Человек, который видел Грозный во время двух последних войн Чечни с Россией, не узнает сегодня центр чеченской столицы. Начавшаяся в 1994 году первая чеченская война была войной национального сопротивления. Началась она, когда распался Советский Союз, и Чечня провозгласила независимость от России. А закончилась эта война двумя годами позднее, когда российские войска разбомбили Грозный, превратив его в руины и убив тысячи мирных жителей. Вторая чеченская война, начатая русскими в 1999 году в попытке покончить с чеченским сепаратизмом, а также положить конец угрозе со стороны воинствующего ислама, завершилась десятью годами позже. В ходе этой войны в скалистых, покрытых лесами горах Кавказа проводились многочисленные спецоперации.
Сегодня от руин ничего не осталось. Архитектурный облик Грозного подчеркивают стеклянные башни комплекса высотных зданий «Грозный-Сити», где размещаются офисы, шикарные квартиры и пятизвездный отель. Грозный сегодня — спокойный и умиротворенный город с мощеными бульварами в центре. Его яркие достопримечательности типа искусственного озера со световым шоу кажутся какими-то эксцентричными, но домашними. Однако смутное ощущение опасности все равно сохраняется — на многих перекрестках стоят мужчины в черной форме, держа в руках автоматы.
В 2011 году руководитель Чечни Рамзан Кадыров, правящий республикой как своим удельным княжеством, но сохраняющий безоговорочную преданность российскому президенту Владимиру Путину, хвастался комплексом «Грозный-Сити» на экстравагантном приеме в свой тридцать пятый день рождения. На сцену за неуказанный гонорар вышли Хилари Суонк и Жан-Клод Ван Дамм, которые потом смотрели акробатическое шоу и концерт. Отвечая на вопрос, откуда деньги на празднование, Кадыров сказал репортерам: «Нам дает Аллах».
Небоскребы «Грозного-Сити» нависают над мечетью Ахмата Кадырова. Она названа именем отца и предшественника Кадырова, который был убит в 2004 году. Открытая в 2008 году, мечеть носит название «Сердце Чечни», а возводили ее турецкие строители. Огромный зал, освещаемый хрустальными люстрами от Swarovski, вмешает десятки тысяч верующих, а сама мечеть окружена ухоженными садами и фонтанами с подсветкой.
Как-то раз ноябрьским утром я стоял на огромной площади напротив мечети в ожидании начала концерта. Молодой житель Грозного назначил мне встречу с ноткой сарказма: «Давай встретимся перед мечетью Кадырова на площади Кадырова, на пересечении проспектов Кадырова и Путина». Концерт был организован кадыровской администрацией в честь Дня национального единства. Это государственный российский праздник, и в нем кроется некий парадокс для чеченцев, переживших две войны за два десятка лет.
Официальные лица на сцене уныло рассказывали о многочисленных достижениях России. Толпа состояла в основном из студентов и завезенных автобусами государственных служащих. Охрана не давала людям разойтись, пока с речью не выступит Кадыров. «Он хочет увидеть, что вся эта большая толпа людей собралась ради него — конечно же, все добровольно», — сказал встретивший меня житель Грозного. Но Кадыров так и не появился — «если ему не хочется, он не приезжает». Произнести речь он поручил бывшему боевику Магомеду Даудову, который в 2004 году перешел на сторону Москвы, стал спикером чеченского парламента и до сих пор известен по своему позывному Лорд. Даудов монотонно рассказывал о том, что Путин «демонстрирует отличное знание ситуации и обладает способностью надлежащим образом реагировать на вызовы нашего времени», а «национальный лидер» чеченского народа Кадыров «хорошо понимает, что только единство может дать нам основу для дальнейшего возрождения и развития республики».
Кадырову — 39 лет. У него густые рыжевато-каштановые волосы и острая бородка на чеченский манер. Он обладает низким гортанным голосом, который на басах рокочет подобно тяжелому грузовику. Его приземистая мускулистая фигура наглядно свидетельствует о том, сколько времени этот человек уделяет физической подготовке. Он — умелый и популярный политик, один из немногих в сегодняшней России, где почти все чиновники — это непривлекательные и невзрачные функционеры. «Власть Кадырова зиждется на пропаганде, страхе и реальной популярности, — сказал мне редактор информационного вебсайта „Кавказский узел“ Григорий Шведов. — Он как чеченский Путин». С годами Кадыров примерял на себя разные образы: безжалостного воина в камуфляже, который возглавляет спецоперации по уничтожению антиправительственных повстанцев; веселого и шумного кавказского барона, боксирующего с Майком Тайсоном и похваляющегося своим личным зоопарком; отца семейства и правоверного мусульманина, запретившего в республике алкоголь, приказавшего женщинам надевать в общественных местах головные платки и хвастающегося тем, что его шестилетний сын наизусть выучил Коран.
У Кадырова — более полутора миллионов подписчиков в Инстаграме. Этой осенью чеченский лидер разместил в сети видео, на котором он сидит на коленях на песчаном пляже, и вдруг хватает шипящего питона, о чем-то тихо говорит с ним, а затем отбрасывает прочь. Видео он сопроводил подписью: «Змея символизирует силы зла, которые захватили огромные территории нашей планеты, где страдают сотни миллионов людей». На следующий день Кадыров разместил свою фотографию, на которой он в окружении министров обсуждает вопрос о сохранении чеченских традиций. «Люди, утратившие свои национальные танцы, ритмы и музыку, перестают быть народом», — объяснил он. Кадыров бывает жесток и суров. В 2009 году он заявил на местном телевидении взятым в плен боевикам: «Вы хотите убивать людей? Вы убиваете моих товарищей, а я убью вашего отца, вашего брата, всех ваших любимцев». Но он может также выглядеть искренним и даже чувствительным, что тоже редкость для политика путинской эпохи. В ноябре прошлого года Кадыров был искренне тронут встречей с чеченским подростком, чей отец исчез во время второй чеченской войны. «У нас с тобой общее горе», — сказал он, вспоминая гибель собственного отца. Он взял мальчика за руку и сказал: «Когда ты рассказывал, как твой отец заботился о тебе, клянусь Аллахом, я мог только плакать».
В 2011 году местная футбольная команда «Терек» из Грозного, где почетным председателем является Кадыров, объявила, что пригласила на работу голландского тренера Рууда Гуллита. Гуллит приехал в Грозный вместе с молодым голландцем Томом Сауэром (Tom Sauer), который стал его переводчиком на русский язык. Сауэр рассказывал мне, как они разъезжали по Грозному в шикарном автомобиле, за рулем которого сидел Кадыров, а его телохранитель держал в руках позолоченный АК-47. Как-то раз, когда Гуллит на одной из тренировок рассказал Кадырову, что клуб не заплатил игрокам премиальные, которые им причитались, тот отправил людей к своей машине, и они принесли оттуда мешки, наполненные рублями. Сауэр несколько раз ужинал с Кадыровым. За одной из трапез он рассказал голландцу, что лично участвовал в операции по ликвидации боевиков, спланировавших теракт против его отца. «Я бы не сказал, что люди его боятся, — сказал Сауэр. — Скорее, они его уважительно побаиваются».
Взаимная вражда между русскими и чеченцами существовала еще задолго до двух последних войн. В представлении россиян, находящаяся почти в двух тысячах километрах от Москвы на краю Кавказских гор Чечня — это место жестокости и насилия, где живут люди, которых надо бояться и порабощать. Но вместе с тем, эти люди вызывают уважение как отважный и доблестный враг. Весь 19-й век царская армия вела в горах продолжительную кампанию против повстанцев. В повести «Казаки» Лев Толстой, в молодости служивший на Кавказе офицером, описывает чеченцев как свирепых воинов. Один чеченский джигит рассказывает своему русскому противнику: «Ваши люди убивают наших, наши убивают ваших».
После большевистской революции советская власть сдержала свое обещание о модернизации, и со временем многие чеченцы стали членами коммунистической системы в качестве ученых, врачей и государственных служащих. Во время Второй мировой войны бесчисленное множество чеченцев сражалось на стороне Советов против нацистских оккупантов. Но были и такие, кто воспользовался моментом для того, чтобы свергнуть власть Москвы. В 1944 году Сталин под предлогом того, что чеченцы якобы сотрудничали с Германией, приказал депортировать все население Чечни — а это полмиллиона человек — в далекие степи Казахстана. Они оставались там до 1957 года, когда Никита Хрущев разрешил им постепенно возвращаться домой. У большинства чеченцев дед или бабка выросли вдали от родины. Многие из депортированных умерли от голода и холода. «Чеченцы все помнят, — сказал мне уважаемый чеченский хирург Хасан Баиев, ныне живущий в Бостоне. — Мы знаем, кто есть кто — когда Сталин умер, вся страна рыдала, а мы танцевали лезгинку».
Когда Чечня в 1991 году провозгласила независимость, бывший генерал советских ВВС Джохар Дудаев, носивший тонкие усики и шляпу, приехал из Эстонии и взял власть в свои руки. В 1994 году Борис Ельцин начал первую чеченскую войну, чтобы вернуть регион под власть Москвы. Глава его совета безопасности сделал тогда прогноз, что это будет «маленькая победоносная война». В течение двух следующих лет погибли более 5 000 российских солдат и 50 с лишним тысяч чеченцев из числа мирных жителей. Сам Дудаев был убит российской управляемой ракетой, когда его местонахождение определили по спутниковому телефону. В результате переговоров было достигнуто политическое урегулирование, и боевые действия прекратились. Регион получил внешние атрибуты государственности, но без официального признания. Затем настало время откровенного бандитизма и разбоя. Похищение людей превратилось в бизнес. Возглавлявшие во время войны Чечню националисты утратили влияние, и на их место пришли жестокие исламисты. В 1999 году Москва начала новую военную кампанию, общее руководство которой осуществлял Владимир Путин, занимавший в то время должность премьер-министра, а позже ставший президентом. Свое восхождение к власти он сопровождал жесткими высказываниями в адрес «террористов», как он называл чеченских повстанцев. Хорошо известны его слова: «Надо будет, и в сортире их замочим».
Российские войска захватили Грозный и еще несколько главных городов Чечни, однако солдаты продолжали погибать в больших количествах. Создавая еще большую политическую опасность для Путина, чеченские боевики стали устраивать теракты в Москве и прочих городах России. В 2002 году, когда чеченские террористы взяли в заложники в московском театре 700 с лишним человек, стало очевидно, что кремлевскую стратегию надо менять.
Решением проблемы стала политика «чеченизации», в рамках которой Кремль отдал значительную часть политических и военных полномочий своим ставленникам в Чечне. Если суждено быть войне, то пусть она будет между чеченцами. Русские согласились с тем, что эту политику будет осуществлять отец Кадырова Ахмат. Этот бывший главный муфтий сепаратистской Чечни во время первой войны поддержал призыв к джихаду против русских, но потом перешел на их сторону, и во время второй войны объявил о своей преданности Москве. «Он искренне верил, что спасает чеченский народ от неминуемой смерти», — рассказал мне Ильяс Ахмадов, работавший в недолговечном сепаратистском правительстве министром иностранных дел Чечни. Старший Кадыров считал, что радикальный ислам в форме ваххабизма с его обычаями — это не менее страшный враг, чем Россия, и выразил готовность заключить тактический альянс с Москвой в целях его разгрома. Хотя Ахмат Кадыров перешел на сторону врага, Ахмадов вспоминает его как «энергичного и смелого человека, обладавшего большим личным мужеством».
В 2003 году, когда Чечня снова вошла в состав российского государства, старшего Кадырова избрали президентом в ходе голосования, проведенного в условиях военной оккупации. Спустя семь месяцев он погиб от взрыва бомбы на грозненском стадионе, где проходил парад с участием российских солдат. В тот же день Рамзана, которому было 27 лет, вызвали на встречу с Путиным. До этого момента он возглавлял личную охрану отца и больше всего интересовался боксом и поднятием тяжестей.
На встрече с Путиным, которую показали на всю страну, Кадыров в своем синем спортивном костюме очень сильно выделялся на фоне помпезного кремлевского официоза. Алексей Чеснаков, который в то время работал в путинской администрации, рассказывал, что в тот вечер между Путиным и Кадыровым-младшим возникла некая связь. «Путин считал Кадырова-старшего человеком, с которым он заключил определенное политическое соглашение. Отношения между ними были честными и деловыми, но в конечном итоге политическими, — сказал Чеснаков. — Но к сыну он относится с какой-то теплотой». С благословения Путина Кадыров-младший воссел на троне, который был предоставлен его отцу.
Сразу после убийства отважная журналистка из оппозиционной «Новой газеты» Анна Политковская поехала в Чечню в родовое гнездо Рамзана Центорой. Она описывала это место как «одно из самых неприглядных чеченских сел, недружелюбное, отвратительное, кишащее вооруженными мужчинами грозного вида». Встреча прошла холодно, и закончилась тем, что Кадыров назвал Политковскую «врагом чеченского народа», объявив, что ей «придется за это ответить». (В 2006 году она была убита в подъезде собственного дома в Москве. Многочисленные суды привели к маловразумительным и неубедительным результатам, а среди причастных к убийству оказались три чеченских брата и отставной офицер ФСБ. Кадыров свою причастность отрицал.) В своей статье о встрече с Кадыровым Политковская назвала ситуацию в Чечне «старой-старой сказкой, каких в истории было немало: Кремль вырастил дракончика, и теперь требуется постоянно его подкармливать, чтобы он не изрыгал огонь».
После празднований в День народного единства я направился в кафе неподалеку от площади, чтобы попить чая с советником Кадырова Тимуром Алиевым. (Несмотря на многочисленные попытки, о встрече с самим Кадыровым мне не удалось договориться.) На протяжении многих лет Алиев был одним из самых авторитетных независимых журналистов в Чечне. В 2008 году он оставил журналистскую работу и занял должность в администрации Кадырова. «Я когда-то верил в образ этого человека как брутального парня, — рассказал мне Алиев. — Но потом у меня появилась возможность с ним познакомиться». Во время их бесед Кадыров произвел на Алиева большое впечатление. Его поразили «высокие нравственные качества» и «глубокая религиозность» этого человека. Алиев сказал мне: «Он считает себя не просто главой Чеченской Республики, но и человеком, который следит за благополучием каждого».
Я задал вопрос о культе личности Кадырова. Новости в Чечне часто начинаются с того, как он посещает местные школы и спортзалы. Я слышал множество историй о том, как граждане обращаются к Кадырову напрямую через Инстаграм, и во многих случаях он приезжает уже на следующий день, чтобы решить ту или иную небольшую проблему или заставить работать нерадивого чиновника. Все это положительно, сказал Алиев. «Если мы уберем из этой системы личный аспект, она станет неэффективной». А что касается того дня, когда Кадыров уже не будет править Чечней, то Алиев сказал мне об этом очень просто: «Я надеюсь, это время никогда не наступит».
Чтобы сохранить мир, Россия с 2001 года накачивает Чечню деньгами. В послевоенное восстановление республики она вложила как минимум 14 миллиардов долларов. Сегодня более 85 процентов чеченского бюджета составляют ассигнования из Москвы. А еще бессчетные суммы поступают из непрозрачного фонда имени отца Кадырова, финансируемого владельцами компаний и государственными служащими, которых неофициально просят вкладывать в фонд часть своих доходов. Кроме того, свою дань Кадырову платят чеченские олигархи. Фонд, в свою очередь, распределяет деньги на все, от ремонта местных больниц до отправки чеченцев на хадж в Мекку. Чеченские должностные лица говорят, что взносы в фонд добровольные, однако один сотрудник государственного учреждения в Грозном рассказал мне, что как только сотрудники получают свою зарплату, им звонит начальник и просит сдать от 30 до 50 тысяч рублей, что соответствует 400-600 долларам. «Один раз он объяснил, что это на организацию крупного футбольного матча, — сказал этот человек. — А иногда он вообще не дает никаких объяснений». Этот фонд — своеобразная привилегия, какой нет ни у одного российского губернатора, и он освобождает Кадырова от полной финансовой зависимости от Москвы.
Сменив на посту своего отца, Кадыров отнял власть не только у российских генералов и разведчиков, которые в прошлом надзирали за Чечней, но и у внутренних конкурентов из других видных чеченских кланов. Этим он напоминает Путина, который выстроил «вертикаль власти» по всей России, поставив ее под свое централизованное начало. Чечня намного меньше и однороднее, а поэтому власть Кадырова гораздо более заметна. Путин устраняет оппонентов в основном при помощи политических хитростей и кооптации, приберегая грубую силу для редких случаев. А Кадыров предпочитает более грубые и несомненно насильственные средства.
Долгие годы главными соперниками Кадырова были братья Ямадаевы, имевшие влиятельных покровителей в Москве. В 2008 году неподалеку от Белого дома в столице в своей машине был убит депутат российского парламента Руслан Ямадаев. В 2009 году на парковке роскошного жилого дома в Дубаи застрелили его младшего брата Сулима, жившего там под другим именем. Дубайский суд признал виновными в совершении этого убийства двоих мужчин, в том числе, иранца, работавшего конюхом в конюшне Кадырова (Кадыров держит в Дубаи скаковых лошадей). Дубайская полиция показала в суде, что ближайший союзник, возможный наследник и исполнитель приказов Кадырова Адам Делимханов передал киллерам орудие убийства — позолоченный 9-миллиметровый пистолет. В связи с этим Интерпол объявил Делимханова в розыск. Делимханов свою причастность к убийству отрицал. Он депутат российского парламента, и в России у него незапятнанная репутация с точки зрения закона. Правда, однажды он подрался с другим депутатом в здании Государственной Думы, и из его кармана вывалился позолоченный пистолет. Третий брат Иса в 2009 году опубликовал открытое письмо в одной московской газете, где утверждал, что Кадыров пытался его убить. Но на следующий год он, скорее всего, заключил с Кадыровым мир. Когда братья Ямадаевы исчезли как политическая сила, Кадыров обрел почти неограниченную власть. «Это были сильные парни со связями в ФСБ (преемница КГБ), — сказал мне специалист по Кавказу из Московского центра Карнеги Алексей Малашенко. — Но оказалось, что даже ФСБ не в состоянии их спасти, потому что Кадырова защищает не ФСБ, и не государство в целом, а сам Путин».
С годами различные враги Кадырова постепенно уходили из жизни. В 2009 году получивший убежище в Австрии бывший телохранитель Кадырова Умар Исраилов был застрелен на улице Вены. В Чечне он был взят в плен, когда воевал на стороне боевиков, и оказался в камере пыток, которой по сути дела заправлял сам Кадыров. Как сообщала газета Times, по словам Исраилова, Кадыров «забавлялся тем, что лично пытал узников электрошоком и стрелял им из пистолета по ногам». Он сам спасся благодаря тому, что согласился стать сотрудником охраны Рамзана Кадырова. Однако по настоянию отца он дезертировал и бежал в Западную Европу. После длившегося год следствия австрийские власти заявили, что Кадыров приказал похитить Исраилова. Когда операция пошла не так, как надо, он был застрелен. Кадыров свою причастность к данному убийству отрицает.
В Лондоне я побеседовал с Ахмедом Закаевым, который когда-то был премьер-министром сепаратистского правительства Чечни. Несколько лет, начиная с 2008 года, Кадыров посылал к Закаеву своих эмиссаров, пытаясь убедить его вернуться домой. Закаев отверг его предложение. «Вы предатели», — такие слова он попросил передать Кадырову посланных им посредников. Позднее ему говорили, будто Кадыров кричал: «Моя главная цель в жизни убить Закаева!»
В 2012 году британские спецслужбы задержали чеченца, которого МИ5 подозревала в том, что он приехал в Лондон ликвидировать Закаева по приказу Кадырова. (Пресс-секретарь Кадырова эти обвинения отверг.) Сейчас Закаев живет под защитой британского государства. Мы встретились в Лондоне за чашкой чая. Он сказал мне: «Есть люди, знающие, где я нахожусь, где мы сейчас сидим, с кем я разговариваю, как я сюда приехал и как уеду отсюда». По его словам, на протяжении столетий в чеченской традиции предпочтение отдавалось единодушию между семьями, чтобы ни один клан не обладал абсолютной властью. «Нам насильно навязали феодальную систему, и в чеченском обществе появилась новая каста», — сказал Закаев о Кадырове и о его окружении. Эта каста стоит над всеми кланами и над законом.
«Я начальник, — заявил Кадыров в 2011 году на совещании чеченских руководителей, которое транслировалось по телевидению. — И никого, кроме меня, понятно? Рамзан — и все. Никаких других имен в этом районе. Есть только одна фамилия — Кадыров».
Российских федеральных войск в Чечне практически не видно. Они расквартированы на одной-единственной базе к востоку от Грозного. Люди в форме и с автоматическим оружием, как в столице, так и в городах поменьше, это чеченские войска, а не российские, и подчиняются они Кадырову, а не Москве. Когда Кадыров начал укреплять свою власть, Москва в Чечне стала значить все меньше и меньше. «Федеральный закон там совсем не работает, — рассказала мне правозащитница Светлана Ганнушкина, которая часто бывает в Чечне. — Но в то же время собственно чеченской правовой системы тоже нет. И что там есть? Только один закон, который можно сформулировать двумя словами: приказ Рамзана».
Кадыровские вооруженные формирования позволили ему сокрушить исламистское партизанское движение в Чечне, и скорее всего, по мнению Путина, это самое важное. В прошлом году в ходе боевых действий с участием оставшихся в республике боевиков погибли всего 14 человек. В 2012 году их было 82, а в 2011-м — 95. Как рассказал мне Игорь Каляпин, возглавляющий неправительственную организацию правовой помощи «Комитет по предотвращению пыток», Путин и его окружение из служб безопасности исходят из того, что успех в войне против исламского терроризма на Кавказе, считающийся одним из знаковых путинских достижений за годы его президентства и фундаментом его популярности и легитимности, был бы невозможен при строгом соблюдении закона. «Они считают, что сохранить мир законными методами невозможно. По этой причине появились «кадыровцы» (преданные Кадырову военизированные формирования), которые «терроризируют население, похищают людей и подвергают их пыткам. Но сделать это иначе просто невозможно».
После редкой террористической атаки в центре Грозного в декабре 2014 года, когда погибли более десятка сотрудников чеченских сил безопасности, Кадыров провел карательную операцию против родственников подозреваемых. «Если боевик убивает полицейского или другого человека, его семья должна быть немедленно выдворена из Чечни без права возвращения, а его дом необходимо сравнять с землей», — сказал он своим силовикам. Тогда посреди ночи были сожжены дома нескольких семей.
Такое коллективное наказание в России незаконно, а поскольку поджоги домов привлекли внимание СМИ, Путину пришлось на это реагировать. На своей традиционной пресс-конференции в конце года он сказал: «Все должны соблюдать российские законы». По словам президента, даже если семьи знали, что их родственники причастны к терроризму, «это не дает никому, в том числе и руководителю Чечни, право на какие-то досудебные расправы». Тем не менее, поджоги домов продолжались. Чеченские семьи это десятки и даже сотни людей в составе обширных кланов, а поэтому найти объект для оказания давления и запугивания там легко и просто. «Злоключения одного человека становятся бедой для всей семьи», — сказал один правозащитник.
Кадыровцы для Кремля это очень удобный инструмент: послушные, закаленные в боях воины, на которых можно положиться при выполнении грязной работы. Боевики, именовавшие себя кадыровцами, весь 2014 год появлялись в разных местах на востоке Украины, принимая участие в решающих сражениях на стороне пророссийских повстанцев. Бывший офицер из подразделения чеченского спецназа «Север», который неофициально подчиняется Кадырову, рассказывал мне, что он как-то узнал бывшего бойца из этого подразделения в видео на YouTube, которое было снято в столице удерживаемой повстанцами восточной Украины Донецке. Этот чеченский боевик рассказывает на камеру, что приехал «защищать интересы Российской Федерации». Бывший офицер сказал мне, что увидев видеозапись, он воскликнул: «Ага, он один из наших!»
В последнее время Кадыров предлагает Путину использовать своих бойцов в Сирии, где Россия наносит авиаудары по повстанцам, однако отказывается от проведения полномасштабной наземной операции. Он предложил направить туда чеченский спецназ, заявив в радиоинтервью: «Если нашу просьбу удовлетворят, для нас это будет праздник». Другой боец из «Севера», продолжающий служить в батальоне, рассказал мне, что когда в октябре прошлого года Чечню посещал афганский полевой командир Рашид Дустум, Кадыров приказал членам республиканских военизированных формирований прийти на импровизированный митинг. Стоя рядом с Дустумом, Кадыров спросил, кто из бойцов готов отправиться воевать в Сирию, если их попросят об этом. Все бойцы до единого сделали шаг вперед. «Мы ждем приказа, — сказал офицер из „Севера“, — Если Путин скажет Рамзану: „Собирай свою армию“, мы будем готовы».
В декабре 2014 года Кадыров собрал на футбольном стадионе Грозного тысячи вооруженных бойцов из различных военизированных формирований Чечни и произнес перед ними пламенную речь. «Мы говорим всему миру, что мы боевая пехота Владимира Путина», — заявил он. В России есть регулярная армия, но «есть задачи, которые могут решать только добровольцы, и мы решим их». Этот митинг показал, насколько Кадыров предан Путину и насколько он силен. Если Кремль внесет какие-то изменения в свою договоренность с Кадыровым, то десятки тысяч вооруженных людей смогут кое-что сказать по этому поводу.
Кадыров строит Чечню по своему образу и подобию. В республике действуют нормы, вдохновляемые исламским правом и тем, как Кадыров толкует традиционный чеченский кодекс поведения адат. В 2010 году, когда по Грозному стали разъезжать бдительные граждане, стреляя из пейнтбольных ружей по женщинам без головных платков, Кадыров заявил, что хочет наградить этих людей. У него несколько противоречивое отношение к убийствам во имя чести. Он осуждает эту практику, однако говорит, что это в духе чеченских традиций. «Смотрите, если женщина ведет себя неподобающе, ответственность за это несут ее муж, отец и брат, — сказал он в данном в 2008 году интервью. — По нашим традициям, если женщина неправильно себя ведет, члены семьи убивают ее…. Как президент я не могу допустить, чтобы их убивали. Поэтому незачем женщинам носить шорты». В ноябре прошлого года кадыровская администрация издала распоряжение с требованием ко всем сотрудникам чеченской полиции в течение месяца произносить триста тысяч молитв Пророку Мухаммеду.
Как-то раз ранним утром я сидел в кабинете рядом с главным залом огромной мечети имени Кадырова, беседуя с помощником муфтия республики 38-летним Усманом Осмаевым. Он хвалил Кадырова за его отношение к религии и к управлению Чечней. «Ему нужен правильный ислам, а нам нужно правильное государство, — сказал Осмаев. — Он сделал так, что мы вернулись к своим корням в религии, адате и культуре». Когда разговор зашел о том, как исполняются данные предписания, Осмаев сказал мне, что «ничто не навязывается», но тут же заявил, что в таких вопросах как одежда и поведение «единственное требование к людям, чтобы они соответствовали менталитету чеченского народа».
Одна из самых щекотливых тем это многоженство. Российский закон недвусмысленно запрещает его, однако Кадыров и прочие чеченские руководители неоднократно высказывались за этот обычай. В 2011 году Кадыров заявил репортеру одной российской газеты, что подыскивает себе вторую жену, но не может найти достаточно красивую женщину. «Если есть любовь, то можно брать до четырех жен», — сказал он, сославшись на шариат. В мае прошлого года 57-летний начальник районной полиции взял себе вторую жену — молоденькую девушку семнадцати лет. Эта церемония стала мимолетной сенсацией в российской политике, и Кадыров тоже сказал свое слово, назвав ее «браком тысячелетия».
Когда я задал Осмаеву вопрос о многоженстве, он ответил: «Да, в паспорте у тебя может быть только один официальный штамп — но на деле, пожалуйста, женись во второй, третий, четвертый раз. Мужчина имеет право жить со столькими девушками, сколько ему хочется».
Кадыровское правительство может быть совершенно нетерпимым и отнюдь не до конца верным исламской или даже чеченской традиции, но с учетом пережитых травм и неурядиц после 20 лет конфликта у него есть много такого, что находит понимание и поддержку у населения. В Грозном не проходит и дня без выступления местной танцевальной труппы или без спортивных состязаний с участием чеченских спортсменов. Как-то раз я разговаривал с женщиной, которая является одним из немногих оставшихся представителей грозненской интеллигенции. Когда-то это был процветающий социальный класс, но после разрушения города интеллигенции там почти не осталось. «После двух войн мы оказались в трудном положении. Духовно и нравственно мы были мертвы, — сказала мне эта женщина. — Конечно, мы должны иметь в виду все негативные черты характера Кадырова, но в плане духовности он положил конец нашему упадку». Вместе с тем, она отметила, что государство может сделать очень немногое, и что чеченцам надо самим возрождать свою культуру, а это весьма непросто, так как государство постоянно вторгается в повседневную жизнь людей. «Рамзан сам по себе это не культура; это просто навязанный выбор: потребовать то, запретить это, построить что-то, а потом объявить это культурой», — сказала женщина. Некоторые традиции возвращаются, другие утрачиваются, и зачастую это происходит одновременно. «Когда я была юной девушкой, дед заставлял меня носить головной платок, — рассказала она. — Я боялась его. Он мне объяснил: „Ты чеченская девушка, а поэтому ты будешь носить головной платок“. Но сегодня у нас нет таких дедов, и их роль играет отдел духовно-нравственного воспитания».
Магомед Хамбиев когда-то занимал пост министра обороны в сепаратистском правительстве, возглавляя повстанческие силы Чечни. Ему 53 года, у него строгое, обветренное лицо и седина в волосах. Во время второй чеченской войны он хранил верность делу сепаратизма еще долго после того, как отец Кадырова перешел на сторону федералов. Но из-за решимости Хамбиева сражаться с Москвой (а в начале 2000-х это означало войну с кадыровскими бойцами) у его семьи возникли проблемы. В 2002 году был похищен его старший брат, которого он больше не видел. Других родственников часто возили на допросы и давили на них, пытаясь узнать местонахождение Хамбиева. По словам правозащитников, в 2004 году чеченские силы безопасности арестовали как минимум 40 его родственников, включая женщин и пожилых людей, и держали их в заложниках. «Я видел, что конец близок, — сказал он. — Мог ли я стать врагом для собственной семьи? Каждый мой шаг создавал для них новую опасность». Хамбиев перешел на сторону Кадырова. Сначала он считал, что его решение это поражение и признак большой слабости.
Но потом Хамбиев поверил в то государство, которое строил Кадыров. «Рамзан сказал мне: „Подумай об этом — я даю тебе шанс жить мирно“», — поделился он своими воспоминаниями. Хамбиев решил, что Кадыров прав, что нужен умный компромисс с Москвой, и что нельзя оставаться ее вечным врагом. «Мы не могли завоевать независимость силой — продолжение этого пути привело бы чеченский народ к уничтожению. Но здесь и сейчас я живу, как хочу, в своем собственном государстве, со своим собственным президентом». Сегодня Хамбиев возглавляет комитет по вопросам законности, правопорядка и безопасности в чеченском парламенте, который полностью подчинен Кадырову. Он с явной гордостью объяснил мне, что Кадыров создал такое государство, которое превосходит все то, за что воевал он и другие полевые командиры повстанцев. «Российские генералы хотели быть здесь начальниками, чтобы я стоял перед ними на коленях, рыдал и умолял их, — сказал Хамбиев. — Что ж, получилось так, что они проиграли, а я победил. Мы, чеченцы, стали богатыми и гордыми, и не зависим сегодня от них».
В феврале 2008 года председатель правления московской правозащитной организации «Мемориал» Олег Орлов получил приглашение от близких к Кадырову людей к разговору о деятельности «Мемориала» в Чечне. Он поехал туда, полагая, что это хорошая возможность объяснить Кадырову, чем занимается его организация, а также добиться от него хоть какой-то защиты для членов грозненского отделения «Мемориала». С ним поехали некоторые его коллеги, в том числе, правозащитница Светлана Ганнушкина. В Грозном им пришлось долго ждать, пока около полуночи не подъехали две машины, на которых их доставили в одну из резиденций Кадырова. Под вой сирен они ехали по пустой дороге, очищенной от машины. Потом их провезли через кованые железные ворота с парой бронзовых львов по бокам. «Было такое ощущение, что это какой-то Вавилон», — сказал Орлов.
Они вошли в огромный зал, где не было ничего, за исключением биллиардного стола и витрины с коллекцией редкого оружия: древние сабли, богато украшенные пистолеты, автомат с гравировкой. Когда Орлов начал разговор с Кадыровым, он попытался поднять некоторые вопросы, над которыми «Мемориал» работал в Чечне — похищения людей, пытки, расстрелы без суда и следствия. В то же время, он старательно избегал прямой конфронтации. Это оказалось очень трудно. Кадыров назвал себя главным защитником прав человека в Чечне. Было похоже, что он не понимает предназначение таких независимых организаций как «Мемориал». «Если есть проблема, говорите мне — я могу решить все», — заявил он Орлову. «Он хотел создать впечатление человека, который получает удовольствие, помогая Чечне, который искренне заботится о Чечне и живет трудной жизнью», — сказал Орлов.
Он вспоминал, что беседа длилась в таком ключе довольно долго, но вдруг посреди ночи Кадыров «заговорил о вещах эмоциональных, о том, каким ударом стала для него смерть отца, насколько важен был для него отец». По словам бывшего преподавателя математики Ганнушкиной, которой сегодня за семьдесят, во время той встречи Кадыров все больше и больше казался «одиноким человеком — не сегодняшним Рамзаном, а Рамзаном в детстве». В какой-то момент, сказала Ганнушкина, Кадыров пообещал построить для нее дом в Чечне и любить ее как собственную мать. Она добавила: «Он также рассказывал мне некие личные, сокровенные вещи, которые я не вправе повторять».
На следующий день Кадыров снова встретился с Орловым и Ганнушкиной. Эту встречу показали по чеченскому телевидению. Кадыров предложил создать в Грозном муниципальный совет по правам человека и назначил его руководителем авторитетную и смелую активистку Наталью Эстемирову, которая работала в грозненском отделении «Мемориала». «Вот так, как царь и бог он решил, и все сбылось», — сказал Орлов. Со временем Орлов понял, что Кадыров тогда вообразил, будто бы этим шагом он сможет поставить деятельность Эстемировой под свой контроль.
Но эта договоренность оказалась недолговечной. Эстемирова продолжала расследовать случаи злоупотреблений и насилия со стороны чеченских сил безопасности. Спустя месяц она дала интервью федеральному телеканалу, в котором подвергла критике политику Кадырова, заставившего женщин носить в общественных местах головные платки. Ее вызвали к мэру Грозного, а потом появился Кадыров и объявил, что он распускает грозненский совет по правам человека. Как рассказывала потом Орлову Эстемирова, Кадыров предупредил ее: «Подумайте о последствиях — подумайте о себе, о своей дочери».
В июле 2009 года Эстемирова поехала в село Ахкинчу-Борзой. Она повела с местными жителями разговор об убийстве. Несколько вооруженных мужчин приволокли в центр села человека, подозреваемого в причастности к боевому подполью, и там расстреляли его. Свои выводы она опубликовала в пресс-релизе для «Мемориала». Орлов рассказал мне, что близкий к Кадырову чиновник вызвал к себе начальника грозненского отделения «Мемориала», в подчинении которого работала Эстемирова. «Вы понимаете, что печатаете — вы помните, что случилось с Анной Степановной?— спросил этот чиновник, имея в виду Политковскую. — Помните, то же самое может произойти с Наташей Эстемировой». Руководство «Мемориала» сказало ей, что она должна покинуть Чечню. За день до отъезда ее похитили возле собственного дома. В тот же день тело Эстемировой обнаружили в поле недалеко от шоссе.
На следующий день Орлов провел пресс-конференцию и заявил, что ответственность за это убийство несет Кадыров. Кадыров позвонил ему, категорически отрицая свою причастность, а впоследствии подал на Орлова в суд, обвинив его в клевете. В московском суде он показал, что утверждения Орлова это «большая черная метка для семьи Кадыровых». «У меня четыре дочери и трое сыновей, и всем им предстоит вступать в брак», — заявил он. В 2011 году судья признал Орлова невиновным. (Ранее Кадыров выиграл гражданское дело против Орлова и получил в качестве компенсации за ущерб 2 410 долларов.) Как рассказал мне недавно Орлов, он не уверен, что Кадыров отдал четкий приказ; возможно, формулировка была завуалированной типа «решите эту проблему». Но с учетом сложившейся в Чечне обстановки подчиненные Кадырова могли истолковать такие указания как приказ действовать.
Грозненское отделение «Мемориала» по-прежнему открыто, но из числа жертв произвола и насилия туда мало кто обращается за помощью. А те, кто все-таки подают заявления, забирают их обратно, как только их семьи начинают испытывать на себе давление. «Люди говорят нам вполне откровенно, что мы не можем защитить даже собственных сотрудников, — рассказал Орлов. — Ну что можно на это сказать? Они правы».
27 февраля прошлого года бывший заместитель премьер-министра Борис Немцов, ставший одним из самых известных оппонентов Путина, шел по мосту неподалеку от Кремля, когда сзади подобрался убийца и выстрелил в него. Спустя несколько дней Путин на совещании высокопоставленных руководителей правоохранительных органов заявил, что «наглое убийство Бориса Немцова посреди столицы… это позор и трагедия», и что страна этого не потерпит.
Высоконравственное возмущение Путина могло быть циничным спектаклем, однако его гнев казался искренним. «Он был явно ошеломлен, — сказал мне бывший политический советник Путина Глеб Павловский, ушедший в 2011 году из Кремля и начавший его критиковать. — Как политическое убийство это прямое вмешательство в политику федерального центра, и более того, это произошло прямо под носом у Путина». Он продолжил: «Если такое можно творить прямо за Спасскими воротами (кремлевская достопримечательность, шпиль которой видно с моста, где убили Немцова), то наверное, то же самое можно сделать и внутри Спасских ворот».
Аресты были произведены довольно быстро. В первую неделю марта ФСБ задержала пятерых подозреваемых. Все они по национальности чеченцы. Двоих арестовали в Москве, а троих в Ингушетии — маленькой республике, которая граничит с Чечней. Представители спецслужб заявили, что когда они отправились в Грозный, чтобы арестовать еще одного подозреваемого, тот взорвал себя гранатой.
Все внимание сразу сосредоточилось на предполагаемом исполнителе. Им оказался 33-летний чеченский офицер с многочисленным наградами Заур Дадаев, который прежде был заместителем командира батальона «Север». Весьма любопытно то, как Дадаев увольнялся из своего батальона: его рапорт об увольнении датирован декабрем 2014 года, но удовлетворен он был 28 февраля, на следующий день после убийства Немцова. Сначала следователи выдвинули версию о том, что Дадаев и его предполагаемые сообщники были возмущены той поддержкой, которую Немцов выразил французским карикатуристам из Charlie Hebdo. Но потом эта версия развалилась, когда выяснилось, что убийцы начали следить за Немцовым осенью 2014 года, то есть, за несколько месяцев до парижского теракта. «Дадаев на самом деле не знает собственных мотивов. Он птица не очень высокого полета, как мы говорим, — рассказал мне адвокат Немцова Вадим Прохоров. — Понятно, что он получил приказ от кого-то еще».
Сторонники Немцова, включая его родственников, немедленно указали на Кадырова и его ближайшее окружение. Спустя два дня после ареста Дадаева Кадыров выступил в Инстаграме в его защиту. «Я знаю Заура как настоящего патриота России, — написал он. — Дадаев был одним из самых бесстрашных и храбрых воинов в своем полку… искренне преданным России, готовым отдать жизнь за Родину».
Понять настроение Путина было сложно. Журналист Орхан Джемаль (Orkhan Djemal), у которого множество источников в Чечне, рассказывал мне, что Путин несколько дней не отвечал на звонки Кадырова, вызвав панику у чеченского руководителя. Видимо, Кадырову удалось сгладить отношения с Путиным; однако тот факт, что по обвинению в убийстве задерживают людей, пусть косвенно, но относящихся к чеченской элите, стал беспрецедентным моментом в политике путинской эпохи. «Аресты могут показаться незначительными, но на самом деле это революция. Это настоящее достижение для следователей и удар по Кадырову», — сказала журналистка из «Новой газеты» Елена Милашина, которая пишет о Чечне. После смерти Политковской Милашина стала одним из самых активных репортеров, освещающих события в этом регионе.
30 декабря российские следователи назвали имя предполагаемого организатора преступления: Руслан Мухудинов, младший офицер из подразделения «Север». Никто не знал, где он находится, и поэтому обвинение было предъявлено заочно. Тем не менее, все это время российская пресса, ссылаясь на источники в правоохранительных органах, указывала не столько на Мухудинова, сколько на его командира Руслана Геремеева, у которого Мухудинов работал водителем. Задержанные вместе с Дадаевым другие подозреваемые рассказали следствию, что Геремеев накануне убийства бывал в московской квартире, где жила команда киллеров. Дадаев и Геремеев были близки, так как много лет вместе прослужили в «Севере». На следующий день после убийства они вместе приехали в московский аэропорт и улетели обратно в Чечню, о чем свидетельствуют снимки с камер видеонаблюдения аэропорта.
У Геремеева прочные связи с чеченской политической элитой. Он в родственных отношениях с ближайшим союзником Кадырова Делимхановым, и другим высокопоставленным кадыровским соратником, который представляет Чечню в верхней палате российского парламента. В прошлом году следователи дважды пытались предъявить обвинение Геремееву, однако их начальство в лице влиятельного руководителя Следственного комитета России всякий раз отвечало отказом. Как написала в прошлом месяце российская газета «РБК», он не захотел подписывать ордер на арест. Более того, следователи даже не могут поговорить с Геремеевым: согласно информации из спецслужб, он бежал в Объединенные Арабские Эмираты, затем тихо вернулся в Чечню, и теперь все вызовы этого человека на допрос уходят в никуда. Конечно, если бы Путин захотел, он мог бы добиться ареста Геремеева. То, что он не сделал этого, подчеркивает, что стабильность в Чечне для него важнее.
Как-то вечером ближе к концу моего пребывания в Грозном я побывал в гостях у старшего брата Заура Дадаева Шахруди. 60-летний Шахруди Дадаев разводит овец и живет в большом, безупречно чистом доме, которым могла бы гордиться любая большая чеченская семья. Он поставил на стол поднос с фруктами и конфетами, заварил в чайнике крепкий черный чай и усадил меня в дальнем углу лицом к двери. В чеченском доме это место для почетных гостей. Шахруди рассказал мне, что Заур младший из четырех братьев. Их родители вернулись в Чечню в 1950-е годы, когда Хрущев отменил распоряжение Сталина о депортации. Прослужив несколько лет в российских федеральных войсках, Заур был принят в личную охрану Кадырова, а в 2006 году подал рапорт о переводе в «Север». «В то время каждый хотел туда попасть, — сказал Шахруди. — Сейчас, когда Кадыров президент, есть некий порядок и спокойствие, а в то время было опасно. Было непонятно, кто в кого стреляет».
Заур Дадаев проявил себя как отличный боец, и в 2010 году его наградили медалью, когда он возглавил атаку против группы боевиков. Он поднялся по служебной лестнице и стал заместителем командира «Севера». Его знали как сильного командира. Бывший боец батальона «Север» рассказывал мне: «Если он оказывался в группе из 10 человек, остальные девять ждали, пока он что-то сделает». Другой боец «Севера», продолжающий службу в подразделении, рассказал мне, что на базе сейчас мало говорят о Дадаеве. «Все о нем забыли, как будто его никогда и не было».
В Чечне я слышал несколько версий о том, почему Дадаев ушел из «Севера» и уехал в Москву: он хотел получить юридическое образование или открыть кафе, либо же он хотел найти работу водителя или телохранителя. О нем мало что было известно, и вдруг в начале марта, спустя несколько дней после смерти Немцова, Дадаев вернулся в Грозный. Казалось, в этом нет ничего необычного. «Настроение у него было отличное — это был тот самый Заур, каким он был всегда, такой же веселый», — рассказал мне один из его сослуживцев по «Северу». Он даже не сменил номер своего сотового. Никто из знакомых Дадаева не верил, что он мог быть причастен к убийству Немцова. «У нас есть правило: если человек уходит прочь, в него нельзя стрелять, — сказал мне офицер из „Севера“. — Убивать человека в такой ситуации это большое бесчестье. Заур человек умный, не тупица; а чтобы пойти на такое, надо быть полным идиотом».
Шахруди, сидя у себя в гостиной, показал мне два письма, которые он получил от брата из тюрьмы. «Все хорошо, по воле Всевышнего, — написал он в июне. — Я не сделал ничего противозаконного. Все, что я сказал после ареста, я сказал под давлением. Мне просто диктовали — а давление было серьезное, не шутка». Через месяц он написал снова: «Не беспокойся, брат, моя совесть чиста, не только перед тобой и нашими родственниками, но и перед всей Чечней». В ходе разговора Шахруди оживился и разволновался. Чеченская традиция не позволяет ничего подобного, заявил он. Он старший в семье, а Заур с ним не посоветовался. Но он бы никогда не принял участие в таком сговоре, не поговорив сначала с ним. «Я не верю, что он это сделал, — сказал мне Шахруди. — Для меня, для всей моей семьи это позор даже в том случае, если пойдут слухи, что мой брат мог застрелить безоружного человека на улице».
После убийства Кадыров мало говорил о Немцове и о задержанных подозреваемых. Когда я задал вопрос об этом деле одному высокопоставленному руководителю из чеченских сил безопасности, он заявил, что повода для беспокойства нет: «Если человек совершает преступление, неважно, кем он был в прошлом, какие награды получал. Его необходимо арестовать, судить и наказать».
В России взгляд на преступный сговор зависит главным образом от того, как ты смотришь на работу путинского государства. Например, то обстоятельство, что Дадаев вел себя совершенно беззаботно, говорит либо о том, что ему нечего было скрывать, и что его подставили, либо о том, что он действовал с уверенностью в собственной безнаказанности, полагая, что заказчик преступления прикроет его. Есть в этом деле и много других очевидных загадок. Причастен ли к убийству Кадыров со своей кликой, и если да, действовали ли они без разрешения Путина, полагая, что это понравится президенту? Или это Путин приказал нанести удар? Следователи как-то подозрительно избегают поиска ответов на эти вопросы. Отсутствие информации породило волну конспирологических теорий. Причиной убийства, гласят они, могло быть что угодно, от заговора спецслужб с целью дискредитации Кадырова, до попытки Кадырова вынудить Путина полагаться только на силу для сохранения своей власти.
Суд начнется весной, но в таких делах новые факты редко всплывают в зале судебных заседаний. «У меня такое ощущение, что высшее руководство в Москве хорошо знает, кто совершил данное убийство, и где эти люди находятся — оно получает от следователей полную картину», — сказала мне Ольга Шорина, долгое время работавшая у Немцова и ставшая его доверенным лицом. Но она считает, что самой ей не удастся многое узнать. «Режим хочет, чтобы все конфликты между его составляющими решались конфиденциально».
После 10 с лишним лет правления Кадырова Чечня стала Россией в миниатюре, квинтэссенцией всех ее обычаев, инстинктов и патологий. А сам Кадыров преклоняется перед Путиным и постоянно демонстрирует все темные стороны и дурные позывы той системы, которая была им создана.
В то же время, Чечня является показателем и предвестием того, во что может превратиться Россия. «Чечня это российский авангард, — сказала мне аналитик из Международной кризисной группы (International Crisis Group) Варвара Пахоменко, освещающая события на Северном Кавказе. — То, что мы видим сегодня в Чечне, мы можем скоро увидеть по всей России». Она отметила ослабление власти закона, все более частое применение пыток, а также сокращение пространства для деятельности общественных организаций и тех, кто проводит публичные акции, не подчиняясь государству, все больше страдающему от паранойи. «Нельзя допускать, чтобы один анклав существовал за рамками права, — сказала Пахоменко. — Если начинает нагнаиваться одна рука, инфекция распространяется на весь организм».
В январе Кадыров выступил с нападками на либеральную оппозицию, назвав ее лидеров предателями, с которыми надо обращаться как с «врагами народа». Это выражение из сталинского лексикона. Еще он заявил, что оппозицию «надо судить по всей строгости за ее подрывную деятельность». В столичных политических кругах разразился скандал, и путинская уполномоченная по правам человека, у которой неблагодарная работа, мало полномочий, но довольно большая известность, заявила, что слова Кадырова «не только бессмысленны, но и вредны, поскольку оказывают президенту страны „медвежью услугу“, а на саму страну бросают тень». Даже спикер покорного российского парламента предположил, что Кадыров сказал это по ошибке. Спустя несколько дней чеченский руководитель ответил статьей в прокремлевской газете «Известия», в которой назвал российскую оппозицию «шакалами, мечтающими уничтожить наше государство», а также в духе мрачного советского прошлого предложил направлять их на лечение в Чечню в психиатрическую больницу.
Многие из числа оппозиции подумали, что Кадыров пытается отвлечь внимание от следствия по делу об убийстве Немцова. Другие же посчитали, что в момент, когда ассигнования российским регионам сокращаются, он пытается одновременно впечатлить и напугать Кремль, дабы федеральные деньги продолжали бесперебойно идти в Грозный. Каковы бы ни были объяснения и догадки, Кадыров стал политической фигурой общенациональной значимости. Если Путин не всегда доволен его наиболее резкими проявлениями агрессивности и нетерпимости, то он наверняка находит нечто полезное в том, что Кадыров стал пугалом, выступающим от имени российской политической системы. И в любом случае, у него нет возможности контролировать каждый кадыровский шаг. Главный редактор независимой радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов полагает, что Кадыров для Путина это способ показать, что «он в любой момент, подобно Фредди Крюгеру, может надеть на руку перчатку с когтями и шипами, и использовать ее в качестве оружия». В прошлом месяце Кадыров и его заместители подвергли особой критике группу людей, среди которых был Венедиктов. После этого радиостанция усилила его личную охрану. 22 января администрация Грозного собрала в центре города крупную демонстрацию в поддержку Кадырова. Его сторонники со сцены бранили Венедиктова, Ганнушкину и прочих. Венедиктов сказал мне: «Как человек, обладающий неограниченной властью и не сталкивающийся ни с какими преградами, он пытается максимально расширить свое влияние».
Как наглядно показало дело Немцова, врагов у Кадырова немало, как среди либеральной оппозиции, так и среди генералов ФСБ. Но он умело играет роль путинского дракона, обладая властью над своим хозяином и наоборот. Даже если отношения между Путиным и Кадыровым действительно вошли в состояние кризиса, говорит Пахоменко, в конечном итоге «Кремль считает, что сложившаяся ситуация лучше всего того, что может случиться, если он внесет какие-то изменения». Похоже, Путин действительно не склонен рисковать отношениями с Кадыровым, а поэтому никак их не меняет и даже не отчитывает его в открытую. В конце января Путин впервые прокомментировал публичное столкновение Кадырова с российскими либералами, заявив, что чеченский руководитель «работает эффективно», и что он и его отец заслуживают благодарности за то, каким этот регион стал сегодня.
Если Путин признает, что Кадыров стал слишком опасен или слишком затратен для страны, он признает провалы собственной политики. Путин стал президентом, замирив Чечню и нейтрализовав угрозу терроризма, и теперь он не может отказаться Кадырова — точно так же, как он не может отказаться от концепции своего правления. Но это не столь важно, говорит бывший советник Путина Глеб Павловский. «Кремль не заинтересован в соблюдении законов — он сам их не исполняет. Ему интересна реальность, и с его точки зрения, реальность означает применение силы и перевод денег». В этом плане Кадыров не сделал ничего в нарушение своей части договоренности.
Главные паникеры в московских оппозиционных кругах видят в Кадырове потенциального преемника Путина. Это крайне маловероятно и даже смехотворно, однако Кадыров превратился в незаменимую деталь политической системы. Николай Петров, возглавляющий Центр политико-географических исследований, сказал, что каким бы путем ни пошла российская политическая система в будущем, ей придется принимать в расчет Кадырова, и он может сыграть в этом решающую роль. «Кадыров может стать царетворцем, — сказал Петров. — И не потому что у него под началом больше бойцов, чем у министра обороны, а потому что его бойцы — а их десятки тысяч — выполнят его приказ без рассуждений. Если министр обороны прикажет своим войскам штурмовать Кремль, он не может быть уверен, что все они выполнят этот приказ. А Кадыров может».
В последний день моего пребывания в Грозном город отмечал очередной государственный праздник. На сей раз это был День сотрудника органов внутренних дел. Сотни людей собрались в главном концертном зале на церемонию, которую возглавлял Кадыров. Около двух часов он приехал туда на черном «Мерседесе»-внедорожнике, сидя за рулем, и припарковал его на площади у концертного зала. Кадыров выбрался из машины, министр внутренних дел и его заместители отдали ему честь. Рядом стояла группа молодых чеченских курсантов. Его главный телохранитель, чеченский боевик в полевой форме и солнечных очках по кличке Патриот, наблюдал за происходящим, прижав к груди автомат. Как всегда в такие дни, Кадыров был в оливково-зеленой верхней рубахе, которая является традиционной чеченской одеждой. Благодаря ему она стала популярной среди его окружения. Теперь государственные служащие мужского пола обязаны надевать такую рубаху по пятницам, идя на работу. Кадыров отрастил длинную бороду.
На сцене группа чеченок в развевающихся красных платьях исполнила традиционный танец — лиричный, почти скорбный. Оратор объявил о благотворительном проекте, начатом по инициативе матери Кадырова на деньги из кадыровского фонда. Он сказал, что теперь семьи сотрудников, погибших в борьбе с боевиками, будут получать по 50 тысяч рублей. После этого министр внутренних дел представил новую награду — «За отличие в борьбе против терроризма и экстремизма», объявив, что первым награжденным будет Кадыров. На сцену вышел Кадыров и произнес речь в память, как он сам объяснил, о тех чеченцах, которые погибли или получили ранения при исполнении служебных обязанностей. «Мы помним, что было раньше, — сказал он по поводу бед и разрушений в ходе двух войн. — Мы не могли ходить по городу, не могли открыто говорить, что мы чеченцы. Благодаря Ахмату-Хаджи Кадырову и Владимиру Путину все изменилось». Затем он снова сел за руль, и его кавалькада поехала по проспекту Путина.
