Ежегодно мировая политическая элита собирается в Германии для участия в Мюнхенской конференции по безопасности. Этот форум проводится уже не один десяток лет, но в этом году — в выходные, выдавшиеся не по сезону теплыми — наиболее драматическая речь российского премьер-министра Дмитрия Медведева была посвящена холодной теме (в смысле холодной войны). Большинство из нас помнят бывшего президента Медведева — из тех времен, когда несколько лет назад он возглавлял Российскую Федерацию с более подходящим лицом, чем то, которое демонстрирует нам нынешний президент Владимир Путин.
Совершенно очевидно, что его послали на эту конференцию с миссией донести до Запада (Европы, США и НАТО) позицию Москвы. В своей длинной и несколько бессвязной речи его главные реплики — яркие и эффектные — вообще-то, изрядно резали слух. Мы-де скатились до новой холодной войны, и этот год напоминает ему год 1962-й (и неважно, что в то время его еще и на свете не было). Тем, кто забыл, напомню, что 1962 год был годом Карибского кризиса, когда мир балансировал на грани войны. Пример — далеко не самый удачный и обнадеживающий, чтобы вызывать его в памяти на конференции по безопасности.
В этом году в Мюнхене многие из моих российских друзей и коллег сразу же сказали: «На самом деле он имеет в виду, что нам надо быть осторожными, чтобы не дойти до холодной войны». Иначе говоря, это дружеское предупреждение, поскольку мы сохраняем в отношении России санкции за ее незаконное вторжение на Украину и бесцеремонную аннексию Крыма. При всем моем уважении к ним, многие присутствовавшие, не являющиеся россиянами, никакого примирительного тона в этом не уловили, зато услышали не слишком прикрытую угрозу. Многие восприняли это как крик души россиян — если дела пойдут не так, как хочется им (то есть, отмените санкции, дайте Асаду властвовать в Сирии и относитесь к ним с уважением, которого они жаждут), тогда эта новая холодная война станет новой нормой.
Давайте для начала посмотрим, как обстоят дела на самом деле: новой холодной войны между нами нет. Мне немало лет, и я помню времена холодной войны. Тогда в Европе в районе Фульдского коридора стояли многомилионные армии, готовые вступить в бой друг с другом. Два мощных боевых флота курсировали вокруг света, гоняясь друг за другом как в фильме «Охота за «Красным Октябрем» (Hunt for Red October), а два огромных ядерных арсенала в полной боевой готовности могли в любой момент уничтожить все живое на планете. Никакого диалога или взаимодействия между Советским Союзом и странами НАТО фактически не было. И там, и тут шли опосредованные войны. Сейчас, к счастью, мы до этого не дошли.
Если честно, нам не следует беспокоиться и не спать ночами из-за России. Здесь, в США, нас, скорее, должна беспокоить Европа и те центробежные силы, которые, похоже, неумолимо раздирают на части сообщество самых близких наших союзников в мире. Для США слабый или расколовшийся Европейский союз станет серьезным геополитическим поражением. Учитывая слабость России и угрозы холодной войной, а также нестабильность и дезинтеграцию Европы, возникает вопрос — какой курс будет для США самым лучшим?
Во-первых, нам следует укреплять НАТО. Это основа безопасности в Европе, несмотря на ее проблемы и неприятности. Укреплять НАТО означает принять этим летом на Варшавском саммите в свой состав 29-ю страну — крошечную, но изъявляющую готовность Черногорию, расположенную на юго-востоке Европы. Укреплять НАТО — это значит и дальше акцентировать внимание наших европейских партнеров на необходимости выделять на военные нужды определенный странами альянса минимум в размере 2% от ВВП — на сегодняшний день эту задачу выполняют только пять стран НАТО. (США выделяют на оборону больше — почти 3% от своего ВВП). Альянсу следует укреплять ротационные войска на востоке (а не дислоцировать их на постоянной основе). Необходимо активно реагировать на вторжение России в воздушное и морское пространство стран НАТО, проводить приближенные к реальной обстановке учения по оборонительным действиям — особенно в странах Балтии, и развернуть в Польше силы передового присутствия на случай последующей переброски военно-воздушных сил.
Помимо этого, Вашингтону следует часто направлять в Европу представителей властей с тем, чтобы укрепить чувство единства альянса и успокоить находящиеся в состоянии нервозности европейские страны, наблюдающие за действиями России в Грузии, Молдавии и на Украине. В состав подразделений военного командования в Европе следует включить американских военных специалистов высшего звена. К тому же, Вашингтон должен часто выступать с заявлениями, выражая надежду на то, что Великобритания останется в составе ЕС — нам нужно, чтобы единая Европа могла выступать на международном уровне на стороне США. Не стоит забывать, что в Европе проживают 500 миллионов человек, а ее ВВП больше, чем у США. Она нужна нам в качестве партнера — единого и лишенного внутренних противоречий. Все это обеспечит чувство уверенности, и — что еще важнее — станет средством сдерживания на случай дальнейших авантюрных действий России.
В-третьих, мы должны совместно с нашими европейскими коллегами вкладывать средства в развитие киберпространства. Речь идет не только о разработке средств киберзащиты (силами Центра коллективной кибербезопасности НАТО), но и том, чтобы продумать совместные меры, которые позволят на должном уровне обеспечить неприкосновенность личных и коллективных данных, и при этом иметь возможность пользоваться глобальным интернетом. На основе взаимодействия США и Европы в этих ключевых вопросах у нас будет гораздо больше возможности защитить себя и обеспечить доступность интернета в условиях надлежащей защиты конфиденциальности информации.
И, наконец, важно не терять связи с Кремлем. Активный диалог — особенно между военными ведомствами — может способствовать снижению вероятности непреднамеренных столкновений или инцидентов в воздухе. Таким лидерам, как госсекретарь Джон Керри и министр иностранных дел Сергей Лавров, следует поддерживать свои тесные личные контакты. То есть, не нужно скатываться к холодной войне, пользы от которой не будет никому.
На прошлой неделе — на Мюнхенской конференции один русский спросил раздраженно министра иностранных дел Польши: «Хорошо, тогда какая часть Европы наша?», намекая на то, что в состав НАТО и Евросоюза теперь вошла столь значительная часть бывшей зоны влияния России. Не особо задумываясь, польский дипломат просто ответил: «Ваша часть Европы… это Россия». Ни одна из стран НАТО, ни США не пытаются вмешиваться в дела России, и наши коллеги в Москве должны позволить другим странам Европы самим решать, какой путь выбрать. Это — лучший способ избежать новой холодной войны.
