Atlantico: Сегодня Саудовская Аравия играет как никогда важную роль в беспокоящих весь мир ближневосточных конфликтах. Но что нам известно о главе ее вооруженных сил?
Антуан Басбу: Его положение стало сложнее, чем в прошлом году, и он старается обойти двоюродного брата-наследного принца.
Он стремится воспользоваться положением отца на троне, чтобы стать прямым наследником. Но это безумная гипотеза, потому что Мухаммад ибн Салман находится вне цепи престолонаследия в силу своего положения в семье. Кроме того, ему явно недостает опыта и легитимности, как по сравнению с братьями и кузенами, так и в народе.
Он — импульсивный, порывистый человек, как мы это уже видели в прошлом. В целом он похож на своего отца в молодости. Раньше, когда на него не было обращено столько камер, он мог позволить себе определенные выходки, но после назначения на пост министра обороны он стремится представить себя мужественным ответом на брошенный Ираном вызов. Очевидно, он подписал соглашения с пиар-компаниями, которые выработали для него подходящую риторику. К тому же, они помогают ему попасть в крупные иностранные СМИ: недавно о нем писали на страницах The Economist. С момента его назначения мы наблюдаем немалые усилия в сфере политического пиара. Речь идет о том, чтобы выбить себе место, создать имидж мирового размаха. Он хочет стать собеседником или даже равным партнером западных грандов. На этом уровне также очень важно быть оппортунистом и не настроить против себя ваххабитские круги Саудовской Аравии. Немного Запада всегда на руку, но если его станет чересчур, это подорвет его имидж и доверие к нему. Поэтому он пытается продвигаться вперед, не ущемив ничьих интересов. Иначе говоря, он прощупывает почву на международной арене.
Внутри страны его влияние связано со статусом королевского сына, к которому прислушивается монарх. За год он очень сильно укрепил свою власть. Он контролирует не только армию, но и бюджеты многих секторов, в том числе экономики. В частности он отделил нефтекомпанию ARAMCO от Министерства нефти, что усилило его влияние. Кроме того, нынешний министр нефти в скором времени оставит свой пост, который достанется его сводному брату. То есть, он оставляет ему уже ничего не значащее ведомство.
Что до образования, он изучал право в Саудовской Аравии, но, насколько мне известно, не учился на Западе. В настоящий момент он курирует операции коалиции в Йемене совместно с двоюродным братом и вторым наследным принцем Мухаммадом ибн Наифом, которому принадлежит пост министра внутренних дел. Они, кстати, не соперничают друг с другом: раз у главы МВД нет сына, он может назначить ибн Салмана наследным принцем, потому что старше его на 21 год. Кроме того, они вместе действуют на одном фронте.
Александр дель Валь: Вне зависимости от жизненного пути ему нужно доказать, что он существует, придерживается жесткой линии, эффективно работает министром обороны, не приемлет шиитов, способен пойти на конфронтацию с Ираном. К тому же, ему нужно найти способ удовлетворить потребности народа, который все больше склоняется в сторону радикального исламизма. Для укрепления собственной легитимности он вынужден бросить кость исламистам, потому что немалую часть саудовского общества привлекают фантазии ИГ. Наконец, он соперничает с дядей (нынешним наследным принцем) и другими принцами.
Ему нужно выбить почву из-под ног у тех, кто считают, что монархия слишком долго была умеренной, особенно при бывшем короле Абдалле. Стремление укрепить свое лидерство ведет его к прямой конфронтации с шиитами, откуда следуют казнь их лидера Нимра ан-Нимра и напряженность с Ираном. Наконец, он представляет сформировавшееся у саудовской монархии разочарование в США. Ему хотелось бы нарушить процесс примирения Тегерана с Вашингтоном, потому что в случае конфронтации с Ираном аравийцы оказались бы в непростом положении.
— Почему его поведение вызывает беспокойство немецкой разведки? Каковы итоги его года командования саудовской армией?
Антуан Басбу: Стоит задуматься о происхождении этого доклада. Не исключено, что его ставил кто-то, кто стремится нанести удар по имиджу королевства и принца. Итоги работы принца Мухаммада ибн Салмана во главе армии страны по большей части можно охарактеризовать как провал. В Йемене войска завязли. Конфликт начался в апреле. А сейчас уже январь. Девять месяцев бомбардировок, огромные затраты, контроль власти из Эр-Рияда… Несмотря на все это ему не удалось расчистить и установить защищенную зону. Там, откуда ему удалось вытеснить союзников Ирана, утвердились радикалы «Аль-Каиды» и ИГ. Иран оказался у южных ворот Саудовской Аравии. Это что угодно, но никак не успех.
Как бы то ни было, ему аплодировали, потому что он не стал сидеть сложа руки, попытался остановить Иран. Он не смог сделать того, что он него ждали, однако в глазах аравийцев такой «мужественный» ответ означает стремление положить конец иранской гегемонии в регионе. Иран контролирует четыре арабских столицы. Хасан Рухани заявил о подготовке 200 000 ополченцев в пяти соседних странах. Реакцию аравийцев в такой ситуации сложно назвать неожиданной или ненормальной. Как, впрочем, не назвать ее и своевременной, разумной и эффективной.
Кроме того, Мухаммаду ибн Салману хотелось взять реванш: в 2009 году хуситы пересекли саудовскую границу, несмотря на огромное техническое превосходство вооруженных сил королевства. В те времена правления его дяди и двоюродных братьев аравийские войска смогли вытеснить противника лишь через три месяца, потеряв при этом 130 солдат.
Александр дель Валь: Его считают опасным человеком из-за непродуманной и неэффективной войны в Йемене, а также стратегии нагнетания напряженности с Ираном. Кроме того, Иран представляет собой для немцев огромный рынок. Они сделали большую ставку на Иран за последние годы, особенно с возникновением перспективы открытости, продолжая долгие традиции торговых связей двух стран. Не стоит забывать, что речь идет о живущем экспортом меркантильном государстве. Поэтому договор с Ираном был очень важен для немецкой промышленности. К тому же, стратегия Германии тесно связана с американкой, а сама она очень сильно зависит от НАТО, раз ей до сих пор сложно сформировать настоящую армию. Таким образом, Германия понимает, что в случае прямой конфронтации Саудовской Аравии с Ираном ей пришлось бы встать на сторону Эр-Рияда, несмотря на все усилия Барака Обамы по сближению с Тегераном. Прочнейший военный альянс уже которое десятилетие тесно связывает Саудовскую Аравию с США, а через них и со всеми западными странами. Иначе говоря, стратегия принца Мухаммада ибн Салмана состоит в том, чтобы с помощью нагнетания напряженности подтолкнуть Иран к открытой войне, в которой Запад будет вынужден отдать предпочтение аравийцам. Эта тактика опирается на давний договор, который был продлен Бушем-младшим в 2006 году и действует по сей день. Он означает, что США должны поддержать Саудовскую Аравию в конфликте с любым региональным соперником. Кроме того, антииранская стратегия Эр-Рияда по созданию камня преткновения между Тегераном и Западом напоминает стратегию Эрдогана, который сбил российский самолет, чтобы воспрепятствовать потеплению отношений между Россией и Америкой.
— Каковы границы его влияния в Саудовской Аравии? Какую роль играет его пост министра обороны для его будущего в королевстве?
Антуан Басбу: Принц Мухаммад ибн Салман сейчас — самый влиятельный человек в Саудовской Аравии. Его отец король Салман слушает в первую очередь именно его, и тот, по сути, правит от его имени. Принц руководит его канцелярией, и это означает, что никто не может встретиться с королем без его ведома. Он также может сказать кому угодно в стране и за границей: «Такова воля короля». Иначе говоря, он обладает феноменальной властью и активно пускает ее в ход.
Что касается роли в Министерстве обороны для его личного будущего, тут все очевидно. Если он добьется успеха на этом посту и продемонстрирует мужественность, военные достижения, это только укрепит его позиции. Но если ему не удастся сдвинуть конфликт с мертвой точки, если провалов будет все больше, это может окончательно похоронить его шансы на то, чтобы стать преемником отца. Его звезда может легко закатиться. Для него крайне важно представить хорошие результаты, пусть даже в большинстве арабских стран народ не слишком внимательно следит за качеством своего руководства.
— Что анализ личности этого ключевого деятеля и итоги первого года его работы на посту министра обороны могут сказать нам о позиции Саудовской Аравии на международной арене в ближайшие месяцы? К чему мы движемся в отношениях королевства с Ираном?
Антуан Басбу: Саудовская Аравия вне себя из-за реабилитации Ирана на международной арене. Меняются альянсы и диспозиции. Еще недавно на Западе демонизировали Иран. Сегодня с ним налаживают отношения. В результате он обладает относительно положительным имиджем, тогда как арабские монархии и в особенности Саудовскую Аравию считают ретроградскими государствами, которые не в состоянии провести реформы и порождают радикальные исламистские движения… Получается, теперь люди забывают про природу «Хезболлы», а также военные и террористические вмешательства Ирана. Мухаммад ибн Салман — политик в процессе становления. Как бы то ни было он занимает в высшей степени стратегический пост и должен показать умение адаптироваться к ситуации, в которой находится его страна.
Александр дель Валь: Думаю, что на примирение с Ираном в ближайшие месяцы рассчитывать не приходится из-за двух главных сторонников жесткой линии в молодом поколении аравийского руководства. Первый и второй наследные принцы придерживаются радикальной позиции и даже соперничают друг с другом в этой области, что может означать риск эскалации. Кроме того, Саудовской Аравии приходится дорого платить за стратегию низких цен на нефть: ей все труднее покупать общественное спокойствие. На фоне обеднения населения в стране существует реальный внутренний спрос на радикальную философию, потому что среди сильнее всего затронутых спадом цен на нефть слоев саудовского общества растет недовольство. Это не говоря уже об идеологических (неоваххабизм) и демографических причинах (неконтролируемая рождаемость). Все это превращает страну в источник проблем, бомбу замедленного действия, потенциальную угрозу для региона и всего мира. Подъем симпатии к салафизму среди населения ощущается очень отчетливо. То есть, даже если принц Мухаммад ибн Салман и наследный принц Мухаммад ибн Наиф сами будут придерживаться умеренных позиций, им придется предоставить гарантии народу, среди которого растет ненависть к шиитам. Говоря проще, радикального ваххабита может успокоить только убийство шиитов…
Кроме того, в сознании аравийцев существует настоящий «комплекс окружения» шиитской осью, который делает приемлемой и даже весьма популярной антииранскую риторику, тем более что военная мощь страны, предмет национальной гордости, гораздо больше, чем раньше, когда саудовской армии фактически не существовало. Таким образом, Сауды стараются дать отпор шиитской оси формированием даже еще более радикальной суннитской оси. Отсюда и такая поддержка исламистских салафитских течений. Поэтому я не вижу никаких предпосылок для примирения с Ираном. Нужно, чтобы США заставили их это сделать для предотвращения конфликта, как это было в прошлом между Грецией и Турцией. Иначе говоря, даже если ситуация не перерастет в открытую войну, напряженность между Саудовской Аравией и Ираном установилась надолго. Не в последнюю очередь из-за боевого настроя молодого поколения Саудов. В этом оно отличается от прошлых саудовских монархов, которым было свойственно определенное стремление к компромиссу и региональному консенсусу. К новым наследникам это никак не относится. Все страны региона (Иран, Саудовская Аравия, Египет, Катар ОАЭ, Пакистан и т.д.) сейчас напирают на свои национальные интересы.
