Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Почему военная сфера осталась единственной зоной паритета России с Западом, и почему, несмотря на это, президент РФ Владимир Путин не будет начинать масштабную войну на Донбассе, — мнение российского политолога Дмитрия Орешкина для «Апострофа».
Почему военная сфера осталась единственной зоной паритета России с Западом, и почему, несмотря на это, президент РФ Владимир Путин не будет начинать масштабную войну на Донбассе, — мнение российского политолога Дмитрия Орешкина для «Апострофа».
Последние действия Кремля, включая ход дипломатических переговоров, обострение ситуации на Донбассе, Сирии, а также военные учения в РФ, — ни что иное, как страшилки. Это путинское балансирование на лезвии ножа. Логика в данном случае совершенно очевидна: амбиции Москвы остаются большими, советскими, а ее амуниция сильно износилась.
При этом ощущение, что есть мы, а против нас — Запад, осталось. Оно глубоко ошибочное, потому что Запада нет. Есть отдельно Германия, Франция, Британия и США. У этих стран разные интересы. Но когда кто-то начинает гулять по буфету и бить стекла, то западные страны объединяются для того, чтобы призвать хулигана к порядку. После этого они возвращаются к решению своих индивидуальных задач. То есть Запад — идеологическое образование, которое живет в российском сознании. В реальности его нет. Цивилизованные страны объединяются перед общей проблемой. К примеру Япония, которая никогда не рассматривалась как часть Запада, так же как и Франция, начинает высказывать обеспокоенность действиями России на Украине.
Когда в условной голове условного постсоветского союза начинает формироваться образ Запада, который начинает воздействовать на территории, которые Кремль считает своими историческими зонами влияния, начинается конфликт. В ходе этого противостояния выясняется, что в экономическом плане Путину сказать практически нечего. Десять лет назад он был уверен, что за его нефть и газ ему все простят. Потому что вся Европа сидела на этом нефтегазовом крючке. Но сейчас этого нет. То же самое в плане культуры и социальных программ. Единственной областью, в которой у Москвы может быть хоть какой-то паритет, остается военная сфера.
Но даже это обусловлено различиями в болевом пороге этих сторон. Сравнить восприятие российского менталитета: ну, угробили там 9 тысяч человек на Донбассе, 20 тысяч раненых, больше миллиона беженцев. Что поделаешь, бывает. Ради великой идеи не жалко. На Западе это не так. Запад действительно боится втянуться в войну. Потому что это разрушительно и недопустимо. Каждый гроб несет за собой огромные последствия.
Более того, даже этот паритет можно считать условным. Потому что там, где Россия может уничтожить мир только единожды, США смогут сделать это десятки раз. Но дело в том, что и одного раза будет достаточно. Поэтому Москва постоянно играет с темой ядерной войны.
Сейчас Россия устраивает учения. На ум сразу приходит история с аннексией Крыма, когда практически сразу после присоединения полуострова Путин как бы случайно сказал, что рассматривал вариант привлечения к операции ядерного оружия. Для чего было делать подобные заявления? Украина была не готова к адекватному сопротивлению. Зачем Путину было задним числом вспоминать про ядерное оружие? Потому что он хотел дать понять Западу, что готов к такому шагу. Чтобы Запад сидел и не дергался.
В этом плане условный Запад и не дергался. Он начал давить на Путина другим путем. Там, где он сильнее. В экономической и политической сфере. В общем-то, эта стратегия оказалась успешной.
Сейчас Путину надо напомнить, что у него в кармане есть козырь. Чтобы подтолкнуть все стороны к тому, что пора на Донбассе создавать Приднестровье, замороженный конфликт. У Кремля ресурсов для наступления нет, но он боится проявить свою слабость. Путин хочет показать, что он крутой пацан. Это необходимый элемент его внешней политики. Ведь если его перестанут бояться, то с ним перестанут считаться. А ничего, кроме имиджа плохого мальчика, который может бить стекла, у него нет.
Кремль пытается продемонстрировать, что РФ не собирается идти на уступки. Не исключено, что в этой связи он может активизировать боевые действия на Донбассе и в Сирии. Путину нужно показать, что факт приближения к какой-то договоренности по урегулированию конфликтов со стороны РФ — это не знак слабости, а знак силы. Показать, что если мы не будем договариваться, то будет еще хуже. В общем, это называется демонстративными акциями.
Мне кажется, что несмотря на возможную активизацию в этих регионах, масштабного наступления со стороны России не будет. Потому что издержки будут несопоставимо велики. Это будет настолько контрпродуктивно, что если у Путина хоть что-то осталось в голове, то он этого сделать не позволит. Путин исчерпал свою фундаментальную силу. А она состояла в том, что он ведет себя как плохой мальчик.
Его агрессивные действия работают до поры до времени. Потому что от него уже ждут чего-то плохого. В случае с Донбассом и Крымом Запад был попросту не готов. Но сейчас все изменилось. Запад и Украина уже ждут от Путина подобных поступков. И готовы прищемить его.
Кремль это понимает и сейчас просто создает видимость своей силы. То, что Украина задается вопросом: а не будет ли того-то или того-то, значит, что Киев готов. Точно так же и прибалты. И НАТО. Путин исчерпал потенциал своей неожиданности. Он уже не может действовать непредсказуемо. А он не любит быть предсказуемым. Ему кажется, что он всех обхитрил. Но эта хитрость может пройти лишь несколько раз. А потом, как говорил Остап Бендер, ваши рыжие кудри примелькаются, и вас просто начнут бить.
Так что масштабной активизации на Донбассе не будет. Как и не будет маленькой победоносной войны для Путина. Потому что новая агрессия Кремля с высокой долей вероятности не будет победоносной, если будет маленькой.
Когда в условной голове условного постсоветского союза начинает формироваться образ Запада, который начинает воздействовать на территории, которые Кремль считает своими историческими зонами влияния, начинается конфликт. В ходе этого противостояния выясняется, что в экономическом плане Путину сказать практически нечего. Десять лет назад он был уверен, что за его нефть и газ ему все простят. Потому что вся Европа сидела на этом нефтегазовом крючке. Но сейчас этого нет. То же самое в плане культуры и социальных программ. Единственной областью, в которой у Москвы может быть хоть какой-то паритет, остается военная сфера.
Но даже это обусловлено различиями в болевом пороге этих сторон. Сравнить восприятие российского менталитета: ну, угробили там 9 тысяч человек на Донбассе, 20 тысяч раненых, больше миллиона беженцев. Что поделаешь, бывает. Ради великой идеи не жалко. На Западе это не так. Запад действительно боится втянуться в войну. Потому что это разрушительно и недопустимо. Каждый гроб несет за собой огромные последствия.
Более того, даже этот паритет можно считать условным. Потому что там, где Россия может уничтожить мир только единожды, США смогут сделать это десятки раз. Но дело в том, что и одного раза будет достаточно. Поэтому Москва постоянно играет с темой ядерной войны.
Сейчас Россия устраивает учения. На ум сразу приходит история с аннексией Крыма, когда практически сразу после присоединения полуострова Путин как бы случайно сказал, что рассматривал вариант привлечения к операции ядерного оружия. Для чего было делать подобные заявления? Украина была не готова к адекватному сопротивлению. Зачем Путину было задним числом вспоминать про ядерное оружие? Потому что он хотел дать понять Западу, что готов к такому шагу. Чтобы Запад сидел и не дергался.
В этом плане условный Запад и не дергался. Он начал давить на Путина другим путем. Там, где он сильнее. В экономической и политической сфере. В общем-то, эта стратегия оказалась успешной.
Сейчас Путину надо напомнить, что у него в кармане есть козырь. Чтобы подтолкнуть все стороны к тому, что пора на Донбассе создавать Приднестровье, замороженный конфликт. У Кремля ресурсов для наступления нет, но он боится проявить свою слабость. Путин хочет показать, что он крутой пацан. Это необходимый элемент его внешней политики. Ведь если его перестанут бояться, то с ним перестанут считаться. А ничего, кроме имиджа плохого мальчика, который может бить стекла, у него нет.
Кремль пытается продемонстрировать, что РФ не собирается идти на уступки. Не исключено, что в этой связи он может активизировать боевые действия на Донбассе и в Сирии. Путину нужно показать, что факт приближения к какой-то договоренности по урегулированию конфликтов со стороны РФ — это не знак слабости, а знак силы. Показать, что если мы не будем договариваться, то будет еще хуже. В общем, это называется демонстративными акциями.
Мне кажется, что несмотря на возможную активизацию в этих регионах, масштабного наступления со стороны России не будет. Потому что издержки будут несопоставимо велики. Это будет настолько контрпродуктивно, что если у Путина хоть что-то осталось в голове, то он этого сделать не позволит. Путин исчерпал свою фундаментальную силу. А она состояла в том, что он ведет себя как плохой мальчик.
Его агрессивные действия работают до поры до времени. Потому что от него уже ждут чего-то плохого. В случае с Донбассом и Крымом Запад был попросту не готов. Но сейчас все изменилось. Запад и Украина уже ждут от Путина подобных поступков. И готовы прищемить его.
Кремль это понимает и сейчас просто создает видимость своей силы. То, что Украина задается вопросом: а не будет ли того-то или того-то, значит, что Киев готов. Точно так же и прибалты. И НАТО. Путин исчерпал потенциал своей неожиданности. Он уже не может действовать непредсказуемо. А он не любит быть предсказуемым. Ему кажется, что он всех обхитрил. Но эта хитрость может пройти лишь несколько раз. А потом, как говорил Остап Бендер, ваши рыжие кудри примелькаются, и вас просто начнут бить.
Так что масштабной активизации на Донбассе не будет. Как и не будет маленькой победоносной войны для Путина. Потому что новая агрессия Кремля с высокой долей вероятности не будет победоносной, если будет маленькой.
