Став некоррумпированным государством, мы сможем сохранить свою независимость. «Нет ничего страшнее, чем тандем между крупными компаниями и политическими партиями. Такой «союз» может привести даже к захвату власти», — считает председатель Transparency International (ТI) Питер Айген.
Поэтому государство от таких союзов, которые являются источником коррупции, нужно защищать как человека от болезни. И ключом к реализации прозрачных схем во власти и в борьбе с коррупцией является организованное гражданское общество, убежден Айген. «Люди должны объединиться и сотрудничая с бизнесом, влиять на правительство и изменять реальность. Я «собственноручно» пытался наладить работу этого треугольника, и точно знаю: он работает», — сказал Айген во время лекции «Роль гражданского общества в борьбе с коррупцией?», которую он прочел во Львовской бизнес-школе.
ТI — независимая некоммерческая всемирная организация, штаб-квартира которой находится в Берлине, — стремится противостоять коррупции в международных коммерческих соглашениях и на национальном уровне через сеть своих национальных подразделений. Таких подразделений — более шестидесяти. Среди членов Консультационного совета ТI — нобелевский лауреат Оскар Ариас Санчес, исполнительный секретарь Глобальной коалиции по Африке Ахмед Ульд-Абдаллах, федеральный судья Джон Нунен, бывший президент Германии Рихард фон Вайзекер и бывший министр финансов Непала Девендра Радж Пандей. «День» беседовал с основателем международной организации по борьбе с коррупцией в мире Transparency International Питером Айгеном.
День: Опыт какой страны в борьбе с коррупцией вы считаете наиболее целесообразным для наследования Украиной и почему?
Питер Айген: В странах, где имеются большие проблемы с коррупцией, обычно есть два принципа для борьбы с ней. Первый — нужно мощное гражданское общество, которое могло бы помогать бороться вместе или побуждать государственное управление и частный сектор к борьбе с коррупцией. Ведь часто правительство бывает неспособно бороться с коррупцией, так же как в малых или больших компаниях, то же самое касается и гражданского общества у Transparency International или других общественных организаций, которые борются с коррупцией. Дело в том, что все они должны это делать вместе. И мы это называем неким магическим треугольником, который состоит из правительства, частного сектора и гражданского общества. Все эти составляющие способны привносить в дело борьбы с коррупцией свои нужные элементы и комплексно и совместными усилиями достигать целей.
Вторым ключевым принципом является так называемый комплексный подход, и речь не идет только об уголовном преследовании или о наказании за коррупционные действия. Это должен быть комплекс разных мероприятий. Мы говорим о том, что в обществе должна быть система добропорядочности или добропорядочного поведения, что будет составлять определенную мозаику, сложившуюся из многих компонентов. Это система государственных закупок, доступ к публичной информации, независимые масс-медиа, гражданское общество, то есть все те факторы, каждый из которых является важным в этой мозаике.
Во многих странах система государственных закупок является очень слабым звеном с точки зрения коррупции. Поэтому мы приветствуем опыт, что Transparency International Украина вместе с правительством и другими организациями создали эту систему прозрачной, которая будет способствовать сокращению коррупции в государственных закупках. Эти примеры дают понимание того, что мы подразумеваем под этим комплексным подходом. Когда речь идет о нескольких компонентах в этих системах добропорядочности. Можно говорить и о независимой судебной системе, и о других структурах.
— В прошлом году по индексу восприятия коррупции Украина была на 142-м месте из 175 стран и имела 26 баллов. Что нужно сделать, чтобы страна смогла ощутимо подняться в антикоррупционном рейтинге? Какие именно решительные шаги власти и общественности для этого нужны?
— Самое главное — чтобы Украина боролась с коррупцией. Потому что CPI (Corruption Perceptions Index) — это только зеркало, которое показывает последствия того, что происходит в реальной жизни страны. Работа CPI заключается в опросе десятков тысяч людей в разных странах, как они воспринимают уровень коррумпированности того или иного государства. Кроме этого, здесь еще есть временное измерение. Даже если сейчас Украина полностью станет некоррумпированной страной, впрочем, это будет отображаться в восприятии людей не сразу, потому что нужно время на осознание этого факта аналитиками. Поэтому забудьте о показателях CPI, это не так важно, нужно сконцентрироваться на реальных переменах, происходящих на Украине, и на опыте других стран, что можно применить для того, чтобы укрепить экономическую, политическую системы на Украине и освободить их от коррупции.
— Согласны ли вы с тем, что ахиллесова пята путинского режима в РФ — это его коррумпированность? И как Украина может использовать этот факт в свою пользу?
— Да, Россия действительно очень страдает от коррупции. И речь не только о внутренней коррупции, но и о внешней — коррупции, которую привносят вместе с собой российские компании, работающие в других странах. Я хочу отметить: почему в Берлине мы не делаем собственные оценки относительно того, коррумпирована та или иная страна или нет — потому что в той же России есть отделение Transparency International, которое как раз и занимается тем, что делает на месте анализ ситуации с коррупцией в стране, ставит оценку и указывает на существующие проблемы. И я не могу осуждать страны, моя задача — делиться опытом моей работы.
— Вице-президент США Джо Байден заявил, что Путин использует коррупцию и подкуп для раскола Европы и войны против Украины. Что вы можете сказать на это? Насколько, на ваш взгляд, Путину удалось коррумпировать Запад?
— Я не могу комментировать что-то относительно заявлений Джо Байдена, поскольку в этой ситуации речь идет о политической борьбе между США и Россией. Мы не можем говорить, что какая-то страна делает хорошо, а какая-то плохо. Мы только организация, которая помогает бороться с коррупцией. И для меня один человек, в этом случае Джо Байден, не может быть верховным авторитетом для того, чтобы оценивать поведение Путина. С другой стороны понятно, что и в США есть проблемы, касающиеся финансирования политических партий и других, связанных с политической коррупцией. Но с другой стороны, в них есть законодательство, которое позволяет преследовать американские компании, дающие взятки в других странах. И это то, чего не было у Франции, Германии до 1999 года, когда немецкие компании имели право включать взятки в собственную отчетность и даже получать налоговые льготы на эти суммы.
