В последнее время наблюдается усиление российского давления в переговорном процессе между сирийской оппозицией и властью. Возникла угроза формирования еще одной альтернативной делегации от оппозиции помимо той, которая пришла к консенсусу на конференции в Эр-Рияде. Также появилась эксклюзивность в понимании, какие вооруженные организации считать террористическими. «Джейш Аль-Ислам» и «Ахрар Аш-Шам», к примеру, попали в ряды исламистов, с которыми диалог невозможен. Появилось также особое понимание характера переходного периода в стране, который предусматривает участие режима Асада в реализации поставленных задач. Есть две причины, по которым Москва усиливает свою роль в судьбе политического процесса в Сирии.
Во-первых, только непосредственное военное присутствие может остановить полный крах режима Асада и вернуть некоторые важные регионы под контроль Дамаска, Дараа и Латакии. Москве также выгодна расстроенная сирийская оппозиция, которая вроде бы согласна с планом ООН по сирийскому урегулированию, но при этом среди нее оказываются такие оппозиционные организации, которые попали под исламистское влияние, преуспев в формировании вооруженных отрядов, но характеризуют себя в качестве умеренных.
Во-вторых, Запад продолжает игнорировать Сирию и не замечать испытаний, которые выпали на долю страны, подливая масла в огонь переменой своей позиции по поводу приоритета в борьбе с исламистским терроризмом и ИГИЛ.
Дело дошло до того, что Вашингтон сдал свои позиции по некоторым пунктам противоречий в угоду Москве. Белый дом намерено развязывает руки Кремлю в Сирии, возможно, из-за того, что Обама сейчас больше озабочен президентскими выборами в своей стране или, может, просто пытается угодить американцам, которых больше интересует внутреннее благополучие, а не внешние достижения: предыдущий опыт научил их, что за такого рода внешнеполитические успехи приходится расплачиваться экономическим благополучием страны.
Очевидно, что нынешняя расстановка сил и международные инициативы не способствуют политическому решению, которое бы удовлетворило надежды сирийского народы. Верно и то, что сегодня только Москва способна повлиять на судьбу этого очага напряженности. Однако пропасть между тем, что она озвучивает в качестве своих стремлений, и тем, каковы ее истинные цели, огромна и продолжает расти. Возможно, с помощью Сирии она пытается решить свои внутренние проблемы, а успех во внешней политике позволит ей вернуть позицию великой державы, тем самым заставив мир относится к ней с уважением. Быть может, достижения в регионе ослепили ее и позволили забыть о болезненных событиях прошлого, особенно если вспомнить афганское болото. Поэтому она игнорирует факт, что урегулирование невозможно, если интересы всех заинтересованных сторон не приняты во внимание или если используются военные методы.
Из вышесказанного следует, что Россия не хочет идти на уступки, которые смогли бы обеспечить компромисс между противоборствующими сторонами или хотя бы сблизить позиции власти и оппозиции. Но в это же время мы слышим ее дружественные призывы сохранить целостность государства и его территории, поделить с сирийской оппозицией сферы влияния, обеспечить безопасность. Как можно понять, чего на самом деле желает Россия, находясь в ванне, полной крови, которая хлещет из сирийской раны?
Надо также признать, что шансов решить конфликт мирным путем в условиях усиления российского влияния невелики. Личные интересы, которые отстаивают арабские и западные силы, а также противоречия между режимом и оппозицией усложняют ситуацию. Но невозможно перемотать время назад, чтобы все уяснили, что нет и не будет спасения от тяжкого сирийского испытания и от бремени серьезных последствий, если не пойти на диалог, в ходе которого необходимо обеспечить целостность страны и прислушаться к требованиям ее народа о необходимых изменениях и построении гражданского общества. Но прежде всего нужно остановить насилие!
