Когда речь заходит о политике Запада в отношении Восточной Европы, «понимающие Путина» в качестве убойного аргумента часто приводят утверждение, что Запад одержим русофобией. Толкователи нынешней внешней политики Кремля упрекают критиков Москвы в недостатке эмпатии, а то и в латентной ксенофобии в отношении российского народа и его традиций, опасений и воззрений. Одновременно с этим они, как правило, указывают на официальные результаты опросов общественного мнения, свидетельствующие о чрезвычайно высокой популярности Владимира Путина и его внешнеполитических решений, в частности, относительно аннексии Крыма и бомбардировок Сирии, среди российского населения. Кроме того, наряду с этими аргументами «понимающие Путина» нередко указывают на историческую роль России в жизни Европы, в том числе на ее былое успешное сотрудничество с Германией.
Однако насколько достоверны результаты социологических исследований в России? Действительно ли Путин настолько популярен там? И много ли в этой авторитарной и находящейся под контролем спецслужб системе находится людей, готовых хотя бы на условиях анонимности открыто выразить свое политическое мнение?
Почти никаких ценностей
Тот, кто имеет возможность смотреть политические информационные выпуски и ток-шоу на основных каналах российского государственного телевидения, знает, что их нельзя назвать средствами массовой информации в западном понимании. Люди, не владеющие русским языком, даже представить себе не могут, насколько эмоционально, агрессивно и абсурдно телевизионные пропагандисты Кремля трактуют многие процессы в международной политике как часть большого антироссийского заговора. Ежедневное нагнетание напряженности в контексте внешне- и внутриполитических событий, ловкое изложение «полуправды» и сомнительных исторических мифов в российских государственных масс-медиа еще намного дальше выходят за пределы того, что рассказывают своей западной аудитории телеканал Russia Today и информационное агентство Sputnik News. Фактически в России больше нет массовой журналистики, потому что почти все СМИ распространяют одну и ту же «кашу» из одностороннего тенденциозного освещения событий, сфабрикованных новостей и бессмысленных параноидальных утверждений.
Однако движущим мотивом нынешнего руководства Кремля является вовсе не защита национальных интересов, а, в первую очередь, прагматизм, который в своей циничной беспринципности едва ли поддается пониманию в Западной Европе. С этой целью, однако, в ход идут как националистические идеи, никоим образом не привязанные к каким-либо ценностям, так и интернационалистические принципы.
При этом эти прагматики беззастенчиво пользуются и фундаментальным религиозным, и подчеркнуто просветительскими мотивами. Зачастую они занимаются морализаторством, при этом, однако, действуя совершенно аморально. Они, в зависимости от ситуации, апеллируют как к традиционным человеческим ценностям, так и к этническим или национальным интересам. То они указывают на бесспорную историческую истину, то на право избирательной трактовки истории. Они не видят никакой разницы между былым стремлением вступить в НАТО и нынешней демонизацией альянса. Нынешние стандарты ЕС они одновременно трактуют и как образец для подражания, и как свидетельство декадентства Запада. Россию они представляют то как европейскую нацию, то как евразийскую цивилизацию, то как глубоко православную, то как современную и прогрессивную страну — в зависимости от того, что именно они хотят донести до своей публики в данный момент.
У напускной мегаломании постсоветского государства, основу экономики которого составляют нефтяные ресурсы, есть намного более рациональные причины, чем это признают «понимающие Путина», руководствующиеся психотерапевтическими мотивами. Путин и компания вовсе не являются параноиками и прекрасно понимают, что никто никогда не станет нападать на их ядерную державу, и совершенно осознанно используют собственный ядерный потенциал в качестве элемента сдерживания. Именно так им удалось предотвратить серьезную военную помощь Украине со стороны Запада.
За этим внешнеполитическим авантюризмом Москвы стоят не столько неконтролируемые эмоции и геополитическая неуверенность, сколько тактический расчет, преследующий — по меньшей мере, в краткосрочной перспективе — цель стабилизировать российскую клептократию. Россию, определенно, можно назвать бывшей державой, страдающей от постимпериальных «фантомных болей», однако, никак нельзя назвать вызывающим сочувствие «андердогом» в зависящем от американцев мире. На Украине Кремль защищает не загадочные «национальные интересы», а совершенно определенные личные интересы властителей. Ему надо, чтобы украинская демократическая модель провалилась, потому что если она окажется эффективной, то многие россияне вполне могут задуматься о том, чтобы повторить этот опыт и в Москве.
Плохо также то, что нынешнее руководство в Кремле пошло ва-банк и своими действиями в Донбассе и Сирии серьезно вредит долгосрочным национальным интересам России, в частности, отношениям россиян с братским украинским народом, а также с арабским миром. Отдаление России от своих западных — особенно европейских и, не в последнюю очередь, немецких — политических, экономических и научных партнеров затрагивает стратегические вопросы будущего страны. России нужен не (коррумпированный) Евразийский экономический союз, а ЕС — в качестве партнера в таких областях как торговля, инвестиции и модернизация. Она страдает от отношений с все более уверенным в себе Китаем, который лишь ловко пользуется охлаждением между Москвой и Западом для того, чтобы по дешевке заполучить российские энергетические ресурсы.
Политическая и экономическая самоизоляция вкупе с чрезмерной военной нагрузкой на слаборазвитую российскую экономику не обещают стране ничего хорошего. Интенсивная милитаризация, никак не связанная с общей экономической мощью России, дополнительно усугубляет и без того серьезную патологию ее экономики и общества. Кто бы ни относился с «пониманием» к этому неверному развитию, тот нисколько не сочувствует русским и по-настоящему не интересуется будущим этой страны.
Безразличие вместо участия
Таким образом, аргумент «понимающих Путина» по поводу «русофобии» не работает. Кроме того, упреки в адрес критиков Кремля во враждебности по отношению к России на поверку выставляют «понимание Путина» в качестве пробившихся за пределы России «ростков» насквозь коррумпированной и все более и более аморальной общественной системы. В то время как бывшие сотрудники советского КГБ сегодня оправдывают «патриотизмом» свои действия, направденные на сохранение созданных ими в 1990-х годах коррупционных сетей, «понимающие Путина» используют симпатию европейцев к России в своих внутриполитических, а то и вовсе в личных целях.
С каждой новой волной авторитаризма и каждой новой внешнеполитической авантюрой Россия все глубже и глубже заходит в исторический тупик: и люди, по-настоящему сочувствующие ей, еще несколько лет назад могли предвидеть это. С каждым новым шагом в сторону эскалации «понимания Путина» будет все сильнее и сильнее выражать не участие в судьбе России, а все растущее безразличие. Становится все очевиднее, что причиной всего происходящего являются не интересы российского народа, а различные иные мотивы — от антиамериканизма до жажды наживы.
Заигрывание некоторых европейских политиков с Путиным и молчаливая реакция Запада на многолетнюю оккупацию Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии со стороны России укрепили Кремль в вере в свои «особые» права на постсоветское пространство. Однако так называемая «новая восточная политика» в стиле Шредера после украинского кризиса привела к тому, что Европа осталась у разбитого корыта. И значительную роль в этом сыграли именно «понимающие Путина», до недавнего времени активно выступавшие в немецких СМИ, да и по-прежнему остающиеся влиятельной силой в Германии.
Когда-нибудь просвещенные дети и внуки ныне живущих россиян, которых постоянно водят за нос подконтрольные государству масс-медиа, вовсе не скажут «спасибо» так называемым «друзьям» их родины за нынешнее «понимание» по отношению к нынешней ситуации там.
