Несмотря на желание некоторых крупных европейских стран, таких, как Франция и Германия, возобновить диалог с Россией, было бы наивно рассчитывать на нормализацию отношений. Москва еще долго будет противостоять Европе. Тем не менее, снятие напряженности в их отношениях положительно сказалось бы на международной стабильности.
Atlantico: В то время когда премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявил, что мир вступил в новую холодную войну, а в Европе слышны голоса в пользу изменения политики ЕС в отношении России. В частности, речь идет о главе европейской дипломатии Федерике Могерини и министре иностранных дел Германии. Сегодня европейская дипломатия — пустое место, но правда, что некоторые европейские державы все же меняют подход к России? Намечается ли какой-то раскол между антироссийски настроенными странами и государствами, которые больше ориентируются на реализм?
Михаэль Ламбер: Похоже, слова российского премьера находятся в отрыве от нынешнего положения России: ей сейчас объективно не под силу соперничать с былой мощью СССР. Поэтому выражение «холодная война» здесь неуместно и говорит о некой ностальгии по эпохе до 1991 года, которая весьма распространена в политических кругах.
На практике Россия уже больше не является экономической державой, находится позади США, Европейского Союза и Китая. Похожая ситуация складывается и в демографическом плане: по населению она является страной средней руки (144 миллиона человек), отставая от США (320 миллионов), ЕС (505 миллионов) и Китая (1,4 миллиарда).
Сегодня Россия является исключительно военной державой. Министерство обороны прекрасно владеет навыками ведения гибридной войны, армия модернизирует ядерные силы, авиацию (самолеты пятого поколения Т-50) и наземные войска (автоматы АК-12, новая бронетехника). Тем не менее, как показало вмешательство в Сирии, мощь Кремля все еще опирается на технику советской эпохи вроде Су-24, а военный потенциал страны не идет ни в какое сравнение с американским.
Что касается ситуации в Европейском Союзе, там намечается раскол между сторонниками возобновления диалога с Россией (Великобритания, Франция, Германия) и теми, кто скептически относятся к будущему отношений с Москвой (Прибалтика, Польша, Румыния). В значительной мере это объясняется недостатком реализма в позиции западных стран, которые плохо понимают Россию и все еще считают ее европейской, как в XIX веке.
Не чурается Кремль и вопросом с беженцами. Российская армия проводит массированные бомбардировки в Сирии, чтобы усилить поток мигрантов и тем самым ослабить Турцию, Германию и скандинавские страны. Это говорит многое о нраве Москвы и необходимости единства Европейского Союза в решении этой проблемы.
— В условиях относительного отхода США от решения европейских проблем и кризисов, не заинтересован ли ЕС в сближении с Россией для преодоления этих трудностей (Сирия, беженцы, экономика)? В чем интересы Европы и России могут совпадать?
— Такая весьма оптимистическая перспектива сближения опирается исключительно на зависимость от газа. По факту же у Европы нет особого интереса в развитии отношений с Россией, потому что она имеет куда меньшее значение, чем другие страны вроде Китая. Кроме того, покупка газа означает отсрочку распространения возобновляемых источников энергии, тем более в нынешней тревожной ситуации с экологией.
Учитывая, что Кремль пользуется эмбарго для усиления своего влияния, было бы даже правильно свести торговые связи к минимуму, чтобы тем самым укрепить экономическую стабильность и не повторять ошибок, которые были допущены в 2014 году после аннексии-присоединения Крыма. Классический подход в политических и экономических науках говорит, что расширение торговых связей ведет к политическому сближению, однако история показывает, что тут не все так просто. Таким образом, сейчас не существует никаких причин для развития экономических связей в ближайшие годы.
Что касается миграционного кризиса, российская армия проводит массированные бомбардировки, чтобы спровоцировать переселение населения и тем самым экономически ослабить Турцию, Германию и скандинавские страны. Кроме того, российские СМИ пытаются расколоть общественное мнение в Европе, используя события, подобные кельнским. Кремль вряд ли может чем-то помочь Европе, потому что беженцы являются для него всего лишь "орудием войны". В похожей перспективе, зная, что Россия поддерживает диктаторские режимы, трудно себе представить возможность договориться с ней о будущем Сирии.
В то же время Европейскому Союзу следует рассмотреть перспективу формирования единой армии и собственных разведслужб, чего-то вроде европейского ЦРУ, чтобы тем самым обеспечить свою независимость от США и России. Решение кроется не снаружи, а внутри Европы: ей нужно заявить о себе, как о федеральной державе XXI века.
— Почему с российской и европейской стороны люди до сих пор не могут отойти от унаследованного со времен холодной войны восприятия мира?
— С исторической точки зрения, народы Евразии являются соперниками народов Европы. Cо времен Римской империи до Второй мировой войны, не забывая наполеоновскую эпоху, им не удается найти общий язык. Россия, вероятно, еще долгое время будет противостоять европейцам, потому что не понимает их образ жизни. Подобное конфликтное мировоззрение не слишком обнадеживает, но является актуальным, если судить по событиям 2008 года в Грузии и 2014 года на Украине.
— Если бы отношения России и Европы смогли бы отказаться от идеологии холодной войны, позволило бы это сформировать эффективную систему коллективной безопасности?
— В такой чисто теоретической перспективе, ЕС и Россия смогли бы наладить экономическое и культурное сотрудничество, укрепить мировую стабильность и стать противовесом влиянию США и Китая. Нормализация отношений с Россией могла бы стать первым этапом на пути к возобновлению ядерного разоружения и позволила бы оказать большее давление на такие страны как Иран и КНДР, чтобы те отказались от своих ядерных программ.
Сюда также относится контроль над контрабандой оружия с Кавказа и Украины: Россия играет там важную, пусть и неоднозначную роль.
Анклавы вроде Калининградской области могли бы получить новую систему налогообложения, что привело бы к формированию особых экономических зон по типу Гонконга и Макао в Китае. Кроме того, раз в России сейчас нет ничего кроме газа, она могла бы сделать ставку на туризм с либерализацией визовой системы и принять активное участие в защите окружающей среды в силу своей огромной и малозаселенной территории. Будущее Арктики тоже зависит от отношений США, Канады, ЕС и России.
Россия могла бы стать экспортером минералов и сырья в Европу. А Европа могла бы превратить все это в промышленную продукцию, не пользуясь ресурсами африканского континента. Такой сценарий позволил бы усилить давление в сфере защиты прав человека и борьбы с коррупцией.
От хороших отношений Европы и России зависит будущее Кавказа, Молдавии и Украины. Как бы то ни было, такой подход представляется утопическим, учитывая неудачные попытки нормализации отношений Запада и России с 1991 по 1994 год.
