Как Владимир Путин потерял Украину

С российской стороны значение имеет только одно действующее лицо: Путин. Когда в 1991 году распался Советский Союз, его клептократия была растиражирована в двух самых крупных восточнославянских странах-преемницах. К 2015 году Россия в составляемом Transparency International индексе восприятия коррупции занимала 119-е место из 167 стран. Украина была на 130-м месте. Капитализм Дикого Востока одержал верх, и новые олигархи этой системы приступили к дележу государственной собственности посредством мошеннических приватизационных сделок. Но между двумя странами было очень важное политическое различие. Став президентом, Путин быстро восстановил главенство политиков над российскими магнатами. А на Украине олигархи при помощи новообретенных состояний сумели подмять под себя политику.

Когда Путин в феврале 2014 года внезапно отказался от европейского мирного порядка, складывавшегося на протяжении семи десятилетий, западные политические руководители начали спрашивать сократившуюся армию кремлеведов, почему он поступает таким образом. Кое-кто типа Дмитрия Горенбурга (Dmitry Gorenburg), работающего научным сотрудником в Гарварде в Дэвисовском центре российских и евразийских исследований, и являющегося военным аналитиком, указали на страх, назвав его основным инстинктом российского президента. Путин не проявляет особого интереса к экономике; его не беспокоит надвигающаяся инфляция и отток капитала, не тревожит чрезмерная зависимость страны от нефтяных и газовых доходов. Похоже, что боится он прежде всего необузданного распространения вируса демократии, который от поляков в 1980-е годы передался своенравным восточным немцам, затем в 1989 году чехам; в середине 2000-х годов им заразились украинцы, а в 2011-2012 годах даже москвичи, чьи уличные протесты Путину удалось остановить.

Такой анализ кажется правдоподобным. Будучи в 1989 году молодым офицером советского Комитета государственной безопасности, Путин служил на передовом посту КГБ в Дрездене. Они видел, как буквально за ночь рухнула Берлинская стена под натиском жителей Восточного Берлина, которые по ошибке подумали, что она открыта официально. Позднее он поставил в вину руководителю советской коммунистической партии Михаилу Горбачеву то, что он отказался от военного вмешательства, когда пала стена, а протестующие взяли штурмом находившуюся через дорогу от места его работы штаб-квартиру «Штази», чтобы не дать агентам сжечь инкриминирующие документы восточногерманского придатка КГБ. Он стал свидетелем того, как двадцать отборных советских дивизий, которые после славной советской победы над Гитлером в 1945 году полвека окружали Берлин, бесславно отступили на полторы тысячи километров на восток.

Потом Путин наблюдал за тем, как стремительно откалывались от Москвы куски ее внешней империи, как обретшие свободу центральные европейцы от Эстонии до Румынии устремились в Евросоюз и НАТО, и как в 1991 году распалась внутренняя советская империя. Он назвал распад Советского Союза «величайшей геополитической катастрофой» 20-го столетия. А в 2008 году, через 17 лет после того, как 92% украинских граждан, в том числе, составляющее 21% русское меньшинство, проголосовали за независимость, он заявил президенту Джорджу Бушу: «Ты должен понять, Джордж, что Украина это даже не страна».

***

Самое мучительное было то, что в свой первый президентский срок Путин был вынужден выслушивать триумфаторские американские заявления о демократических «цветных революциях», которые вспыхнули на улицах бывшей коммунистической Сербии в 2000 году, в Грузии в 2003-м и на Украине в 2004-м. Для этого профессионального секретного агента данные революции были не отражением широкого стремления общества к «достоинству», как его первым назвал лидер польской «Солидарности» Лех Валенса. Скорее, это была необъяснимая победа американского ЦРУ с его манипуляциями, которое в принадлежавшей Москве по праву сфере влияния одержало верх над манипуляциями российской ФСБ, ставшей преемницей советского КГБ.

Самую большую тревогу у Кремля вызвала оранжевая революция, произошедшая на главной площади Киева. Там протестующие в 2004 году потребовали повторно провести выборы после их вопиющей фальсификации в пользу тогдашнего премьер-министра Виктора Януковича, который занимал пророссийские позиции и претендовал на пост президента. Манифестанты добились своего. Когда западные славяне в Чехословакии и Польше в 1990-х годах мгновенно отказались от своей славянской идентичности в пользу европейской, Москве это явно пришлось не по душе. Польша искоренила системную коррупцию, создала эффективные демократические и правовые институты, и преодолела бедность: если раньше ее ВВП на душу населения соответствовал украинскому, то сейчас он у нее в три раза больше, чем у восточной соседки. Но для Москвы стало настоящим кошмаром то, что и малороссы начали поступать таким же образом, отвергнув Януковича и российскую систему контроля в ходе повторного голосования в 2004 году.

В том случае Путину не надо было беспокоиться. Оранжевая революция самоликвидировалась в ходе внутренней свары в рядах ее высшего руководства, которое уступило бразды правления Януковичу в ходе довольно честных выборов 2010 года.

С украинской стороны в революции Евромайдана 2014 года особо выделяются четыре фигуры. Главные соперники это украинский президент Петр Порошенко (состояние 979 миллионов долларов, шестое место в списке самых богатых украинцев, составленном в 2015 году журналом «Новое время»), и бывший губернатор центральной Днепропетровской области Игорь Коломойский (второй в списке, состояние 1,9 миллиарда долларов).

Порошенко был олигархом второго уровня; он непродолжительное время работал министром иностранных дел в правительстве оранжевой революции и министром торговли и экономического развития при Януковиче в 2012 году. Он участвовал в финансировании проевропейских антикоррупционых протестов против авторитарного правления Януковича с самого их начала в ноябре 2013 года, а его телевизионный Пятый канал постоянно освещал события на Майдане и действия манифестантов, количество которых оценочно достигло одного миллиона человек.

Когда Янукович направил свои милицейские спецподразделения для подавления протестов, и они в конце февраля убили десятки демонстрантов, украинского президента покинула его собственная Партия регионов. Он среди ночи бежал в Россию вместе с личным состоянием, накопленным за четыре года пребывания у власти и оцениваемым в 12 миллиардов долларов. Парламент большинством голосов, к которому неожиданно присоединилась Партия регионов, назначил временно исполняющего обязанности президента и правительство, после чего принял решение о проведении выборов в мае 2014 года. «Шоколадный король», как зовут Порошенко за его кондитерскую империю, был надлежащим образом избран президентом новой Украины, получив 54% голосов.

Коломойский, у которого также есть израильское и кипрское гражданство, был вызван на Украину из своей резиденции в Швейцарии временным правительством как раз в тот момент, когда Россия аннексировала Крым. Олигарха назначили губернатором его собственной региональной вотчины Днепропетровской области, и он получил полномочия на организацию обороны против сепаратистского движения, назревавшего на востоке Украины при поддержке Москвы. Коломойский прославился насильственными захватами конкурировавших с ним банков, а также нефтяных, медийных и прочих компаний. Он быстро поддержал и укрепил часть добровольческих батальонов, общая численность которых составила от 40 до 50, и эти подразделения отправились воевать с самопровозглашенными Донецкой и Луганской Народными Республиками, начавшими продвижение на запад. Эти батальоны сыграли важную роль в сдерживании натиска сепаратистских и российских войск, дав украинскому государству время на восстановление армии, которую Янукович финансово обескровил.

А еще есть два олигарха, которые не поддержали Евромайдан и новую Украину. Это Ринат Ахметов (до сих пор самый богатый украинец с состоянием 4,5 миллиарда долларов, пусть и потерявший половину своего богатства за прошедший год) и Дмитрий Фирташ, состояние которого уменьшилось до одного миллиарда. Оба были главными сторонниками Януковича и его партии, а после его ухода они начали уравновешивать свои ставки между Киевом и Москвой. Их недавние финансовые потери отчасти стали результатом перераспределения богатств этих людей между другими олигархами.

У сына шахтера Ахметова, который вырос и стал «крестным отцом» донецкого клана (а также владельцем донецкого футбольного клуба «Шахтер»), угольные и металлургические предприятия сосредоточены в истерзанном войной Донбассе, и там он зависит от благорасположения Москвы. Фирташ, который при президенте Януковиче контролировал высокодоходный бизнес, распределяя российский газ по идущим в Европу украинским трубопроводам, также зависит от России. Весной 2014 года он попросил российского олигарха Василия Анисимова заплатить Австрии рекордный залог в 125 миллионов евро, чтобы его выпустили из тюрьмы. Согласно условиям этого поручительства, Фирташ не может покидать Австрию, поскольку ждет окончательного решения суда по американскому запросу об экстрадиции в США, где его обвиняют в международном взяточничестве. Но даже находясь в Вене, он оказывает серьезное политическое влияние на украинские события, финансируя ряд партий с разных концов политического спектра. Как сообщала в свое время пресса, именно при его посредничестве был осуществлен раздел полномочий между Порошенко и Виталием Кличко в преддверии майских президентских выборов 2014 года, в результате чего бывший боксер отказался баллотироваться в президенты. (Теперь этот тяжеловес и чемпион мира занимает пост киевского мэра.)

***

Нет сомнений, что Путин посчитал аннексию Крыма, а также последовавшую затем кампанию по захвату «Новороссии», как ее называла Екатерина II (она составляет 40% территории сегодняшней Украины), компенсацией за неожиданное падение своего приспешника Януковича, и за утрату Россией власти над Украиной. Европейцы, американцы и украинцы, напротив, усмотрели в этом первом со времен Второй мировой войны территориальном захвате в Европе возврат Путина к концепции 19-го века «кто сильный, тот и прав», а также нарушение подписанных Москвой соглашений о нерушимости украинских границ и норм международного права.

Запад реагировал очень осторожно. Он не захотел втягиваться в очередную интервенцию на театре, где затруднено тыловое обеспечение, и где у него мало геополитических интересов. Как и Путин, Запад понимал, что Москва обладает преимуществами в своем регионе в силу географических обстоятельств и может идти на эскалацию, что у нее на Украине есть жизненно важные интересы, которые у западных стран отсутствуют, и что сила воли российского президента возьмет верх над миролюбием Европы и усталостью Америки. У Запада не было желания из-за второстепенной конфронтации проверять готовность Путина к применению ядерного оружия, которым он постоянно размахивал. Поэтому Запад в качестве ответной меры ввел финансовые, а не военные санкции, над которыми Путин преждевременно посмеялся, назвав их булавочным уколом.

Кроме того, Путин неверно оценил военную стойкость Украины. Легкая победа в Крыму, а также мощная внутренняя поддержка его хвастливых заявлений о возрождении величия России в мире придали ему храбрости, и российский лидер решил прозондировать почву на востоке Украины. Плохо организованная украинская армия не оказала сопротивление в Крыму по трем причинам. Во-первых, из-за многолетних хищений средств из военного бюджета у нее осталось лишь шесть тысяч боеготовых солдат и оружие 20-летней давности. Во-вторых, сопротивление сорвали те многочисленные украинские офицеры, которые сохранили верность Москве, а не Киеву. И наконец, несмотря на сталинский Голодомор и массовую гибель украинских крестьян в 1930-е годы, украинцы просто не могли поверить, что русские станут стрелять в своих названных младших братьев.

Путин рассчитывал на то, что и операция в Донбассе пройдет малой кровью. Похоже, он поверил собственной пропаганде, которая твердила, что недовольные русскоязычные граждане на востоке Украины с готовностью восстанут против Киева, стоит только немногочисленным российским спецназовцам возглавить эти усилия. В конце концов, восточная Украина это такой регион, где национальные различия стерты, где никто в повседневной жизни не обращает внимания на разницу между украинцами и русскими, а у большинства есть родственники как в России, так и на западной Украине. В определенном смысле этот регион был идеальным полигоном для проверки путинской концепции по заполнению вакуума, оставшегося после исчезновения футуристской коммунистической идеологии. Эту кампанию вначале представили как путинскую мечту о Евразийском союзе, но потом от этого отказались, когда стало ясно, что Украина в него не войдет. Поэтому ее завернули в другую упаковку, назвав собиранием соотечественников, разбросанных за пределами «русского мира» с распадом Советского Союза, а потом переименовали в возврат царской Новороссии.

Вначале поддержанные Россией сепаратисты быстро взяли под свой контроль примерно две трети Луганской и Донецкой областей. Но Путин переоценил воинское рвение жителей востока и обычные для любой провинции жалобы на низкие зарплаты, выплачиваемые центральным правительством. В самом начале местное население с теплотой отнеслось к обещаниям сепаратистов о повышении пенсий. А старушкам явно нравилось выстраиваться в живые щиты вокруг занятых сепаратистами местных административных зданий, и препятствовать украинским военнослужащих, пытавшимся вернуть их. Но потом эта новизна приелась, а тяготы и невзгоды войны усилились. Москве и финансируемым ею сепаратистам пришлось все чаще делать ставку на разношерстных наемников и криминальные группировки Донбасса, которые добивались успеха в бою только тогда, когда им помогали «добровольцы» из России, и когда они получали российское тяжелое оружие, тайком доставляемое через границу.

Чисто в военном плане Путин весной 2014 года мог провести эскалацию, перейдя от ограниченной, замаскированной, а поэтому весьма спорной и сомнительной войны с участием «маленьких зеленых человечков», которую Запад назвал «гибридной», к полномасштабному вторжению в области Новороссии с задействованием регулярных российских войск в форме и со знаками различия. Именно такую угрозу создал российский президент, сосредоточив на северной, восточной и южной границе Украины группировку численностью 80 тысяч человек, которую он привел в высшую степень боевой готовности и привлек к участию в учениях.

Еще в сентябре 2014 года Путин похвалялся перед президентом Порошенко, что если он захочет, «российские войска через два дня будут в Киеве — а также в Риге, Вильнюсе, Таллине, Варшаве и Бухаресте». Но он не стал осуществлять вторжение, когда украинское временное правительство было неустойчиво и шаталось под напором российской демонстрации силы.

Решение Путина не осуществлять вторжение весной 2014 года также можно объяснить тремя причинами. Первая причина — это тактическое ослабление враждебности в момент, когда Европейский Союз обсуждал финансовые санкции против России за захват Крыма. Вторая — это слабость неопытного украинского правительства, которое вполне могло потерпеть крах, оставив Киеву политический вакуум. Русские в таком случае смогли бы заполнить этот вакуум без единого выстрела. Третьей причиной могло стать дурное предчувствие российской армии, что она может перенапрячь свои силы, и что оккупация соседней Украины, у которой сильны военные традиции, может превратиться в кошмар беспорядочной партизанской войны.

Путинские военные угрозы в адрес Украины дали противоположный эффект, вызвав возмущение у украинцев. В мае 2014 года исследовательский центр Pew провел опрос и выяснил, что 77% украинцев, включая 70% жителей восточной Украины, проживающих вне зоны боевых действий на Донбассе, считают, что их страна должна сплотиться, а не раскалываться на части. А в начале июля, еще до того, как российской ракетой «Бук» с территории повстанцев был сбит гражданский самолет Малайзийских авиалиний МН17, центр Pew сообщил, что у 60% украинцев в целом негативное мнение о России. Это резкое изменение по сравнению с 2011 годом, когда 84% украинцев оценивали Россию положительно.

Дух Евромайдана сплотил тех украинцев, которые до этого были политически пассивны. В армию, в возрожденную национальную гвардию и в частные военизированные формирования, созданные и оплаченные Коломойским и другими олигархами, в массовом порядке пошли добровольцы. Гражданские волонтеры готовили и доставляли еду новобранцам. Технические специалисты с нуля конструировали и строили свои собственные беспилотники для наблюдения за противником в пограничных районах, которые Украина уже не контролировала.

Украинские ветераны, когда-то ставшие основой и опорой сержантского и старшинского состава в Советской Армии, а также местные афганцы, участвовавшие в обреченной советской экспедиционной войне в Афганистане в 1980-е годы, в ускоренном порядке проводили начальную военную подготовку с новоиспеченными солдатами. Военные заводы Украины, когда-то снабжавшие Советскую Армию, сумели отремонтировать 20-летние танки и построить новые во время боевых действий. Моральный дух в украинской армии был намного выше, чем в рядах наемных авантюристов и криминальных банд, так как она боролась с угрозой существованию своей страны. К середине августа 2014 года украинские войска освободили большую часть захваченной повстанцами территории и сократили Донецкую и Луганскую Народные Республики до размера двух маленьких очагов сопротивления.

Для Путина это было слишком. В конце августа президент провел красную черту: он не допустит разгрома своих ставленников. Путин направил в Донбасс свои элитные воздушно-десантные войска, дабы те провели контрнаступление совместно с сепаратистскими/ российскими наземными силами, оснащенными тяжелым оружием. За несколько дней они прорвали украинскую осаду и восстановили контроль сепаратистов над половиной той территории, которой ДНР и ЛНР управляли на пике своей силы.

Президент Порошенко намек понял и немедленно предложил перемирие. А канцлер Германии Ангела Меркель в качестве посредника добилась заключения 5 сентября Минского соглашения о прекращении огня. Это шаткое соглашение на пять месяцев снизило масштабы военных действий. Но в январе-феврале 2015 года сепаратистские/ российские войска предприняли новую попытку прорыва укрепленной украинской обороны — и потерпели неудачу. После этого было подписано второе Минское соглашение о перемирии — такое же шаткое. Но 1 сентября 2015 года тяжелая артиллерия внезапно замолчала. Впервые за год счастливые бабушки из сепаратистского Донбасса смогли пересечь линию фронта и попасть в удерживаемые украинцами города, чтобы по более низкой цене купить сало, масло и яйца. Вернувшись, они заявили журналистам, что больше всего хотят прекращения боевых действий.

***

В конце сентября Путин открыл фронт в Сирии и согласно имеющейся информации, перебросил на новое поле боя часть спецназа с Украины. Война в Донбассе унесла восемь тысяч жизней и изгнала из своих домов 2,4 миллиона человек. Было ясно: Путин пусть с запозданием, но признал, что Россия на этой войне тоже заплатила стратегическую цену.

Сначала он потерял всю Украину, за исключением Крыма, уступив ее Евромайдану, который презирал. Он не смог включить Новороссию в состав России. Ему также не удалось сохранить разбомбленный и сожженный Донбасс в том виде, в котором он хотел его аннексировать или субсидировать. Создание на его территории зоны замороженного конфликта для будущих манипуляций даже утешительным призом назвать нельзя. Он спровоцировал Запад на воскрешение НАТО и на введение санкций, больно ударивших по российской экономике. Он напугал Белоруссию, Казахстан и Туркмению, которые несколько отдалились от Москвы.

Более того, российская война на Украине заставила вспомнить о провальном советском вторжении в Афганистан, где в 1980-е годы погибло 15 тысяч советских солдат. Афганистан дал толчок возникновению в России Комитета солдатских матерей, который пытается выяснять обстоятельства гибели российских военнослужащих. В мае прошлого года, когда от комитета пошли многочисленные запросы о российских потерях на Украине, Дума приняла закон, запрещающий распространять информацию о потерях россиян за рубежом. В такой ситуации Путин вряд ли возобновит активные боевые действия на Украине, поскольку это создаст риск новых потерь среди российских военнослужащих.

Такая оценка снимает нагрузку с украинских олигархов, которые в условиях войны были вынуждены отказаться от облика баронов-разбойников и стать патриотическими филантропами. Текущие события свидетельствуют о том, что они больше не считают безотлагательной необходимостью проведение законодательных реформ, утверждение власти закона, построение демократических институтов и искоренение клептократии. Напротив, они намерены пользоваться всем этим к собственной выгоде.

Безусловно, Путин потерял Украину. Украинские олигархи пока еще не потеряли безвозвратно свою страну. Но как же это будет прискорбно, если он сумеет растопить их решимость и превратить ее в благодушие, ослабив давление на Украину и проложив тем самым путь к окончательному поражению Революции достоинства. Вот тогда последним посмеется ведущий американист Кремля Георгий Арбатов, который предрекал в конце холодной войны: «Мы сделаем самое ужасное для вас: мы лишим вас врага».

Элизабет Понд живет в Берлине и является автором нескольких книг о Германии, Европе и Балканах. Среди них книга «Через стену. Путь Германии к объединению» (Beyond the Wall: Germany’s Road to Unification).