Недавний доклад британской ассоциации War on Want показал растущее присутствие частных охранных и военных компаний в зонах конфликтов по всему миру. Параллельно с этим французский военный бюджет сокращается уже не первое десятилетие, хотя армии приходится все активнее действовать на нескольких фронтах за границей и на территории страны.
Atlantico: Если нынешняя тенденция сохранится, систематическое обращение к частным военным компаниям для проведения части операций станет неизбежным?
Вальтер Брюйер-Остельс: Эта тенденция не изменится, пока потеря солдат во внешних операциях будет болезненно восприниматься общественным мнением, которое уверено в возможности войны без погибших. Население, по всей видимости, больше не ждет смертей, в том числе и солдат (отсюда, кстати, шок и такая бурная реакция на теракты). Мясорубка Первой мировой войны, безусловно была большой трагедией, но Франция тогда теряла по 900 человек в день, и это не вызывало каких-то особых вопросов в обществе. А за десять лет войны в Афганистане там погибли 90 французов.
Напомню, что после одной особенно кровавой засады семьи погибших солдат подали в суд: они не могли смириться с тем, что брат или сын погиб на войне.
Вторая важнейшая причина — это глубокая трансформация западных армий по окончанию холодной войны: речь идет о значительном сокращении арсеналов и численности. Во французской армии (с учетом сил самообороны) сегодня насчитывается 230 тысяч человек против почти 315 тысяч в 2009 году. В 1980-х годах на оборонный бюджет приходилось 3% ВВП против нынешних 1,7% (за вычетом пенсий). Иначе говоря, он сократился почти в два раза.
— Что насчет французского и международного законодательства в этой сфере? К чему мы движемся?
— Глобального международного законодательства не существует за исключением конвенции ООН о наемничестве 1989 года, которая не охватывает деятельность присутствующих сегодня в театрах военных действий контрактников. После скандала с Blackwater в Ираке регуляция опирается на более жесткие требования заказчиков в договорах на момент тендеров и во время продления: если компания не соответствует поставленным требованиям, к новому тендеру ее не допустят. Речь идет о регуляции либерального типа с опорой на спрос и предложение. Кроме того, крупные англосаксонские частные компании сформировали деонтологический кодекс и ассоциацию, которая включает в себя шесть государств (Австралия, Великобритания, США, Норвегия, Швеция, Швейцария). Направленный против наемничества французский закон 2003 года носит ограничительный характер и, следовательно, выполняет сдерживающую функцию. Но и тут есть изменения. Сначала французским судовладельцам предлагали бойцов морской пехоты для защиты от пиратов, но с 2014 года государство разрешает им нанимать частную охрану.
— Не опасно ли для государства применение солдат частных компаний? О каких преимуществах и недостатках такого подхода говорит нам история наемников?
— Я бы не назвал это опасным, хотя тут могут возникать определенные проблемы и трудности: снижение навыков армии из-за передачи задач в частный сектор (разведка, подготовка…), потеря контроля над стоимостью операций из-за неверных оценок или неграмотно составленного договора, отрицательные имиджевые последствия и потенциальная враждебность населения в случае каких-либо выходок наемных бойцов (примером тому могут послужить действия американцев в Ираке и Афганистане). Помимо уже упомянутого сокращения бюджетной нагрузки и предотвращения гибели людей в форме преимущества включают в себя снижение необходимости в масштабных инвестициях в определенные сферы и расширенные возможности по некоторым специализированным направлениям (медицинская помощь, саперные работы, разведка…).
Как мне кажется, такой перенос задач не создает проблем, если периметр частного не включает в себя наступательные операции. Нужно, чтобы государство сохранило лидерство в отношениях с частным сектором.
— Как ведет себя французский сектор частных военных услуг?
— Французские компании очень сильно отстают от своих англосаксонских конкурентов, которые в результате слияния породили настоящих гигантов. Оборот G4S составил около 8 миллиардов евро за 2013 год, против всего 29 миллионов у французской Geos за тот же период. В связи с открытием более удобных рынков вроде франкоязычной Африки и стимулами со стороны французского государства специализированные компании вроде Sovereign Global France (подготовка вооруженных сил) постепенно прокладывают себе путь. На рынке обеспечения безопасности судов тоже появляются французские предприятия вроде Priorisk International. В то же время многим компания свойственна большая неустойчивость: Gallice — одно из крупнейших предприятий французского сектора, но весной 2015 года в его финансовом холдинге была начата процедура юридической ликвидации. И только более масштабная и прозрачная политика поддержки со стороны государства может дать им шанс составить конкуренцию англосаксам и отвоевать у них долю рынка. В частности они могут положиться на французский подход в работе незападными клиентами и населением.
Вальтер Брюйер-Остельс — преподаватель истории Института политических исследований Экс-ан-Прованса, научный сотрудник Сорбонны, эксперт по военной истории.
