Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Архиепископ Киркука: Эмиграция — не решение. Необходимо внести реальный вклад в искоренение фанатизма, победу над ИГ. Нужно помочь арабским странам навести порядок и восстановить их. ИГ стало настоящей катастрофой со всех точек зрения. Принять миграцию в ЕС, ничего не предпринимая для восстановления стран региона, значит уступить ИГ. Мы словно преподносим ему Ирак на блюдечке.
Atlantico: Вы в Киркуке приняли 500 тысяч беженцев при населении города в 1,2 миллиона человек. Как проходит размещение людей? Кто они такие?
Юсеф Томас Миркис: Эта цифра включает в себя всех беженцев. Сегодня население Киркука составляет 2 миллиона человек. Мы стараемся в первую очередь заниматься христианами, насколько это позволяют наши ограниченные финансовые возможности. Речь идет всего о 1 500—2 000 человек. У меня нет подробных сведений о других беженцах. По большей части это сунниты, которые бежали из Мосула и других попавших в руки ИГ городов.
— По вашим словам, вы каждый день видите примеры солидарности христиан и мусульман. Как мусульмане воспринимают эту ситуацию?
— Когда мы закупаем продукты и медикаменты для беженцев, мусульманские врачи и фармацевты делают нам скидку. Кроме того, около 30 медиков раз в неделю приходят помочь нам на добровольной основе. Некоторые даже готовы предоставлять свои услуги бесплатно.
— В вашей епархии живут несколько сот студентов. Почему для вас важно, чтобы они остались в Ираке, а не уехали в Европу?
— В нашей епархии в Киркуке мы разместили более 360 студентов. Нам нужно предоставить им пищу и кров, помочь с другими потребностями. А это непросто.
Если студенты уедут, их будущее окажется под угрозой. Они не знают языка и западной культуры, им придется все начинать сначала. Европа им не поможет. Они нужны нам здесь.
— Что вы думаете об открытой позиции Европы по отношению к беженцам? И по миграционному вопросу? О 1 500 виз, которые Франция выдала восточным христианам и представителям угнетенных меньшинств?
— Это капля в море. Ни 1 500 виз во Франции, ни миллион беженцев в Германии за 2015 год не решают проблем миллионов людей, которые хотят сбежать от ужасов войны и нищеты.
Но эмиграция — не решение. Необходимо внести реальный вклад в искоренение фанатизма, победу над ИГ. Нужно помочь правительствам стран навести порядок и восстановить их. ИГ стало настоящей катастрофой со всех точек зрения. Принять миграцию, ничего не предпринимая для восстановления стран, значит уступить ИГ. Мы словно преподносим ему нашу страну на блюдечке.
— Все согласны с тем, что Европе нужно действовать без промедления. Вы призываете Запад выступить против ИГ и предпринять срочные действия в Ираке и Сирии. Каким образом? Что именно вы ждете от Европы и, в частности, от Франции?
— Как мне кажется, Европа и Франция должны сделать три вещи.
Военные усилия: нужно остановить продвижение ИГ и не дать ему занять другие регионы.
Политические усилия: политики должны постараться утвердить демократию в регионе и уберечь его от устаревшего фанатизма, который не решает проблему, а лишь задерживает восстановление страны.
Наконец, я надеюсь, что христиане поддержат нас молитвой и пожертвованиями. Нам нужна помощь для христиан и меньшинств страны.
— Что вы думаете о том, как Франция борется с ИГ в Сирии и Ираке?
— Франции нужно продолжить военные действия в Сирии. Найдется немало работы и для НКО. Гражданские движения должны сыграть свою роль и сформировать демилитаризованные общества. В этих зонах необходимо дать людям надежду. Зачастую заняться нужно молчаливым большинством. Это большинство парализовано диктаторскими режимами, которые давят личную инициативу и эффективный и позитивный коммунитаризм. Именно этому нужно помогать и способствовать.
— По вашему мнению, знания и культура — самое ценное оружие в этой войне. Как их защитить?
— Фанатизм и мракобесие чаще всего свирепствуют в тех регионах, где процветает неграмотность и бескультурье. Культуре нужно помогать. Христиане всегда были пионерами в этих странах. Здоровье и культура — лучшее средство победить войну и оздоровить нашу страну.
Франция же всегда осознавала свою роль в передаче культуры.
Как христиане и люди доброй воли, французы всегда с большим вниманием относились к своей роли в культуре и мире. Необходимо помогать силам, которые стремятся к миру в регионах. Это намного эффективнее приема беженцев. Ведь он ослабляет их родную страну и государство, которое их размещает.
— Вас часто называют человеком мире, который пошел на войну. Как в таких условиях дать определение миру? Как вы воспринимаете мир?
— Я считаю, что мир должен созреть внутри людских сердец с помощью диалога. Причин конфликта огромное множество, и многие люди лишь еще больше их обостряют. Даже некоторые священники несут в проповедях послание ненависти. Нужно помешать им говорить об этом. Исполненные злобы слова могут убить.
Мир может стать конечной точкой таких инициатив как изменение школьных программ и очищение наших слов, как в храмах, так и на радио и телевидении. Нам нужно нечто вроде позитивной цензуры. Люди, которые сеют раздор и препятствуют диалогу, очень опасны.
— Как вы считаете, возможен ли еще мир в Ираке и мире? Каким образом?
— В краткосрочной перспективе он, наверное, возможен, если принять решительные меры. В более отдаленной перспективе он, без сомнения, возможен и требует единства стран. Если мы отторгаем других, разногласия мешают всем. Именно это произошло в Югославии, маленьком государстве, которое разделилось на восемь стран. Мир движется к глобализации и открытости границ, а не изоляции самосознания.
Это противоречит тому пути, по которому идут Европа и весь мир.
Есть страны, которым удается достичь примирения и открыть для себя новые перспективы благодаря харизматичным личностям вроде Нельсона Манделы: он исцелил страну от нависавших на ней полвека проблем апартеида. Путь примирения и прощения всегда правильнее пути бесконечного мщения.
— В начале месяца папа Франциск призвал всех проявить милосердие. Не стало оно настоящей борьбой в обстановке войны и страданий?
— Она стала настоящей борьбой, потому что войны и страдания наносят людям раны, порождают экономические, социальные и психологические травмы. Некоторые пользуются ими, чтобы породить мстительность и изоляцию. Милосердие занимает центральное положение во всех монотеистических религиях. Думаю, этот год милосердия — добрый знак, и этой возможностью нужно воспользоваться, чтобы взглянуть друг другу в лицо. В Европе были периоды ненависти и войны. Все европейские народы сражались друг с другом. Но они перевернули страницу, оставили позади войны и достигли примирения. Плодом этих усилий стал Европейский Союз.
Сегодня Европе следовало бы воспользоваться накопленным за 70 лет опытом для распространения мира, а не принимать мигрантов, не понимая, что с ними делать. Вместо того чтобы тратить эти деньги на самозащиту, их можно было бы пустить на укрепление жизненных сил в наших странах. Именно так мог бы выглядеть акт милосердия.
— Папа Франциск был удостоен международной премии имени Карла Великого за посыл надежды на мир. Какими должны быть основы совместного существования христиан и мусульман?
— На Ближнем Востоке проблема не сводится к конфликту между христианами и мусульманами или между самими мусульманами. Борьба ведется между либеральным и фанатичным мифом, между суннизмом и шиизмом.
Конфликты возникают внутри одной семьи. Раскол — это безумие, которое охватывает целые народы и не отпускает их, пока они не будут обескровлены. Мне кажется, нужно остановиться и трезво взглянуть на вещи. Что дают войны? Они никогда ничего не давали.
Нужно, чтобы Бог послал нам мудрых и отважных людей, которые бы помогли нам выбраться из этой ситуации. В самые сложные времена в народах появлялись харизматичные люди, которые спасали страны очистительным словом, призывали помочь слабым и обездоленным. Безработную молодежь часто увлекает такая идеологизированная риторика. У нас еще никогда не было столько молодых людей, которые были бы готовы покончить с собой, забрав при этом другие жизни. Но разве Бог создал нас для того, чтобы умереть, а не жить?
Кровавое безумие лишь обостряется и ни к чему нас не ведет.
— Что вы думаете насчет предстоящих месяцев? Чего вы опасаетесь больше всего? Вы с оптимизмом смотрите в будущее?
— Я не оптимист, потому что оптимизм материален и опирается на анализ информации и геополитической ситуации. Это не мое дело. У меня как верующего есть надежда. Надеяться, значит полагаться на Бога, который создал всех нас. Я надеюсь, но не ощущаю оптимизма. Чудо всегда возможно. Сейчас Рождество. Рождественское чудо заключается в надежде на спасителя, который придет на помощь всем, не только христианам. Весь мир нуждается в спасителе. «И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» Иначе говоря, это касается не только верующих, но и всех людей доброй воли. Они становятся сильнее, если их объединяет любовь к миру. Есть люди доброй воли, которые стремятся облегчить страдания наших братьев. Они дарят нам надежду вне зависимости от того, христиане они или нет.
— С каким посланием вам хотелось бы обратиться в Рождество?
— Это интервью позволит мне встретиться с вашими читателями. Надеюсь, мои слова тронут их. Словами мы общаемся на более глубоком уровне, который позволяет прикоснуться к человечности. Раз Бог создал человека, человек — это высшая ценность на нашей планете.
Юсеф Томас Миркис — архиепископ Киркука
— Все согласны с тем, что Европе нужно действовать без промедления. Вы призываете Запад выступить против ИГ и предпринять срочные действия в Ираке и Сирии. Каким образом? Что именно вы ждете от Европы и, в частности, от Франции?
— Как мне кажется, Европа и Франция должны сделать три вещи.
Военные усилия: нужно остановить продвижение ИГ и не дать ему занять другие регионы.
Политические усилия: политики должны постараться утвердить демократию в регионе и уберечь его от устаревшего фанатизма, который не решает проблему, а лишь задерживает восстановление страны.
Наконец, я надеюсь, что христиане поддержат нас молитвой и пожертвованиями. Нам нужна помощь для христиан и меньшинств страны.
— Что вы думаете о том, как Франция борется с ИГ в Сирии и Ираке?
— Франции нужно продолжить военные действия в Сирии. Найдется немало работы и для НКО. Гражданские движения должны сыграть свою роль и сформировать демилитаризованные общества. В этих зонах необходимо дать людям надежду. Зачастую заняться нужно молчаливым большинством. Это большинство парализовано диктаторскими режимами, которые давят личную инициативу и эффективный и позитивный коммунитаризм. Именно этому нужно помогать и способствовать.
— По вашему мнению, знания и культура — самое ценное оружие в этой войне. Как их защитить?
— Фанатизм и мракобесие чаще всего свирепствуют в тех регионах, где процветает неграмотность и бескультурье. Культуре нужно помогать. Христиане всегда были пионерами в этих странах. Здоровье и культура — лучшее средство победить войну и оздоровить нашу страну.
Франция же всегда осознавала свою роль в передаче культуры.
Как христиане и люди доброй воли, французы всегда с большим вниманием относились к своей роли в культуре и мире. Необходимо помогать силам, которые стремятся к миру в регионах. Это намного эффективнее приема беженцев. Ведь он ослабляет их родную страну и государство, которое их размещает.
— Вас часто называют человеком мире, который пошел на войну. Как в таких условиях дать определение миру? Как вы воспринимаете мир?
— Я считаю, что мир должен созреть внутри людских сердец с помощью диалога. Причин конфликта огромное множество, и многие люди лишь еще больше их обостряют. Даже некоторые священники несут в проповедях послание ненависти. Нужно помешать им говорить об этом. Исполненные злобы слова могут убить.
Мир может стать конечной точкой таких инициатив как изменение школьных программ и очищение наших слов, как в храмах, так и на радио и телевидении. Нам нужно нечто вроде позитивной цензуры. Люди, которые сеют раздор и препятствуют диалогу, очень опасны.
— Как вы считаете, возможен ли еще мир в Ираке и мире? Каким образом?
— В краткосрочной перспективе он, наверное, возможен, если принять решительные меры. В более отдаленной перспективе он, без сомнения, возможен и требует единства стран. Если мы отторгаем других, разногласия мешают всем. Именно это произошло в Югославии, маленьком государстве, которое разделилось на восемь стран. Мир движется к глобализации и открытости границ, а не изоляции самосознания.
Это противоречит тому пути, по которому идут Европа и весь мир.
Есть страны, которым удается достичь примирения и открыть для себя новые перспективы благодаря харизматичным личностям вроде Нельсона Манделы: он исцелил страну от нависавших на ней полвека проблем апартеида. Путь примирения и прощения всегда правильнее пути бесконечного мщения.
— В начале месяца папа Франциск призвал всех проявить милосердие. Не стало оно настоящей борьбой в обстановке войны и страданий?
— Она стала настоящей борьбой, потому что войны и страдания наносят людям раны, порождают экономические, социальные и психологические травмы. Некоторые пользуются ими, чтобы породить мстительность и изоляцию. Милосердие занимает центральное положение во всех монотеистических религиях. Думаю, этот год милосердия — добрый знак, и этой возможностью нужно воспользоваться, чтобы взглянуть друг другу в лицо. В Европе были периоды ненависти и войны. Все европейские народы сражались друг с другом. Но они перевернули страницу, оставили позади войны и достигли примирения. Плодом этих усилий стал Европейский Союз.
Сегодня Европе следовало бы воспользоваться накопленным за 70 лет опытом для распространения мира, а не принимать мигрантов, не понимая, что с ними делать. Вместо того чтобы тратить эти деньги на самозащиту, их можно было бы пустить на укрепление жизненных сил в наших странах. Именно так мог бы выглядеть акт милосердия.
— Папа Франциск был удостоен международной премии имени Карла Великого за посыл надежды на мир. Какими должны быть основы совместного существования христиан и мусульман?
— На Ближнем Востоке проблема не сводится к конфликту между христианами и мусульманами или между самими мусульманами. Борьба ведется между либеральным и фанатичным мифом, между суннизмом и шиизмом.
Конфликты возникают внутри одной семьи. Раскол — это безумие, которое охватывает целые народы и не отпускает их, пока они не будут обескровлены. Мне кажется, нужно остановиться и трезво взглянуть на вещи. Что дают войны? Они никогда ничего не давали.
Нужно, чтобы Бог послал нам мудрых и отважных людей, которые бы помогли нам выбраться из этой ситуации. В самые сложные времена в народах появлялись харизматичные люди, которые спасали страны очистительным словом, призывали помочь слабым и обездоленным. Безработную молодежь часто увлекает такая идеологизированная риторика. У нас еще никогда не было столько молодых людей, которые были бы готовы покончить с собой, забрав при этом другие жизни. Но разве Бог создал нас для того, чтобы умереть, а не жить?
Кровавое безумие лишь обостряется и ни к чему нас не ведет.
— Что вы думаете насчет предстоящих месяцев? Чего вы опасаетесь больше всего? Вы с оптимизмом смотрите в будущее?
— Я не оптимист, потому что оптимизм материален и опирается на анализ информации и геополитической ситуации. Это не мое дело. У меня как верующего есть надежда. Надеяться, значит полагаться на Бога, который создал всех нас. Я надеюсь, но не ощущаю оптимизма. Чудо всегда возможно. Сейчас Рождество. Рождественское чудо заключается в надежде на спасителя, который придет на помощь всем, не только христианам. Весь мир нуждается в спасителе. «И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» Иначе говоря, это касается не только верующих, но и всех людей доброй воли. Они становятся сильнее, если их объединяет любовь к миру. Есть люди доброй воли, которые стремятся облегчить страдания наших братьев. Они дарят нам надежду вне зависимости от того, христиане они или нет.
— С каким посланием вам хотелось бы обратиться в Рождество?
— Это интервью позволит мне встретиться с вашими читателями. Надеюсь, мои слова тронут их. Словами мы общаемся на более глубоком уровне, который позволяет прикоснуться к человечности. Раз Бог создал человека, человек — это высшая ценность на нашей планете.
Юсеф Томас Миркис — архиепископ Киркука
