Это произошло совершенно внезапно — когда все взоры были обращены на попытки Британии обговорить новые условия своих отношений с ЕС, что сулит еще больше плохих новостей Европе. В тот самый момент, когда Ангела Меркель оказалась в трудном положении, ей нарочно подставил ножку французский премьер-министр Мануэль Вальс, приехавший в Мюнхен на конференцию по безопасности.
Во-первых, Вальс недвусмысленно дал понять, что Франция не сможет принять беженцев сверх того количества, на которое она уже согласилась, и что она откажется от предложенной Меркель схемы по расселению мигрантов в Европе. Затем он нарочито хвастался своей дружбой с российским премьер-министром Дмитрием Медведевым, поучаствовав с ним в тематической дискуссии, а затем вместе отобедав. Все это произошло спустя несколько недель после того, как кремлевская пропагандистская машина перешла в полномасштабное наступление на Меркель, совершенно очевидно пытаясь ослабить ее и сыграть на европейских разногласиях.
Немцы пришли в ярость, ибо они считают, что если в Европе и есть запреты, которые нельзя нарушать, то это неприкосновенность франко-германских отношений, которые с 1950-х годов находятся в самом центре проекта ЕС. Эти отношения и раньше подвергались испытаниям. Но неужели сегодня они распадаются?
Нельзя сказать, что Франция и Германия соглашаются во всем и всегда, или что они обязаны так поступать. Но основополагающая идея европейского проекта всегда опиралась на франко-германскую дуополию. Этот союз был основан на идее о том, что когда ситуация в Европе становится трудной и опасной, две крупнейшие европейские державы, на протяжении десятилетий старавшиеся преодолеть самые мрачные главы в своей истории, должны как минимум пытаться стоять плечом к плечу. Так в основном и было с тех пор, как разразился кризис беженцев. Даже по трудноразрешимой проблеме еврозоны удалось найти общность взглядов между Францией, которая более сочувственно относится к греческим проблемам, и Германией с ее строгим отношением к поведению Афин. Между ними также существовало относительное согласие по Украине.
Надо сказать, что сегодня франко-германский локомотив в Европе слегка пробуксовывает — не как в былые дни. Это неизбежно, учитывая экономическую мощь Германии и некоторую нерасторопность Франции. Но если этот локомотив затормозит или вообще заглохнет, ЕС может забыть о своей надежде на разрешение проблем континента.
Маневры Вальса постыдны и чрезвычайно пагубны, но они также сбивают с толку, поскольку в целом французский премьер подает себя как активного сторонника европейского единства. Он часто говорит о своем каталонском происхождении и о том, как его семья боролась с Франко в годы испанской гражданской войны. В последнее время он также говорит правильные вещи о Европе. В прошлом месяце в Давосе Вальс выступил с предостережением о том, что Европе грозит «разлад» и «историческое забвение».
Вальс хорошо понимает, что Франции нужны экономические реформы, если она намерена и впредь быть ключевым игроком в Европе. Президент Олланд назначил его в 2014 году на пост премьер-министра отчасти для того, чтобы восстановить авторитет и репутацию Франции среди европейских партнеров, в том числе, Германии. Немцев давно уже возмущает неспособность Парижа достичь целевых показателей ЕС по дефициту, но в прошлом году они все равно решили защитить Францию от гнева Еврокомиссии, так как опасались, что это усилит позиции Марин Ле Пен и ее крайне правого Национального фронта. Помня об этом, Меркель вполне естественно надеялась на солидарность французов. Теперь ей придется отказаться от этой надежды.
Из-за кризиса беженцев канцлер Германии оказалась в изоляции как внутри страны, так и в Европе. Центральные и восточные европейцы объединились в рамках Вышеградской группы против ее политики распростертых объятий в отношении беженцев от войны. Она едва ли не в одиночку борется за то, чтобы Турция помогла Европе остановить людские потоки, пересекающие Эгейское море. В марте ей также предстоят региональные выборы в трех землях, и опросы показывают, что немецкие крайне правые популисты там на подъеме.
За один только 2015 год Германия приняла у себя более миллиона беженцев. В отличие от нее, Франция с начала войны в 2011 году предоставила убежище лишь 10 тысячам сирийцев. Из тех 30 тысяч беженцев, которых Париж согласился принять в сентябре прошлого года, на сегодня прибыли лишь несколько сотен. Большинство из них мечтает о будущем в Германии, Британии и северной Европе, но не во Франции, где высок уровень безработицы. Однако французы вряд ли заслужили право критиковать других
Демонстрация близости между Вальсом и Медведевым в Мюнхене достаточно тревожна, как и ход дискуссий. Французский премьер очень мало говорил о том, как Россия бомбит гражданское население в Сирии, как она ведет наступление на Алеппо с воздуха и как порождает гуманитарную катастрофу, заставляющую беженцев в возрастающих количествах бежать в Европу. Он также не стал упоминать, насколько это противоречит дипломатическим усилиям. Между тем, представитель Меркель на мюнхенской конференции Норберт Реттген (Norbert Röttgen) публично выступил с мрачными предостережениями о российском поведении.
Некоторые европейские руководители настаивают на том, что Вальс — это просто Вальс, ведущий себя вполне естественно, в духе министра внутренних дел, которым он был прежде, и что его в первую очередь беспокоят проблемы безопасности Франции, олицетворением чего стали теракты в Париже в 2015 году. Другие же говорят, что он добивается узкопрактических, внутренних преимуществ: ухудшая отношения с Меркель, Вальс затрудняет жизнь и работу завзятому германофилу, министру иностранных дел Жан-Марку Эро (Jean-Marc Ayrault), которого явно недолюбливает.
Но каковы бы ни были объяснения, Парижу все равно следует восстанавливать мосты с Берлином и делать это быстро. Меркель хранит молчание по поводу этого прискорбного эпизода, но надо думать, что ущерб он нанес вполне реальный.
