Накрывший большую часть Европы ветер национализма и популизма особенно остро ощущается в центрально- и восточноевропейских странах, которые вступили в ЕС десять лет назад. Ведущие роли в правительствах там играют открыто враждебные европейскому либерализму течения — левые, как в Словакии, или правые, как в Венгрии и Польше. Наплыв беженцев из Сирии и Афганистана предоставил им предлог для критики Европейского Союза в целом и Германии, в частности. Новый толчок недовольству дали происшествия в Кельне, где к женщинам приставали сотни мигрантов. Восточноевропейские СМИ сначала обвиняли Ангелу Меркель в том, что та «пригласила» беженцев, а сейчас утверждают, что она роет могилу Европе.
Глава венгерского правительства Виктор Орбан обрушился с критикой на ЕС, потому что тот «позволил захлестнуть себя мигрантам, которые грозят европейским странам беспрецедентным социальным, экономическим и оборонным конфликтом». Инциденты в Кельне (и теракты в Париже) укрепили убежденность национал-популистов в том, что государствам следует не соглашаться на установленные Брюсселем квоты по распределению беженцев, и уж точно не принимать мигрантов-мусульман.
Как отмечает старший научный сотрудник Центра международных исследований Института политических исследований Жак Рюпник, они укрепили «ощущение бессилия и непоследовательности Европы перед лицом миграционной волны, которая усиливает соблазн укрыться за лишь недавно обретенным государственным суверенитетом».
ЕС хочет разобраться с Варшавой
Европейская комиссия не скрывает возмущения и даже собирается начать следствие, чтобы разобраться, не противоречат ли решения Варшавы основополагающим для ЕС принципам правового государства и демократии. Как прописано в европейском договоре, Евросовет может квалифицированным большинством принимать предупреждения и даже вводить санкции вплоть до приостановки права голоса и экономической помощи против нарушившей эти самые принципы страны. В 2000 году Австрия натолкнулась на бойкот остальных государств-членов после включения ультраправой партии Йорга Хайдера в коалиционное правительство. Тем не менее впоследствии было установлено отсутствие нарушения правил демократии, и бойкот отменили через несколько месяцев.
Смятение после эйфории
Проявляющиеся сейчас в Центральной Европе и прежде всего в четырех государствах Вишеградской группы (Венгрия, Польша, Чехия, Словакия) тенденции несут в себе куда большую угрозу, чем эфемерная австрийская коалиция. Они свидетельствуют о глубоком смятении, которое охватило новые страны-члены ЕС после угасания первой эйфории от вступления. Хотя ситуацию во всех странах не назвать одинаковой (Словакией руководят левые популисты, Виктор Орбан пытается взять пример с Владимира Путина, а польским властям свойственен открыто антироссийский настрой), там доминирует смесь национализма, евроскептицизма и авторитаризма.
По словам Жака Рюпника, это объясняется сразу несколькими факторами. После присоединения к Европе новички (у них было ощущение, что их искусственно и несправедливо отрезали от нее во время холодной войны) теряют веру в демократию. Опросы служат наглядным тому подтверждением, в том числе на востоке Германии по сравнению с западом. Отчасти это связано с коммунистической культурой, отсутствием традиций политических дебатов и убежденностью в том, что политический противник — враг, которого необходимо уничтожить. Если власть меняется, проигравшего вытесняют из всех сфер власти. Бывший польский диссидент и нынешний главный редактор Gazeta Wyborcza Адам Михник называет это «антикоммунизмом с нечеловеческим лицом», перефразируя знаменитый чехословацкий лозунг конца 1960-х годов.
Традиция как решение
Венгрия Виктора Орбана и Польша Ярослава Качиньского (он не занимает официальных должностей, помимо председателя «Права и справедливости», однако дергает за веревочки из-за кулис) противопоставляют «нравственный порядок» либерализму, традиционные ценности — принципам Просвещения и демократическим свободам. В интервью немецкому изданию Bild министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский так охарактеризовал цель своего правительства: «Мы просто хотим излечить наше государство от болезней, чтобы оно выздоровело». Болезни же — это либеральное мышление и политкорректность, которые нависают над всеми членами ЕС, как в прошлом диалектический материализм над советским лагерем. Тема всемогущей европейской бюрократии была лейтмотивом бывшего президента Чехии Вацлава Клауса, который без конца сравнивал Брюссель с советской Москвой.
«Можно подумать, что все, как в марксисткой модели, должны идти в одном направлении, к смешению культур и рас, миру велосипедистов и вегетарианцев, которые пользуются только возобновляемой энергией и борются с любыми проявлениями религии, — отметил Витольд Ващиковский. — Это совершенно не вписывается в традиционные польские ценности».
Углубляющийся разрыв между Западной (там популистские движения набирают силу, но еще не у власти) и Восточной Европой (она боится политического либерализма) упирается в принципы. И справиться с ним будет куда сложнее, чем с делением на богатых и бедных.
