Мы находимся в продуваемом всеми ветрами уголке пустыни на границе Ирака и Ирана. Малоприятное место. Лежащий в руинах город посреди мрачной равнины, которую разнообразят разве что редкие холмы. Как бы то ни было, лежащая в 130 километрах к северо-востоку от Багдада Джалаула важнее, чем кажется: именно тут, всего в нескольких километрах от линии фронта с Исламским государством, яснее всего видна растущая напряженность, которая вполне может стать причиной нового конфликта в регионе, на этот раз между арабами и курдами.
Чуть более года назад, в конце ноября 2014 года, курдские пешмерга и шиитские отряды «Хашд аш-Шааби» объединились против суннитских радикалов ИГ, которые взяли Джалаулу пятью месяцами ранее. Сегодня город освобожден, однако напряженность не спадает. После победы над общим врагом отношения курдов с иракцами неизменно обострялись, достигнув апогея прошлой весной, когда командир пегшмерга прогнал «Хашд аш-Шааби» из Джалаулы.
С тех пор город фактически больше не принадлежит Багдаду. То есть, теперь он под законной властью автономного Иракского Курдистана? Да, отвечают пешмерга, используя отныне лишь курдское название города: Голала. Ничего подобного, возражают им шиитские отряды, которые поддерживают багдадское правительство Хайдара аль-Абади. Дошло до того, что бывших союзников теперь разделяет линия фронта.
Джалаула относится к числу «спорных территорий», которые официально принадлежат Багдаду, но стали объектом притязаний курдов. Те взяли в руки часть этих территорий после наступления ИГ в Ираке в июне 2014 года, которое стало для них не только угрозой, но и удачной возможностью. Пешмерга устремились в брешь, воспользовавшись пустотой, которую оставила после себя отступавшая под натиском исламистов иракская армия. В результате Курдистан расширил свою территорию на 40% по сравнению с летом 2014 года (в том числе он вобрал в себя и нефтедобывающий город Киркук). И возвращать территорию курды не собираются.
Джалаула занимает стратегическое положение на иранской границе на дороге из Багдада в Сулейманию (крупный город в Курдистане) и тоже перешла под курдский контроль после изгнания отрядов «Хашд аш-Шааби» в соседнюю Садию этой весной.
«Я лишил их воды и продовольствия, чтобы заставить уйти», — говорит командир пешмерга Махмуд Сангави с довольной ухмылкой. Этот немолодой уже человек с короткими усами руководит курдскими силами всего региона. Именно он «прогнал» «Хашд аш-Шааби» из города, который находился под их совместным контролем с момента его освобождения. «Хашд аш-Шааби» плохо себя вели: они грабили дома и неэффективно сражались«, — вспоминает он, не скрывая презрения к бывшим союзникам.
Поддерживающие связи с Багдадом шиитские отряды уже не раз обвинялись правозащитными организациями в грабежах и прочих бесчинствах. Однако в Джалауле проверить слова командира Сангави не представляется возможным: на городских руинах нет подписи. Или, скорее, их слишком много: полустертые исламистские граффити, шиитские лозунги и аббревиатуры курдских партий.
От базара остались лишь пустынные улочки и разграбленные магазины в переплетении проводов. Бродячие собаки стали хозяевами тротуаров, где им теперь попадаются только курдские солдаты. Тут и там на все еще стоящих стенах еще виднеется намалеванная красным символика «Хашд аш-Шааби».
«Бойцы “Хашд аш-Шааби” нужны нам на другом фронте, — объясняет их отход представитель движения Карим ан-Нури. — Мы пробовали работать с пешмерга, но оставаться в одном с ними регионе оказалось невозможным».
Карим ан-Нури говорит с нами по телефону. Садия находится всего в нескольких минутах от Джалаулы, но курские силы категорически запрещают поехать туда и всячески препятствуют попыткам наладить контакты с шиитами.
Пешмерга и шиитских бойцов разделяют 700 метров ничейной земли. Но и настоящим фронтом их не назвать, потому что боев тут не было. Почти, уклончиво говорит командир Сангави, не желая вдаваться в детали. Пешмерга несут караул из-за укрытий из мешков с песком. Над постом развевается курдский флаг: красный, белый и зеленый с солнцем в центре. Перед нами не фронт, а, скорее, холодная война бывших союзников. Как бы то ни было, пока еще сложно сказать, что будет дальше.
Командир Сангави ведет себя осторожнее: «Надеюсь, что “Хашд аш-Шааби” не думают начинать войну с курдами». В любом случае, он не отдаст Голалу. Он называет город только так и слегка морщится, когда собеседники используют арабский топоним.
Арабизация северного Ирака
При этом город в два раза ближе к Багдаду, чем в Эрбилю, столице Иракского Курдистана. Плоский и пустынный пейзаж напоминает скорее арабские равнины, чем курдские горы. Кроме того, в силу запущенной Саддамом Хусейном политики «арабизации» страны Джалаула была демокграфически арабским городом (более 80%) до наступления боевиков ИГ.
В 1970-1980-х годах режим Саддама Хусейна дал старт программе арабизации северного Ирака: он вытеснял курдское население и заменял его арабским, чтобы изменить демографическую картину во всех регионах. «Арабские семьи, которых привез сюда Саддам Хусейн, не смогут вернуться в Голалу, — заявляет командир Сангави безапелляционным тоном. — Этим людям следует вернуться на юг, мы им не верим». Он, как и многие другие курды, считает местных арабов сторонниками ИГ.
«Большинство привезенных Саддамом Хусейном семей относятся к племени Карави, чей шейх присягнул на верность “Аль-Каиде”, а потом ИГ, — рассказывает Яков Юсуф Али. — После свержения его режима в 2003 году многие курды захотели вернуться в Джалаулу и потребовать возврата их земель, и тогда арабы племени Карави сформировали вооруженные отряды». Это повлекло за собой напряженность в отношениях общин, убийства и теракты с 2004 по 2014 годы.
Пока что людям запрещено возвращаться в Джалаулу вне зависимости от их этнической принадлежности. Жители ютятся в лагерях, которыми управляют курдские власти. Это курды, арабы из Джалаулы и юга страны.
В лагере Альванд более 700 семей ожидают гипотетического возвращения домой. Он находится в 20 минутах от Джалаулы, посреди пустоши, в окружении колючей проволоки и стоящих у подножья холма грузовиков. В отличие от других лагерей в Курдистане туда пускают журналистов, пусть и под охраной. Привезенные Саддамом семьи искать бесполезно: их тут нет. Но самостоятельно пройтись по пыльным тропинкам, чтобы это проверить, у вас не получится: любезные, но непреклонные охранники строго за этим следят.
Сабах Ахмед бежал из Джалаулы в июне, когда к ней подошли исламисты. Он относится к «коренным» арабам и нелестно отзывается о тех, кого «привез Саддам»: «Им не следует возвращаться в Джалаулу, пусть уходят к себе. Я не знаю, откуда они, и мы не можем им верить. Большинство из них поддержали ИГ».
Самодельные взрывные устройства
«Нам очень хотелось бы вернуться домой», — говорит другой беженец.
Джалаула была освобождена от исламистов около года назад, но окружающая территория все еще усеяна самодельными взрывными устройствами, как утверждают пешмерга. Они представляют собой одно из главных препятствий для возвращения мирного населения в освобожденные зоны. Они наполнены взрывчаткой, фосфором, камешками и иглами, разложены по улицам и домам, встречаются даже в холодильниках. «Попадаются и заминированные Кораны», — говорят пешмерга.
Туфик Ибрагим Хамакхан возглавляет местный отряд саперов. Тяжело ли ему? В свои 49 он выглядит он на 65, усы и волосы словно припорошило снегом. За последние месяцы из 22 бойцов его отряда четверо погибли от взрывов: «ИГ использует нити толщиной с волос, их очень трудно обнаружить. Кроме нас в Курдистане всего дюжина таких групп саперов». А задача поистине колоссальна. Туфик Ибрагим полагает, что ему потребуется еще по меньшей мере шесть месяцев для очистки Джалаулы, где уже было обезврежено 150 взрывных устройств. «Еще 85 были взорваны», — добавляет он.
Кроме того, разрушение инфраструктуры сделало город необитаемым, подчеркивает Яков Юсуф Али. Стоимость восстановительных работ он оценивает в 71 миллиард динаров (57 миллионов евро).
«Мы обратились к иракскому правительству с просьбой восстановить город, но оно так и не прислало нам помощи», — жалуется он, демонстрируя тем самым, что Джалаула все еще не окончательно курдская. Правительство Курдистана в свою очередь пообещало на восстановление 25 миллиардов динаров (20 миллионов евро). Тем самым оно стремится еще больше привлечь город на свою орбиту, что не может прийтись по вкусу Багдаду.
Обедневшее, коррумпированное и разобщенное центральное правительство сейчас слишком занято борьбой с ИГ, но после исчезновения исламистской угрозы оно может вновь обратить внимание на «спорные территории». В том числе Джалаулу. Или Голалу. Не исключено, что в спорах вокруг названия города скрывается одно из зерен возможного конфликта «после ИГ».
