Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Война на востоке страны, внутриполитические конфликты и экономический кризис — идеальные условия для победного пути в политику украинских правых радикалов. Как ни странно, у украинских ультраправых и российских пропагандистов одна мечта — захват власти в Украине праворадикальной «настоящей хунтой». России такие перемены в украинской политике нужны для обострения конфликта и победы в войне.
Война на востоке страны, внутриполитические конфликты и экономический кризис — идеальные условия для победного пути в политику украинских правых радикалов.
Как ни странно, у украинских ультраправых и российских пропагандистов одна мечта — захват власти в Украине праворадикальной «настоящей хунтой». Правые рвутся к власти, и России такие перемены в украинской политике нужны для обострения конфликта и победы в войне.
Если смена режима грядет, то одним из вероятных кандидатов на роль «настоящей хунты» станет полк Национальной гвардии особого назначения «Азов». Ряд агрессивных акций «Азова» в течение последнего месяца привлек внимание не только левых активистов, с которыми у них давняя вражда, но и широкой общественности. Сегодняшняя деятельность «Азова» является не только свидетельством активизации ультраправых, но и частью кулуарных процессов украинской политики. Ведь своей значимостью полк обязан министру внутренних дел Украины Арсену Авакову.
Самым громким инцидентом стало противостояние в Киеве 19 января, когда «азовцы» сорвали акцию, посвящённую памяти Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. Причем помогали им в этом российские неонацисты, воюющие на Донбассе против России.
Военизированные структуры, получившие легальный статус, можно считать особым явлением русско-украинской войны. Их обобщённо называют «добровольческие батальоны», и они полностью укомплектованы добровольцами.
Эти батальоны часто создавались на основе уже существующих структур, имевших присутствие в медиа и базу последователей в соцсетях. Это позволяло им выступать как условно самостоятельным политическим субъектам. Отдельные батальоны, «Азов» в их числе, сумели капитализировать свое участие в боевых действиях, получая освещение и популярность, как у регулярных войск.
В нынешней ситуации правым есть что выиграть. Экономический кризис, конъюнктура международной политики и война как главное оправдание — всё это позволяет правительству проводить реформы по демонтажу остатков социального государства. Среди населения растёт усталость от войны и недовольство экономической ситуацией.
Поэтому правые все больше выступают на поле социального протеста, тем более что близость с Европой никогда не была среди их приоритетов: страшилки о «евросодоме» — это одна из характерных черт, роднящих украинских ультраправых с «русским миром». Но «Азов» никогда открыто не выступал против правительства и навязываемой им политики жёсткой экономии.
Дело в том, что хоть базой батальона изначально считался Мариуполь, расположенный на берегу Азовского моря (отсюда и название), основа их актива происходит из Харькова. И тесная связь с Аваковым, бывшим губернатором Харьковской области, является гарантией их лояльности к власти.
В годы губернаторства Авакова (2005–2010) организация «Патриот Украины» плодотворно сотрудничала с харьковской властью и милицией в вопросах контроля за «нелегальными мигрантами» в студенческих общежитиях, а также ликвидируя торговые киоски, которые мешали материальным интересам руководства области.
Получив министерский пост в феврале 2014 года, Аваков стал покровительствовать «Патриоту Украины», «Азову» и лично Билецкому. Благодаря ему Билецкий был признан «политическим заключенным», вышел из тюрьмы и даже получил звание в структуре Аваковского министерства. Соратник Билецкого Вадим Троян возглавил МВД в столичной области. «Азов» — единственная националистическая структура, членов которой не «прессует» полиция и СБУ. Это позволило батальону наращивать свою численность и получить статус полка через полгода после основания. Отсюда их сдержанная позиция в отношении любых антиправительственных или просто невыгодных власти выступлений.
Получив уникальные тепличные условия, «Азов» наращивал численность не только за счет украинцев. В украинских соцсетях была популярна история ультраправого шведа Микаэля Скилта, который приехал воевать в Украину. Среди иностранцев «Азова» присутствует также сравнительно большое количество россиян — и 19 января они оказались в центре внимания.
День памяти Маркелова и Бабуровой стал главным антифашистским мероприятием в России и Украине. Для того чтобы почтить память правозащитника, защищавшего в судах интересы гражданских жертв российских военных в Чечне, и анархистки родом из Севастополя, а также напомнить об опасности фашизма, акции ежегодно устраиваются оргкомитетом, состоящим из правозащитников, либеральных и левых активистов.
В России эти акции обычно не обходятся без провокаций и нападений; в Украине же до сих пор удавалось избегать насильственных стычек с ультраправыми на 19 января. В 2013 году, до Майдана, впервые в Киеве подобное мероприятие было проведено не в центре города, более подходящем для привлечения телекамер и праздных туристов, а в спальном районе. (Акция проходила у выхода из оживлённой станции метро, где в 2008 году неонацисты убили гражданина Сьерра-Леоне Виктора Татора.) В 2014 и 2015 годах акцию проводили на Михайловской площади, недалеко от Майдана; к явному неудовольствию некоторых прохожих, активисты публично зачитывали последнюю статью Маркелова под названием «Патриотизм как диагноз».
В этом году оргкомитет разделился на две части: анархисты решили проводить акцию отдельно, опасаясь, что активисты другой инициативы используют мероприятие для раскрутки собственного проекта политической партии. «Партийная» акция должна была состояться перед кинотеатром «Жовтень», сожжённым неонацистами осенью 2014 года во время кинофестиваля с ЛГБТ-тематикой — с тех пор место обрело символическое «антифашистское» значение.
Однако участников акции встретила группа ультраправых во главе с Романом «Зухелем» Железновым — главой «Русского корпуса» полка «Азов», ранее идеологом объединения «Wotan Jugend», провозглашавшего своим единственным лидером Адольфа Гитлера.
Российский неонацист Железнов, занимавшийся на родине организацией нападений на антифашистов и «нерусских», отбыл тюремное заключение за кражу мраморной говядины в супермаркете, а в 2014 году эмигрировал в Украину, воевать на Донбассе в составе «Азова». Участников акции он обвинил в том, что они «любят чурок» и выступают против русских. Его украинский коллега подтвердил, что убийцы Маркелова и Бабуровой поступили правильно, ведь врагов нужно убивать, если они выступают против интересов нации.
В присутствии тележурналистов конфликт не перерос в драку, в которой у левых не было бы никаких шансов. Но акция была сорвана, и рядом с местом проведения акции, где камер не было, ультраправые избили левого активиста. В свою очередь, анархистский оргкомитет, обнаружив большое скопление неонацистов около места своей запланированной акции, принял решение отменить мероприятие, чтобы не рисковать здоровьем и жизнями товарищей.
История имела продолжение: на пресс-конференцию, которую созвали представители «партийного» оргкомитета, пришло несколько десятков ультраправых — донести до СМИ собственную версию событий. Произошла ожесточнная перепалка, хотя и на этот раз удалось избежать физического насилия.
Эта история вызвала активную дискуссию в социальных сетях, и командир «Азова» Андрей Билецкий был вынужден прокомментировать произошедшее в эфире телеканала «Громадське ТВ». Заметно нервничая, Билецкий заявил, что «Азову» вообще нет дела до внутренних российских конфликтов (хотя в таком случае непонятно, чем ультраправых заинтересовала акция 19 января), обвиняя организаторов акции в сотрудничестве с пророссийскими сепаратистами и предупредил, что не сможет сдерживать справедливого гнева своих товарищей.
Если воспринимать произошедшее только в контексте уличного противостояния левых и правых, то мотивация «Азова» предельно ясна. Для первых акция памяти Маркелова и Бабуровой имеет огромное символическое значение, сравнимое разве что с первомайским маршем. Словно буквально воспринимая лозунг анархистов «помнить значит бороться», неонацисты отбирают у своих идеологических противников право на память о убитых — подавляя таким образом их волю к борьбе.
Но насколько важна полицейскому полку «Азов» одна лишь символическая победа над левыми? Тем более с риском для имиджа в глазах либеральной прессы и общественности? Ведь весовые категории участников противостояния несоизмеримы, особенно сейчас, на пике истерической декоммунизации и роста милитаристских настроений. Возможно, истинные мотивы ультраправых, которые превосходят своих оппонентов по всем параметрам противостояния — людям, ресурсам и связям — надо искать в другом месте.
Националистический интернационал
Российские медиа, что неудивительно, проигнорировали и саму акцию памяти в Киеве, и демарш «Азова». «Азов» — едва ли не самое удобное «пугало» для тех медиа, что ведут международную пропагандистскую кампанию по оправданию российской интервенции в Украине. Можно вспомнить недавнюю поправку 492 к закону 2685, принятую Конгрессом США, запрещающую финансовую помощь «Азову» из американского бюджета. Ложь об отмене этой поправки растиражировали интернет-медиа с подачи Russia Today. Но на противостояние в Киеве 19 января флагман кремлевской пропаганды не обратил внимания.
Еще более интересной выглядит реакция командира неонацистского военного подразделения «Русич», воюющего на стороне сепаратистов. Россиянин Алексей Мильчаков, до войны увлекавшийся садистскими убийствами собак, высказал полное одобрение действиям своего «коллеги» по ту сторону фронта и призвал расправляться с антифашистами. «Азов» многое роднит с пророссийскими военными группировками. Среди прочего — наличие российских неонацистов, выбравших разные стороны в украинском конфликте, но согласных между собой в главных мировоззренческих вопросах.
Такой «интернационализм» характерен, конечно, не только для обладателей российского паспорта. Среди «коренных» украинских ультраправых тоже популярен тезис о братоубийственной войне, развязанной евреями с целью рассорить и поработить славян.
Такие взгляды, например, исповедовала Вита Заверуха — неонацистка, служившая в батальоне «Айдар» и находящаяся сейчас под стражей по обвинению в грабеже заправки и убийстве двух милиционеров. Она одна из многих «патриотов, преследуемых еврейским режимом Порошенко», по поводу которых скорбят ультраправые.
До недавнего времени «Азов», чьё руководство имеет наиболее одиозное политическое прошлое из всех добровольческих военных формирований, тщательно следил за «пристойностью» своего имиджа
Для обычных граждан Украины, не вникающих в удивительный мир постсоветских неонацистов (но по инерции сочувствующих проукраинским военным формированиям), новость о разгоне митинга российскими националистами под флагами «Азова» оказалась слишком неожиданной. Поначалу многие восприняли её как пропагандистский фейк. Однако вскоре за этой историей последовали новые, не менее странные для патриотической публики, привыкшей симпатизировать «Азову» и отвергать все обвинения в его адрес.
Возвращение к корням
25 января на сайте «Азова» появился отчёт о «рейде по выявлению нелегальных мигрантов» в Белой Церкви. Совместно с полицией (которую в Киевской области возглавляет бывший заместитель командира «Азова» Вадим Троян) «активисты» вторгались в квартиры, где живут чернокожие люди, проверяли их документы, снимая это на видео.
А ещё несколько дней спустя «Азов» разместил на своём сайте материал, направленный против «исламской экспансии» во Львове. Автор статьи был возмущён тем, что крымские татары, бежавшие из Крыма после аннексии, переселились во Львов и занимаются там «пропагандой своих религиозных верований». По его мнению, просьба об открытии мечети во Львове — это недопустимое «испытание терпимости сограждан».
После российской аннексии Крыма украинская патриотично-либеральная общественность, и до того симпатизировавшая крымским татарам, стала подчёркнуто уважительно относиться к их культуре и истории. Националисты по умолчанию тоже считаются союзниками коренного населения Крыма. Энергетическую блокаду Крыма организовал крымскотатарский Меджлис совместно с украинскими правыми, в т. ч. «Азовом».
В этом контексте заявление, вполне типичное для ультраправой среды, показалось неправдоподобным, и журналисты стали уточнять его истинность. Пресс-секретарь «Азова» подтвердила: «Мы выступаем за то, чтобы Крым был украинским, а не татарским». Эта ситуация вызвала настолько большую волну возмущения (в отличие от расового профайлинга «нелегальных иммигрантов» во время рейдов в Киевской области), что статья была снята с официального сайта «Азова».
До недавнего времени «Азов», чьё руководство имеет наиболее одиозное политическое прошлое из всех добровольческих военных формирований, созданных после Майдана, тщательно следил за «пристойностью» своего имиджа. Руководство активно использовало символику и риторику, имеющую однозначное толкование в ультраправой субкультуре, но ничего не говорящую широким массам (например, «чёрное солнце» и «вольфсангель», но не свастика).
Даже атаки на первомайский марш и ЛГБТ-прайд проходили без участия «азовцев», которые сдержанно заявляли, что у них, дескать, есть более важные дела на фронте. Почему же сейчас они решили вспомнить о своей настоящей политической идентичности?
Старые тексты «белого вождя» Билецкого, в которых он призывал к «крестовому походу против семитского недочеловечества», сейчас вычищены из интернета. «Азов» дипломатично отмалчивался во время фактической попытки путча, организованной «Правым сектором» летом 2015 года, когда все остальные ультраправые группы были мобилизованы на протест.
Руководство полка также дистанцировалось от кампаний солидарности с многочисленными «политзаключёнными патриотами». Наконец, даже атаки на первомайский марш и ЛГБТ-прайд проходили без участия «азовцев». (Они сдержанно заявляли, что у них, дескать, есть более важные дела на фронте.) Почему же сейчас они решили вспомнить о своей настоящей политической идентичности?
Борьба за гегемонию
Одной из причин может служить стабилизация обстановки на фронте, что позволяет уделить внимание борьбе с «внутренними врагами». Но гораздо важнее вторая причина — долгосрочная политическая стратегия руководства «Азова». Все упомянутые выше инциденты имеют формальное отношение не к полку Национальной гвардии «Азов», а к структуре под названием «Гражданский корпус Азов». Это протопартия, которая, очевидно, должна стать политическим крылом движения.
Осенью 2014 года «Азов» сумел провести в парламент (ворвавшись с оружием на территорию избирательной комиссии в ночь выборов и принудив членов комиссии к «честному подсчету голосов») только своего лидера, Билецкого.
Теперь же, похоже, руководство «Азова» решило расширить свое представительство в Верховной Раде. Ранее свои силы в парламентской политике пробовал «Правый сектор», но, получив мизерный процент на выборах, безуспешно попытался организовать вооружённый переворот.
Выборы или путч — для достижения любой из этих целей необходимо добиться лояльности большинства ультраправой публики, которая сейчас расколота на два лагеря. В первом — «Азов» и симпатизирующие ему группировки, тесно связанные с министром внутренних дел Арсеном Аваковым. Второй блок — это «Правый сектор» и более мелкие группы. Оба лагеря, конкурируя за гегемонию в украинском ультраправом движении, заявляют о себе как о подлинных националистах, верных идеалам, а оппонентов обвиняют в пособничестве еврейской власти.
Действия «Азова» следует воспринимать в контексте этой обострившейся в последнее время конкуренции. Все они рассчитаны на довольно узкую правую субкультурную среду. Только ради её представителей имело смысл незаконно устанавливать в Мариуполе уродливый памятник князю Святославу и устраивать вокруг него факельное шествие: для большинства населения Святослав, правивший в Киеве в Х веке — это просто персонаж из учебника истории, но среди нацистов Украины и России бытует миф о Святославе как о нордическом язычнике, разгромившем евреев из Хазарского каганата.
Борьбой за лояльность сторонников нужно объяснить и необходимость утвердить непримиримую позицию по отношению к акции антифашистов 19 января. По этой же причине происходит и возвращение к ксенофобской риторике и практике: пусть ценой потери части симпатий со стороны «гражданского» населения, эти действия должны сплотить вокруг «Азова» ультраправые движения и организации.
С такой же целью «Азов» заигрывает с миром молодежных субкультур — музыкантами, художниками, эко-активистами. Эта часть общества, которая до войны вообще не интересовалась политикой, начинает увлекаться националистическими идеями. Молодёжная субкультура сейчас стремительно правеет, открывая перед неонацистами широкие возможности для вербовки.
Так, крайне успешным ходом стало заявление о том, что «Азов» собирается устраивать физические расправы над догхантерами: садистами, жестоко убивающими бродячих собак. Ранее российские и украинские нацисты практиковали подобную «охоту», например, на «педофилов», организовывая подставную встречу с несовершеннолетней девушкой и потом унижая жертву на видео. Классический ультраправый паттерн, применённый в нужном месте и в нужное время, дал результат: многие аполитичные и леволиберальные активистки зоозащитного движения приветствовали инициативу «Азова».
Борьба за внимание зелёных активистов обострилась на Климатическом марше в конце ноября, на котором представители Гражданского корпуса «Азов» развернули свою символику, но потребовали убрать зелено-черные флаги пришедших на марш анархистов, в результате чего последние отделились и провели самостоятельную акцию.
«Азов» проводит культурно-массовые мероприятия — концерты, спортивные состязания — но угрожает подобным мероприятиям конкурентов. 16 января, всего за несколько дней до сорванной антифашистской акции, ультраправые напали на фримаркет, организованный студенческим профсоюзом «Прямое Действие» — тем самым, который Билецкий несколькими днями позже ложно обвинил в боевых действиях на стороне сепаратистов. Пострадали трое левых активистов и один случайный прохожий.
Ручной полк Авакова
Наконец, у активизации «Азова» есть ещё один фактор: политические торги вокруг правительства Яценюка. В перманентном конфликте между командами Петра Порошенко и Арсения Яценюка глава МВД Арсен Аваков занимает сторону премьер-министра: недавно Аваков отличился бурной перепалкой с одесским губернатором Михаилом Саакашвили, входящим в лагерь Порошенко.
В обстановке неопределённости в высших эшелонах власти по поводу переформатирования правительства Аваков имеет в руках важный козырь: полк ультраправых боевиков, подконтрольный лично ему. Вполне возможно, что отчасти активизация «Азова» связана со стремлением Авакова внушить президенту, будто только он способен контролировать и сдерживать Билецкого и его подопечных, и в случае отставки последствия могут быть непредсказуемы.
Именно наличие покровителя в правительстве является главным фактором, обеспечивающим привилегированное положение «Азова»
Действительно ли это так? Скорее всего, дела обстоят противоположным образом: именно наличие покровителя в правительстве является главным фактором, обеспечивающим привилегированное положение «Азова» по сравнению с другими ультраправыми. Если бы не министр-заступник, этому полицейскому полку было бы гораздо сложнее наращивать политический капитал.
Но проверить это не получится: по последней информации, на переговорах между Порошенко и Яценюком было решено оставить Авакова на должности главы МВД. Шантаж сработал.
Военизированные структуры, получившие легальный статус, можно считать особым явлением русско-украинской войны. Их обобщённо называют «добровольческие батальоны», и они полностью укомплектованы добровольцами.
Эти батальоны часто создавались на основе уже существующих структур, имевших присутствие в медиа и базу последователей в соцсетях. Это позволяло им выступать как условно самостоятельным политическим субъектам. Отдельные батальоны, «Азов» в их числе, сумели капитализировать свое участие в боевых действиях, получая освещение и популярность, как у регулярных войск.
В нынешней ситуации правым есть что выиграть. Экономический кризис, конъюнктура международной политики и война как главное оправдание — всё это позволяет правительству проводить реформы по демонтажу остатков социального государства. Среди населения растёт усталость от войны и недовольство экономической ситуацией.
Поэтому правые все больше выступают на поле социального протеста, тем более что близость с Европой никогда не была среди их приоритетов: страшилки о «евросодоме» — это одна из характерных черт, роднящих украинских ультраправых с «русским миром». Но «Азов» никогда открыто не выступал против правительства и навязываемой им политики жёсткой экономии.
Дело в том, что хоть базой батальона изначально считался Мариуполь, расположенный на берегу Азовского моря (отсюда и название), основа их актива происходит из Харькова. И тесная связь с Аваковым, бывшим губернатором Харьковской области, является гарантией их лояльности к власти.
В годы губернаторства Авакова (2005–2010) организация «Патриот Украины» плодотворно сотрудничала с харьковской властью и милицией в вопросах контроля за «нелегальными мигрантами» в студенческих общежитиях, а также ликвидируя торговые киоски, которые мешали материальным интересам руководства области.
Получив министерский пост в феврале 2014 года, Аваков стал покровительствовать «Патриоту Украины», «Азову» и лично Билецкому. Благодаря ему Билецкий был признан «политическим заключенным», вышел из тюрьмы и даже получил звание в структуре Аваковского министерства. Соратник Билецкого Вадим Троян возглавил МВД в столичной области. «Азов» — единственная националистическая структура, членов которой не «прессует» полиция и СБУ. Это позволило батальону наращивать свою численность и получить статус полка через полгода после основания. Отсюда их сдержанная позиция в отношении любых антиправительственных или просто невыгодных власти выступлений.
Получив уникальные тепличные условия, «Азов» наращивал численность не только за счет украинцев. В украинских соцсетях была популярна история ультраправого шведа Микаэля Скилта, который приехал воевать в Украину. Среди иностранцев «Азова» присутствует также сравнительно большое количество россиян — и 19 января они оказались в центре внимания.
День памяти Маркелова и Бабуровой стал главным антифашистским мероприятием в России и Украине. Для того чтобы почтить память правозащитника, защищавшего в судах интересы гражданских жертв российских военных в Чечне, и анархистки родом из Севастополя, а также напомнить об опасности фашизма, акции ежегодно устраиваются оргкомитетом, состоящим из правозащитников, либеральных и левых активистов.
В России эти акции обычно не обходятся без провокаций и нападений; в Украине же до сих пор удавалось избегать насильственных стычек с ультраправыми на 19 января. В 2013 году, до Майдана, впервые в Киеве подобное мероприятие было проведено не в центре города, более подходящем для привлечения телекамер и праздных туристов, а в спальном районе. (Акция проходила у выхода из оживлённой станции метро, где в 2008 году неонацисты убили гражданина Сьерра-Леоне Виктора Татора.) В 2014 и 2015 годах акцию проводили на Михайловской площади, недалеко от Майдана; к явному неудовольствию некоторых прохожих, активисты публично зачитывали последнюю статью Маркелова под названием «Патриотизм как диагноз».
В этом году оргкомитет разделился на две части: анархисты решили проводить акцию отдельно, опасаясь, что активисты другой инициативы используют мероприятие для раскрутки собственного проекта политической партии. «Партийная» акция должна была состояться перед кинотеатром «Жовтень», сожжённым неонацистами осенью 2014 года во время кинофестиваля с ЛГБТ-тематикой — с тех пор место обрело символическое «антифашистское» значение.
Однако участников акции встретила группа ультраправых во главе с Романом «Зухелем» Железновым — главой «Русского корпуса» полка «Азов», ранее идеологом объединения «Wotan Jugend», провозглашавшего своим единственным лидером Адольфа Гитлера.
Российский неонацист Железнов, занимавшийся на родине организацией нападений на антифашистов и «нерусских», отбыл тюремное заключение за кражу мраморной говядины в супермаркете, а в 2014 году эмигрировал в Украину, воевать на Донбассе в составе «Азова». Участников акции он обвинил в том, что они «любят чурок» и выступают против русских. Его украинский коллега подтвердил, что убийцы Маркелова и Бабуровой поступили правильно, ведь врагов нужно убивать, если они выступают против интересов нации.
В присутствии тележурналистов конфликт не перерос в драку, в которой у левых не было бы никаких шансов. Но акция была сорвана, и рядом с местом проведения акции, где камер не было, ультраправые избили левого активиста. В свою очередь, анархистский оргкомитет, обнаружив большое скопление неонацистов около места своей запланированной акции, принял решение отменить мероприятие, чтобы не рисковать здоровьем и жизнями товарищей.
История имела продолжение: на пресс-конференцию, которую созвали представители «партийного» оргкомитета, пришло несколько десятков ультраправых — донести до СМИ собственную версию событий. Произошла ожесточнная перепалка, хотя и на этот раз удалось избежать физического насилия.
Эта история вызвала активную дискуссию в социальных сетях, и командир «Азова» Андрей Билецкий был вынужден прокомментировать произошедшее в эфире телеканала «Громадське ТВ». Заметно нервничая, Билецкий заявил, что «Азову» вообще нет дела до внутренних российских конфликтов (хотя в таком случае непонятно, чем ультраправых заинтересовала акция 19 января), обвиняя организаторов акции в сотрудничестве с пророссийскими сепаратистами и предупредил, что не сможет сдерживать справедливого гнева своих товарищей.
Если воспринимать произошедшее только в контексте уличного противостояния левых и правых, то мотивация «Азова» предельно ясна. Для первых акция памяти Маркелова и Бабуровой имеет огромное символическое значение, сравнимое разве что с первомайским маршем. Словно буквально воспринимая лозунг анархистов «помнить значит бороться», неонацисты отбирают у своих идеологических противников право на память о убитых — подавляя таким образом их волю к борьбе.
Но насколько важна полицейскому полку «Азов» одна лишь символическая победа над левыми? Тем более с риском для имиджа в глазах либеральной прессы и общественности? Ведь весовые категории участников противостояния несоизмеримы, особенно сейчас, на пике истерической декоммунизации и роста милитаристских настроений. Возможно, истинные мотивы ультраправых, которые превосходят своих оппонентов по всем параметрам противостояния — людям, ресурсам и связям — надо искать в другом месте.
Националистический интернационал
Российские медиа, что неудивительно, проигнорировали и саму акцию памяти в Киеве, и демарш «Азова». «Азов» — едва ли не самое удобное «пугало» для тех медиа, что ведут международную пропагандистскую кампанию по оправданию российской интервенции в Украине. Можно вспомнить недавнюю поправку 492 к закону 2685, принятую Конгрессом США, запрещающую финансовую помощь «Азову» из американского бюджета. Ложь об отмене этой поправки растиражировали интернет-медиа с подачи Russia Today. Но на противостояние в Киеве 19 января флагман кремлевской пропаганды не обратил внимания.
Еще более интересной выглядит реакция командира неонацистского военного подразделения «Русич», воюющего на стороне сепаратистов. Россиянин Алексей Мильчаков, до войны увлекавшийся садистскими убийствами собак, высказал полное одобрение действиям своего «коллеги» по ту сторону фронта и призвал расправляться с антифашистами. «Азов» многое роднит с пророссийскими военными группировками. Среди прочего — наличие российских неонацистов, выбравших разные стороны в украинском конфликте, но согласных между собой в главных мировоззренческих вопросах.
Такой «интернационализм» характерен, конечно, не только для обладателей российского паспорта. Среди «коренных» украинских ультраправых тоже популярен тезис о братоубийственной войне, развязанной евреями с целью рассорить и поработить славян.
Такие взгляды, например, исповедовала Вита Заверуха — неонацистка, служившая в батальоне «Айдар» и находящаяся сейчас под стражей по обвинению в грабеже заправки и убийстве двух милиционеров. Она одна из многих «патриотов, преследуемых еврейским режимом Порошенко», по поводу которых скорбят ультраправые.
До недавнего времени «Азов», чьё руководство имеет наиболее одиозное политическое прошлое из всех добровольческих военных формирований, тщательно следил за «пристойностью» своего имиджа
Для обычных граждан Украины, не вникающих в удивительный мир постсоветских неонацистов (но по инерции сочувствующих проукраинским военным формированиям), новость о разгоне митинга российскими националистами под флагами «Азова» оказалась слишком неожиданной. Поначалу многие восприняли её как пропагандистский фейк. Однако вскоре за этой историей последовали новые, не менее странные для патриотической публики, привыкшей симпатизировать «Азову» и отвергать все обвинения в его адрес.
Возвращение к корням
25 января на сайте «Азова» появился отчёт о «рейде по выявлению нелегальных мигрантов» в Белой Церкви. Совместно с полицией (которую в Киевской области возглавляет бывший заместитель командира «Азова» Вадим Троян) «активисты» вторгались в квартиры, где живут чернокожие люди, проверяли их документы, снимая это на видео.
А ещё несколько дней спустя «Азов» разместил на своём сайте материал, направленный против «исламской экспансии» во Львове. Автор статьи был возмущён тем, что крымские татары, бежавшие из Крыма после аннексии, переселились во Львов и занимаются там «пропагандой своих религиозных верований». По его мнению, просьба об открытии мечети во Львове — это недопустимое «испытание терпимости сограждан».
После российской аннексии Крыма украинская патриотично-либеральная общественность, и до того симпатизировавшая крымским татарам, стала подчёркнуто уважительно относиться к их культуре и истории. Националисты по умолчанию тоже считаются союзниками коренного населения Крыма. Энергетическую блокаду Крыма организовал крымскотатарский Меджлис совместно с украинскими правыми, в т. ч. «Азовом».
В этом контексте заявление, вполне типичное для ультраправой среды, показалось неправдоподобным, и журналисты стали уточнять его истинность. Пресс-секретарь «Азова» подтвердила: «Мы выступаем за то, чтобы Крым был украинским, а не татарским». Эта ситуация вызвала настолько большую волну возмущения (в отличие от расового профайлинга «нелегальных иммигрантов» во время рейдов в Киевской области), что статья была снята с официального сайта «Азова».
До недавнего времени «Азов», чьё руководство имеет наиболее одиозное политическое прошлое из всех добровольческих военных формирований, созданных после Майдана, тщательно следил за «пристойностью» своего имиджа. Руководство активно использовало символику и риторику, имеющую однозначное толкование в ультраправой субкультуре, но ничего не говорящую широким массам (например, «чёрное солнце» и «вольфсангель», но не свастика).
Даже атаки на первомайский марш и ЛГБТ-прайд проходили без участия «азовцев», которые сдержанно заявляли, что у них, дескать, есть более важные дела на фронте. Почему же сейчас они решили вспомнить о своей настоящей политической идентичности?
Старые тексты «белого вождя» Билецкого, в которых он призывал к «крестовому походу против семитского недочеловечества», сейчас вычищены из интернета. «Азов» дипломатично отмалчивался во время фактической попытки путча, организованной «Правым сектором» летом 2015 года, когда все остальные ультраправые группы были мобилизованы на протест.
Руководство полка также дистанцировалось от кампаний солидарности с многочисленными «политзаключёнными патриотами». Наконец, даже атаки на первомайский марш и ЛГБТ-прайд проходили без участия «азовцев». (Они сдержанно заявляли, что у них, дескать, есть более важные дела на фронте.) Почему же сейчас они решили вспомнить о своей настоящей политической идентичности?
Борьба за гегемонию
Одной из причин может служить стабилизация обстановки на фронте, что позволяет уделить внимание борьбе с «внутренними врагами». Но гораздо важнее вторая причина — долгосрочная политическая стратегия руководства «Азова». Все упомянутые выше инциденты имеют формальное отношение не к полку Национальной гвардии «Азов», а к структуре под названием «Гражданский корпус Азов». Это протопартия, которая, очевидно, должна стать политическим крылом движения.
Осенью 2014 года «Азов» сумел провести в парламент (ворвавшись с оружием на территорию избирательной комиссии в ночь выборов и принудив членов комиссии к «честному подсчету голосов») только своего лидера, Билецкого.
Теперь же, похоже, руководство «Азова» решило расширить свое представительство в Верховной Раде. Ранее свои силы в парламентской политике пробовал «Правый сектор», но, получив мизерный процент на выборах, безуспешно попытался организовать вооружённый переворот.
Выборы или путч — для достижения любой из этих целей необходимо добиться лояльности большинства ультраправой публики, которая сейчас расколота на два лагеря. В первом — «Азов» и симпатизирующие ему группировки, тесно связанные с министром внутренних дел Арсеном Аваковым. Второй блок — это «Правый сектор» и более мелкие группы. Оба лагеря, конкурируя за гегемонию в украинском ультраправом движении, заявляют о себе как о подлинных националистах, верных идеалам, а оппонентов обвиняют в пособничестве еврейской власти.
Действия «Азова» следует воспринимать в контексте этой обострившейся в последнее время конкуренции. Все они рассчитаны на довольно узкую правую субкультурную среду. Только ради её представителей имело смысл незаконно устанавливать в Мариуполе уродливый памятник князю Святославу и устраивать вокруг него факельное шествие: для большинства населения Святослав, правивший в Киеве в Х веке — это просто персонаж из учебника истории, но среди нацистов Украины и России бытует миф о Святославе как о нордическом язычнике, разгромившем евреев из Хазарского каганата.
Борьбой за лояльность сторонников нужно объяснить и необходимость утвердить непримиримую позицию по отношению к акции антифашистов 19 января. По этой же причине происходит и возвращение к ксенофобской риторике и практике: пусть ценой потери части симпатий со стороны «гражданского» населения, эти действия должны сплотить вокруг «Азова» ультраправые движения и организации.
С такой же целью «Азов» заигрывает с миром молодежных субкультур — музыкантами, художниками, эко-активистами. Эта часть общества, которая до войны вообще не интересовалась политикой, начинает увлекаться националистическими идеями. Молодёжная субкультура сейчас стремительно правеет, открывая перед неонацистами широкие возможности для вербовки.
Так, крайне успешным ходом стало заявление о том, что «Азов» собирается устраивать физические расправы над догхантерами: садистами, жестоко убивающими бродячих собак. Ранее российские и украинские нацисты практиковали подобную «охоту», например, на «педофилов», организовывая подставную встречу с несовершеннолетней девушкой и потом унижая жертву на видео. Классический ультраправый паттерн, применённый в нужном месте и в нужное время, дал результат: многие аполитичные и леволиберальные активистки зоозащитного движения приветствовали инициативу «Азова».
Борьба за внимание зелёных активистов обострилась на Климатическом марше в конце ноября, на котором представители Гражданского корпуса «Азов» развернули свою символику, но потребовали убрать зелено-черные флаги пришедших на марш анархистов, в результате чего последние отделились и провели самостоятельную акцию.
«Азов» проводит культурно-массовые мероприятия — концерты, спортивные состязания — но угрожает подобным мероприятиям конкурентов. 16 января, всего за несколько дней до сорванной антифашистской акции, ультраправые напали на фримаркет, организованный студенческим профсоюзом «Прямое Действие» — тем самым, который Билецкий несколькими днями позже ложно обвинил в боевых действиях на стороне сепаратистов. Пострадали трое левых активистов и один случайный прохожий.
Ручной полк Авакова
Наконец, у активизации «Азова» есть ещё один фактор: политические торги вокруг правительства Яценюка. В перманентном конфликте между командами Петра Порошенко и Арсения Яценюка глава МВД Арсен Аваков занимает сторону премьер-министра: недавно Аваков отличился бурной перепалкой с одесским губернатором Михаилом Саакашвили, входящим в лагерь Порошенко.
В обстановке неопределённости в высших эшелонах власти по поводу переформатирования правительства Аваков имеет в руках важный козырь: полк ультраправых боевиков, подконтрольный лично ему. Вполне возможно, что отчасти активизация «Азова» связана со стремлением Авакова внушить президенту, будто только он способен контролировать и сдерживать Билецкого и его подопечных, и в случае отставки последствия могут быть непредсказуемы.
Именно наличие покровителя в правительстве является главным фактором, обеспечивающим привилегированное положение «Азова»
Действительно ли это так? Скорее всего, дела обстоят противоположным образом: именно наличие покровителя в правительстве является главным фактором, обеспечивающим привилегированное положение «Азова» по сравнению с другими ультраправыми. Если бы не министр-заступник, этому полицейскому полку было бы гораздо сложнее наращивать политический капитал.
Но проверить это не получится: по последней информации, на переговорах между Порошенко и Яценюком было решено оставить Авакова на должности главы МВД. Шантаж сработал.
Что дальше?
Чего можно ожидать далее? Почти наверняка — дальнейшего роста ультраправого уличного насилия: левые и либералы могут стать случайными жертвами борьбы за гегемонию в ультраправом движении.
Обернётся ли эта борьба за внутреннюю гегемонию ухудшением имиджа украинских ультраправых? Симпатии части украинской либерально-патриотической интеллигенции к разнообразным праворадикальным движениям (ВО «Свобода», «Правый сектор») демонстрируют, что рациональные аргументы и фактические свидетельства не воспринимаются обществом, до сих пор находящемся в плену эмоций по поводу непогрешимых «защитников Мариуполя». Впрочем, и в этой среде появляются признаки удивления и раздражения действиями «Азова».
Несмотря на падающую популярность Порошенко, большинство населения устало от войны и несогласно с необходимостью «настоящей фашистской хунты», о которой мечтают украинские ультраправые
К сожалению, критики «Азова» зачастую исходят не из неприемлемости ультраправой риторики и практики как таковой; более важными оказываются геополитические соображения имиджа Украины на Западе. Журналистка «Громадського ТВ» Настя Станко, искренне недоумевая по поводу мотивов «Азова» и сочувствуя антифашистам, спрашивала Билецкого, не сможет ли он потерпеть с дальнейшими нападениями хотя бы до проведения референдума в Нидерландах о заключении Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС — чтобы не портить имидж страны.
Помимо «стыда» перед Европой, важную роль играют настроения, фиксируемые в опросах общественного мнения: несмотря на падающую популярность Порошенко, большинство населения устало от войны и несогласно с необходимостью «настоящей фашистской хунты», о которой мечтают украинские ультраправые.
Впрочем, чем настойчивее правительство будет проводить политику бюджетной экономии и сокращения социальной поддержки, тем больше шансов на то, что массовый протест будет шириться. И это станет плодотворной средой для распространения идеи «сильной руки», которая должна положить конец коррупции и защитить привилегии титульной нации.
