Понять Россию: о «действительности, которую практически невозможно создать» в огромной Российской империи, написал в своей книге культуролог Ульрих Шмид (Ulrich Schmid).
Если оценивать российское государственное руководство в соответствии с западными представлениями о демократии, то картина получится весьма печальная. Президент Путин в таком случае предстает всемогущим властителем, презирающим демократические процессы, да и весь свой народ. Почему многие россияне этого как будто не замечают и, несмотря на это, поддерживают Путина? Видимо, они находятся под сильным влиянием СМИ, подконтрольных Кремлю. Кроме того, сам Путин неустанно стремится предстать в глазах сограждан этаким «сильным человеком» и наследником в этом качестве Сталина, а также «великих и ужасных» российских царей.
Падение цен на нефть для значительной части российского общества повлекло за собой серьезные потери. Но вместо того, чтобы возложить ответственность за это на своего президента, большинство русских просто мирится со сложившейся ситуацией. На Западе в этой связи лишь удивляются бесконечной терпимости русских. Они намного более терпимы, чем, например, немцы. Но можно ли считать это их качество достаточным объяснением тому, что Путин у себя на родине по-прежнему крайне популярен? Ведь не может же все быть так просто?
Многие традиционно воспринимают «доброго царя» отдельно от «плохого государства»
В своей замечательной аналитической работе, посвященной «производству правды в современной российской культуре», Ульрих Шмид объяснил некоторые особенности мышления русских, от которых западное общество избавилось еще в эпоху Просвещения. В России государство, по его словам, на протяжении столетий воспринималось как «метафизически обоснованный порядок», как «организм, элементы которого находятся в заведомо предопределенной гармонии». Это привело к «символичному разделению властителя и его политической должности».
В нацистской Германии люди считали Гитлера хорошим и говорили, глядя на вызывавшие опасения отдельные детали: если бы фюрер только знал об этом! Гитлер был в ответе за все. Но люди считали, что он просто «ничего не знал» обо всех ужасах. В России же подобная аргументация, по мнению Шмида, не была нужна тогда и не нужна сейчас: русские воспринимают «доброго царя» и «плохую власть» отдельно друг от друга, и на этом основывается «парадокс, когда большинство населения не доверяет правительству, но в то же самое время активно поддерживает президента». А вину за все, что происходит в их стране плохого, общество возлагает на «безликую бюрократию».
Властитель, который не хочет, чтобы его народ возлагал на него ответственность за его собственные действия, определенно, должен заниматься активным само-пиаром. Этим приходилось заниматься еще любимцу Запада Борису Ельцину. Шмид в своей работе привел выдержки из весьма занимательного документа. Когда в 1996 году Ельцину предстояли вторые президентские выборы, а в стране шла первая чеченская война, и экономическая ситуация была крайне тяжелой, его помощники активно работали над дискредитацией других кандидатов.
Тогдашний член предвыборного штаба Ельцина Глеб Павловский выступил с предложением по улучшению образа президента в СМИ (здесь и далее обратный перевод с немецкого языка — прим. пер.): «Необходимо создание имиджа, то есть символического имиджа необходимой действительности, но которую (…) практически невозможно создать. (…) Президент должен вновь стать „повелителем чувств“ населения, его героем». В итоге Ельцин победил на выборах. Путин наверняка учел этот опыт своего предшественника.
Шмид много цитирует в своей работе российских ученых. Так, социолог Наталья Зубаревич в 2012 году назвала Россию «империей трех сфер»: «первая Россия» — это, по ее словам, крупные города с прозападным населением, на которое Путин больше не опирается. «Вторая Россия» — это провинциальные города с крупными промышленными предприятиями. Ну а «третьей Россией» Зубаревич назвала сельские территории. По ее мнению, Путин делает ставку на «вторую» и «третью» Россию, чтобы удержаться у власти, потому что именно там проживает большая часть населения страны.
Западные ученые посещают, в первую очередь, российские университеты и крупные города. Их недостаточная осведомленность о большей части страны ведет к тому, что некоторые из них делают скоропалительные выводы и предрекают скорый крах «путинской системы». Западные ученые делают ставку на городской «средний класс», с представителями которого они общаются в университетах и которые зачастую крайне критически отзываются о руководстве страны. К тому же многие молодые и способные люди предпочитают отправиться на поиски счастья в другие страны.
С утверждением, что в России есть средний класс в западном понимании этого термина, не согласен социолог Александр Битков. По его мнению, «пресловутый средний класс (…) является конструкцией, созданной СМИ», с помощью которой те объясняли антипутинские демонстрации. «На самом же деле, — цитирует его Шмид, — средний класс — это продукт брежневских времен».
Автор испытывает симпатию к России, хотя и предпочел бы, чтобы там многое было по-другому
Брежнев следил за тем, чтобы потребности населения были по возможности удовлетворены. Среднему классу, появившемуся тогда, по мнению Биткова, важнее были кредиты и автомобили, нежели возможность участвовать в политической жизни.
В своей книге Ульрих Шмид подробно описывает важные элементы нынешней российской культуры: поп-группы, театральные и художественные представления, кино. Он описывает частные инициативы, ставшие популярными благодаря социальным сетям, а также акции, организуемые государством.
Читатели Шмида могут заметить две вещи: автор — профессор университета швейцарского Санкт-Галлена, специализирующийся на российских культуре и обществе, испытывает симпатию к России, хотя и предпочел бы, чтобы в этой стране многое было по-другому. И еще: он не бросается с нападками на Путина. Его книга предназначена в первую очередь читателям, которые мало знают о России, но хотели бы узнать о ней больше.
