Помните ту сцену из русского романа «Мастер и Маргарита», в которой мертвые герои танцуют на балу, устроенном Сатаной? Там есть момент, когда Сатана напоминает одному из персонажей, что он (то есть, этот мертвый герой) раньше верил в небытие после жизни. «Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере», — объясняет Сатана. Потом он превращает голову неверующего в кубок. Веришь в небытие — и ты не существуешь. Нам воздается по нашей вере.
Согласно этой логике, США сейчас находятся в состоянии холодной войны, потому что в это верят очень многие люди, следящие за Россией. Это относится к тем, кто осуждает Россию, и к тем, кто защищает ее последние действия на международной арене.
С одной стороны, есть критики России, заявляющие, что она сегодня снова стала нашим злейшим врагом, совершив вторжение на Украину и регулярно нарушая права человека у себя дома.
С другой стороны, есть ученые и журналисты, которые защищают Россию или, если хотите, критикуют США и Западную Европу за то, что Россия заняла оборонительные позиции. Их часто называют «апологетами Путина», и их позиция, наверное, требует более подробных разъяснений.
Пожалуй, самый знаменитый из этих апологетов — Стивен Коэн (Stephen Cohen), преподающий в Нью-Йоркском университете, а ранее работавший в Принстоне. Он — муж Катрины ванден Хувел (Katrina vanden Heuvel), которая является редактором и издателем The Nation, где Коэн работает пишущим редактором (в интервью по телефону Коэн подчеркнул, что его взгляды отличаются от точки зрения редакции The Nation в целом, и от мнения его жены в частности). Коэн «обнаружил, что в других публикациях его называют путинским лакеем», сказал специалист по России и региону Кейси Мичел (Casey Michel). «Похоже, он носит это звание если не с гордостью, то с некоей признательностью».
«Я американский гражданин с иными обязанностями, — разъяснил по телефону Коэн, написавший такие статьи, как „Украинский кризис: виноват не только Путин“ и „США втягиваются в войну на Украине, как некогда во Вьетнаме“. — Я думаю об Америке как гражданин. Я думаю о России как исследователь со стажем». По его словам, он критикует американскую политику в отношении России не с момента аннексии Крыма, а с 1992 года. Сославшись на свою написанную в 2000 году книгу «Провал крестового похода и трагедия посткоммунистической России», Коэн объяснил: «Переломный момент для Буша наступил тогда, когда он по опросам начал отставать от Клинтона. Тогда он начал говорить неправду. Что он выиграл холодную войну. Да, это была неправда. Конец холодной войны наступил как результат переговоров». Когда Буш совершил такой разворот, продолжил Коэн, «представление о том, что мы победили в холодной войне, стало определяющим фактором в американской политике, и с тех пор руководители прибегают к нему в самых разных случаях».
Согласно анализу Коэна, Россию до ее сегодняшнего состояния довело как раз такое представление об окончании холодной войны как о результате договоренности плюс, как он выражается, склонность к смене режимов, которую продемонстрировал Джордж Буш и чета Клинтонов. Отвечая на вопрос о нарушениях прав человека в России, Коэн говорит, что как во времена разрядки, так и сейчас он уверен: если будут лучше отношения с Россией, будет лучше и жизнь у россиян. «Мы существенно осложняем работу сторонникам либерализации и демократизации», — отмечает он. Точно так же ее осложняет расширение НАТО (это согласно предостережению автора доктрины сдерживания Джорджа Кеннана (George Kennan)). «Может ли кто-нибудь с уверенностью сказать нам, что расширение НАТО усилило безопасность Запада?— спрашивает Коэн. — Или новых стран-членов? Мы теперь оказались в новой холодной войне».
Конечно, найдется немало тех, кто оспорит доводы Коэна, но что касается последнего утверждения, то здесь между Коэном и его хулителями существует согласие. Американские ученые, журналисты и политики, желающие похоронить, изолировать Россию или во всем ее обвинить, а также те, кому очень хочется этому помешать, согласны с тем, что мы сегодня находимся в состоянии новой холодной войны.
Существует множество причин, по которым можно утверждать, что мысль о сползании мира в новую холодную войну вредна и пагубна. Берлин не разделен (как и Германия, ставшая экономическим и политическим лидером Европы). Россия не продвигает экономическую доктрину, полностью противоречащую нашему мировоззрению. Мир сегодня невозможно нарезать на простые или бинарные сферы влияния, а российские соседи, уже более 20 лет обладающие независимостью, также обладают полномочиями и самосознанием, выходящими далеко за пределы того, что им могут навязать Россия и Запад (даже если первая аннексирует чужие территории, а второй финансирует правительства, установленные силой, что вынуждены признать даже те, кто симпатизирует их политике). Есть другие вопросы (скажем, рост популизма в Европе, отступление либеральной демократии, примирение восточноевропейских стран со своим непростым прошлым), которых в прошлом тысячелетии просто не существовало, по крайней мере, в сегодняшних масштабах. Но фраза «новая холодная война» уничтожает все это, риторически восстанавливая роли и задачи прошлого столетия. То же самое делает и политика, основанная на идее новой холодной войны.
А политика действительно основана на этой идее. На своих вебсайтах семь из 10 кандидатов в президенты, набирающих по опросам более одного процента, говорят нечто вроде «Путина надо научить, Россия слаба, а Америка и НАТО сильны» и «нам надо вооружить Украину». Марко Рубио (Marco Rubio) вообще дошел до крайности, сказав, что разорвет все дипломатические связи с Россией, не имеющие отношения к кризису на Украине. (Он не уточняет, как будет выполнять другое свое обещание — о поддержке российских журналистов и диссидентов, не имея никаких контактов с этой страной, у которой есть ядерное оружие и право вето в Совете Безопасности ООН.) Даже те кандидаты, которые не называют Россию конкретно, тычут в ее направлении пальцами. На вебсайте Майка Хакаби (Mike Huckabee) говорится, что Америка должна вновь занять «принадлежащее ей по праву место лидера свободного мира». (Но есть и исключение из правил: волей случая, который мог возникнуть только в нынешнем избирательном цикле, Дональд Трамп выступил на защиту Путина, против обвинений в убийствах, заявив, что Соединенные Штаты тоже убивают массу народа. Теперь его заявления подхватили российские государственные средства массовой информации.)
Однако, как отмечает Коэн, не только республиканцы занимают такую позицию. Если на вебсайте Мартина О’Мэлли (Martin O’Malley) говорится лишь то, что Россия нам ни союзник, ни враг, а на сайте Берни Сандерса (Bernie Sanders) эта страна упоминается лишь в связи с иранской сделкой, то вебсайт Хиллари Клинтон открыто возвещает: «Хиллари раньше сходилась в поединке с Путиным и сделает это снова. Она будет стоять плечом к плечу с нашими европейскими союзниками, помогая им снизить зависимость от российской нефти. Хиллари совместно с нашими партнерами будет ограничивать, сдерживать и останавливать российскую агрессию в Европе и за ее пределами, наказывая Путина за его действия». Так что никакой клинтоновской оттепели не будет.
Но не только нынешние кандидаты оттачивают риторику новой холодной войны. В прошлом году в своем послании о положении в стране президент Обама объявил: «Сегодня Америка сильна и едина с нашими союзниками, а Россия изолирована, и ее экономика разорвана в клочья. Именно так Америка лидирует — не посредством громкого бахвальства и угроз, а при помощи настойчивой и неизменной решимости». И толпа зааплодировала экономической изоляции 140 миллионов человек, которым, следует заметить, тоже надо есть. Существует ли еще какая-то страна, крах которой встречают возгласами одобрения и рукоплесканиями? (В этом году в послании прозвучало ошибочное утверждение о том, что несмотря на сокращение экономики, Россия направляет ресурсы «на поддержание» Украины, а также довольно смелое заявление, что мы защитили украинскую демократию. Оба эти заявления не соответствуют действительности. Оба приводят слушателя к выводу о том, что Украина — это какой-то трофей, который зарубежные игроки могут выиграть или проиграть.)
Но те, кто критикует эту точку зрения (что мы должны разгромить Россию), не говорят, что нет, мы не должны, потому что ситуация намного сложнее. Они заявляют, что мы ввязались в новую холодную войну, причем по своей вине.
Таким образом, мы оказались в ситуации, в которой понимаем, что Америка и Европа замешаны почти во всем, или что Запад не должен отвечать ни за что. В обоих случаях есть герой и злодей, есть победитель и проигравший. И согласно обеим сюжетным линиям, мы находимся в состоянии холодной войны.
Итак, хотя сейчас на дворе 2016 год, а не 1956-й (и не 1986-й, коль уж на то пошло), хотя внутренние механизмы и методы работы российского государства коренным образом отличаются от того, что было в советскую эпоху, и хотя у всех восточноевропейских соседей России самосознание сегодня далеко не только «экс-советское», мы действительно находимся в состоянии холодной войны. Вот уж воистину, нам воздается по нашей вере.
