В январе 1886 года лица иудейского вероисповедания получили в Швейцарии право без ограничений выбирать себе место жительства в любом регионе страны. История борьбы еврейского населения за свои права является интересным историческим примером, показывающим как преимущества, так и недостатки системы всеобщего избирательного права и прямой демократии.
Долгое время «еврейский вопрос» в Швейцарии не приобретал какого-либо значения, с учетом того, что еврейство в этой стране всегда составляло исчезающе малую прослойку. В эпоху создания современного швейцарского национального государства в 19-м веке тема не то что бы обострилась, но приобрела адекватную рациональную форму, а потому стала более заметной, чем раньше. Свое начало «еврейский вопрос» в Швейцарии берет в 1798 году, после вторжения французов, когда в Конфедерации было принято решение рассматривать евреев в качестве иностранцев.
Решен же этот вопрос был более или менее в 1866 году, когда, как рассказала Иоханна Гурфинкель (Johanne Gurfinkiel), генеральный секретарь швейцарского Межрегионального координационного Бюро по вопросам борьбы с антисемитизмом и диффамацией (Coordination Intercommunautaire Contre l’Antisémitisme et la Diffamation — CICAD), «евреи получили в Швейцарии право на поселение в любом выбранном ими месте, на законных основаниях и без всяких ограничений».
Неравенство в подходе
Прислушавшись к претензиям нееврейского населения, в 1808 г. Наполеон издал так называемый «Decret infame», вводящий определенные ограничения для евреев из Эльзаса, но не затрагивающий, одновременно, их прав и свобод как граждан Франции. Данный документ стал образцом для изданного 5 мая 1809 г. в кантоне Аргау «Закона о евреях», который рассматривал евреев как специальную «корпорацию» и ставил ее под защиту кантональных властей. В кантоне Аргау на евреев возлагались все гражданские обязанности, чего нельзя было сказать о гражданских правах.
На основании этого закона кантональные власти активно вмешивались в дела школьного образования, в порядок отправления еврейского религиозного культа (раввины потеряли функции нотариата). С 1820 г. раввин был обязан знакомить прихожан с официальными распоряжениями властей. С 1822 г. на него возлагалась обязанность ведения книги записи актов гражданского состояния. В 1824 г. еврейские общины Ленгнау и Эндинген получили административный статус общин кантона, однако они были лишены права рассматривать себя в качестве гражданских общин.
В период швейцарской «Регенерации» (1830-1848 годы) давление на евреев кантона еще более усилилось, в то время как во Франции в 1830 г. был отменен наполеоновский «Decret infame» и таким образом эльзасские евреи вновь стали абсолютно равноправными гражданами. Однако въезжая в Швейцарию, они рассматривались местными властями не как французы, а как евреи. Французская сторона неоднократно заявляла Швейцарии о недопустимости относиться к французским гражданам иудейского вероисповедания иначе, нежели к таким же гражданам, принадлежащим к католической или протестантской конфессиям.
Кантоны, однако, настаивали на своем праве ограничивать свободу передвижения эльзасских евреев так же, как это происходило по отношению к евреям кантона Аргау. Особенно в этом усердствовали кантоны Базель-Городской и Базель-Сельский. Находясь в особых условиях повышенного иммиграционного давления, они надеялись тем самым поставить заслон на пути еврейского переселения на свою территорию. Следует отметить, что среди политиков кантона Аргау были и те, кто стремился способствовать дальнейшей эмансипации евреев.
Так, в 1846 г. кантональный парламент разрешил евреям селиться не только на территории традиционных еврейских общин Лангнау и Эндинген. В 1847 г. евреи были включены в брачное законодательство кантона, в 1852 г. они были инкорпорированы в систему кантональной военной службы. В 1855 г. вступила в силу новая редакция кантонального Гражданского кодекса, в котором отсутствовали какие-либо ограничения имущественных прав евреев. В этот период отмечается расселение евреев и в других кантонах, а именно, в Базеле (Городском и Сельском), Невшателе, Женеве. В 1827 г. возникла новая еврейская община в г. Аванш (кантон Во). В 1846 г. антиеврейские ограничения были сняты в кантоне Берн. Однако в целом Швейцария была бесконечно далека от предоставления евреям полноценных гражданских прав по французскому образцу.
Уникальный шанс
Год 1848-ой стал уникальным историческим шансом для полного искоренения гражданского неравенства евреев. Статья 4 новой Федеральной конституции Швейцарии закрепляла равенство всех швейцарцев перед законом. Однако под давлением мощного лобби, опасавшегося экономической конкуренции со стороны евреев, в Ст. 41 основного закона свобода передвижения и расселения по стране была гарантирована только швейцарцам, «принадлежащим одной из христианских конфессий». Кроме того, Ст. 48 обязывала кантоны обеспечивать равенство перед законом как своих граждан, так и граждан других кантонов — но, опять-таки, принадлежащих к христианским конфессиям.
Швейцарский политический антисемитизм
Давное явление было представлено тремя очень заметными фигурами. Во-первых, одним из ведущих деятелей швейцарского католическо-консервативного лагеря Иоганном Непомуком Шлёйнигером (Johann Nepomuk Schleuniger, 1810 — 1874) который не был расистом и антисемитом в современном смысле этого слова, но в своих воззрениях он соединял религиозно мотивированное отрицание еврейства с национально-государственной проблематикой (евреи, де, не могут и не хотят быть частью национального государства).
Похожие идеи исповедовал и депутат Национального совета от Люцерна Филипп Антон фон Зегессер (Philipp Anton von Segesser, 1817 — 1888), который считал, что евреи не могут стать частью швейцарской нации, поскольку они сами являются отдельной нацией, настроенной, кроме всего прочего, враждебно по отношению к христианству. Это мнение, очевидно, подспудно разделялось большинством швейцарского населения.
Именно взгляды Ф. А. фон Зегессера стали признаком начавшегося в конце 19 века постепенного перехода от традиционного неприятия евреев к современному антисемитизму, опирающемуся в свою очередь на расовые теории, разработкой которых занимались в этот период многие европейские мыслители, в частности, Жозеф Артюр де Гобино (Joseph Arthur comte de Gobineau; 1816 — 1882), который был дипломатом, долгое время проработавшим в Швейцарии.
В своем эссе «О неравенстве человеческих рас» («Essai sur l`inegalite des Races Humaine»), завершенном в Берне в 1853 г., он предупреждал об опасности «заката высших цивилизаций» вследствие смешивания с низшими расами.
Таким образом, в Швейцарии возникновение антисемитизма выглядит синтезом расовой теории (А. де Гобино), традиционного церковно-мотивированного (бытового) неприятия евреев (Ф. фон Зегессер) и национально-государственного, концентрировавшегося на кантональном уровне, недоверия к чужакам (И. Шлёйнигер). Выражением такой позиции как раз и стал федеральный референдум 20 августа 1893 г., на котором народ согласился с инициативой запретить евреям приносить в жертву животных.
Тем самым в Конституции возникло правовое противоречие. Ссылаясь на Ст. 48, кантоны нередко чинили препятствия на пути развития еврейского бизнеса в стране. Постепенно локальный еврейский вопрос превратился в вопрос федерального значения, а затем и международного, поскольку Франция настойчиво требовала от только что созданного федеративного швейцарского государства призвать кантоны к порядку и обязать их придерживаться либеральной практики в еврейском вопросе. Федеральный совет, являясь исполнительным органом этого государства, не спешил поддаваться нажиму из-за рубежа, подчеркивая наличие суверенных полномочий кантонов.
Тем не менее, он не только мог, но и был обязан вмешаться в сферу этих полномочий, просто брался он за это дело очень медленно и неохотно. 24 сентября 1856 г. специальным указом Федерального совета были сняты все ограничения на совершение евреями операций купли-продажи в соответствии со Ст. 29 Федеральной конституции. Этим же указом им предоставлялось право реализации в «родном кантоне» или «кантоне расселения» своих политических гражданских прав.
Во исполнение этого указа руководство кантона Ааргау в 1857 г. впервые допустило евреев к участию в выборах в Национальный совет, большую палату швейцарского федерального парламента. Несмотря на очевидный прогресс, права евреев, однако, не были еще гарантированы на всей территории Швейцарии. И вновь понадобилось давление из-за рубежа, на сей раз в связи с Договором о дружбе и торговле, заключенным в 1857 г. между Швейцарией и Соединенными Штатами. В ст. 1 этого Договора Швейцария закрепила за собой право и далее придерживаться ограничений, связанных с порядком передвижения и расселения в Конфедерации лиц иудейского вероисповедания.
Когда содержание документа стало известно в США, организации американских евреев подали жалобу в связи с подписанием договора, дискриминирующего евреев. Швейцарское генеральное консульство в Вашингтоне проинформировало Берн о жалобе, которая могла бы иметь для Швейцарии весьма неприятные последствия. В ответ Федеральный совет уполномочил швейцарского генконсула отвергать любые претензии в адрес Конфедерации и предпринять все меры для того, чтобы и американская сторона строго руководствовалась положениями ст. 1 вышеупомянутого договора.
Однако, чем дальше, тем больше эти позиции становились очевидным и нетерпимым анахронизмом. В итоге правительство Швейцарии предложило внести в федеральную Конституцию положение о «равенстве граждан относительно места проживания и закона», за которое на референдуме 14 января 1866 года проголосовало большинство граждан (53,2%) и кантонов. Восемь лет спустя, в ходе первой «тотальной ревизии» Основного закона, были устранены и последние остатки дискриминационного режима. Ст. 49 отныне гарантировала свободу отправления не только христианских, но и вообще всех религиозных культов в стране.
Тем самым евреи были окончательно интегрированы в национальное государство. Отныне в стране существовали только швейцарцы иудейского вероисповедания. Фактически же евреи все равно оставались «особой группой», чему способствовали сохранение еврейской церковной ортодоксии, а также поощрявшаяся христианской церковью бытовая ненависть по отношению к евреям, к которой в конце 19-го века добавился «научный антисемитизм», опиравшийся на широко распространившиеся расовые теории.
Поворотный момент
Так или иначе, голосование 14 января 1866 года ознаменовало собой поистине поворотный момент в истории еврейской общины Швейцарии. В минувшие выходные годовщину этого события отпраздновали в Берне, во время культурного фестиваля, организованного Швейцарской федерацией еврейских общин, специальным гостем торжеств стал президент Конфедерации Иоганн Шнайдер-Амманн.
«Свобода определения места жительства — фундаментальна, поскольку она впервые дала швейцарским евреям возможность почувствовать себя здесь как дома. Процесс, который начался в 1866 году, продолжается до сих пор. Швейцария является родиной для евреев, которые живут здесь полноценной жизнью с того момента, когда они получили признание в качестве полноправных граждан», — отмечает Жак Эренфройнд (Jacques Ehrenfreund), профессор истории евреев и иудаизма в современную эпоху в Университете Лозанны.
«Новый закон укрепил среди евреев ощущение принадлежности, патриотической и национальной», — подтвердила Иоханна Гурфинкель, которая также считает права 1866 года фундаментальными. В Швейцарии предоставление новых прав евреям стало особенным событием именно потому, что такое решение принял непосредственно народ. «Насколько я знаю, нигде в Европе эту тему не ставили на голосование. Это действительно уникальная швейцарская особенность — предоставлять гражданские права на основе решения народного референдума», — подтвердил Жак Эренфройнд.
Говорит ли это о какой-то особой моральности швейцарцев в ту эпоху или речь идет просто о политическом прагматизме? Насчет этого у Иоханны Гурфинкель есть сомнения. «Евреи присутствовали в стране уже на протяжении веков, это не была новая волна мигрантов, недавно прибывших в Швейцарию», — подчеркивает она. «Понадобилось давление извне для того, чтобы само это присутствие и его условия стали предметом дискуссий. Разумеется, конечный итог был положительным. Но можно задаться вопросом, зачем вообще нужно было голосовать на эту тему?»
Инструмент в руках популистов
В самом деле, несмотря на итоги голосования в 1866 году, евреи продолжали находиться в Швейцарии в непростой ситуации. В 1893 году граждане и кантоны, голосуя на самом первом народном референдуме, запретили ритуальный забой скота. «В этом запрете однозначно выразилась антисемитская позиция», — говорит Йоханна Гурфинкель. «Идея заключалась в том, чтобы напомнить, что евреям было дано право свободного расселения по стране, что, однако, совершенно не означает свободы вероисповедания».
«Парадокс заключается в том, что в момент, когда евреи, наконец, получили гражданские права, они подверглись новой форме гонений», — говорит Жак Эренфройнд. «Традиционный антииудаизм, носивший скорее религиозный характер, уступил место антисемитизму. И сам этот термин появился в 1879 году. Антисемитизм имеет больше отношение к политике и он как раз связан с фактом превращения евреев в полноправных граждан».
И надо сказать, что в Швейцарии антисемитизм в качестве политической теории был распространен весьма широко, а «историческое счастье» этой страны заключается в том, что здесь антисемитизм не был, как это случилось позже в Германии, роковым образом скомбинирован с идеологией нацизма/фашизма. Почему Швейцария смогла противостоять «коричневой», равно как и «красной» идеологии? Об этом мы еще поговорим в нашей сенсационной публикации, запланированной на ближайшие дни. А какова ситуация сейчас? По мнению CICAD, антисемитские эксцессы по-прежнему возможны как в Швейцарии, так и в других странах.
«В зависимости от ситуации, нередко срабатывает рефлекторное желание напомнить евреям, что они здесь не дома, а только в гостях», — резюмирует Иоханна Гурфинкель. «Что же до прямой демократии, то этот инструмент тоже носит неоднозначный характер. Например, ритуальный забой скота — это тема, к которой следовало бы однажды вернуться. А несколько лет назад на референдум едва не была вынесена тема мужского обрезания. Прямая демократия — это преимущество Швейцарии, но до тех пор, пока за ней стоит поддержка демократических сил. Нельзя забывать, что она может быть очень сильным орудием в руках популистов и экстремистов».
