Громкое политическое убийство в центре Москвы, застрелены известный адвокат-антифашист и сопровождавшая его журналистка влиятельной газеты. Убийца — член нацистской группировки, которая, по версии следователей, имела покровителей в высшем руководстве страны. Спустя семь лет, накануне очередной годовщины этого убийства, я захожу в книжный магазин и вижу у входа большой стеллаж с новыми книгами на тему нашумевшего преступления.
Как могло бы быть
Книга об убитом адвокате, книга об убитой журналистке, мемуары следователя, раскрывшего дело, мемуары федерального чиновника, отправленного в отставку за заигрывание с вооруженными радикалами, тюремные мемуары убийцы, новое 800-страничное расследование с неизвестными ранее подробностями этой истории.
По телевидению одно за другим — ток-шоу, посвященные тем выстрелам у станции метро «Кропоткинская». Специальное обращение президента, который в очередной раз обещает, что такое больше не повторится, и вечером — многотысячный марш памяти по центральным московским улицам, в теленовостях показывают съемку шествия, сделанную с вертолета — сотни тысяч москвичей молча идут по заснеженному городу, держа в руках зажженные свечи. Не пугайтесь, вы ничего не пропустили, это просто фантазия.
У нас это невозможно
Стандартный для любой европейской страны сюжет, будучи наложенным на российские реалии, производит грустное впечатление — у нас такое невозможно. В историю России убийство Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, совершенное 19 января 2009 года, не вписано вообще никак. О драматичном и сенсационном расследовании, может быть, что-то помнят летописцы Следственного комитета. А сама дата гибели адвоката и журналистки принадлежит только субкультуре — анархистам, антифашистам, левакам. 19 января каждый год они выходят на мемориальную акцию, и проходящие мимо обыватели думают, что это очередной митинг какой-то неизвестной оппозиции.
Убийца и некоторые его соратники осуждены, и по меркам современной России это невероятная удача (в деле Бориса Немцова, например, такой развязки ожидать просто невозможно), но история «Боевой организации русских националистов» (БОРН) не стала ни политическим скандалом, ни поводом для каких-то серьезных выводов и тем более отставок.
Кто лучше: Сурков или Володин?
Когда с приходом в 2011 году в Кремль Вячеслава Володина начались политтехнологические игры в новом, невиданном раньше стиле — «Уралвагонзавод», защита «традиционных ценностей», политические уголовные дела, репрессивные законы — хорошим тоном в кругах московских сторонников протеста стало сравнивать Володина с его предшественником Владиславом Сурковым в пользу последнего.
При Суркове, мол, все было приличнее, интеллигентнее, это сейчас жизнь креативного класса стала невыносима, а при Суркове было, может быть, тоже не идеально, но получше, чем теперь. Получше, да — но именно «сурковская башня», реагируя на рост националистических настроений, создала, как утверждают журналистские расследования, БОРН и доигралась до тех выстрелов на Пречистенке. И никто, кроме мелких стрелочников — Никиты Тихонова, Евгении Хасис и Ильи Горячева — ответственности за это не понес.
Ни один выстрел не повредит государству
Владислав Сурков, не удержавшись на своей кремлевской должности, после отставки не пропал и в какой-то момент превратился в главного идеолога Кремля уже на украинском направлении. Сейчас он, судя по его встрече с Викторией Нуланд под Калининградом, пробует себя на дипломатической ниве и, разговаривая с помощником госсекретаря США, вряд ли вспоминает о тех временах, когда его подопечные нанимали Никиту Тихонова для «правильного» националистического проекта.
Посредник в отношениях между Тихоновым и Кремлем Леонид Симунин, чье имя звучало на суде по делу об убийстве, тоже не пропал и даже сделал неплохую карьеру в правительстве самопровозглашенной ДНР, где он отвечал за топливно-энергетический комплекс.
А почетное звание самого громкого политического преступления в России за эти годы естественным образом перешло к убийству Бориса Немцова, в расследовании которого теперь воцарилась какая-то совсем бесстыдная ясность: государство не хочет наказывать даже непосредственных исполнителей этого преступления. Удивляться нечему — своей монополией на насилие российское государство распоряжается очень творчески, регулярно оставляя эту монополию, как минимум, без присмотра. И ни один смертельный выстрел не сотрясет государственные устои. Доказано убийством Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Громкое политическое убийство в центре Москвы, застрелены известный адвокат-антифашист и сопровождавшая его журналистка влиятельной газеты. Убийца — член нацистской группировки, которая, по версии следователей, имела покровителей в высшем руководстве страны. Спустя семь лет, накануне очередной годовщины этого убийства, я захожу в книжный магазин и вижу у входа большой стеллаж с новыми книгами на тему нашумевшего преступления.
