократии.
Будь-то БРИКС, ШОС (эта антинатовская организация включает в себя Россию, Китай, среднеазиатские страны и таких наблюдателей как Индия и Иран), движение неприсоединившихся во главе с Индией или Организация исламского сотрудничества (57 настроенных против светского государства и прав человека стран), Запад больше не является примером. Скорее, он даже превратился в мишень, хотя с материальной точки зрения ему подражают даже больше, чем раньше. Здесь можно также упомянуть о стремлении китайцев и их союзников создать альтернативу МВФ, развернуть конкуренцию с долларом и свергнуть его с пьедестала. Остались в силе и рефлексы холодной войны. Россия и Китай все же входят в привилегированный клуб пяти постоянных членов Совета безопасности ООН, тогда как с другой стороны существует множество стран, которые остались за бортом сформированных после Второй мировой войны институтов (Индия, Мексика, Бразилия, ЮАР, Япония, Индонезия, Турция, Иран, Нигерия…). Они хотят получить причитающуюся им часть мирового пирога и открыто требуют этого.
Таким образом, многополярный мир характеризуется не только глобализацией (наивные души считали ее счастливой и неконфликтной), которая расшатывает недостаточно сильные страны подъемом новых «антигегемонических образований», а также появлением и усилением транснациональных мафиозных групп и формирования вроде ИГ, которые активно плодят хаос (точно так же как сепаратисты пользуются ослаблением центральной власти). Иначе говоря, утверждения о том, что рыночная глобализация разрушает и расшатывает национальные государства, на самом деле ошибочны. Если национальное государство сильно, оно становится более националистическим (как Китай, Индия, Иран, Турция, Россия и т.д.) и укрепляет свои позиции, тогда как в противном случае оно оказывается жертвой западной гегемонии, сепаратизма и радикального исламизма и распадается, как Судан, бывшая Югославия, Сирия, Ирак, Йемен, Ливия и т.д. То есть, глобализация означает вовсе не конец национального самосознания и приход «общепланетарного гражданства» (несмотря на обоснованность беспокойства по поводу изменения климата), а как раз таки подъем мировоззренческих концепций, которые могут носить националистический, империалистический, фундаменталистский или регионалистский характер.
Иначе говоря, 2015 год ознаменовал собой посмертный триумф Сэмюэла Хантингтона, которого демонизировали и поливали грязью за то, что он посмел заявить, что окончание холодной войны не упразднит национальное самосознание, а наоборот лишь породит новые конфликты на его основе. О правоте его слов свидетельствует обстановка на всех континентах, даже в Западной Европе с сепаратистами в Бельгии и Испании, не говоря уже об ультранационалистах в Японии, Китае, Вьетнаме и Корее или стремящихся к мировому халифату фанатичных исламистах.
Если говорить о позитивных моментах, в 2015 году началось потенциально положительное сближение Ирана с остальным международным сообществом. И если в Ливии и Сирии арабские революции эволюционировали в ужасный исламизм, Тунис стал первой арабской страной, которая решительно двинулась по пути демократической смены власти, несмотря на теракты и постоянные угрозы. Возможно, в ближайшие годы примеру Туниса последуют и другие арабские страны, как это было в 1980-х годах в Латинской Америке, когда в нескольких странах установилась демократия после десятилетий военных диктатур. Другим положительным моментом стало осознание реальности потепления климата: последняя климатическая конференция оказалась настоящим успехом на фоне провала предыдущих. Нельзя не порадоваться тому, что страны вроде Китая и США подписали соглашение, хотя при этом и отказались от ограничений.
Наконец, после исламистских терактов в Париже, по всей Европе и США наблюдаются перемены в поведении некоторых западных лидеров, например, Олланда и Трампа, которые начинают говорить, что Россия — не страшный враг, а союзник перед лицом общей угрозы. После новой холодной войны, которая достигла апогея в период с 2013 года по лето 2015 года (тогда мы вплотную подошли к серьезному конфликту с Россией), напряженность скорее все же спадает, а западные государства, по всей видимости, согласны вернуть Россию в сообщество наций, несмотря на сохраняющиеся трения и разногласия.
— Что может повлечь за собой эта новая многополярная организация мира? Как следует вести себя Западу и в частности Франции?
Александр дель Валль: Западу и Франции нужно извлечь уроки из прошлого. Думаю, последствия войны в Ливии были настолько катастрофическими, что Запад не может повторить подобную дипломатическую и стратегическую ошибку. Если он хочет сохранить ведущую роль в стремящемся к многополярной системе мире, ему придется отказаться от своих комплексов и высокомерия, перейти от контрпродуктивной постколониальной политики к честной и открытой защите своих долгосрочных интересов.
Если Запад хочет, чтобы его уважали, ему следует вернуться к реальной политике и сосредоточить внимание на ключевых зонах интересов, а не распыляться на глобальные цели, которые одновременно истощают его и вызывают ненависть к нему. Ему нужно принять, что мир больше не ориентирован на него, отстаивать свои ценности на своей территории, а не впустую пытаться навязать их другим, кому они совсем не нужны. Нам следует принять это «раззападнивание» мира, которое лично я называю «второй деколонизацией». Это явление вовсе не обязательно является угрозой. Речь идет о геополитическом и идеологическом факте, который нам необходимо осознать. То есть, допустить, что у других стран и цивилизаций могут быть другие ценности.
Сегодня, как мне кажется, существуют два противоположных Запада. Первый возник во время холодной войны и сразу же после нее: его формируют атлантизм, высокомерная зацикленность на свободной торговле и «общечеловеческих» ценностях. Второй представляет собой плод многополярного мира, отталкивается от реальной политики, смены геополитических и цивилизационных ориентиров. Примерно то же самое существовало в прошлом в эпоху французской колонизации. Республиканцы (сегодня их назвали бы «левыми») стремились принести «цивилизацию» туземным «недонародам», тогда как правые монархисты, как ни парадоксально, выступали против колониальной авантюры, считали, что она лишь отвлекает внимание, распыляет силы и мешает защищать наши интересы. То есть, гуманисты были за вмешательство, а националисты против.
Сегодня линия раскола проходит между западным глобализмом и переориентированным национализмом. Примерно то же наблюдалось и в эпоху марксизма. Сейчас же проблема остра как никогда: стоит ли еще отстаивать наши общечеловеческие ценности, раз нам сложно привить их даже собственным «неогражданам», особенно в районах, где живут представители третьего поколения иммиграции, а оставленная релятивизмом пустота была заполнена новым самосознанием вроде того, что несут радикальные исламисты…
Нам, скорее, стоило бы выбрать второй вариант: сосредоточиться на нашей собственной территории и отстоять наши ценности тут перед тем, как пытаться принести их кому-то еще. Вмешательство серьезно дискредитирует эти прекрасные ценности. Сегодня они даже вызывают ненависть к нам, потому что рассматриваются не как подарок, а как прикрытие, оправдание новой формы колониализма. Иначе говоря, все это лишь вызывает ненависть к нам и ослабляет наши позиции.
— Какими будут главные проблемы грядущего века? И как с ними справиться?
Александр дель Валль: Главная проблема на будущее — это кровь экономики и человеческого общества, то есть энергетика. Нужно будет постараться обойтись без стран Персидского залива, которые являются очагом радикального исламизма и его главным спонсором. Поэтому борьба с исламизмом тесно связана с трансформациями в энергетической сфере. Нужно как можно скорее отказаться от производителей углеводородов из Персидского залива для борьбы с загрязнением окружающей среды, радикальным исламизмом и зависимостью от этих тоталитарных государств, которые хотят исламизировать весь мир. Вторая задача в том, чтобы восстановить престиж Запада, который серьезно померк, несмотря на деколонизацию. Но добиться этого получится только в том случае, если сосредоточимся на наших интересах, оставим в прошлом высокомерие и неоимпериализм. Третий и самый важный момент: наш самый страшный враг кроется в том, что я называю западным комплексом. Речь идет об этническом, культурном и цивилизационном мазохизме в угоду универсалистскому восприятию человечества, которое должно смести все традиции и самосознание, начиная с наших.
Как ни странно, Запад заносчив, когда пытается насаждать свои идеи и ценности по всему миру, однако на своей территории сам попирает их, дискредитируя христианско-иудейские и греко-римские корни, которые и легли в основу этих самых ценностей (пусть все и представляется так, словно они взялись из ниоткуда). Этот западный комплекс очень опасен, потому что питает ненависть к себе, культуру самопринижения, настоящую социальную патологию, которую необходимо срочно излечить. Это влечет за собой серьезные последствия, в том числе на местном уровне, в пригородах, где живут приехавшие из-за пределов Европы мигранты. Как можно обеспечить интеграцию новоприбывших, если мы сомневаемся в наших собственных ценностях, прививаем ненависть к нашей собственной религиозной истории и политическому прошлому? Запад ошибся, когда поверил, что сможет отказаться от христианско-иудейских и греко-римских корней, создать чисто идеологическое или юридическое самосознание. Ни одна система ни откуда просто так не берется. Ни одно дерево и цветущая ветвь не может прожить без корней. Поэтому Западу будет нужно обратиться к собственному самосознанию, если он хочет добиться интеграции масс новоприбывших. В противном случае он погибнет. И будет сам в этом виноват.
Бернар Лешербонье — преподаватель Университета Париж-XIII, автор множества исторических эссе и романов.
Александр дель Валль — признанный геополитолог, преподаватель международных отношений в Университете Метца и бывший сотрудник газеты France Soir.
